Прокуренная бессонница

      Раньше из-за увлечённости и неоправданной беготни мне не удавалось спокойно подумать о своей жизни и происходящем вокруг, изменяющемся практически ежесекундно. Даже о погоде размышлялось скоротечно, моментально. Что-то вроде: «Сегодня тепло и солнечно» или «Дождь стеной, промозгло и паршиво...». Всегда мысли занимало нечто глобальное, когда стоило бы задуматься о частных, личных вещах.       Я редко думала о том, хорошо мне или плохо. Просто жила, стараясь ничего не упустить, но пропустила слишком много. Потеряла даже больше, чем приобрела, но до сегодняшнего дня меня это ничуть не волновало, я не давала оценку своему состоянию.       Сейчас мне, должно быть, хорошо. Во всяком случае, лучше, чем бывало, и я понимаю, что апартаменты в номере люкс, в котором четыре комнаты и все удобства, здорово разнятся с некогда не полюбившимися мне одноместными номерами советских затхлых гостиниц. Ещё радует вид из окна на ночной, но всё ещё шумный город, а не на какую-то, поросшую мхом, кирпичную полуразвалившуюся стену. Кран не протекает, и капли надоедливо не стучат по дну раковины, мешая сосредоточиться. В коридоре тихо, лишь иногда слышатся звуки скрежета замков и открывающихся дверей. Почти никто не тревожит, только иногда работники отеля беспокоятся за моё удобство и, предлагая что-то для большего уюта, обращаются по имени-отчеству. Прекрасно, на мой взгляд.       В этом шикарном номере время и остановилось… Конечно, не навсегда, но этого хватило, чтобы перевернуть свой мир и завести механизм, поменяв в нём несколько ржавых шестерёнок.       Во мне будто бы всё замерло: кровь застыла в жилах, зрачки вместо чётких картин настойчиво стали отправлять в мозг смазанный расфокус, закружилась голова… Только дым, струящийся из моих приоткрытых губ, продолжал своё движение, будто бы остановившееся время не смеет ему указывать.       Нет, это не какое-то волшебство, не злая шутка путешествующих в параллельных мирах теней. Я просто задумалась. Впервые за несколько лет задумалась о том, что в мою жизнь вплетено слишком много лишнего, о пропавшем впустую времени, о потерянных людях… О том, что самые серьёзные и ужасные моменты я переживала в одиночку.       Все они уходили, когда я позволяла себе быть рядом с ними чуть слабее. Им нужна была сильная опора и авторитетное лицо, но они не понимали, чего мне стоила слава, поэтому не были готовы продолжать этот бег без наставлений. Глупее всего, что слава в итоге становилась разменной монетой в моих отношениях с людьми. Это гадко. От этого в горле образуется горький ком, и что-то внутри меня домысливает: «Им была нужна не ты», и это что-то не врёт. Я знала и чётко понимала, что данный человек оторвётся от меня, как исписанный впустую лист от карманного блокнота, но продолжала уговаривать себя, что я слишком недоверчива и зла, что препоны и козни в моей жизни слишком мало от меня оставили.       А ведь, правда, мало… И я никому в этом, кроме себя, не признаюсь.       При этом мои ощущения меня не подводили. Я, привыкшая к непостоянству и предательствам, стала принимать это как данность. Когда хотелось кричать от того, насколько горькой пришлась на вкус очередная неожиданная оплеуха, я твердила себе: «Горько, но не горче водки на похоронах». Жуткая жалкая невидимая нить перетянула мне горло, и я научилась, вместо проклятий и пожеланий смерти за подставы и высокомерие, давать второй шанс, прощать и лелейно просить: «Пожалуйста, полюби меня».       Это глупо, но просто. Конечно, настоящая любовь где-то гуляла, пока я тонула в дыме кабаков и компаниях сомнительных музыкантов. Да что там музыкантов — даже людьми они были сомнительными. Я рисовала в своём воображении, что они безумно талантливые и духовно красивые, уговаривала себя поглупеть и стать жестче к реалиям, при этом не обращая на реальность должного внимания, и все попытки убежать от себя в конечном итоге сильно меня пинали.       Сложно любить человека, с которым нет никакого покоя. Мои перепады настроения, творческие кризисы, постоянные разъезды и интервью всегда напрягали находящегося предельно близко человека. А что я с этим могла сделать? Мне нужно было играть и улыбаться, ведь люди представляли, что как-то вот так и выглядит жизнь «звезды».       Когда я оборачивалась, рядом уже никого не было…       Очевидно, надо было сесть и рассудить произошедшее, но я не находила для этого времени и желания. Просто повторяла тот же цикл, но уже с другим человеком, имеющим явное сходство с предыдущим.       А тут ты: «Я Вас люблю!». Первая моя реакция: «Не верю!».       Это достаточно просто объяснить, когда по отношению к тебе несколько лет подряд не проявляют искренности. Слов я слышала слишком много, и не нашла иного аргумента, чтобы отказать тебе, как возраст. На самом деле, это меня ничуть не волновало… Волновали короткосрочность чувств и подозрительно часто мелькающий образ кудрявого мальчишки. Ты не знал, что надоесть мне гораздо проще, чем заставить разочароваться. Я видела талант и молодость. Вместе с тем — два карих глаза, в которых блестели юношеская заносчивость и зелёная влюблённость.       Это сейчас я ответила на твои безумно красивые ухаживания не раздражением и провокацией, а улыбкой. Тогда я не хотела марать твою чистую репутацию своими историями. Мне было приятно, что я вызываю в тебе нежные чувства, но пугал тот азарт, с которым ты снова и снова возвращался. Казалось, всё сделано так, что мы друг для друга совершенно не созданы. Стоит ли говорить о предрассудках и разговорах…       Наверное, то, что мы делаем, слишком неправильно, но я уже и забыла о том, как это — не платить за себя в ресторане, просыпаться и видеть рядом полную вазу цветов, чувствовать себя защищённой и любимой одним исключительным человеком, а не народом.       Ещё ты первый, кого мне не пришлось просить об официальном штампе в паспорте. Парадоксально, но этот штамп очень скоро появится.       Я тушу сигарету и постепенно возвращаюсь из своих размышлений в обстановку снятого тобой для меня номера. Не знаю, почему, но моё лицо обжигают горячие слёзы. Я даже не успела понять, в какой момент я стала слабее и заплакала.       Конечно, ты в соседнем номере тоже не спишь и волнуешься о завтрашнем дне. Надеюсь, ты счастлив. Чувствую, что ты тоже куришь, но, скорее всего — нервно, в форточку, крутя в руке сигарету, словно пытаясь выжать из неё побольше дыма. Ты всегда больше суетишься…       Ищу ли в тебе спасение или, наоборот, пытаюсь себя добить — я не знаю, но пусть будет так.       Эти мысли растворит утро, а в памяти останутся лишь частички нашей с тобой прокуренной бессонницы. (14.03.1994)