У них

У Тсуны за спиной шесть крестов. Юни плачет, извиняется, говорит, что всё исправит. Тсуна утешает: - Не стоит плакать. Тсуна говорит: - Не извиняйся. Тсуна вздыхает: - Лучше уж я сам. Юни смотрит на шесть крестов (не за спиной Свады, нет. Так много не видит даже она), потом поднимает взгляд на безупречно светлое небо, чистое небо небо небо небо Хватит. Тсуна устало подписывает документы и просит себе кофе, Шоичи и Хранителей. Юни убегает. Шоичи сам придёт через два часа, а кофе она принесёт. Крепкое, без сахара и сливок. Без. У Тсунаёши за спиной шесть крестов. По факту они, конечно, на вонгольском кладбище, но только он чувствует всё именно так. За спиной, ну или спиной. Кому как лучше. Это совсем как крылья, только кресты и могильный холод. Тсунаёши трет ладонями плечи, разминается, пытается стряхнуть их, но не получается. Тсуна знает, что крестов скоро станет семь, но чувствовать этого уже не будет. Юни снова плачет. - Так нельзя! Юни кричит. - Вы спятили! Юни просит: - Давайте придумаем что-нибудь другое… Тсунаёши отрезает: - Нет. Через неделю крестов станет семь, но это будет уже не его дело. Пока что их шесть, и это нервирует. На самом деле, конечно, больше, чего уж. Он перестал считать после пятидесяти. Надоело. Юни не разговаривает с ним уже три дня. Потом снова пытается отговорить. Просит подождать, умоляет… - Бьякуран ждать не будет. И это, конечно, правда. Шесть раз не ждал. Юни замолкает, потом говорит, что он идиот, - и это совсем не в характере безупречно вежливой девочки. Она уходит к себе и учится верить в безумие Савады. Тсуна смотрит на шесть крестов и думает, что мама будет плакать. Юни, наверное, всё же тоже. Это совсем не добавляет уверенности, но он разворачивается и уходит. У Тсуны за спиной шесть крестов, на самом деле, конечно, больше. Завтра их станет семь. Отсчёт пошел.