Особенный и необычный

      Луна повисла на иссиня-черном небе, будто кто-то огромным молотком вогнал в ее девственно-чистое тело гвоздь. И оттого она красная. Кроваво-красная.       Слева трупы, справа трупы. На траве блестящие росинки. Но откуда роса ночью? Ты любил рассветы из-за прозрачных капель повсюду. А теперь ты способен закат обратить в рассвет, ведь рассвет для тебя губителен. Луна заменила тебе солнце. Он заменил тебе меня.       Мягкая могильная земля - пол. Низкое небо - потолок. Стены - кресты и надгробия. Мне некуда свернуть, я иду только вперед. Я в черном коридоре, а в конце ты, как свет в конце тоннеля. Но я же иду от света во тьму, следом за тобой. Я падаю, как пал ты. Мы оба будто падшие ангелы. Ведь чернокнижники - приспешники Дьявола, ты сам это говорил. А где же теперь верный католик? Потрошит очередную жертву.       Я замираю на темной вытоптанной дорожке и гляжу на... тебя? Нет, это уже не ты. Смуглая кожа побелела от недостатка солнечного света, в каштановых волосах застряли комья грязи, а глаза навечно остекленели. Даже извечная лучезарная улыбка превратилась в звериный оскал.       Боже, что он с тобой сотворил.       - Антонио...       Голос мой звучит тихо, а в твоей голове, забитой демонами, - и того тише. Но ты оборачиваешься. Буравишь невидящим взором мою темную фигуру. Видишь меня? Я помню времена, когда ты видел меня даже в лучших укрытиях. А сейчас я стою перед тобой. И ты меня не видишь. Видишь только новую жертву или...       - Артур? - шипишь ты.       Я морщусь от его имени. От имени того, кто забрал тебя у меня. Кто превратил тебя в бессонного монстра.       - Арту-ур, - не унимаешься ты, блистая нарисованной зубастой улыбкой. - А-арту-ур. Артур, Артур, Артурартурартурартур...       Издеваешься? Снова? Как всегда?       - Нет! - Слишком громко.       Замолкаешь. Стоишь с приоткрытым ртом и глядишь, будто бы вспомнил меня. Но тут морщишься и тихонько шипишь. Я сжимаю крохотный серебряный крестик на груди. Рву хрупкую цепочку и швыряю подальше.       - Видишь, Антонио? - говорю я, делая шаг вперед. - Я избавился от него. Я избавился от своего Бога ради тебя. Это тяжело, я знаю. Но, прошу, попробуй и ты избавиться от своего...       Я замолкаю, стараюсь подобрать слово. А ты все глядишь на меня. Даже не думаешь шевельнуться. Даже не думаешь быть живым.       - ...Дьявола, - заканчиваю я и замираю.       Молчишь. Молчишь, молчишь, молчишь. Я не верю, что он так изменил тебя. Нет, будь между нами хоть капля любви, она не могла раствориться в той страсти, что бурлила между тобой и этим проклятым чернокнижником. Наша любовь - светлая, святая, ангельская. Мы предначертаны друг другу Богом, а Дьявол есть лишь испытание, посланное им, дабы проверить силу наших чувств.       Я говорю, как ты! И это ты должен стоять на моем месте. Ведь я не любил тебя - да, я признаюсь, не любил. Я вообще не способен любить. Но твоей любви хватало, чтобы держать нас рядом. И я виню себя. Ты устал, ты больше не мог любить. И тогда появился тот, кто забрал твою непосильную ношу, именуемую чувствами.       И лишь ощутив холод безразличия, я стал цепляться за тебя, как ненужный репейник к идеально-гладкому меху. Я злился, я не понимал, я ранил тебя, сильно, много. Я звал что тебя, что Артура, ублюдками. Но только потому, что ты был для меня особенным и единственным, но Артур побеждал по всем параметрам. Он притягивал тебя к себе, и я не мог ничего поделать. Ты - ублюдок особенный. А Артур - ублюдок необычный. Идеальная, мать вашу, пара!       Ты сорвался с места с бешеным воем.       Я стою.       Ты вгрызся мне в шею острыми, как занозы, зубами.       Я молчу.       Нити больно врезаются в кожу. Но почему только я их чувствую? Ведь они обвязаны вокруг твоих запястий.       Ты марионетка.       Ты кукла.       А куклам очень идет красный цвет.       Мой последний подарок - твоя любимая ярко-алая роса.