Лёд

      Жесткий, как камень, лед под неустойчивыми тонкими лезвиями. Слепящие глаза прожекторы где-то под высоким куполовидным потолком. Прерывистая музыка, которая оглушает с самых первых нот.       Чарльз всю жизнь жил среди этих осаждающих душу недоразумений, не имея возможности расстаться с ними или покорить их. Он был повенчан со своим проклятьем в лице ледовой арены и непрерывных тренировок, приносящих не только физическую, но и моральную боль, и больше всего на свете мечтал разорвать этот порочный круг, похожий на первый виток ада. Но жизнь сыграла с ним злую шутку: он не знал, как жить вне ледяного плена.       Парень шумно выдохнул, неприятно приземляясь на скользкую поверхность, и покосился на полноватую женщину, сурово наблюдающую из-за бортика арены. — Это совсем не то! Сначала! — совершенно мужским голосом выкрикнула она, еще больше сдвигая тонкие, неумело нарисованные брови. Чарльз смиренно промолчал. Силы его кончились еще полчаса назад, впрочем, как и время самой тренировки, однако кроме него это никого не волновало. Стиснув зубы, парень оттолкнулся правой ногой и поехал, обрисовывая едва заметной белой полоской на катке полукруг, чтобы набрать нужную скорость для прыжка. Чувствуя, как голова его уже начинает кружиться, он всерьез подумал наплевать на все, остановиться и откатиться к бортику, получая заслуженный отдых, но другое желание — желание упасть и больше не подняться — заставило его закончить пируэт. Ксавьер разогнался намного сильнее, чем требовалось. Тяжелый бас тренера эхом прокатился по залу, сотрясая воздух нелицеприятным ругательством, а Чарльз слышал только звонкий скрежет стали и льда у него под ногами. Через секунду он резко оторвался от пола, превратив мир перед глазами в немыслимую цветную карусель, и зажмурился, предчувствуя удар… — Смертник чертов! — раздалось откуда-то издалека. Юноша в страхе посмотрел перед собой, понимая, что ничего не произошло. Он не разбился о лед, не рухнул на него, как должно было случиться, нет. Он приземлился на нечто мягкое, теплое… и вполне живое. — Все в порядке, Мойра, мы оба целы. Ведь так, Чарльз? Услышав незнакомый голос, парень испуганно обернулся и чуть не ударил по носу кого-то позади себя. — Тише, Чарли, тише. Я уверен, что ты в норме, — рассмеялся тот, осторожно расцепляя замок из рук на его талии. Тут же до Ксавьера дошло, что все это время он находился в объятиях неизвестного и даже не замечал этого. Недюжий испуг, главенствующий сейчас в голове фигуриста, начинал серьезно граничить с удивлением. — Простите, я не рассчитал… я не думал, что вы окажетесь здесь… — забормотал шатен, в смятении глядя, как его спаситель отъезжает от него на таких же, как и у него самого, коньках и отряхивает свой темно-серый костюм с черными вставками. Незнакомец выглядел очень высоким, и Чарльз не мог отвести от него глаз. Он завороженно смотрел на этого странного, серьезного мужчину с короткими рыжими волосами, которые тот старательно пытался пригладить, тонкой линией упрямых губ и удивительно добрыми серыми глазами, ярко контрастирующими с его внушительной природной строгостью. — Если бы я не оказался здесь, ты бы неминуемо свернул шею, — коротко улыбаясь, с иронией отозвался незнакомец и протянул руку. — Эрик Леншерр. Чарльз рефлекторно пожал ее, продолжая с восхищением и благоговейным трепетом созерцать собеседника. — Чарльз. Чарльз Ксавьер, — почти прошептал юноша, переставая понимать, как ему еще удается устоять на ногах. Улыбка Леншерра стала только шире. — С этого момента я буду твоим тренером. И для начала постарайся больше так не экспериментировать, договорились? — добродушно, но сдержанно проговорил он, подхватывая парня под локоть. — Я покажу тебе, как правильно выполнять этот трюк.

***

      Блестящий, мерцающий сотней мимолетных искорок покров застывшей воды, на котором остаются причудливые узоры от острых лезвий. Мирно замершие на невероятной высоте, похожие на близкие звезды, лампы. Звуки музыки, окутывающие душу и находящие отголоски в самых отдаленных ее уголках.       Чарльз всегда мечтал ощутить это. Его сердце ликовало, а голубые хрустальные глаза отражали свет возбужденного радостью сознания. Он как будто заново встал на лед, гордо выпрямляясь и смотря вперед, не видя преград. — Главное, не бойся упасть, — словно мягко раздалось за его спиной.       Парень глубоко вдохнул и вытянул руку, готовясь слиться с музыкальным ритмом. — Я всегда поймаю тебя.       Он плавно скользнул под яркий поток света, вспоминая все, чему учил его Эрик. — Ты выйдешь на лед со мной? — ловя его руки на своих плечах, тихо, почти шепотом спросил Ксавьер. — Я больше не катаюсь на публике, — так же негромко ответил Эрик. Искренняя печаль отразилась на фарфоровом личике юноши, и мужчина поспешил прогнать ее, вкрадчиво добавив: — Но у нас будет целая ночь после выступления. «Целая ночь». — Чарльз оттолкнулся сильнее, чтобы выполнить прыжок. Музыка достигла своего апогея, разрываясь от трели скрипки и тяжелых аккордов фортепиано, и юноша на какие-то несколько мгновений оказался выше ледяной глади. Его шелковый костюм из темной синей ткани, напоминающей звездное небо, кружась, сверкнул под приглушенным белым светом, и под взрыв аплодисментов фигурист легко приземлился, заканчивая невероятное шоу ярким финалом. — Теперь мне больше не за чем страховать тебя, — коротко улыбнулся Леншерр, пропуская мягкие пряди шатена сквозь пальцы. — Тогда я упаду нарочно, и тебе снова придется это делать, — хитро отозвался тот. — Ведь ты обещал. — Я помню, — он приблизился к лицу Чарльза, соприкасаясь с его кончиком носа своим, — и всегда буду рядом. На льду и за его пределами.