А ты меня научишь?

      Сквидвард воодушевленно рикошетит языком по трости, выдавливая из кларнета все новые и новые ноты. Вокруг него пляшут солнечные зайчики, постепенно завлекая в свой танец не слушающиеся ноги вдохновленного музыканта. Настроение у осьминога на редкость прекрасное, что не сулит ничего хорошего, ведь его ненавистные соседи проявляют свойства магнита, если настроение Сквидварда поднимается хотя бы на планку выше паршивого. Корежащие звуки становятся все невыносимей, но это не мешает осьминогу восхищаться ими.       И тут раздается стук в дверь. Но музыкант не спешит открывать, боясь увидеть за ней презренную желтую губку. Когда же его подозрения оправдываются, его лицо искажается унынием, а настроение поспешно улетучивается.       — Привет, Сквидвард! — не щадя слух осьминога, произносит незваный гость, когда после нескольких минут изнурительного ожидания ему все же открывают дверь.       — Привет, Губка Боб, — мрачно приветствует его Сквидвард. — Чего тебе надо?       — Просто решил зайти к тебе на чай, — весело отвечает губка, — Так ведь поступают лучшие друзья. — осведомляет он его.       — Ну конечно.       Не дождавшись приглашения войти, Губка Боб заваливается в дом. Ему тепло и уютно в апартаментах своего странного и оттого еще больше манящего соседа. Так же, не ожидая, пока Сквидвард решит позвать его на кухню, он идет туда сам и усаживает свою тушу за стол. Не найдя путей к отступлению, осьминог решает все же приготовить чай.       Поставив на стол чашки с горячей жидкостью, Сквидвард садится напротив Губки Боба.       Дождавшись наконец начала чаепития, губка начинает беседу:       — Сквидвард, а ты целовался когда-нибудь?       Осьминог от неожиданности поперхивается чаем, но откашлявшись, надевает непринужденную улыбку и отвечает:       — Ну-у, Губка Боб, у меня богатый опыт в этой области. Я бы даже назвал себя мастером поцелуя, — он прячет свои глаза, боясь, что Губка Боб заметит в них ложь.       Поверив словам Сквидварда, Губка Боб заметно оживляется:       — А как это?       Задумчиво сощурившись, Сквидвард тоном старого мудреца начинает ответ:       — Губка Боб, все не так просто. Поцелуй, как и моя непревзойденная игра на кларнете, – это искусство…       — А ты меня научишь?!       Удивление заполняет голову осьминога, вытеснив из нее длинную лекцию.       — Что? Научу? Как?       — На практике, Сквидвард. Тебе всего лишь надо меня поцеловать.       Глаза музыканта округлились еще сильнее.       Не желая ждать каких-то слов реакции от Сквидварда, Губка Боб пересаживается к нему и прилепляется своими губами к его губам. Ощутив непривычную тяжесть на своих губах, Сквидвард теряется между возмущением и смущением. Губка увлеченно теребит его губы, и он все не решается его оттолкнуть. Неожиданно он решает поддаться и, пытаясь вспомнить весь свой скудный опыт, он старается показать наглому соседу свое мастерство. Музыкант проводит шершавым языком по влажным губам Губки Боба и затем, взяв под контроль свое волнение, властно и требовательно врывается им между них. Изучая нетри рта губки, он вдруг понимает, что ему нравится. Множественные поры Губки Боба уже не кажутся такими диковинными, а даже наоборот – манящими и требующими прикоснуться к ним.       Не сдержав своего желания, осьминог накрывает ладонью щеку соседа. Аккуратно, с еле ощутимой боязнью, которую норовило вытеснить удовольствие от поцелуя, он проводит пальцами по трепещущим порам. Через несколько секунд интерес все же берет верх, и Сквидвард накрывает одну пору в уголке глаза губами.       Губку одолевают необъяснимые ощущения. Как оказалось, прикосновения к его порам могут вызывать не только щекотку, но и дразнящее удовольствие. Он постепенно возбуждается, рефлекторно обвивая руками талию своего учителя.       Сквидварду нравится целовать манящие поры губки, вставляя язык в их впадинки, так же ему нравится наблюдать за его реакцией. Глаза Губки Боба томно прикрыты, лоб болезненно сморщен, а язык не устает облизывать пересохшие покрасневшие губы. Осьминог очарован этим зрелищем и тотчас удивлен родившимся в нем чувствам. Он угадывал в своих рефлекторных скольжениях по телу губки желание, причем такое неистовое…       Отказываясь сдерживать себя, Сквидвард принимается раздевать своего желанного гостя. С каждой расстегнутой пуговицей осьминог все больше высвобождает свое естество, еще не до конца осознавая, что именно будет происходить дальше. Он расстегивает все пуговицы и стаскивает бременящую вещь.       Сквидвард жадным взглядом окидывает открывшиеся перед ним поры и тут же принимается покрывать их не менее жадными поцелуями. Постепенно проложив губами тропу к низу живота, осьминог спускается на колени перед губкой. Сжав руками уголки квадратных бедер, он настойчиво теребит языком пупок. Через некоторое время его руки льнут к ширинке причудливых штанов. Разомкнув ее, он поспешно избавляется от остатка одежды.       Бродящие между его ног руки заставляют Губку Боба извиваться и стонать. Поддаваясь неизведанным ранее ощущениям, губка болезненно хватается руками за гладкую голову своего мучителя.       Через некоторое время изнурительных пыток губка немного наклоняется, желая обнажить тело Сквидварда. Он хватается за края его коричневой футболки и резким движением стягивает ее.       Осьминог покрывает мокрыми поцелуями бедра губки, даря некоторые из них поднимающемуся члену, а руки его пробираются к ягодицам и поглаживают их промежность. Не выдерживая уже, он резко тянет Губку Боба на себя, усаживает его к себе на колени и тут же пробирается руками к желанной попе, а голодными губами накрывает его плечи. Массируя смоченными пальцами напрягшееся колечко мышц, осьминог требовательно покусывает кожу напуганной губки.       — Сквидвард, — язык Губки Боба заплетается, будто он пьян, но может так и есть, ведь поцелуи его учителя дурманят его сознание. — Не надо… Я боюсь…       Не расслышав или же не желая слышать слов губки, осьминог настойчиво растягивает желанное отверстие. Его теперь не остановит ничто, ведь его разумом завладело неистовое желание.       Находясь в напряженной, но такой податливой дырочке уже четырьмя пальцами, Сквидвард решает, что та уже готова. Он немного грубовато скидывает с себя сжавшееся тело и поворачивает его спиной к себе.       Губка Боб чувствует, как к его спине прижалось чужое тело, а в его попу настойчиво просится член.       — Ну же, расслабься.       — Сквидвард, мне страшно… — отчаянно шепчет губка, но мольба в его голосе остается не услышанной.       Почувствовав, как его спину покрывают нежными поцелуями, Губка Боб немного обмякает и наконец впускает в себя налитый кровью член. Его промежность взрывается резкой болью, и с его губ слетает короткий вскрик. Сквидвард, который уже не может себя контролировать, сразу задает быстрый темп. Его член сжимает узкая и горячая пропасть, зовущая в себя. Он отчаянно толкается в нее, надавливая своим немалым агрегатом на чувствительную простату.       Поняв, что пощады ждать не стоит, Губка Боб старается расслабиться, а через пару минут и вовсе начинает получать удовольствие от рикошетящей по нему головки. Он стискивает зубы и томно мычит, теряя голову от каждого толчка.       Сквидвард судорожно царапает девственную спину и нажимает пальцами на поры. С каждым своим толчком он старается донести до губки свою ненависть и взявшуюся из ниоткуда любовь.       Оба они не могут слишком долго терпеть сладкие пытки и практически одновременно ловят волну оргазма. Тело губки выгибается дугой, ощутив разлившееся внутри тепло и извергнув свое собственное, но куда-то в пустоту. Затем оба обессилено падают на пол.       Немного отдышавшись, Губка Боб выдавливает из себя:       — Я больше не буду тебя ни о чем просить.       — Хм… Я сам буду предлагать свою помощь, — отвечает Сквидвард и впервые за многие годы добро улыбается своему соседу, коллеге, а теперь еще и любовнику.