Обещание

Отливали золотом длинные волосы. Струилось шелком изумрудное платье. Перчатки обнимали тонкие руки, и сверкали брилианты в серьгах и кольцах. Изумрудное колье обернулось вокруг белой шеи затихшей змейкой. Отливал золотом пламенеющий закат. И гудело как улей огромное поместье, полное гостей. Звучала музыка, ломились столы от явств, и праздничный феерверк готовился затмить сияние небес. Пасифике Нортвест исполнялось шестнадцать. Уставшая от танцев и светских разговоров девушка возвращалась из своей комнаты к гостям, когда краем глаза заметила движение на стене. Пасифика остановилась. Эта часть тёмного коридора с картиной, изображавшей жёлтый треугольник с глазом, всегда и манила, и пугала её. Она не верила, что жёлтый демон исчез навсегда. Слишком могущественным существом он являлся, чтобы так просто сдаться. Даже они, Нортвесты, не сдались и восстановили своё богатство и положение в обществе. Старик Макгакет без возражений убрался из их поместья в старую хижину, и шикарная жизнь потекла своим чередом. Нет, она не сомневалась, что Билл жив и ещё покажет себя миру. Почему-то эта мысль приносила радость. Билл Сайфер являлся чистым концентрированным злом, но сражаться с ним было весело. Или просто детские воспоминания грели холодное сердце девушки. Хотя было и ещё кое-что. Диппер Пайнс. Воспоминания об умном и классном мальчишке, бесстрашном борце со сверхестественным злом, Пасифика спрятала в недоступных тайниках своей памяти, но иногда она все же давала волю мечтам, и там, в этих мечтах, она не одна любовалась закатом… Грустно вздохнув, Пасифика коснулась желтого треугольника. Внезапно тёмный коридор будто сузился, заколыхался воздух, искривилось пространство. Вокруг картины засверкали всполохи молний. У девушки закружилась голова, и она прислонилась к стене, с ужасом наблюдая, как из картины материализуется Билл. — Что, не ждали? Наверное, соскучились по мне? Знакомый скрипучий голос царапнул слух девушки. Она отрицательно покачала головой. — Возрадуйся и ликуй, Гравити Фоллз, Билл Сайфер снова с вами! — продолжил свою речь демон. Он облетел вокруг Пасифики, болтая в пространстве тонкими ножками и ручками, и сказал: — Как вы, люди, быстро растете. Пожалуй, пришло мне время получить от Нортвестов обещанное! — И что ты хочешь? — в ужасе прошептала Пасифика. — Тебя, конечно! — Я обещана тебе?! — Знаешь ли ты, что твой недостопочтенный предок Натаниэль Нортвест заключил со мной сделку? Думаю, нет. Так вот, в обмен на почет и богатство вашей фамилии мне обещан каждый старший ребёнок в роду. Твой отец неплохо послужил мне в своё время. Теперь настала твоя очередь, девочка! Пасифика в ужасе вжалась в стену, но не было рядом Диппера, способного её спасти, и треугольник нагло вторгся в её личное пространство. — Ты стала такая хорошенькая, — маленькая ледяная рука дотронулась до пылающей щеки и опустилась на грудь. — Мы разрушим этот мир вместе… немного позже… Изучив грудь, тонкие чёрные руки проникли за вырез платья, ощупали худые девичьи лопатки и спустились до ягодиц. Желтое сияние усилилось, единственный глаз начал отсвечивать красным. Пасифика зажмурилась, не в силах оказать хоть какое-то сопротивление. Её тело словно застыло восковым изваянием, и только вырывавшееся из груди с гулким стуком сердце напоминало девушке, что она ещё жива. Резким движением демон разорвал платье, и груда изумрудного шелка рухнула на дубовый паркет. Пасифика отшатнулась и попыталась бежать, но Билл схватил её за руку и проскрипел: — Нет. Ты никуда не убежишь! Ты станешь моей прямо здесь! Мы соединимся, и мир взрогнет от ужаса! Билл засмеялся, а затем резко толкнул девушку на колени. — Ты моя! — закричал он. — Подчиняйся мне! Тебе некуда бежать! Ты поняла?! Он схватил её за косы и заглянул в лицо. Черные пальцы больно тянули волосы. Единственный глаз ослеплял блеском, неземной холод, исходящий от треугольного тела, обжигал нежную кожу. Нет, никто не прийдет ей на помощь. Друзья растворились в прошлом. А семья её обещала… -Да, поняла, — прохрипела чуть живая от ужаса Пасифика. — Вот и отлично. Открой рот. Пасифика подчинилась. Сначала вовнутрь проникли две чёрные холодные руки, затем жёлтая вершина с маленькой шляпкой и глазом, и, наконец, протиснулось основание треугольника. Последними скрылись тонкие ножки. Пасифика забыла как дышать. Но вопреки ожиданиям, она не умерла прямо тут, на дубовом полу. Вселенский холод разлился по её телу, затуманилось, словно отодвигаясь на задний план, сознание; чужая ненависть вытеснила её собственные желания, чужие знания заполнили мысли. Желтым светом засветились глаза, и рот искривился в улыбке. Не было больше пурпура и золота в темнеющих небесах. Последний луч солнца погас за окном, и грянули разноцветные залпы салюта. Пасифике Нортвест исполнилось шестнадцать.