Глубина

Ты уходишь в глубину, Чтоб услышать тишину, Чтоб увидеть новый мир, А не новую войну. Обратиться к небесам, Научиться быть собой. Ты решаешь это сам, А не кто-нибудь другой. Токио - "Глубина"

Иссиня-чёрный купол неба над нами. Такой неизмеримо высокий, глубокий. С мириадами переливающихся звёзд. Почему звёзды мерцают? Здесь холодно, но наверное, это потому что мы здесь уже долго. У нас было время замёрзнуть. Я знаю, ему нравится это небо, потому что оно нравится мне. Иногда мне снится, что я летаю. Такое всем снится время от времени. В этих снах у меня нет ни крыльев, ни какой-то машины, с помощью которой я взлетел бы. Просто это сон, и я летаю просто так. В таких снах я почему-то боюсь подняться очень высоко, взлететь так высоко, что станет тяжело дышать. И я спускаюсь чуть ниже, летаю под облаками или прячусь в них. А выше – страшно. Хотя если это сон, то что со мной может стать? - А мне уже давно ничего не снится. - Совсем? - Совсем. Я скучаю по тому времени, когда видел сны. - Цветные? - Чаще чёрно-белые. Тихий шорох мелких камешков под ногами Камиджо, а где-то далеко внизу, очень далеко, много людей, машин и проблем. Туда тоже слишком высоко, если это не сон и если у тебя нет крыльев. Как в небо. - Ты помнишь свой последний сон? - Кажется, я спасал мир. – Усмехается. Я уже мелко дрожу, здесь действительно холодно, и ветер сильнее, чем внизу. Но я не хочу уходить, здесь слишком хорошо. Мне кажется, что мы только пришли сюда. - Спасал мир? - Скорее всего. Мне всегда снилось, что я спасаю мир. В девяти случаях из десяти – обязательно. Начиная с детства. Я прикрываю глаза. Пытаюсь представить, как он спасает мир. Пытаюсь отвлечься от того, что холод пронизывает насквозь. Юджи находит своей рукой мою и сжимает ладонь. Глубокий вдох-выдох. - Мне в детстве чаще снилось, что я летаю. Чем старше я становился, тем выше летал. И тем реже мне это снилось. – Вздыхаю, поднимаясь из горизонтального положения и садясь рядом с ним. Большая холодная бетонная крыша. Где-то за нашими спинами початая бутылка вермута, терпеть его не могу, но сейчас прикладываюсь губами к бутылке, в любом отвратительном всегда так легко находить прекрасное. Ками, например, это нравится. А я пытаюсь согреться. Вот только алкоголь согревает изнутри, но не снаружи. И не так, как того хотелось бы. Угораздило же выйти из дома без куртки на крышу поздно ночью. Сейчас бы спать под одеялом и видеть сны. Я всегда хотел быть маленьким, и сейчас хочу. Когда ты ребёнок – всё почему-то очень просто, хотя в голове много вопросов. Можно сказать, маленьким я хотел быть с детства. Меня ругали за это. Говорили, что я же уже взрослый, что я плачу как девчонка из-за разбитой коленки. Но слёзы были не из-за боли, а из-за необходимости. Потому что больше возможности не будет. Только в детстве тебя будут успокаивать и жалеть, пусть даже предварительно поворчав. Стоит чуть-чуть подрасти, и над твоими слезами все будут смеяться. Хочется стать ребёнком и от этого-то и верится в чудо, хотя уже давно известно, что чудес не бывает. Ну а вдруг? Кто знает наверняка? Но взрослеть так или иначе приходится, рано или поздно осознавать не только свои права, но и свои обязанности, отвечать за свои слова и поступки… - Если ты так хочешь, я могу называть тебя маленьким, – снова улыбается. Эти его слова вызывают желание зажмуриться, замахать руками, будто отгоняя от себя комаров, и убежать. - Не хочу. - Тебе просто стоит научиться быть собой. - А так я кто? - Кто?.. Не знаю… Забирает бутылку из моих рук и подходит к краю крыши, чуть приподнимаясь на носках. Я иду следом. Вытягивает руку с бутылкой над пропастью и разжимает пальцы. Звон стекла где-то очень высоко отсюда. - Тебе не стыдно? - Ну, она же ни на кого не попала, - задумчиво смотрит вниз, пытаясь разглядеть осколки. - Тебе просто повезло. - Пойдём отсюда, ты замёрз весь уже. - А мы ещё вернёмся? - Когда будет время… - Его никогда нет. - Ну сегодня же мы пришли? - Сегодня мы не спим. - Ты слишком серьёзный, чтобы хотеть быть ребёнком! Камиджо смеётся и я смеюсь. Вот так просто. Спускаемся, наконец, на чердак, ещё ниже, к лифту, вниз. Тёплая квартира встречает пряным запахом ароматических свечей. Это исключительно прихоть Юджи, я только удивляюсь, зачем ему их, этих свечей, так много, если дома он только спит? - Мы сегодня точно не спим? - А есть варианты? Поздно уже спать. - У нас есть ещё два часа… и мы можем опоздать, - потягиваюсь в кресле, устраиваясь удобнее. Камиджо неодобрительно качает головой, но тоже зевает, не в силах побороть себя. - Не можем. - Почему? - Где ты видел опаздывающего Камиджо? - В теории такой есть, - смотрю уже сквозь неосязаемую пелену сна, всё такое размытое, яркие краски пятнами, и закрываю наконец глаза. Юджи ничего не отвечает. А утро застаёт меня в его объятиях, уже на кровати, и в приторно-тёплых лучах холодного утреннего солнца.