Парный полет

Малфоя выпустили через день. Скорее, даже не выпустили, а взашей выгнали, чтобы койку зря не занимал. Сириусу, впрочем, казалось, что тот еще слишком бледен и не очень твердо стоит на ногах, так что вполне можно было подержать его денек в госпитале и отпустить уже обоих, но нет. Малфоя выгнали, а он остался. На пустую койку, как ни странно, никого не подселили. Гарри попрощался еще вечером — его снова отправляли на базу в Шотландию. Ему или, может быть, Драко удалось выяснить, что программу утверждали капитан Тонкс, а также полковник Артур Уизли, со стороны министерства и капитан Флитвик — со стороны учебной части. Заподозрить их в чем-либо было не просто сложно — невозможно. Уизли был старым пилотом еще первой бригады Дамблдора. То же можно было сказать и про Флитвика — он возглавлял учебку уже не один десяток лет, и его репутации мог позавидовать любой. Тонкс был крепким орешком, верным Британии служакой. Он отметился многократными сражениями с соратниками Самозванца, но Сириусу иногда казалось, что собственных мыслей у него и нет — только инструкции, приказы и предписания, которые в него загружает руководство ВВС. Подготовкой руководили Флинт и Вуд, еще совсем молодые выпускники летной школы, но уже успевшие отличиться в бою. Причем, поначалу они сражались за разные стороны, но ближе к финалу войны Флинт умудрился спасти Вуду жизнь. А позже вернуть на аэродром Министерства украденный Пожирателями бомбардировщик «Финеас Блэк». За это и за более поздние заслуги Флинта назначили лейтенантом, а после победы отдали под командование Тонкса. Сириус не очень доверял обоим парням — слишком молоды и легко поддаются внушению. Флинт уже переметнулся один раз, что ему помешает сделать это снова? А еще и вовлечь Вуда? Стоило обратить на эту парочку пристальное внимание. Когда он, наконец, выберется из проклятого госпиталя! Вот с непосредственными участниками подготовки было сложнее — в ней были заняты почти все техники базы. Те по большей части были обывателями, неспособными поднять самолет даже вчетвером. Впрочем, позже можно будет подробнее выяснить, кто именно проверял парашюты, а также какая сволочь утвердила нарушение традиции самостоятельной проверки средств спасения, — Гарри это выяснить не удалось. Сириус лежал на своей койке и дочитывал журнал, который притащил ему заботливый Гарри. На вечернем обходе доктор Сметвик пообещал, что завтра, если он не провалит координационные и физиологические тесты, его отправят домой. Чувствовал себя Сириус и правда намного лучше. Обычно выздоровление происходило постепенно, но не в его случае. Еще накануне он едва мог оторвать голову от подушки и руку от одеяла, а уже наутро смог самостоятельно добраться до туалета и поссать. Шатало его при этом знатно, но сам факт! Малфой, когда он встал, едва не бросился поддержать, но это совершенно точно было лишним. Справился сам. Так что словам доктора Сметвика Сириус верил. Длинноногая медсестра вошла в палату и поставила на тумбочку возле кровати чашку дымящегося чая и пару пилюль на блюдце. — Чай и успокоительное, мистер Блэк. Как всегда. — Спасибо, — он взглянул на ее грудь — обычно там цеплялась карточка с именем, но ее не было. — Спокойной ночи, мистер Блэк, — она улыбнулась ему, поправила выбившуюся из-под шапочки темную прядь волос и, цокая каблучками, ушла. Повисла тишина. Сириус отложил журнал, потянулся, взял чашку и пригубил чай. Он оказался слишком сладким, поэтому Сириус вернул чашку на тумбочку, посмотрел на таблетки и их тоже решил не принимать. Заснуть он мог и без них. Он накрылся одеялом и лег. Сквозь матовое стекло двери пробивался желтоватый свет из коридора. В окно подмигивал огромный газовый фонарь. Сириус прикрыл глаза и сразу снова открыл их. За дверью кто-то был. Сириус приподнялся — через дверное стекло было очень хорошо видно чью-то тень. — Эй! — крикнул Сириус. Тень дрогнула и исчезла. Он подождал немного, но никто так и не появился. Сириусу стало не по себе. Он поднялся, подкрался к двери, дернул за ручку — та не поддалась. Его заперли. Он не проверял, закрывали ли их с Малфоем в прошлые ночи, поэтому, может, тут и не было ничего удивительного, но ему это не понравилось. Сириус вернулся в кровать, лег, но сна теперь не было ни в одном глазу. Он глядел на световое пятно и ждал, когда фигура появится снова. Тень не появилась, но возник шорох, словно кто-то заглянул в замочную скважину. Сириус, подавив первое желание вскочить, замер и даже всхрапнул, показывая, что крепко спит. Шорох за дверью усилился, что-то звякнуло. Замок щелкнул, и дверь с тихим скрипом приоткрылась. Сириус едва не задержал дыхание, но вместо этого всхрапнул еще раз и задышал размеренно и тихо. Сквозь ресницы он видел узкую тень, закрывавшую свет из коридора. Кто-то невысокий и щуплый стоял у двери и прислушивался, а потом сделал шаг в палату. И еще один. Сириус напрягся, стараясь дышать по-прежнему ровно. Еще шаг. Неизвестный замер около кровати, поднял руку, и Сириус бросился на него, повалив на пол. Резкий удар коленом в живот чуть не выбил из Сириуса дух. Он вцепился в ту руку противника, в которой что-то было, и ударил ею пару раз об пол. На большее его не хватило — Сириус едва мог дышать. Что-то выпало из руки противника и со звоном отлетело под соседнюю кровать. Сириус получил еще один чувствительный тычок в живот, противник вывернулся из-под него и, прихрамывая, ринулся к двери. Сириус попытался его задержать, но только сорвал вонючий больничный тапок. — Охрана! — закричал он, но неизвестный уже скрылся за дверью. Сириус, держась за живот, сел на пол. Передохнул, вскарабкался на кровать и включил свет. Охрана так и не появилась. Он нашел шнурок звонка для вызова медсестры и пару раз его дернул. Сердце быстро стучало, хотелось опуститься на подушку, закрыть глаза и так полежать несколько минут, чтобы прийти в себя. Мысли путались. Он вспомнил, что неизвестный что-то потерял, — вероятно, оружие, — и, собравшись с силами, приподнялся и заглянул под соседнюю кровать. В тени было не очень хорошо видно, что там лежит. Что-то, похожее на кинжал или узкий нож. Сириус задержал дыхание, сполз с кровати, дотянулся до предмета и подтащил к себе. Кинжал оказался приметным. Клинок из матовой стали держала блестящая черная рукоятка, украшенная гравировкой черепа с зеленой, выползающей из его рта змеей. Несколько долгих мгновений Сириус смотрел на кинжал, испытывая одновременно ярость и ужас, а потом, услышав торопливое цоканье каблуков, засунул кинжал под подушку соседней кровати. Как раз вовремя — в палату вбежала медсестра. — Мистер Блэк, что случилось? Вам плохо? — она опустилась рядом с ним, так что он мог отлично рассмотреть ее глубокое декольте, и обхватила прохладной рукой его запястье, щупая пульс. — На меня напали. Сейчас же вызовите охрану! — Он отдернул руку. — Со мной все нормально! — Охрану?.. Но в отделении все тихо, я бы заметила, если бы кто-то сюда прошел. — Она обеспокоенно посмотрела и приложила руку к его лбу. — Вы уверены, что вам не приснилось? — Уверен! Сириус отшатнулся от нее и поднялся. От резкого движения голова закружилась, и он опустился на постель. — Со мной все хорошо! Приведите охрану, перекройте выходы, надо задержать преступника! — Хорошо. Вы только не волнуйтесь. Она неспешно вышла из палаты, а потом, похоже, побежала. Вернулась она очень быстро, одна, но со шприцом, который сжимала в дрожащей руке. — Где охрана? — Простите, мистер Блэк, я никого не нашла. Давайте я вколю вам успокоительное, чтобы вы хорошо поспали, а утром... — Вы с ума сошли! Какое успокоительное?! — Сириус вскочил, и медсестра отпрянула. — Думаете, у меня галлюцинации? Вот это галлюцинация?! — Он указал на валяющийся на полу больничный тапок. — Это всего лишь тапок, — прошептала она, бледнея на глазах. — Тапок. Третий. Если нет охраны, вызовите полицию. Ну же, быстрее! Если бы Сириус мог, все сделал бы сам, но сейчас он сомневался, что дойдет даже до двери палаты. Она кивнула и снова убежала. На этот раз она не возвращалась долго, не было слышно даже шагов. В конце концов, Сириус потерял терпение, поднялся, шатаясь, подошел к двери и, вцепившись в косяк, выглянул в коридор — тот был пуст в обе стороны. Сириус подождал еще немного и по стенке двинулся налево, где, как ему подсказывала интуиция, располагался сестринский пост. Он шел, борясь с тошнотой и слабостью, заглядывал в двери палат, но в темноте никого не видел. Даже странно, что никто не проснулся. Каждый шаг давался с трудом, сердце громко стучало, голова кружилась все сильнее. Он повернул за угол и увидел освещенный яркой лампой сестринский пост. Там, упав головой на стол, сидела светловолосая медсестра. Сириус окликнул ее, но она не отреагировала. На столе лежала вскрытая коробка, из которой высыпалось несколько ампул; на полу валялась одна пустая. Сириус потрогал медсестру за плечо и приложил пальцы к ее шее, пытаясь нащупать пульс. Она не дышала. *** — Можете описать нападавшего? — лейтенант Долиш был хмур и неприветлив настолько, что сразу было понятно, что его вырвали из-под теплого бока любимой жены. — Щуплый, на голову ниже меня, отвратительно пахнет. Недлинные волосы. Сириус попытался вспомнить что-то еще, но не смог. — Ну, у нас есть его тапок, — светловолосый полицейский с фотокамерой и сержантскими нашивками засмеялся, и Долиш бросил на него неодобрительный взгляд. — Что-нибудь еще? — Увы... — Сириус пожал плечами. В дверь ворвалась еще пара полицейских, похожих, как братья — одного роста, круглощекие, только один темноволосый, а второй светленький. Блондин заговорил первым: — Охрана утверждает, что никого не видела. На этаже в такой час никого из них и не должно быть, они обходят только лестницы и хозяйственные помещения один раз за ночь и приходят, если зовут медсестры. Сегодня их никто не звал. Чернявый едва ли не подпрыгивал на месте. Похоже, у него информация была интереснее. — С черного входа вскрыт замок. Они пробрались через прачечную и по черной лестнице прошли сюда. — Их кто-нибудь видел? — оборвал его Долиш. — Нет, но мы еще не допрашивали вечернюю смену. Утром… — Конечно. Утром. А пока эти двое спрячутся как крысы в подпол. Живее! Поднимите списки сотрудников, допросите. Ищите, господа! Они одинаково покраснели и выскочили за дверь, едва не столкнувшись головами. — Так. Вернемся к вам. — Долиш снова повернулся к Сириусу. — А что насчет женщины? Какие-нибудь приметы? Он уже рассказал о медсестре все, что запомнил. Никаких особых примет, кроме впечатляющего размера груди, Сириус не заметил. Он даже не был уверен, что опознает эту даму, если она сменит цвет волос, прическу и макияж. Особенно макияж — он был слишком броским: яркие губы, тени, румяна, много пудры, от которой лицо казалось совершенно белым. Обычно медсестры на работу почти не красились. А это... А это была и не медсестра. Среди сотрудников никого похожего не числилось, заявил Сметвик. Главврач приехал сразу, как узнал о происшествии, и теперь держал Сириуса за запястье, считал пульс и покачивал головой. — Нельзя вам было волноваться, придется теперь задержать вас еще на день. — Нет. Хватит, — Сириус отдернул руку. — С такой системой безопасности я не останусь тут ни на час. Я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы вернуться домой. — Но... — Сметвик даже руками всплеснул. — Ваше состояние нестабильно! — Он прав, доктор, пока мы не разберемся, что здесь происходит, мистеру Блэку лучше отправиться в более безопасное место. — Можно поставить охрану! Я не готов выписать пациента в таком состоянии. А если он потеряет сознание и впадет в кому — кому отвечать? За вами есть, кому присмотреть? Присмотреть было некому — слуга, верно служивший его семье несколько десятилетий, ушел через день после возвращения Сириуса. Тогда он был этому только рад. Мистер Крич был уже очень стар, дряхл и, казалось, совсем не соображал, на каком свете находился. Мог часами разговаривать с портретом старой хозяйки, сам же за нее отвечая. Но Сириус его не любил и когда мистер Крич был в своем уме... Относительно своем. Он всегда был со странностями. Сухой длинноносый старик, когда Сириус еще был подростком, ходил за ним по пятам, причитал, что наследник не смеет волновать и сердить госпожу и ее мужа. Должен верить в величие и возрождение Империи и не сомневаться, что на трон Британии должен снова сесть король и вернуть старым семьям и, конечно же, великой госпоже Блэк, власть. Сириус всегда думал, что мистер Крич влюблен в его мать. Дома его ждал разве что Бродяга. Но это он должен позаботиться о собаке, а не наоборот. — Давайте я подпишу любые бумажки, док. Вы сами говорите, что мне достаточно отлежаться пару дней, так я дома отлежусь. И мне спокойнее, и вам. — После такого стресса... Не знаю. Магия слишком нестабильна и плохо влияет на сознание. Это чревато галлюцинациями и хроническими мигренями! Сметвик внимательно взглянул на Сириуса из-за узких прямоугольных очков. Сириус покачал головой. — Я возвращаюсь домой. Подбросите, сержант? — Сержант как раз упаковывал камеру, собираясь уезжать, тот согласился. — Система безопасности Блэков всегда была очень надежна. — Только не говорите, что собираетесь запитать своей магией и домашнюю охранную систему! Вы даже не представляете, чем это может закончиться! — Только так до меня уж точно никто не доберется. — Хотите слиться воедино с собственным домом? Об этом вы мечтали?! — Сметвик даже вскочил, его щеки раскраснелись. — В вашем состоянии... — Нормальное у меня состояние! Я отлично себя чувствую. Сержант с беспокойством поглядывал то на Сириуса, то на Сметвика, явно не зная, как поступить. Долиш продолжал быстро что-то записывать в блокнот, не обращая внимания на спор. Сметвик сверлил Сириуса яростным взглядом — и вдруг сдался, махнул рукой и пробормотал: — А, делайте, как знаете, но не думайте, что я так просто оставлю это безобразие! Обязательно доложу в ваш штаб о том, что вы игнорируете советы врача. Через считанные минуты Сириус ехал по пустынным улицам в полицейской «Стреле» к семейному особняку. Будь сержант нормальным магом, «Стрела» бы не ехала, а летела. У Сириуса руки чесались влить хоть немного магии в двигатель, но приходилось терпеть — сила еще понадобится дома. Так что он любовался ночным городом и комкал в руках любимую летную куртку, в которой спрятал кинжал. Он так и не рассказал о нем полиции. Может, и зря. Но сейчас очень не хотелось привлекать внимание властей к Пожирателям и гражданской войне, подогревая паранойю. С кинжалом Сириус хотел разобраться сам. Ведь все просто, как дважды два, — кто-то хочет убить его самого и обвинить Малфоя. Единственного оставшегося на свободе члена внутреннего круга Самозванца. Только у ближайших сторонников Волдеморта были такие кинжалы. Поговаривали, что их использовали в темной ритуальной магии, приносили жертвы, вспарывали гладким клинком «чернь», посмевшую позариться на власть аристократии, и пускали «грязную» кровь на жертвенные алтари магии. Сириус подумал о Малфое. Интересно, участвовал ли тот в подобных ритуалах? Приносил ли жертвы сам? Почему-то хотелось верить, что нет. Вряд ли он остался бы на свободе, если бы кого-либо убил. После победы старые дружки были бы счастливы свидетельствовать против него. Хотя... У Малфоев слишком много денег, чтобы ждать для Люциуса справедливого суда. Сержант остановил «Стрелу» прямо у дома, вышел, подождал, пока Сириус дойдет до лестницы, поднимется и откроет дверь. Только после этого сел в машину и укатил. Бродяга набросился на Сириуса прямо у двери, обслюнявил и чуть не уронил. Сириус опустился на корточки, обнял собаку и зарылся носом в ее густую шерсть. Он все-таки добрался до дома. — Привет, приятель. Как ты тут? Бродяга бодро гавкнул, яростно виляя хвостом и всем своим видом выражая абсолютную радость от того, что хозяин снова дома. Его чистые и яркие эмоции захлестнули Сириуса, придавая сил. Магическим импульсом он отправил Бродягу в свою комнату и поднялся. Теперь сил у него хватало. Сириус замкнул магией защитный контур дома — в груди неприятно кольнуло. Магия подчинялась нехотя и не в полную силу. Но сейчас много и не нужно, все же дом — не самолет, стоит себе на месте, никуда не летает. Сириус глянул на портрет своей полоумной мамаши, привычно показал ей средний палец и начал медленно подниматься в спальню. Не дошел. Завернул в комнату родителей на втором этаже и прямо в одежде рухнул на огромную двуспальную кровать. Сердце стучало, так, что, казалось, оно перескочило прямо в голову, в глазах все плыло, мутило. У него будто началось похмелье. Он зажмурился и замер, пытаясь прийти в себя, и в результате уснул.