Мелкий засранец

Донёль, если честно, больше любит имя Сяо. Оно куда милее, оно привлекает внимание, и оно намного больше отображает его сущность. Это, конечно, по его собственному мнению. Он не очень тянет на самого младшего, особенно, если с ним не разговаривать, а судить только по лицу. Он знает это, и, именно поэтому, представляется Сяо. Многие из старших задаются вопросом, что должно быть в голове у восемнадцатилетнего парня, чтобы он столь упорно пытался казаться маленьким. Сонджун считает это просто инфантильностью, пусть и не особо сочетающейся с внушительными скулами и не менее внушительным рельефом плеч. В остальном Донёль - сущий ребёнок, и в этом его прелесть. - Хорошо-хорошо, Сяо, конечно. Я помню. - Сонджун смеётся, прикрыв рот ладонью, потому что мелкий крайне серьёзен в вопросах обращений к его светлости. - Только ты мне зубы не заговаривай, и отвечай, где тебя черти носили? Сонджун смотрит типа строго, и от этого весело им обоим, потому что, господи, ну не надо смешить, кого эти нахмуренные брови впечатлят. Сонджун лёгкий, весёлый и добрый, и с ним просто замечательно. Донёль же вдруг как-то странно розовеет щеками и опускает взгляд, хотя обычно задиристой мартышкой лезет, куда надо и куда не очень. И он, именно он, порой может такого ляпнуть, что даже весьма и весьма искушенный Усок сконфуженно икнёт. А тут, нате, краснеет и всячески смущается. Сонджуну делается очень интересно, и он с любопытством наблюдает за мимической активностью мелкого. - Я... - Сяо-я. - Это действует всегда и безотказно: стоит назвать его этим вот пошловато сладким именем с непередаваемо мяукающими нотками, малой буквально растекается в лужу, и готов на все. - Я гулял, хён. Я просто... Я пошёл погулять. - Ночью. - Сонджун не уверен, что малой сейчас не валяет дурака, потому что куда бы эдакий лентяй в дозволенное-то время пошёл. - Ночью, один, вместо того, чтобы спать? Подружку, что ли, завёл? Сонджун едва сдерживает смешок, потому что, святые угодники, этот малыш до того трогательный, прямо сил никаких нет. Так краснеть, это уметь надо, и таким милашным быть, это тоже надо уметь. Прямо мечта любой педо-нуны. Сонджун с трудом сдерживает смех, потому что Донёль чуть не задыхается на вид весьма праведным возмущением, смотрит старшему прямо в глаза, но тут же отводит взгляд, и явно не знает, как и к чему себя применить, чтобы справиться с навалившимися эмоциями. - Значит, угадал... Да ладно, Сяо, это нормально, я никому не расска... - Нет! Нет у меня никакой подружки, хён! Совсем сдурел, какая подружка?! В целом, Сонджун согласен, и подружка, какой бы она ни была, это не очень. Да и представляется слабо. - Нет у меня подружек, просто я... Я... Мне просто было грустно! И я просто пошёл гулять! Развеяться! Сонджун таких выпадов не ожидал, малой, конечно, та ещё принцесса, и хамлом может быть, но вот с ним себе такого ещё не позволял. Хотя, стоит признать, что Сонджун в большей степени не возмущается, а умиляется. Он даже примирительно поднимает руки и виновато кивает. - Ладно, ладно, никаких подружек, не сердись так. Нет, так нет, и слава богу. Только вот что заставило малыша Сяо грустить? - Да, он давит, безусловно. Реакции Донёля - его любимый эксперимент. Донёль смешно вздрагивает, и краснеет пуще прежнего, пуще прежнего. И ничего не говорит, даже когда Сонджун мягко тычет пальцем в его щеку. Сонджун в итоге отстает, потому что в восемнадцать любой имеет право грустить и безо всякой на то причины, если честно. Вот только потом, уже ближе к утру, когда до подъёма остаётся каких-то пара часов, когда сон самый сладкий, самый крепкий и самый желанный, под одеяло Сонджуна проскальзывают тощее горячее тело, и прижимается кошаком. Сначала он не обращает внимания, и продолжает спать, потом обнимает сквозь сон, прижимает к себе, как плюшевую игрушку, а потом все же просыпается. Удивляется, ясное дело. Очень удивляется. Потому что всему есть предел, и на такие нежности малой ещё никогда не решался. Он, конечно, нежный ребёнок, инфантильный и тактильный, но влезать в чужую постель посреди ночи, это немножечко странно. И очень горячо. - Донёля?.. - М! - малой мотает головой, совершенно не соглашаясь, и Сонджун немного устало вздыхает. - Хорошо. Сяо? - М? - Что ты тут делаешь? - Отстань. Хорошенькое дельце! То есть, этот кадр влезает в кровать, жмется двусмысленно, а потом ещё и велит отстать. Наглый маленький засранец! Сонджун возмущается, сам от себя того не ожидая, хватает младшего за ухо, и тянет вверх. Донёль же тихо и убийственной мило ойкает с десяток раз подряд, но, что удивительней всего, не отлипает, а наоборот, вцепляется в старшего руками и ногами, и держится так, словно от этого зависит его жизнь. - Сяо! - Сонджун снова пытается быть строгим, но как тут рассердишься, когда это умилительное создание вот так дует губы и заламывает брови. Но Сонджун старается быть стойким. - Что ты делаешь в моей постели? Донёль, так-то, болтун знатный, он зубы кому хочешь заговорит, и отговорится от кого угодно. А сейчас молчит, смотрит только в сторону, и натужно сопит, раздувая щеки. Так, словно Сонджун перед ним в чем-то виноват. Но Сонджун на такое не ведётся, поэтому он продолжает смотреть, и совсем не чувствует себя виноватым. Донёль продолжает свой спектакль ещё с минуту, с бесконечную минуту, а потом вытворяет то, что, наверное, только он мог бы вытворить. Колется острыми локтями, чуть приподнимаясь, и закрывает глаза, даже жмурится. - М? - Сонджун не дурак, и прекрасно понимает, к чему все идёт, но поддаваться не собирается, поэтому просто ждёт, хитро улыбаясь. - Что такое, Сяо? Малой так смешно хмурится, явно требуя просто дать ему, чего хочется, и без всяких расспросов. Только Сонджун не так-то прост. И немного поиздеваться очень приятно. - Чего же ты так хочешь, малыш? О, я совсем не понимаю. - Да поцелуешь ты меня уже, или нет?! Сонджун все-таки смеётся. Невозможно не смеяться. Впрочем, не поцеловать его тоже невозможно, такого хорошего. А губы у него вкусные-вкусные, мягкие и горячие. OWARI