Тайна цвета фуксии.

10 июля 2016. Мехико. Презентация сольного проекта Билла. «- Билл, ответь на вопрос, как жить с разбитым сердцем? - Я уверен, что нужно выпустить эту боль из себя. И помочь может только время. И самое важное тут - найти в себе силы поделиться этим. Я нахожу утешение у своих друзей и семьи, делясь с ними своей болью. Но есть и другой тип людей. Том, например. Когда Тому плохо из-за разрыва отношений или какой-либо другой проблемы, он закрывается в себе и ни с кем этим не делится. Даже со мной, с единственным человеком, с которым он может говорить обо всём, я обхожу эту тему стороной, хотя и знаю, в чём дело. Но я всё равно уверен, что нужно этим делиться, и я делюсь. И должно пройти какое-то время, когда тебе очень грустно, а потом нужно просто выйти из дома и начать общаться с другими людьми, нужно начать отрываться, секс с другими может тоже помочь забыть человека. Короче говоря, нужно заново найти себя, восстановить ту энергию, которую ты потратил на человека, вернуть комфорт. Необязательно сразу находить новую сильную любовь, просто нужно быть с людьми, которые уважают тебя и заботятся о тебе - которые любят тебя. Это поможет. А еще я считаю огромной удачей, если вы нашли человека, с которым вам хочется провести всю жизнь вместе, и я тоже хочу стать таким человеком для кого-то. И это потрясающе, если вам так повезло. .. Но, не всем так везёт. - Спасибо тебе за эту откровенность. - Я искренне рад, что мой альбом, помог и помогает пережить сложные отношения для фанатов, это самое важное для меня…» Pov.Том. Я возвращаюсь с прогулки поздно: Купер с Пумбой все никак не могли вдоволь нарезвиться в парке, хотя по дороге домой бульдог, отчего то жалобно скулил. Я даже знаю почему. Его хозяин завтра уезжает в Европу на неделю моды в Париже и на пару презентаций в холодную Россию. Гребаный братик, когда же ты успокоишься со своим проектом? Не успеваю переступить порог дома, как больно врезаюсь коленкой в стоящие горой громоздкие чемоданы, загораживающие проход. Пинаю ногой, что есть силы, первую попавшуюся сумку, ахаю от мгновенной боли и растираю ушибленное место. - Блядь, уже успел упаковаться! – Меня пробирает неистовая злость и боль, которая сидит глубоко в сердце. Еле сдерживаю подступившие слезы, похоже, разодрал кожу на коленке в кровь. Снимаю с собак поводки, и верный бульдог уже радостно мчится к своему хозяину, которого слышно на весь дом – ты любишь ходить по дому и петь песни. К горлу подступают уже не слезы, а какой-то непонятный, тяжелый, противный, пропитанный горечью и обидой комок. Что-то гложет меня изнутри и не дает нормально говорить, дышать, жить… Уже несколько недель хожу сам не свой. Ты сильно изменился. В принципе, остался все тем же веселым, задорным Биллом, только в этом Билле что-то надломилось, сломалось, вывернуло наизнанку и вот теперь это совсем другой человек. Я не хочу, чтобы ты уезжал в Европу, просто не хочу тебя отпускать. В Америке дел по горло, нужно творить, работать. Я бы сейчас вместе с тобой паковал эти злосчастные чемоданы. Хотя, если подумать, ты тоже едешь работать, но я это сильно трудной работой не считаю. Шляться по мероприятиям, показам, хлестать вино и фотографироваться с фанатами – хм, тоже мне работа. Заглядываю в нашу спальню: ты стоишь возле зеркала, напеваешь какую-то мелодию в полголоса и улыбаешься, смотря на флакон с розовой краской. « Ох ты ж бля, только не это! Ну, обещал ведь мне, что больше не притронешься к этой мерзости!» В голове зашумело, пара секунд, и я вваливаюсь в комнату, сильно напугав тебя. - Даже не вздумай больше этого делать! Положи на место! – Вмиг оказываюсь рядом с тобой. - Ты о чем? – Хлопаешь от удивления пушистыми ресницами. - Блять, сам знаешь о чем! – Я кричу, хватаю за майку, притягиваю к себе, отчего запах твоих духов дурманит сразу. - Об этом розовом безобразии у тебя на голове! - Боги, ты опять за свое! – Как обычно, закатываешь глаза и с силой отбрасываешь мои руки. - Билл, я согласился на смену твоего имиджа лишь на время съемок клипа и не более, нахрена ты снова хочешь покрасить волосы в этот цвет дикой фуксии? – Кричу так, что бульдог с визгом выбегает из спальни, ворча и фыркая на обоих. - Впереди у меня запланированы несколько встреч с фанатами, и я должен быть в образе. - Господи, когда же прекратится эта свистопляска с «Билли»? - Не начинай, пожалуйста. Сколько нужно, столько и просуществует этот проект. Пока он приносит доходы, и, причем неплохие я могу тебе сказать, Том. - Я не против проекта, меня больше напрягают твои выебоны, понятно? – Слезы в моих глазах мешают нормально смотреть – расплываешься пятном, а я только успеваю стирать их рукавом свитера. - А мне нравится, Томми. – Твое равнодушие меня сейчас убивает, если честно. Откручиваешь пузырек с краской, ехидно скалишься, и мне хочется въебать по твоей смазливой физиономии так сильно, чтобы след от удара не перекрыл бы ни один макияж. - Прекрати, или я знаешь, куда это тебе сейчас засуну? – Мой разговор переходит на крик, но стараюсь сдерживаться из последних сил. - Не-е-е, кишка тонка! – Сразу догадываешься, что я имею в виду, но стараешься держаться все в той же ровной и похуистической форме. - Спорим, что засуну? Не зли, блять, меня! – Срываюсь в очередной раз на крик, - Не зли, дурной братишка! Как же я устал от твоих заскоков! – Сажусь на край кровати, закрываю лицо руками – надеюсь на твое снисхождение. « Хочу, чтобы ты подошел ко мне, обнял и сказал, что все будет хорошо, что это скоро закончится, а может и... уже подошло к концу. И ты никуда не поедешь и останешься со мной в Калифорнии. Не оставляй меня одного, пожалуйста! Ну же, скажи заветные слова!» - Значит так! – Говоришь с такой сухостью и безразличием в голосе, что совсем нехарактерно для тебя. - Засунь свои ругательства туда, в какое место ты хотел мне только что засунуть краску и послушай, что я тебе скажу. Ты вообще знаешь, отчего пошел этот проект, почему я не прислушиваюсь к твоему мнению и делаю, что хочу? – Меня передернуло. Внутри что-то упало вниз, и сердце стало биться сильнее. Поднимаю глаза – ты нависаешь надо мной c такой злостью и непонятной грустью в глазах, без улыбки на лице, что в глазах тут же все стало как в тумане. - Ты же хочешь самореализоваться, я правильно думаю? – Спрашиваю, но почему то кажется, что все это совсем нихрена не правильно... - Я стал таким с того момента, когда ты, мой ненаглядный, блядский брат, связал себя узами фиктивного брака с этой филиппинкой! - Что? – пребываю немного в шоке, - тоесть, весь этот цирк из-за брака с Рией? - А ты думал, что твой младший брат просто ради забавы стал мутить этот проект? Ты думаешь, мне было легко? - Но это же была наша общая идея и все ради того, чтобы наша любовь бросалась в глаза не так сильно! - Да, сначала мне было все равно! Но потом я страдал. Тихонько так, в своем мирке, уголочке, но все же страдал, а потом все перетекло в ненависть к вам обоим. Все это я выплеснул в альбом, создал эпатажный образ, я знаю, сволочь, что тебе не нравится этот цвет, но мне просто необходимо видеть сейчас, как ты злишься, как мучаешься без меня! – Ты с силой отбрасываешь стоящий стул возле зеркала, который разламывается на куски. - Мне сказать больше нечего… - Чувствую, что ноги не держат меня, приседаю на корточки и… падаю на колени. Черт тебя, блять, дери, Билл!!! - И не надо ничего больше говорить – все уже давно сказано и сделано. Кстати, - пауза в твоем диалоге меня настораживает, - в интернете уже гуляет фото документа вашего развода. Фанатки там с ума сходят, Томми. Боже, какие мы дураки, что затеяли весь этот сыр бор! Ей богу, долбанные дураки! А ведь какой прекрасной была жизнь, когда мы только переехали в Калифорнию. Грелись под ласковым солнцем в Майами и были только вместе. Я помню, как мне в голову пришла идея с фиктивным браком, но тогда я и подумать не мог, что ты будешь все время так страдать. Прости меня! Мы гуляли с Рией по Лос-Анджелесу, бродили по магазинам и ресторанам, но ты всегда был с нами, Билл. Ты всегда присутствовал на всех презентациях, встречах, днях рождениях, ты был неотъемлемой частью моей жизни. Я чувствовал, что то неладное, но ты был рядом, и это всегда успокаивало. Могу дать тысячу процентов, что не любил ее, и что этот фиктивный брак не большее, чем пиар… Мы же оба не хотели светиться перед камерами, а девушка была неким прикрытием для того, чтобы никто не заподозрил о наших чувствах, но, похоже система дала сбой и все пошло наперекосяк. Сижу на полу, обняв дрожащие колени, пытаюсь дотянуться до пачки с сигаретами. - Не смей курить в нашей спальне! – С силой вырываешь курево с зажигалкой из рук и поднимаешь мое обмякшее тело. – Какой же ты идиот! Какие мы оба дураки, черт возьми! Притягиваешь к себе, рвано и жадно целуешь мои губы, слышу, как ты тихонько и жалобно стонешь, и до боли стискиваешь пальцами мои ягодицы. Внизу живота томно и сладко ноет, предвкушая страстный трах. Вроде бы и секс был недавно, но сейчас наши чувства обострены до предела. В эту секунду хочется целовать, обнимать, ласкать тебя, будто в первый раз, как никогда прежде. Я чувствую подсознательно, что могу видеть родные и любимые до боли глаза последние несколько часов. А впереди перелеты, презентации, работа. Ты там, а я останусь здесь, блять. Может, получится отговорить тебя искренним поцелуем, а? - Пойми, любимый мой идиот, что я настолько люблю тебя, что не отдам никому, ты слышишь! – Томно шепчешь, разрывая к черту футболку, да и к черту все, если честно. - Билл, прости за все! – Дышу прерывисто, виновато, прижимаю тебя к себе, как можно сильнее, будто ценную реликвию. – Люблю тебя больше жизни! Прости за причиненную боль, пожалуйста! Резко тяну тебя к себе, зарываюсь в розоватую шевелюру, целую родные губы. Мы уже не контролируем себя, где и кто мы, уже собственно на это параллельно. Рваные поцелуи, перетекающие в крепкие засосы по телу. Скидываем с себя вещи со скоростью света - они теперь валяются вразброс по всей комнате. Рубашка летит в угол спальни, твои джинсы за нашу кровать, а боксеры через секунду уже деловито раскачиваются на беговой дорожке. Швыряешь на кровать, садишься сверху, вылизываешь и кусаешь твердеющие на глазах соски, спускаешься ниже – к паху. Слышу твой похотливый стон, который вызывает очередную волну наслаждения, от которого сносит крышу. Ты не хочешь растягивать прелюдию на три часа – я понял это по тому, как нетерпеливо роешься в собранной дорожной сумке, нервно вытряхивая половину содержимого и матерясь на родном немецком. Найдя желаемое, смазываешь доброй порцией геля свои пальцы и нежно, но уверено водишь ими вокруг моей розовой дырочки, ловко и проворно вводишь их на две фаланги, три… Черт, Билл. Не перестаю тебе удивляться, с какой ловкостью ты умеешь меня завести. Заставляешь сразу выгнуться и застонать от наслаждения. Пара минут на то, чтобы разработать нежный вход и твой напряженный член уже плавно входит в меня. Сладкие проникновения, резкие толчки, частые фрикции, твое жаркое дыхание в район шеи… Я улетаю, я не существую во вселенной, а живу лишь секундой в тебе, любимый брат. А ты во мне. Это чувство единения тел несравнимо ни с чем. Тянусь с поцелуями в сладкие губы, но ты груб и неумолим: перехватываешь ласки, отстраняешься и еще больше закидываешь мои ноги на свои худые плечи. Толчки более жестче, сильнее, болезненнее, но я терплю, стискивая зубы до скрипа, рычу и от эмоций царапаю твои бедра, отчего ты приходишь в неистовый восторг. Жадно ловя воздух ртом, облизываешь пересохшие губы и смотришь прекрасным затуманенным от удовольствия взглядом: похоже тебе нравится так грубо меня трахать. Это видно по блядской ухмылке, но плевать на боль – меня это тоже безумно заводит, потому что мы чувствуем друг друга, и знаем, что это всего лишь секс, игра, переизбыток чувств. Ты мне не причинишь настоящей боли, я это знаю, Билл. Кусаешь мочки ушей, оставляешь крепкие засосы на шее, ключицах, наслаждаешься моими стонами. Подминаешь под себя, с силой выгибаешь ставшее податливым тело, хочешь, чтобы я подчинился тебе полностью. Стону все сильнее: наслаждение настигает меня вперемежку со сладкой болью. Теперь крики только распаляют, и ты двигаешься сильнее и резче, хочешь израсходовать обоих полностью. Оргазм накрывает с головой, окутывает, будто теплым одеялом и становится очень хорошо.

***

- Не уезжай в Европу, прошу! – Мой голос дрожит. - Билеты куплены, встречи назначены, шампанское стынет. Я поеду, Том. – Заново пакуешь дорожную сумку, запихивая разбросанные десять минут назад вещи. - Но мы же отменили встречу в Нью-Йорке, и это отменим. – Не хочу сдавать позиции, но по твоему суровому лицу понимаю, что шансы на успех сведены к нулю. - Прекрати. Мы не отменили ту встречу, а просто перенесли. Дай мне еще время, пожалуйста. Не дави на меня и, - грозишь пальцем и указываешь на свою покрашенную шевелюру, - отдай мне флакончик с краской, который ты спрятал. - Держи, - достаю из под кровати ненавистный мне флакон с краской и протягиваю тебе, - но пожалуйста, больше не… - умоляюще заламываю руки. - Ага, обязательно, Том! Следующий цвет на очереди - зеленый! – Смеешься громко, заливисто, немного устрашающе. - Господи, Билл, ты иногда такой непредсказуемый! Блять, не шути ты так! – Смотрю умоляющим взглядом, помогаю подбирать разбросанные по полу вещи. - А кто сказал, что это шутка? – Снимаешь свои брендовые трусы с беговой дорожки. - Прилетай скорее, постарайся вернуться до дня рождения Девона, мы ему обещали. - Я помню, такое событие я не пропущу, тем более, у него юбилей – тридцатник. - Ты впервые за весь разговор улыбнулся. Улыбнулся и я. - Я подарю ему резиновую подружку. – Первое что сорвалось с языка. - Ну, ты как всегда, - смеешься и подходишь ко мне вплотную, - веселый у меня братец: резиновые куклы, члены, фиктивные браки… - Билли, прекрати! - Только не надо начинать весь разговор заново. - Все уже позади. Никаких браков, никаких отношений, только ты и я. - Окей, только давай договоримся об одном, - ты сейчас слишком красив и загадочен, - сюрприз с пиньятой*, чур, будет мой! Начинку, состоящую из килограмма презервативов, я уже купил! - О – о - о, даже так! Я не ожидал от тебя, братик! - Я и сам не ожидал! – Звонко хлопаешь меня по ягодице, целуешь в щеку и выходишь из комнаты, крикнув в след, - Это все ты, Томми! Жди моего приезда домой - устроим праздник нашим задницам! - Договорились! Интуитивно брожу по дому, глажу собак, смотрю на собранные чемоданы. По дому дико завоняло краской: кашляюсь и матерюсь. Но на душе не так тяжело, как час назад. Я вдруг осознал, что наши ссоры с тобой все равно закончатся мирно, тепло и с бешеным трахом в итоге. Ведь мы любим друг друга не смотря ни на что! Мы одно целое… * - Пиньята (исп. Piñata) — мексиканская по происхождению полая игрушка довольно крупных размеров, изготовленная из папье-маше или лёгкой обёрточной бумаги с орнаментом и украшениями. Своей формой пиньята воспроизводит фигуры животных (обычно лошадей) или геометрические фигуры, которые наполняются различными угощениями или сюрпризами для детей (конфеты, хлопушки, игрушки, конфетти, орехи и т. п.)