Мы никогда не умрем

— Снова? — Видимо да. — Ты до сих пор думаешь, что я не прав? Вроде тот случай уже научил тебя доверять мне. И вот опять безосновательные сомнения. Мари, ты совершенно не меняешься… — Я уже сотню раз говорила, как меня зовут, а ты снова и снова обзываешь меня чужими именами. Я Алиса, понял?! — Неизменно, ma chérie. С годами ты остаешься все такой же упрямой и любопытной. И даже осколочная граната не в силах изменить твоей натуры… — Я же просила тебя… Чёрт, вот почему ты такой ублюдок?! — Видимо, это судьба, моя милая. Смирись с этим… Пышный подол полосатого платья скрывал большую часть инвалидной коляски, в которой сидела Алиса. Девушка (а вернее женщина, ведь Алисе было уже далеко за 20) с немым укором посмотрела на мужчину перед собой. — Дорогой граф Чешир, — начала она притворно-доброжелательным тоном — не отправится ли вам обратно к чертям собачьим и оставить меня в покое? Мужчина лишь одернул рубашку и встал аккурат за спиной женщины. — Дорогая моя, не сердись. Будь ты в порядке, я бы спокойно оставил тебя в гордом одиночестве. Но сейчас тебе лучше оставаться под моим присмотром. — Так зачем мы с тобой сидим здесь? Мы могли бы… — Нет. Мужчина схватился за ручки коляски, от чего Алиса нервно дернулась, хватаясь за подлокотники. — Милая, ты не знаешь, что сейчас происходит там. — Чешир, я устала. Мне уже давно не 15, и даже не 17. Мне 32 года. И если я умру здесь, в этой дыре… Я же не вынесу! — Алиса… — мужчина впервые за последние несколько лет назвал ее по имени. — Мы не можем вернуться. Вход в страну чудес замурован. Мне самому плохо в этом мире, ты ведь понимаешь. И… Шляпник по тебе очень скучает. Он передал весточку вчера, через Абсолюта… Тяжело всем. Но война никогда не была хорошей вещью. Мужчина смахнул выступившие на глазах слезы и сел на пол, не обращая внимания на смявшийся и испачкавшийся костюм.

Тяжело всем. Но война никогда не была хорошей вещью.

За окном послышался гул сирен. Чешир вскочил с пола и повернул коляску с Алисой в сторону пандуса, ведущего в бомбоубежище. — Они снова нас обстреливают… Чем им так не нравится мое поместье?! — Шевели ногами, а не языком. Твои ноги должны работать за нас двоих. На повороте коляска врезалась в край пандуса, выбивая сноп рыжих искр. Алиса подобрала подол платья и лишь крепче вцепилась в подлокотники. — Нам нужно в левое крыло, оно на два уровня глубже! И приготовь респиратор, там слишком тяжелый воздух. От гула самолетов закладывало уши, но граф не отпустил ручек коляски, отлично понимая, что для Алисы эта поездка по американским горкам может стать последней.

***

Пульсация в ушах нарастала с каждым новым взрывом. Точностью вражеские самолеты не отличались, но радиус поражения был весьма велик. — Чешир, мы точно выживем? В этот раз они слишком уж долго летают над нами. — Не волнуйся. Они словно собаки, чувствуют страх. — Люди не собаки! Ты уже пятнадцать лет живёшь в этом мире! — Может тебе валерьянки дать? — возмущенно шипит граф. — На меня она действует как наркотик, но вот тебя она явно успокоит. — Прекрати общаться со мной как… — Молчи! Послышался грохот разорвавшейся входной двери. Топот десятков ног, словно набат расходился по поместью. Алиса сжалась в коляске, чувствуя мелкую дрожь рук Чешира на ручках. — Они укрылись в самой глубокой части особняка, куда не добираются даже самые упертые кроты. Мы не найдем их там. Взорвите поместье, они не должны выбраться оттуда. Взрыв прогремел над головами. Посыпалась штукатурка, покрывая все вокруг мелкой белой крошкой. Время пошло.