***
— У меня есть подозрения, что твой приятель повадился захаживать в кладовую… Джесси, ты же обещал с ним поговорить. От запасов причастного вина осталось всего ничего! — Я с ним уже говорил. — с неприкрытым равнодушием дёрнув плечами, отвечал Кастер. — Ну так поговори ещё раз! Твои беседы не сработали. Кто-то, — акцент, сделанный на ком-то «неизвестном», по мнению Эмили должен был пробудить задремавшую внутри пастора заинтересованность, — всё равно продолжает уничтожать собственность Церкви! — Обязательно, Эм. Обязательно. Я поговорю ещё раз, как только выпадет возможность…***
Конечно же никто в здравом уме и предположить не осмелится, что ночью, в две глотки горланя ирландские народные мотивы, Кастер по собственной инициативе помогал своему приятелю расправиться с остатками пресловутого вина, под одобрительное «падре, ну не пропадать жеж уже вскрытому добру!». А если кто и осмелится, то даже и не попробует доказать. Джесси об этом позаботится. А в случае внезапно трагичного поворота, Кэссиди вновь подсобит своему уважаемо-обожаемому падре избавиться от очередного чересчур любопытного жмурика, не запятнав ни белоснежную колоратку, ни и без лишней грязи шаткую репутацию священника.***
Эмили частенько наблюдает за их взаимоотношениями, время от времени всё же пытаясь разобраться, что между ними происходит… Эти двое относятся друг к другу с нескрываемой заботой, а между делом до неприличия грязно шутят, переругиваются напечатным матом, безбожно упиваются и даже курят вместе. А на проповеди, кажется девушке, Кэссиди является исключительно с целью подбодрить пастора своими восхищенными взглядами да богохульственными репликами в адрес озвучиваемой, как любит выражаться мужчина, религиозной хренотени, а после с косой ухмылочкой высказать в лицо очередное «ну и поеботень ты людям втираешь, сладенький!». Девушке от этого, мягко говоря, не по себе, да и мысль о дурном влиянии Кэсса всё чаще и чаще закрадывается в голову, мешая спать по ночам.***
Но в то же время её крайне забавляет наблюдать за тем, как Кэссиди, закутавшись в непонятного происхождения тряпки, ровно в полдень тащит не менее непонятного происхождения квадратную коробку, небрежно бросая ту к ногам проповедника: — Можешь не благодарить… Из-за тебя меня чуть не побила спятившая бабулька и я опять чуть было не поджарился под блядским солнцем, как сраный бифштекс на гриле! Джесси искренне улыбается, хлопает Кэссиди по плечу и парирует как бы постфактум: — Но не сгорел же. В коробке оказывается ещё не остывшая пицца, а рядом с ней вскоре откуда ни возьмись возникают две банки диетической Колы с заботливо предложенными разноцветными трубочками. Чека к трапезе не прилагается. — Только не говори мне, что ты снова… Кэ-эсс, я же тебя просил. Бери ты что душе угодно, но только плати на выходе!.. Где твоя совесть, безбожный ты пидорас?! — с напускным недовольством возмущается Джесси Кастер, у которого уже второй час как желудок от голода сводит. — Это — компенсация за пробитый бабулькой бок! — В своё оправдание шипит ирландец, устраиваясь на полу в ворохе сброшенных с плеч лохмотьев. — Мог бы хотя бы за пиццу спасибо сказать… — Я тебя ещё вчера ночью отблагодарил. — добродушно хмыкает Кастер, отчего вампир на время замолкает, словно припоминая упомянутое. Про себя Эмили отмечает, что со стороны довольно трудно понять, что же являлось истинной причиной порозовевших скул — специфичная приправа или же не менее специфичные формулировки Джесси Кастера… Девушка теряется в догадках, однако больше склоняется ко второму варианту, смущённо посмеиваясь собственным мыслям. Эмили в очередной раз искренне недоумевает, увлёкшись странным зрелищем: двое мужчин, со всеми удобствами устроившись прямо на полу, травили друг другу до истеричных припадков несмешные анекдоты и распивали газировку, закусывая фастфудом… Моментами Эмили даже улыбается, прячась в тени своего наблюдательного поста, а после, умудрившись остаться незамеченной, в спешке оставляя недо-вампира и горе-священника наедине.***
— Мне кажется, твой бывший — гей. — выдвигает свою теорию Эмили за очередным уютным июльским ужином. — Джесси?.. — с недоверием усмехается Тьюлип, отрываясь от тарелки с горячим жаркое, — Да не, бред… Этот святоша, конечно, мудло ещё то, но чтобы по мужикам пойти — не-а, не в его это стиле. — Странно… — Эмили и сама, на время задумавшись, переосмысливает собственные выводы, подгоняя вилкой кусок запеченого брокколи, — Я не знаю, как это объяснить… Сегодня своими глазами видела, как он обнимал его, когда поднимался на чердак… — Кто? Кого? — Тьюлип и сама старательно пытается оживить в памяти «нетрадиционные» инциденты, способные запятнать репутацию проповедника следами заднеприводности. — Джесси… Кэссиди. — Эмили, шумно сглотнув, выжидающе смотрит на возлюбленную, словно надеясь получить хоть какое-то одобрение со стороны. — Звучит, конечно, бредово. Но зная, сколько всего творится в последнее время, я, может, просто внимания не обращала. — Ну так обрати теперь! — с ещё большим воодушевлением предлагает Вудроу.***
Эмили вновь искренне недоумевает, вместе с Тьюлип наблюдая за этим тем, как Кэссиди покорно протягивает проповеднику малярные кисти и ведро со свежей краской. В тот момент, когда Джесси выдвигает в массы идею о том, что отдельные элементы Церкви нуждаются в реконструкции, Кэссиди активно поддерживает его, аргументируя своё согласие тем, что потолок вот-вот ему на голову рухнет, а стены, того и гляди, трещинами пойдут от старости. Конечно же, никто и не спорит. А Эмили то и дело вопросительно поглядывает на Тьюлип, заслышав из уст клыкастого помощника-волонтера очередное «милый», «сладкий» и целый список синонимичных прилагательных, непосредственно относящихся к Джесси Кастеру. Джесси Кастеру, по пояс обнажённому и с головы до пят устряпанному в шафраново-жёлтых брызгах.***
— Может, раз уж ты так уверена в том, что эти двое теперь голубки, то… — Я ни в чём не уверена, Ти! — слегка раздражённо фыркает Эмили, искоса поглядывая на Джесси и его правую-руку-Кэссиди, с сосредоточенными лицами расписывающих плакат к предстоящим выборам нового энвильского мэра. — Ещё раз хуй пририсуешь, я тебе такой же на лбу наколю, понял? — без особого энтузиазма ворчит Кастер, не выпуская изо рта колпачок от маркера. — Да этот мэр ваш новый — хуйня хуйнёй! — с привычным подрывом гласных на выдохе, громко выражает своё недовольство ирландец, усаживаясь в позу лотоса, — У него на лбу написано «ебанан»! Ни мозгов толком, ни амбиций, так еще и чёрный! Он те даже… — Кэс-с-с… — плотнее обхватывая губами пластмассовую крышечку, шипит Джесси, — Не выражайся! Просил же. — Ладно-ладно, падре. Дело твоё … Но голосовать я за него не собираюсь! — Господь Милосердный! Да тебя никто и не просит, просто края держи, пока краска не подсохла!***
Тьюлип и сама невольно поворачивает голову в сторону подруги, когда Кэссиди, устало зевнув, устраивает голову на плече Кастера, всё также сосредоточенно работающего над дизайном лозунга предвыборной компании Стивена С. Стивенсона. — Знаешь что, Джесси… Заеба-а-ла меня вся эта предвыборная возня…***
Ни Эмили, ни Тьюлип больше ничему не удивляются. Всё скрытое стало явным и до нездорового хохота очевидным. Осталось найти подходящий момент для того, чтобы раз и навсегда расставить все точки над «и»… — Просто подойти и спроси. — не церемонясь, предлагает ОʼХэйр. — Почему именно я?! Тебе ведь тоже интересно! — вполголоса возмущается Вудроу, разводя руками. — Да потому, что я спала с ними обоими! Стрёмно мне теперь спрашивать! — А я что?! Как ты себе это представляешь?! — недоумевает Эмили во время разработки финальной части их шпионского плана. — Да легко и просто! Говорю же — подходишь, спрашиваешь, получаешь ответ — убираешься восвояси! На словах всё и впрямь звучит легко и просто… — Не могу я так! — упрямится Эмили, — А вдруг мы… ошиблись?.. Вдруг это просто… совпадения? — Серьёзно?! Ты мне сама втирала, что Джесси на радужную сторону переметнулся, а теперь?! — Ну да, но… Сама подумай, как это будет выглядеть со стороны? Думаешь, мне не стрёмно?.. — Ладно, пора уже положить конец этому дерьму. Сама подойду и спрошу! — Ти… — Вот не постесняюсь! Какая теперь разница-то?!***
План действий готов. Осталось окончательно условиться с распределением ролей и выбрать нужную минуту. Но самое сложное ещё впереди… — Ладно. Поговори с Джесси. Ты с ним теперь получше моего ладишь. — А ты?.. — Возьму на себя кровососа. Принесу бутылочку, развяжу язык… Всё как по маслу. А вот тебе, милая, придётся постараться. Кастер — тот ещё орешек, тут подход нужен… — Может, тогда всё-таки наоборот? — Тебя, непьющую и невинную? С бутылкой к вампиру-алкашу? Совсем из ума выжила?! — Ну-у… Не такая уж и невинная, Ти… — Не обсуждается! С тебя — душевные разговоры и чистосердечное признание… — В преступлении? — Что? — Что?.. Чистосердечное оно обычно, знаешь, у преступников… — Священнику минеты делать — сравне за решеткой отсидеть! — Тьюлип! — Да ладно, шутки всё. В общем, вытяни из него всю правду, пока я буду подкупать столетнего ирлашку пятилетним коньяком. Устроит? — Устроит… Только и ты с чистосердечным не перестарайся. Пожалуйста… — Всё будет в лучшем виде. Не факт, что в трезвом, но в лучшем — это я тебе, милая, гарантирую.***
На сей раз Эмили искренне радуется, когда Джесси сам просит составить ему компанию после тяжелого дня. Солнце, неторопливо прячась за горизонтом, посылает угасающие лучи в сторону двух силуэтов, в напряжённом молчании восседающих на пороге церкви. — Как твоя… предвыборная подготовка?.. — Эмили первая предпринимает попытку завести разговор. Деревянные доски скрипят под весом мужского тела, заметно напрягшегося по непонятной причине. — Довольно продуктивно. К завтрашнему вечеру уж точно закончу с вывесками. А там осталось всего ничего — двери докрасить… Рад, что ты спросила. — Тебе случайно лишняя пара рабочих рук не нужна?.. — Ну… я бы не отказался. Ты ведь в последнее время особенно желаешь предложить помощь, только вот не знаешь — как. Или я ошибаюсь? — А? О чём ты?.. — нервно посмеиваясь, Эмили уже начала было жалеть о выбранной теме, да и сама затея с «чистосердечным» теперь казалась не такой уж пустяковой. — Ты так заинтересованно наблюдаешь за мной, что мне порой даже не по себе… — Ч-что?.. О чём ты, Джесси?.. — нервный смех всё никак не желал сходить на нет. — Ты прекрасно знаешь, о чём я, Эмили. — удивительно, но Кастер и сам тёпло улыбается в ответ, однако легче от этого никому не становится. — Ты про то, что… — Я видел тебя вчера. И позавчера. И неделю назад… Тебе так интересна жизнь церкви в твоё отсутствие, что ты приходишь вечерами? Или же это моя личная жизнь вдруг стала столь любопытным предметом для споров и дискуссий?.. Эмили чувствует себя ещё более дискомфортно, когда замечает, что в манере речи Джесси Кастера слышатся до боли знакомые ирландские отголоски. — Да. Я заглядывала пару раз… Но ты не пойми меня неправильно, я… — Ты ведь не следила за мной, верно? Это же просто совпадения? — И-именно… — Эмили. Мы ведь друзья? — Да, друзья, Джесси. — Так в чём же дело?.. Эмили, расскажи мне. — Джесси, я… не хотела показаться настойчивой… — Ты не показалась. И не покажешься, если расскажешь мне, что происходит. — Этот… разговор должен был начаться… по-другому… Эмили, дрожащим голосом подбирая оправдания, теребит пальцами разноцветный подол своего сарафана, не решаясь посмотреть в глаза пастору. — Ты не на проповеди. Мы просто разговариваем. Как друзья. Понимаешь? — Конечно. Как друзья… — Так, будь мне настоящим другом, ответь на вопрос, Эмили. — Джесси… Не подумай ничего дурного… Вы с Кэссиди, кхм, спите в-вместе?..***
Тьюлип, разливая по кружкам добытый в поте лица коньяк, с улыбкой выслушивает очередной монолог из уст вампира, бесформенной подстилкой распластавшегося на прохладном полу. — И я ей, значит, такой «Леди, это, конечно, публичный дом, но имейте ж Вы совесть!». Все заржали, а до неё так и не дошло, что она публичные заведения, блять, местами попутала! Я ей такой, ещё громче повторяю, типа «Дамочка, это, между прочим, шлюшарник, а не Дом престарелых!». Сечёшь? А вот она, видать, в душе не ебёт! Улыбается такая, кивает, мол: «Не, я-то по адресу», ну тогда я какую-то поеботень несусветную и заподозрил… Знаешь, не каждый же день старушки дряхлые в бордель захаживают! В итоге кончилось тем, что бармен Барри ей рому плеснул… И что? И то! Мы-то думали, она там на месте ласты склеит, а она плясать пошла! Ну ты представляешь: бабке плясать захотелось… В шлюшарнике! Вот умора ведь! — М-да. Охренительная история, Кэссиди… — с улыбкой поддерживает беседу ОʼХэйр. — Вот и я о том же! Мораль — никогда не верь бабулькам! Это они с виду такие белые да пушистые, а на деле… Она Грэтхема потом та-а-ак отмудохала! Бедняга еле до дома добрался, на брюхе полз. И всё старушенция! — Вот ведь. Анекдот. — Тьюлип, кивая в сторону заполненных до краёв фарфоровых чашек, одним только взглядом предлагает вампиру выпить. — А повод? — опустошив стакан ровно наполовину, любопытствует Кэссиди, словно почуяв подвох. — А он должен быть?.. — Тьюлип, подмигнув приятелю, осторожно делает первый глоток. — Так что с бабулькой случилось? — Да-а… ничё не случилось. Живая осталась. Ужралась в стельку с пары рюмок, станцевала на столе и уединилась с парочкой молоденьких пацанов. Пи-издец, короче… Тьюлип, звонко рассмеявшись, решилась всё же перейти в наступление. — Кэ-эссиди… — Чего тебе, цветочек? — с готовностью полюбопытствовал тот. — На вопросик ответь. А то вот уже неделю в догадках теряюсь… — М-м-м?.. — вампир, заинтересовавшись, подался вперед, в момент оказавшись напротив собеседницы, хищно облизываясь. — Скажи мне, сладенький… — растянув губы в недоброй улыбке, чуть тише заговорила ОʼХэйр, — Кто из вас сверху, а?.. Кэссиди, на пару секунд замерев в глубоком недоумении, громко заржал, с грохотом падая обратно на нагретое место. — Прости, милая, я чего-то не допёр!..— вдоволь насмеявшись, более серьёзным тоном заявил мужчина. — Всё ты понял, Кэссиди… Тьюлип, придерживаясь старой стратегии, ловко забралась на вампира, без лишних прелюдий запуская холодные пальцы под резинку растянутых штанов. — Что это на тебя… нашло?.. — с самодовольной усмешкой поинтересовался клыкастый пидорас, позволяя холодным пальцам осыпать беспорядочными ласками собственное достоинство, — Почему сразу не сказала, что просто перепихнуться без обязательств захотела? Я бы и без выпивки… Для друзей ничего не жалко… — По старой дружбе, значит. — Тюльпан, покачав головой, склонилась к самому уху мужчины, прошептав, — С Кастером у тебя тоже без обязательств, а?.. Кэссиди недовольно зашипел, когда чужие пальцы сжали детородный орган сильнее положенного. — Любишь по-жёстче, или как? Игры без правил… — Не… ебу… о чем… ты… — Всё ты понимаешь, Кэсси. — девушка, наконец отдернув руку, с презрительным видом обтерла ладонь о растянутую до безобразия футболку вампира, оставив того в полнейшем недоумении. — С какого в нашем с тобой душевном диалоге вообще Кастер всплыл?.. — приподнимаясь на полусогнутых локтях, напрямую спросил Кэссиди. — Тебе виднее, сладенький. Тебе виднее…***
— С чего ты вообще взяла?.. — заметно растерявшись, изумился Джесси Кастер. — Я просто спросила… Я не хотела тебя оскорбить или еще чего, ты не подумай. Я не со зла… — Эмили. Тише. Я тебя ни в чем не обвиняю… Просто задаю ответный вопрос. Девушка, чувствуя себя не в своей тарелке, часто закивала. — Просто… Мы, то есть я, подумала, что… — Мы?.. Тьюлип того же мнения? — Джесси, послушай!.. Я не хотела ничего дурного… Просто ты и Кэсс… Вы так заботитесь друг о друге. Так много времени проводите… вместе. Мне показалось… — Повторяю, я ни в чём не виню тебя. Я даже не злюсь. Мне просто… интересно. Как до такого дошло? — Вот и я хотела тебе объяс… — Всё настолько очевидно? — Что?.. — Что? — Да, н-нет… То есть… вы и правда?.. — Я просто поинтересовался. Так на самом деле кажется со стороны? — Нет, Джесси, ты вовсе не это спросил! — Понимай как хочешь… — отмахнувшись, рассмеялся проповедник. — И… как давно?.. — Недавно, Эмили. Недавно.***
— Месяц. Может, больше… Не считал я. — Кэсс, то и дело поджимая губы, с отстранённым видом досасывал остатки алкоголя. — Значит, вот как. — Тьюлип, сидящая рядом, удобно устроилась на чужом плече, плотнее кутаясь в шерстяной свитер. — Угу… Так вот и живём. Надо же, как забавно вышло… Ты спишь с Джесси, потом со мной, а теперь вот — с Эмили… — А ты — с Джесси. — Говорю ж, забавно… — М-да… Очень. — с улыбкой соглашается ОʼХэйр, прикрывая глаза. — А ты? Давно в лесбиянки заделалась? — Не знаю… Не считала я. Но уж подольше твоего буду… — Я соврал. — отставив в сторону пустую кружку, признался мужчина, приобнимая подругу за плечи. — Что? — Что?.. Ну, да, считаю я. Прикола ради… — И сколько? — Три. Ну, и десять дней там. Вчера было… — Три недели? — Пф-ф, тоже мне! Месяца, конечно ж… — Оу-у… — девушка, неловко поёжившись, плотнее прижалась к вампиру. — Не ври, что сама не считаешь… — шёпотом добавил тот. — Считаю. И что с того? — Ну и?.. Сколько?.. — Два… Трёх нет. — Серьёзно?! Подольше Вашего? Ха!.. Надо же! — Замолкни, Кэссиди… — беззлобно прошипела девушка, стукнув приятеля кулаком.***
Ни Эмили, ни Тьюлип больше ничему не удивляются. Да и вряд ли когда-нибудь будут. Пыль, внезапно поднятая пылкими дискуссиями о личной жизни местного проповедника, постепенно улеглась, оставив в прошлом недоумение и прочие совершенно бесполезные глупости. Новые открытия, внезапно всплывшие факты… Надо же, совсем уж не по-христиански! Ну а кого это теперь заботит?.. Уж явно не Джесси, под конец тяжёлого дня, без доли стеснения и лишних, никому теперь не нужных, оправданий обнимающего своего кормильца-и-бойфренда-по-совместительству и не Тьюлип, наслаждающуюся уютными вечерами в компании милейшей помощницы пастора Кастера. Ничего не изменилось… Всё осталось, как прежде: и разглагольствования проповедника о том, какие красивые яблони можно было бы посадить у церкви; и реакция его подруги-с-недавнего-времени-лесбиянки, в два горла вместе с ирландским упырём сетующую на то, что Святой Отец совсем из ума выжил со своими нездоровыми идеями… — Знаешь чё, падре, я тут мозгами пораскинул… — во время очередной душевной беседы на четверых заявляет Кэссиди, — А ведь мы с тобой могли бы и раньше зачистосердечиться… — Чего? — в полнейшем недоумении переспрашивает тот. — Того! Зачем было, бляха, три месяца тянуть?.. — Кэсс, мы же с тобой уже это… — Да-да-да! — хором вклинились в диалог девушки, коварно хихикая. — Я что тебя сразу же под венец тащить должен был? — минутой позже усмехается Кастер, обращаясь к вампирскому отродью, удобно устроившемуся у него на коленях. — Нет уж, увольте! Такого счастья мне, блять, не нужно… Фу-фу-фу, Джесси! Приёбнутый ты святоша, всё бы тебе венцы!.. Девушки, громче прежнего заливаясь смехом, с умильными улыбочками наблюдают внезапно развернувшееся под открытым небом ночное шоу. Кастер, шутя, в красках описывает, как не по-библейски прекрасно выглядел бы Кэссиди, запутавшийся в белоснежной фате, и как изящно подчёркивало бы угловатую фигуру свадебное платье, на что Кэссиди реагирует крайне бурно, грозно ругаясь матом и картинно отплевываясь. И всё-таки… — Удачное вышло признаньеце… — шёпотом подытожила Эмили, отворачиваясь на моменте страстного мужицкого поцелуя.