Perfect Illusion

Это ясно, как день. Тайрелл влюблен в Мистера Робота. Мистер Робот не назовет это чувство влюбленностью: скорее, это хищнический азарт и секс на заднем сидении внедорожника, глубоко запавшие в душу. Эллиот - это Мистер Робот, но Эллиот совершенно точно влюблен в Тайрелла, и Мистер Робот спрятал от него этот факт. Бок словно облили кислотой, кислота на руках, ей пропиталась толстовка, кислота заливает пол алой горячей лужей - ох ты ж черт побери. Его кровь - как кислота. Это ясно, как день, что сейчас сознание Эллиота выкинет ещё один смертельный трюк без страховки, что вот прямо сейчас руки Тайрелла, зажимающие рану, вгрызутся в его нутро и распотрошат его нахрен, солнце взорвется, и земля станет кипящим бульоном. Эллиоту больно, но не страшно. Ведь бояться стоит только того, что реально. А реального он уже больше не видит. Наверное, это он сам зажимает свою рану, сам тянется к экстренному телефону, крепится до последнего, описывая ситуацию, и воет, повесив трубку. Наверное, он сам тащит себя на грязный матрас, перетягивает сам себе живот, чтобы остановить кровь - О черт побери. Это совершенно точно Тайрелл. Он жив, и он пытается спасти Эллиота от того, что сам с ним сделал. Мистера Робота рядом больше нет. Больше ничего нет. Эллиот проваливается в темноту, жалящую его тысячами осиных жал. *** - Это напоминает мне время, когда мне было семнадцать. - неожиданно признается Тайрелл между затяжками, - Я тогда тоже стрелял сигареты и одежду у своего... Тайрелл ни в коем случае не скажет, кого, и кем Эллиот, в свою очередь, не является, - черт, да, Эллиот не его парень, он им не будет, и то, что Тайрелл курит у открытого окна в его самой длинной толстовке, потому что Тайрелл слишком высокий и все ему коротко, ничего вообще не значит, ничего. Тайрелл стоит у окна в одной толстовке, прекрасный, как греческий бог, и обладание чем-то столь прекрасным и настоящим сравнимо с восторгом от взломанного кода, восторгом от абсолютной власти над нулями и единицами. Эллиот вездесущ и всевластен, когда садится за терминал, и в реальности только взгляд Тайрелла возвращает Эллиоту ощущение собственной силы. Стоя против света, глядя через сигаретный дым, Тайрелл смотрит на Эллиота, не отрываясь. На самом деле, он даже не затягивается. На самом деле, Тайрелл не курит. Красуется. Эллиот не возражает, потому что тот факт, что это всё - лично ради него, чтобы он захотел Тайрелла, возбуждает даже больше, чем само зрелище. Этот момент изолирует от внешнего мира, потому что во внешнем мире Тайрелл не может себе позволить ходить по чужой квартире голышом, курить и привязываться. Потому что в реальном мире пару часов назад был свергнут золотой телец, началась революция, неизбежная, но о которой ещё никто не знает. Эллиот привык к чувству нереальности происходящего; но только сейчас он им наслаждается. Тайрелл медленно подходит к краю кровати, на которой лежит Эллиот, тушит сигарету о край импровизированной пепельницы-блюдца и слабо улыбается. - Хватит тебя на второй заход? Эллиот хватает его за запястье и тянет на себя. *** Эллиот просыпается в кромешной тьме. Он знает, что не мертв; под ладонями чувствуется мягкий хлопок простыни и локти упираются в металлические ручки-ограничители, на нем совершенно точно больничное одеяло и катетер в левой руке. Но глаза открыть никак не получается. Приходится тянуться рукой к лицу, чтобы попытаться хоть протереть их, но это тяжело, мышщы будто налиты свинцом. Горячая мягкая рука останавливает его и голос на непонятном языке что-то шепчет. Ласково, успокаивающе. Виновато. Голос становится громче, и уже совершенно точно на английском, но слов не разобрать. Голос кого-то зовет, слышатся легкие шаги. Он в больнице. Он не один. Возможно, он даже не под арестом. Он жив. Этого знания Эллиоту хватает на краткий момент пробуждения и он снова засыпает. Больше не больно и не страшно. *** На лице Тайрелла - почти религиозный восторг: он смотрит на монитор, затаив дыхание, прикусив нижнюю губу. Он ерошит себе волосы рукой, и глубоко дышит. - Я не могу поверить, что мы это сделали, - негромко говорит он, разворачиваясь от экрана к Эллиоту, - что это реально. Белые строки на черном фоне продолжают бег, и их движение - тайный танец, смысл которого не очевиден и понятен только посвященному. Сокрытое за процедурами и функциями чудо. Тайрелл похож на сумасшедшего - хотя почему похож, он и есть сумасшедший, на folie à deux основывается их связь. Тайрелл берет руки Эллиота в свои, и Эллиот застывает, как кролик перед удавом, потому что ему не хочется тут же отнять руки и спрятаться, ему нравится. Эллиоту нравится, что Тайрелл осторожно целует его пальцы и смотрит исподлобья, пугающе и завораживающе. Никто не смотрел на Эллиота так. Это поклонение в чистом виде, такое, каким оно может быть от жреца золотого тельца, языческое, плотское. Как будто Эллиот - новый бог, который только что сотворил прекрасное и пугающее чудо, а только такими чудеса и бывают, и старые боги склоняют головы перед ним. Эллиот чувствует себя так только от одного взгляда, а когда Тайрелл опускается на колени, он уже ничего не соображает. *** В этот раз глаза открываются, но кроме цветных пятен, Эллиот мало что может различить. Тихий голос, знакомый и успокаивающий: - Эллиот? Это Анжела. Эллиот рад, что она жива, но не слишком рад её видеть. И за это ему очень стыдно. - Тайрелл скоро вернется, все хорошо. Всё прошло по плану. Анжела ничего не знала про план. Что там - до вчерашнего дня Эллиот сам про него не знал. А теперь она говорит, что Тайрелл в порядке, хотя даже не должна знать, где он. - Я всё обьясню чуть позже, когда ты придешь в себя. Но тебе лучше поговорить с Тайреллом. Он знает больше, я тут совсем не долго, и... В общем, поговори с ним. Можно не повторять дважды. Эллиоту нужен Тайрелл, ему нужно знать, что произошло, когда они были наедине в аркадах, почему он согласился отвести Тайрелла к себе домой, сколько раз они целовались, почему тот оставил Эллиота в машине одного и сбежал - Эллиоту нужен Тайрелл, и не только потому, что ему нужны ответы. *** - Как договорились - выделенная линия для экстренных случаев, и я пришлю шифровку на твой адрес перед второй фазой. - Тайрелл выглядит спокойным, отстраненным, но его пальцы слишком сильно сжимают запястье Эллиота, это больно. - Машина должна вот-вот подьехать. Останься здесь, потом выйдешь, через минут двадцать. Тайрелл нервничает, не хочет уходить и боится завтрашнего дня - Эллиот знает это, его не обманешь ни одной маской. Они прощаются молча: Эллиот смотрит куда-то в сторону, хлопает Тайрелла по плечу и тот уходит, садится в такую же черную машину и уезжает. Эллиот знает, что Тайреллу больно, но лучше не давать ему непонятных ложных надежд. Мистер Робот смотрит на него с укоризной. - Я могу заставить тебя всё забыть, но ты же меня и проклянешь за это, - говорит он покровительственно, но он совершенно точно против. Вечер напоен лиловым и синим светом, и в машине, где нет никакой лампы, темно и густо-фиолетово; Эллиот думает, что не выдержит столько месяцев, зная, что Тайрелл так далеко и так хочет быть рядом. Власть, которую дает ему Тайрелл, вызывает физическую и психологическую зависимость - это вредит делу, это вредит Эллиоту. И переломаться не выйдет - слишком легко получить дозу. Слишком хочется. А если он перестанет хотеть, то точно не сорвется. Не взломает ФБР или Пентагон, не сорвет всю миссию и не подставит их обоих. Иначе слишком рискованно - слишком много соблазна. - Я хочу забыть эти три дня, я уверен. Прости меня за всё, что я сделаю, - Эллиот смотрит на Мистера Робота, а тот грустно улыбается в ответ, - но это необходимо. Ты знаешь. Фиолетовый сгущается в черный, и Эллиот так и засыпает в машине.