Слышать все

      Джерард часто лежал в больнице. Его организм с детства был слаб, но слабым он не выглядел: улыбчивый, подвижный парень, любящий общение и людей.       Утро выдалось тяжелым. Сильно болела голова, очередной укол от милой медсестры.       — Джерард, у тебя скоро будет сосед!       12:45. Кончился обед. Несколько врачей открыли обе двери палаты и завезли большую кровать с разными аппаратами, проводами и прочими пугающими штуками. Все это разместили у окна палаты и закрыли дверь.       Джерард подошёл ближе. В кровати лежал мальчик лет семнадцати с чёрными отросшими волосами. На его руке был обмотанный катетер, от которого к высокой капельнице тянулся прозрачный провод. Парень был без сознания, а возможно и хуже.       Через пару минут в палату зашла медсестра       — Софи, это кто?       — Его зовут Фрэнк. Этот мальчик попал в аварию. Его родители погибли, представляешь? А он теперь в коме.       — Боже, какой ужас… И как? Он поправиться?       — Откуда мы можем знать. С ним такое произошло в той машине что, честно говоря, если он и выживет, это будет чудо.       Софи вышла, и Джерард с любопытным взглядом подошёл к кровати мальчика и сел рядом на подоконнике. Он рассмотрел все эти жуткие аппараты и парня, чье лицо были покрыты ссадинами и синяками.       — Ну привет.-(надпись на капельнице)-.Фрэнк Айеро. Надеюсь, я правильно прочёл.       Конечно ему никто не ответил. Только одна из этих машинок монотонно пищала каждые пару секунд.       — Интересно, ты меня слышишь? У тебя сейчас, видимо, не лучшие времена. Так они «болтали» каждый день. Часами. Джерард рассказывал Фрэнку о чем-то, задавал вопросы, после которых несколько секунд всегда держалась пауза, но потом Джи снова оживал и продолжал свои истории.       С каждым днём Джерард приаязывался к этому мальчику. Родители к нему приходили редко, так как больницы для Джерарда — дело привычное. И только с Фрэнком он мог поговорить.       Джерард рассказал ему о школе, о глупых одноклассниках, о вечно занудных учителях и о своих маленьких и больших мечтах.       В один холодный, дождливый вечер вся больница будто спала: тихо, никто не смеётся там, в коридорах. Джерард сидел на подоконнике рядом с постелью соседа.       — Какой же ты всё-таки красивый… — Джерард рассматривал бледное лицо Фрэнка и удивлялся тому, каким родным может стать один человек другому, не сказав ему ни слова. Ведь это — как жить с трупом. Странно, дико, ненормально, общаться с тем, кто не может ответить. Да и вряд ли ему вообще интересны эти глупые рассказы и вопросы. Может, Фрэнк дождаться не может, когда Джерарда или его наконец выпишут.       Погода делала свое. Из глаз Джерарда полелись слёзы. Все это сейчас казалось таким грустным, страшным, что он не мог сдерживаться.       — Боже, Фрэнк, мне так жаль что так получилось, что ты теперь один, что когда ты очнешься, вокруг не будет ничего радостного, мне так жаль, что твоей жизни теперь нет, что ты, возможно даже не слышишь меня. О Фрэнк, мне так жаль…       Тот дождливый день кончился, и прошли ещё несколько. Прошла неделя, и в палату зашла Софи:       — Привет ребенок! Пора тебе домой. Твои анализы вполне хорошие, так что собирайся!       Она выбежада из палаты, торопясь куда-то. А Джерард тут же направил взгляд в сторону Фрэнка. Жуткий испуг, волнение окружили его, звинели в ушах, внутри каждого органа: «А что теперь?». О, как же было страшно уходить.       Вещи собраны. Джерард подошёл к кровати Фрэнка. Он смотрел на него так пристально…будто ждал, что он вот вот тянется и по прощается с ним, что Джерард сможет наконец увидеть, какого цвета его глаза, как он улыбается, этот прекрасный мальчик, совершенно неизвестный, но такой невероятный.       — Пожалуйста, не плачь слишком много, когда проснешься. Все ведь меняется, я точно знаю. Живи, прошу тебя, умоляю… На глазах слёзы. Он покинул палату.       Прошло, наверное, месяца три. За окном была поздняя зима. Потихоньку становилось теплее. Джерард сидел на ступенях школы и увлеченно рисовал что-то в альбоме. Прозвенел звонок. Все пришли в класс. Джерард струдом пробился сквозь толпу одноклассников.       — О, Уэй, ты то и поможешь мне! — ворчливый шутник — учитель химии — с ухмылкой прохрипел со своего места.       — Перетаскай-ка учебники вооон на ту полку в конце класса. -Делать больше нечего, конечно. Джерард начал стопками медленно перетаскивать книги. Кажется, звонка этот старичек не услышал, и рассаживаться по местам никто не торопился. В класс вошла молодая учительница.       — О, Мисс, где там этот ваш…ну как его…       — Через пару минут.       Джерард устал считать количество учебников, и делал это автоматически раз, наверное, двадцатый. И вдруг он замер. Полное, абсолютно окаменение всего тела. Учебники с горохотом упали на пол. Все уставились в сторону Джерарда. Глаза его сейчас не выражали ничего. Абсолютно ничего. А в противоположном углу класса, у двери, стоял парень, лет семнадцати, с чёрными отросшими волосами, бледной кожей, парой небольших царапин на лбу. У него был грустный, невероятно усталый взгляд. Он, как и все, озадаченно смотрел на Джерарда, но через пару секунд смущенно сел за первую парту. Это был он. Чертов Фрэнк Айеро.       — Так, кажется был звонок, чёрт его дери. Садитесь давайте. Это Фрэнк. Начнём урок.!       Трудно передать, что чувствовал Джерард каждую секунду этого урока химии. Паника, жуткая паника, неизвестность, перед которой он был никем. Писчинкой. Ведь он знает о нем самое ужасное. Самое страшное, что случилось с Фрэнком в его жизни. Уэй мог взорваться. У Фрэнка зелёные глаза.       Урок окончен. Все вышли. Пришло время подойти. Джерард не может не заговорить с ним.       — Привет...... — невероятно смущенно.       — Ну привет… — ещё невероятно смущеннее.       — А я знаю тебя…ну…мы виделись.       — Правда.? я не помню.       — Н-ну точнее я тебя видел.....ты дуе в больнице лежал. — Фрэнка это смутило, он был удивлён.       — Ну да, лежал. — он пытался отойти от Джерарда, но тот в свою очередь подбирался ближе.       — Может, ты тоже помнишь меня. Я Джерард Уэй…       О, эти глаза. Знаете, как в красивых видео о природе, когда камера взлетает вверх, и вы видите реки, вершины деревьев, будто ощущаете весь мир разом, отдаляетесь от него, и в то же время он проникает в вас, полность вас щаполняет. В рекламах это всегда работает, но мог ли Джерард подумать, что сможет увидеть подобное в чьих-то глазах. Это был тот самый взгляд в никуда, которого так боялся Джерард. Точнее, он просто не знал как реагировать, если такое произойдёт.       Он помнит. Фрэнк его помнит. Взгляд. Фрэнк отошёл на паре сантиметров. Он не может понять. Он слышал егт так долго. Джерард выглядит так. Он вспомнил голос. Его голос.       Фрэнк сел на пол и закрыл лицо руками настолько плотно, насколько это возможно. — Фрэнк, ты…как?.. да ладно. — Уэй бросился к нему, осторожно попытался убрать его руки. Он хотел понять точно, что произошло.       Спустя пять минут. Они оба тидят на полу у стены, Фрэнк вцепился в Джерарда руками. «Грустный» — это очень слабое описание его взгляда сейчас. Только грусть, сильная, ничем не прикрытая. — Только ты. Только ты был рядом,       Джерард. Как же так? Если бы ты не говорил со мной, я бы не очнулся. Я все слышал. Абсолютно все.       А Джерард только и мог, что пытаться скрыть свои слёзы, которые, дай им волю, затопили бы сейчас весь этаж. А пока они только тихонько капали на макушка Фрэнка. Руки крепко прижимали мальчика к себе.       Начиналось что-то новое, жутко сложное, ведь теперь в руках Джерарда не только психологическое состояние Фрэнка, но и его жизнь, которая благодаря одной гребаной поездке превратилась непонятно во что. Джерард понимал, что влюблен. Но это намного сильнее любви. Это необходимость. Это как кислород, как вода в пустыне. Это часть существования. Очень важная часть.