Я везде тебя найду.

Потушим свет, Вот и погасла свеча… Я жизнь гашу, а не свечу, На свете не найдется Прометея, Чтоб вновь ее зажечь. («Интервью с вампиром»)        Блаженный сон в царстве всемогущего Морфея отнимает треть нашей жизни, в нем мы можем быть кем захотим, даже теми, кем наяву, стесняемся себя представить. Сон важен и нужен, восстановительный, крепкий, дарящий силы и энергию, позволяющий забыть на время о мирской суете и проблемах, сон нужен всем, сон – это жизнь!       Открыв глаза, Мина тут же зажмурилась, скудный свет, исходивший от двух восковых свечей, слепил ярче полуденного солнца. Серые стены комнаты, пыльные гобелены и портьеры, колыхающиеся от ночного ветерка, сверкали такими красками, каких не было на картинах великих венецианских художников.       Девушка села на кровати, ожидая головокружения или тошноты. Но ни того, ни другого не последовало, оглядевшись, она стала внимательно изучать предметы интерьера. Не оставалось никаких сомнений, что комната и ранее принадлежала женщине. Как и весь замок, она была строгая, мрачная и величественная, но мелкие детали выдавали свою хозяйку. Вот клетка для канарейки, давно покинутая обитателем, голубой бант, немного истлевший и тронутый временем, небрежно брошен на софу, жемчужный гребень, покрытый толстым слоем пыли, как и комод на котором он лежал. Все это казалось каким-то ненастоящим и сказочным, а главное, теперь и она являлась частью этой древней сказки.       На резном кресле из черного дерева, висело изумительное красное платье, расшитое золотой парчой и кружевом, рядом, в коробке на синем бархате, лежала маленькая, удивительно тонкой работы диадема, сделанная из золота с вкраплениями рубинов и жемчуга.       Приведя себя в порядок и одевшись, Мина почувствовала легкий приступ тревоги, организм просил чего – то нового, требовательно напоминая о себе. Смахнув неприятное, назойливое чувство, она открыла тяжелую, дубовую дверь и вышла в холодный и сырой коридор, увешанный портретами далеких предков и потомков Дракулы. Все как один, имели схожие черты лица: ястребиный нос, горделивую и властную осанку, зеленые глаза и черные волосы. Все как один, смогли бы сойти за короля и покорить сердце любой надменной красавицы.        Дойдя до тронного зала, девушка остановилась, перевела дыхание и вошла. На огромном красном троне величественно восседал граф. Его мантия, в тон ее платья, имела цвет багреца, волосы черными волнами спадали на плечи, а голову украшала массивная золотая корона, жестокие глаза, задумчиво смотрели на пламя в камине, по его лицу, абсолютно, нельзя было понять, о чем он думает.        Переведя затуманенный взгляд на Мину, он тихо прошептал:       - Анна, любовь моя, Новый мир не покорился мне, но я не отступлю, ради тебя, ради нашей с тобой любви.        Затем моргнул, придав взору осмысленность, он наконец понял, кто стоит перед ним, что это не его безвременно ушедшая жена, здесь была – спасительница, его Мина, его последняя любовь.        Влад подошел ближе, провел по мягким, пушистым волосам, поправил, неумело одетую, диадему и поцеловал в лоб, нежно, как родитель целует свое дитя. Потом немного требовательнее в губы, раскрывая их и подчиняя себе, углубляя поцелуй, он чувствовал ее язык, такой податливый, гладил плечи, руки, водил тонкими пальцами вдоль ключицы, от чего по всему телу бежала дрожь и дойдя до выреза на груди, остановился. Указательным пальцем обвел ореол левого соска, затем правого, неуверенно обхватил всю область полушария и легонько сжал, Мина издала приглушенный стон и начала терять сознание.        - О, Великий Владыка, какой же я глупец, - засуетился Влад, - я совсем забыл про твой голод.        Девушка, стыдясь своей слабости, еле заметно кивнула, в знак понимания, а вампир, подхватив ее на руки, словно по весу она была пятилетним ребенком, направился к открытому окну, из которого сочился бледно-лимонный свет.        Ступая по лунному лучу, он, на руках с возлюбленной, уносился прочь от мрачного черного замка, густых лесов, окружающих его, и быстро миновав ущелье Борго, стремительно приближался к маленькой сонной деревушке, окутанной туманом, близ Бистриц.        Спустившись на землю, Влад осторожно поставил на ноги свою драгоценную ношу и спросил:       - Любовь моя, готова ли ты познать высшее в мире блаженство, несравнимое ни с одним мирским удовольствие?        Медленно приходя в себя, девушки только неуверенно кивнула.

. . .

       Бесшумно ступая по камням, они шли по единственной, длинной и широкой улице деревни, по бокам, параллельно друг другу стояли бедные, полуразрушенные хижины с соломенными крышами и глиняными стенами, ни в одной из них не было света. Люди спали после изнурительного труда и тяжелой работы, бедность – вот кто действительно царствовал здесь.        Остановившись у последнего дома, Влад кивнул, давая понять, что они на месте, по – хозяйски открыл дверь и вошел внутрь. Мина следовала за ним как тень, копируя каждое движение, стараясь не упустить ни малейшей детали.        Было абсолютно темно, но вампирскому зрению свет не требовался, каждая пылинка, каждая трещина в половицах, не ускользала от зорких глаз хищников.        Пройдя широкую людскую, они вошли в спальню, там, на соломенных тюфяках спала пожилая, грузная женщина, обнимая во сне молодую, наверное, ровесницу Мине, девушку - свою дочь.        - Вильгельмина, - властно произнес Влад, - эта милая особа прекрасно утолит твой голод, ты знаешь, что нужно делать?        Мина отрицательно закачала головой.       - Разбуди ее, - продолжал он, - пусть смотрит в твои глаза, подчини ее волю, заставь думать, что кроме тебя в мире больше никого не существует и постарайся насладиться каждым глотком ее крови.        Мина неуверенно подошла к импровизированной кровати и легонько толкнула девушку в плечо, та сонно заморгала, подняла голову и увидев двух незнакомых людей, начала панически тянуть край одеяла пытаясь разбудить мать, сомнений не оставалось – она немая.       - Подчини ее, - напомнил Дракула. Она наклонилась ближе, заглянула в испуганные глаза своей загнанной жертве и мягко пропела:       - Тихо милая, я тебя не обижу, я хочу поцеловать тебя.        Глаза молодой крестьянки сразу стали спокойными и отрешенно – глупыми, вампирша изящной ручкой отодвинула грязный ворот ночной рубашки и брезгливо морщась, прокусила тонкую кожу. Бешеным потоком кровь хлынула в ее горло, обжигая внутри, голова пошла кругом, ноги подкашивались, от ранее неведомого блаженства. Вместе с кровью девушки, Мина вбирала в себя ее мысли, проживала жизнь, испытывала чужие эмоции и чувства. Вот она, еще маленькой девочкой, стоит у гроба своего старого, худого отца и обнявшись с матерью плачет в голос, в этот день они потеряли своего единственного кормильца и защиту. Вот конюшня, слышно мерное фырканье лошадей, густой запах навоза и потное тело конюха Петро, прижимающего ее к грязной стене. Вот последний день ее жизни, его след еще свеж в памяти поэтому и события видны отчетливее; целый день они с матерью ухаживали за лошадьми, придя домой, без ужина, устало ложатся на жесткую солому и крепко засыпают, пробудившись, девушка видит перед собой неземной красоты ангела, склонившегося над ней, ангел просит успокоится и все в мире становится не важно, кроме его нежного голоса.        Воспоминания стали путаться, состояние приближалось к обморочному, она – умирала.        Мина оторвалась от шеи жертвы и огляделась, над старухой черным коршуном навис Влад, высасывая последние крохи жизни измученного тела.       Он был так молод, не больше тридцати, так изящен и грациозен, совершенство, каким не может быть обычный человек. Горячая кровь разогрела мертвенно – холодное тело, пробудила ураган различных эмоций: любовь, страсть, похоть, желания.       Столкнув остывающее тело девушки на пол, Мина приблизилась к вампиру, несколько секунд просто смотрела на него, а затем, перегнувшись через полумертвую женщину, провела по его спине рукой, привлекая внимание. Реакция оказалась молниеносной, мужчина, перешагнув через крестьянку, одним ловким движением подмял вампиршу под себя и устроился сверху так, что она оказалась прижата к матрацу. Диадема слетела с ее головы и неуклюже приземлилась на лоб мертвой женщине, тускло сияя рубинами, вот он, злой юмор судьбы – она всю жизнь была никем, а умерла Королевой.        Животная страсть, зародившаяся в замке, вспыхнула с новой силой. Покрывая лицо, шею, плечи поцелуями, он вдыхал ее запах, такой манящий, сладкий, еще хранивший человеческие нотки, смешанный с кровью умершей девушки и глухо зарычал. Возбуждение накрывало, как гигантская лавина, сходящая с гор, дрожащими от нетерпения руками, граф расстегивал непослушные застежки корсета и наконец справившись, отшвырнул его прочь. Как же было приятно ласкать упругую, нежную грудь вампирши, сжимая ее руками и покусывая затвердевшие соски, проводить дорожки из поцелуев вниз по животу и возвращаться обратно к шее. Его лицо, такое молодое, а губы мягкие и нежные нашли ее рот, проворный язык быстро вторгся в чужие владения, поцелуй был жестким, страстным, совсем не романтическим, как и сам Влад. Он снова и снова прижимался к ее губам, проводя языком по остреньким зубкам так сильно, что на нем выступала кровь, быстро смешивающаяся с их слюной. Иногда он останавливался, но лишь для того, чтобы снова ласкать пышную грудь, так привлекательно смотрящуюся без корсета. Сильными руками он сжимал ее бедра, от чего она глухо постанывая подавалась ими вперед. Наконец его рука перешла на внутреннюю часть бедра, где под пальцами чувствовалась мокрая, возбуждающая влага ее лона. Он просунул указательные палец в разгоряченную и набухшую плоть и услышав благодарный стон покрутил им внутри, следом за ним отправился второй палец, а затем и третий. Сильные разряды электрического тока бежали по телу Мины, она извивалась и кричала, и лишь чудом смогла выдавить из себя еле слышное:        - Пожалуйста!       - Что пожалуйста? - отозвался мужчина.        - Пожалуйста сделай это, иначе мое тело разлетится на куски.       Он и сам уже не мог сдерживать до предела возросшее возбуждение, наспех освободив область паха, где все стало уж слишком тесным, он прижался к ней твердой частью своего тела, на что получил еще один одобрительный стон и больше не мучая никого ожиданием, начал погружаться, растягивая и наполняя ее. Влад не спешил, но, когда он оказался уже наполовину в ней, девушка с нетерпением сама ринулась вперед, насаживаясь на всю длину члена, чувствуя, как он упирается до основания. Они двигались быстро и жестко, растягивали удовольствие при выходе и снова вбиваясь друг в друга. Бессвязным потоком слов, она шептала ему на ухо, что больше не в силах сдерживаться, что сейчас взорвется, сломается, сгорит, умаляла не останавливаться и плакала от восторга. Вампир и сам находился на гране, каждая клеточка кричала о скором наступлении оргазма, выпустив сдержанный выдох он крепче прижался к ней и почувствовал, как плоть его сокращаясь и вибрируя внутри начала извергаться густым и вязким семенем, которое никогда не даст новой жизни.        Находиться в одной постели с двумя трупа, было абсолютно не радужной перспективой, даже, чтобы на секунду перевести дыхание, поэтому быстро одевшись, они вышли из хижины, в которой, по мнению Мины, она родилась заново, забрав при этом две невинные жизни и двинулись к пустынному полю, где ничего не мешало литься лунному свету.       - Твое тело теперь может все, - учил Влад, - любые трансформации ему подвластны. Найди луч света, касающийся земли, ступи на него и загадай место, куда бы ты хотела попасть, он сам понесет тебя. Мы дети ночи, месяц – наш поводырь, доверься ему и преодолеешь любые расстояния.        Прибыли в замок, они ближе к рассвету, Мина чувствовала, как свинцовая тяжесть наполняет ноги, как усталость опускается на веки с густыми, черными ресницами, а тело настойчиво требует отдыха.       Дойдя до тронного зала, граф остановился, развернулся к девушке и сказал: - Мои покои – святыня для меня, Владыка Мрака наложил там свою печать, когда ты будешь готова и он примет тебя, тогда мы днем и ночью будем неразлучно вместе.        Затем он взял ее руку, невесомо провел холодными губами, все больше погружаясь в свои мысли, взгляд его становился затуманенным и отрешенным, а с лица исчезало выражение понимания и действительности, последнее, что он сказал было:        - Спокойной ночи, Анна, - растворяясь в зеленом тумане.       Мина еще долго стояла в промозглом и сыром зале, сжимая в руках чужую диадему ощущая себя совершенно лишней, понимая, что королева была и навсегда останется одна. Королева Анна – последняя жена Влада.