Оружейный барон

— О чем болтали? — Теллер задумчиво листала утреннюю газету. Свои туфельки она скинула еще около входной двери, и теперь наслаждалась свободой и легкостью движений, закинув свои изящные ступни на журнальный столик. Совсем как тогда, в Риме. — О том, что кругом гораздо меньше союзников, чем хотелось бы, дорогая, — Соло с некоторым пренебрежением скинул с себя пиджак. Время уже близилось к полудню, а, следовательно, летнее солнце начинало припекать. В такую погоду даже сорочка без всяких жилетов причиняли бы некоторый дискомфорт, что уж тут говорить о пиджаке. — Когда у вас начнутся ваши женские штучки? — Абигейл сказала, что в районе двух часов приедут все необходимые люди. Займет весь процесс часа четыре, не меньше, — немка несколько неловко поморщилась, так как ей, простой девушке-механику, все это казалось огромным расточительством. Обычно ее стандартных получасовых кручений-верчений перед зеркалом хватало. Но, кажется, в этот раз публика будет несколько более утонченной и разборчивой. — Не стоит так противиться всему этому, дорогая. В конце концов, когда-то подобное должно было случиться, — Наполеон снова шагнул в свой личный шкаф, выбирая более легкую рубашку на время своего пребывания в доме. У них оставалось еще достаточно времени, которое было бы не лишним посвятить работе, только для этого предстояло найти Илью. Хотя Курякин и предлагал заняться всем этим после вечеринки, Наполеон прекрасно оценивал свои шансы, предполагая, что он, скорее всего, выпьет достаточно, чтобы уже не иметь возможности вникать в транзакции между счетами. — Тебе легко говорить: побрился, на волосы плюнул, зализал, и красавчик, — фыркнула девушка, вновь опуская взгляд на страницу газеты, где очередная статья была посвящена жалким попыткам продажных политиков сагитировать уставшее и растерянное население на выбор пути, который выбрали уже давно и без их участия, но ведь теперь нужно было создать видимость народного выбора. — О, значит я все же красавчик, по твоему субъективному мнению? — поправляя легкую рубашку, Соло грациозно перешагнул через порожек, засучивая рукава под локоть. Курякин явно что-то знал, уже к завтраку выйдя в подобном, а вот самому американцу пришлось еще освежиться в ванной, чтобы окончательно не расклеиться от накатывающей волнами жары. — А ты считаешь, что я бы вышла замуж за какого-то урода, Джек? — немка окинула мужчину многозначительным взглядом, а затем перевела свои очи к двери, за которой явственно слышалось шуршание, словно кто-то в нерешительности мялся, не желая мешать личной беседе. — Войдите, — Соло не нравилось, что в этом чертовски просторном доме его окружили со всех сторон не хуже, чем окружают друг друга сардины в консервной банке. Послышался легкий стук, а затем в дверь просунулась голова одного из официантов, который с утра помогал передвигать стол, а затем скрылся из поля зрения. — Сэр, господин Орлов велел передать, что он будет у себя в кабинете, — Соло картинно приподнял бровь, изображая крайнее неудовольствие от того, что Курякин так резко меняет свои мысли, хоть и в правильном для самого американца направлении. — Прекрасно, осталось только узнать, какая же из дверей этого лабиринта туда ведет, — манжет наконец-то оказался аккуратно закручен, а Соло наклонился на креслом, чтобы нежно поцеловать Теллер в уголок губ. Девушке предстояло в его отсутствие проверить комнату на наличие жучков более тщательно, а к тому же понаблюдать за охраной, которая воспринимала немку, как незначительную угрозу. А зря. — Веди, — скомандовал американец, когда дверь тихо щелкнула. Оставлять немку одну не хотелось, но, с другой стороны, постоянно быть со своей женой ему тоже не представлялось возможным. Работа ждала, тем более, что по словам Курякина этот дом был еще полон сюрпризов, которые мужчина собирался с превеликим удовольствием изучить. Как оказалось, кабинет находился ровно в центре дома. В самом что ни на есть буквальном смысле этого слова: на втором этаже сразу за парадной лестницей. Огромное помещение, которое встречало столом для совещаний, а дальше, у окна, уже находился непосредственно стол хозяина дома. Шкафы с книгами, дорогие картины и всяческие статуэтки заставляли руки бывалого вора чесаться, а в голове сами собой вертелись планы относительно того, как можно было бы вынести все это богатство из дома. Курякин сидел за столом, на котором в данный момент стояла целая груда папок. На подкатном столике подле размещалось с десяток откупоренных бутылок с разного рода спиртным. Перед самим русским стоял бокал с виски, насколько мог судить Наполеон, но тот к нему не притрагивался. — Кажется ты говорил, что мы займемся этим вечером, — изящно обогнув стол, американец приблизился к документам, наугад подхватывая самую верхнюю подшивку и вглядываясь в баснословные суммы транзакций. — Да… Я просто, — Илья поднял усталый взгляд от бумаг, и Соло очень быстро смекнул, что его напарник прошлой ночью вместо здорового сна занимался именно изучением текущих дел, чтобы не попасть в неприятную ситуацию во время встречи с любым из представителей данной сферы. — Ты в курсе, что ты слишком сильно напрягаешься в первые же сутки? — американец несколько недовольно нахмурился, выбирая для себя подходящий напиток, прежде чем погрузиться в пучины бухгалтерской рутины. — Наверное, но тут точно нет камер и жучков… — Соло задумчиво вчитывался в этикетку дорогого редкого виски, попутно осознавая, что его напарник все еще боится полностью вжиться в роль. Дорогой перстень лежал около письменных принадлежностей, американец даже хотел украсть его, правда всего пару секунд. — А еще нет Абигейл. Ты же в курсе, что в честь солидарности напарников тебе нельзя с ней спать? — русского нужно было отвлекать от всего неприятного и тяжелого. Он совершенно не умеет расслабляться, а задание обещало быть долгим. Наполеон сделал глоток янтарной жидкости из бокала, прикрывая глаза от непередаваемого блаженства, растекшегося по всем вкусовым рецепторам. — Прости, что? — у Ильи начинал отказывать мозг от переизбытка информации. Нервная обстановка и недосып плохо сказывались на агенте КГБ, а вечером им предстоял прием, который теперь имел все шансы закончиться весьма плачевно для их квартета. Это задание воистину станет в таком случае самым коротким и последним в истории их группы. — Я говорю, Большевик, что тебе непременно нужно отвлечься. А еще лучше поспать, хотя бы пару часиков. У вас там не роботов штампуют, в этом я убедился уже давно. Да и не думаю, что на аукционе кто-то станет разговаривать с тобой о текущих делах бизнеса. Всех будет волновать то, где ты был столько времени и почему снова вышел из тени, — русский хмурился, стараясь внимательно слушать, при этом не желая отрываться от бумаг. Черт, кажется, в этот раз Наполеону предстоит играть роль мамочки сразу для троих взрослых людей, которые ни в какую не желают его слушать. Бумаги пришлось практически насильно вырвать из явно потерявших силу пальцев Курякина, а сам русский недовольно засопел, возведя свои голубые очи на американца, который ловко спрятал всю макулатуру в папку, а затем в один глоток прикончил остатки алкоголя в своем стакане. — А теперь, мистер Орлов, вы перестанете думать о том, как раздирать себя на две части. Ты уже был в этой шкуре. Наверняка, тебе даже в какие-то моменты нравилось быть именно Орловым, а не Курякиным, — голос американца звучал безапелляционно и уверенно. У них не было никаких особых выходов: Илью непременно нужно было наставить на путь истинный. И раз актер из русского не такой уж хороший, то пусть носит маску оружейного барона постоянно. Соло с Теллер отнесутся к этому с пониманием, а Абигейл, кажется, нет до этого никакого дела. — Ну да, гордость за советское производство, — американец несколько удивленно повел бровью, не вполне понимая, о чем говорит его товарищ. — Спрос на оружие огромен. Эта империя строится на поставках оружия прямиком с заводов. Рабочие и не знают, куда направляется все это. Им потом зарплату начисляют и премии. Я бывал на одном из таких уже после, когда Орлов ушел в подполье. Илья говорил это с таким странным, частично стеклянным выражением глаз, словно и не он был тем самым человеком, который в самом начале становления данной операции являлся ключевой фигурой. Соло практически видел, как маска легенды огромными кусками клеилась прямо на кожу его коллеги. А может дело в слишком живом воображении, ему ведь свое поведение менять особенно не нужно было. — В таком случае, не ознакомишь ли меня с нашим ассортиментом? — на такого русского было отрадно смотреть. Курякин как-то разом весь подобрался, собирая мысли в кучу и раскладывая по полочкам все то, что он уже успел изучить. Кажется, в данный момент американец все же был прав. Хотя Илья никак не мог отделаться от мысли, что Сандерс отдал и Соло какой-то приказ. Все это путалось в голове, не давая сосредоточиться на главной проблеме. Русский поднялся из кресла одним слитным движением и снова отправил перстень на свое законное место. Наполеон даже толком не успел заметить, когда его коллега успел снова взять этот важный элемент в руку. Мужчина подошел к книжному шкафу, отогнул одну из книг и нажал на запрятанную кнопку. Шкафы, как оказалось, выполняли некоторую функцию дверей, так как за ними находилось второе дно: довольно внушительных размеров ниша, на которой висело оружие. Самое разное оружие. Снайперские винтовки, пулеметы, легендарный Калашников, пистолеты всех видов, которые выпускал Советский Союз. Внизу на полочках находились заряженные магазины и отдельные коробочки с патронами, а также оружейное масло и все необходимое для ухода за столь внушительным арсеналом. — О, недурно. Значит, в случае нападения, тут есть чем обороняться, — Соло не особенно любил все громкое и огнестрельное, предпочитая тихо что-то украсть и исчезнуть из поля зрения до прибытия охраны. Правда, такое ему не очень часто удавалось, так что приходилось как минимум отвечать. — Это только мелочь. — Мелочь? — ба, да этот русский, кажется, знает, чем заинтриговать. Американец не сдержал довольной ухмылки, когда еще одна дверь, замаскированная под шкаф, отворилась, показывая коридор, который вел куда-то вниз. Не самая удобная узкая винтовая лестница, довольно скудное освещение. Скорее всего, это был один из тайных ходов на случай экстренной ситуации. Мужчины дошли до двери, которая вела в огромный ангар. Кажется, подземный. Соло не был уверен на глубине скольких метров под землей они находились, но таких масштабов помещение точно не могло располагаться нигде, кроме как под территорией поместья. — Бронетранспортеры, грузовики, огнеметы, ракетницы и даже танк, — Курякин поднял огромный рубильник, включая освещение. Покрытые брезентом здесь стояли десятки военных машин разных размеров и назначения. Разумеется, все было советского производства. Соло лишь ради любопытства поднял парочку покровов, чтобы убедиться в том, что это не муляжи. — Ты серьезно? Да с такой небольшой армией можно завоевать все княжество за пару часов. — И это только демонстрационные модели, скажем, если кто-то в гостях неожиданно захочет приобрести что-то, но пожелает вначале оценить товар вживую, — хотя Соло подумал, что все это было больше похоже на попытку богатого мужика впечатлить молоденькую девушку. Он предпочел не озвучивать тот факт, что за последние сутки процент пошлых мыслей касательно своего напарника начал стремительно расти. Всему виной, наверняка, был этот жесткий и спокойный образ, а тот Курякин, который в обычной жизни был вечно не уверен ни в чем, касательно любых человеческих взаимоотношений, отошел на второй план. А может всему виной была Абигейл. Наполеона еще год с момента «кончины» женщины попрекали тем, сколь она была хороша, а он — плох. Вопреки мнению о том, что Наполеон Соло ценит в своей жизни только костюмы и дорогие отели, американец так же ревностно относился и к тем людям, которые были ему симпатичны. И пусть тогда они с Ильей друг друга не знали, но Соло чувствовал какую-то нездоровую ревность касательно прошлого Абигейл и Ильи. Возвращаются мужчины уже по улице, так как ворота ангара выходят на рубеже территории поместья. Довольно солидное выходит у них помещение. Соло даже не берется представлять себе, сколько человек должно работать для обслуживания и поддержания функционирования данной империи. И ведь изначально дом явно не был для этого всего предназначен. А это могло наталкивать только на одну мысль — их просто не информировали о том, что в скором времени предстоит полноценное внедрение. Ушлый Сандерс явно имел свои интересы относительно этого предприятия, иначе начальником охраны его человека бы не сделали. Русским пришлось договариваться, чтобы Эдриан не совал свой длинный нос дальше, чем положено. В тени деревьев было несказанно приятно находиться. В саду вообще было довольно свежо, а главное, создавалась иллюзия отсутствия посторонних наблюдателей. Вляпались они в это задание по самые уши. Предстояло быть начеку, ни на минуту не забывать о своей роли. Наполеон для себя выделил, что самое ужасное в его нынешнем амплуа —статус женатого человека. Вряд ли найдется объективное объяснение тому, что он заигрывает с горничными или официантками в доме, пока рядом есть жена. Насколько американец себе представлял, в данном обществе подобное не приветствовалось. — Куда дальше двигаемся? — погода всячески располагала к праздному проведению времени. Желательно в лежачем положении и рядом с бассейном. Ну и пышногрудая красавица, которая будет натирать спину и плечи кремом для загара, а еще приносить освежающие коктейли. -… не слишком то вежливо задавать вопрос, а затем не удосужиться даже ответ выслушать, — Курякин только чуть скосил взгляд на замечтавшегося коллегу, который воспринимал, по его мнению, задание скорее как внеплановый отпуск с содержанием, чем довольно запутанную и сложную работу, во время которой отвлекаться на фантазии совершенно недопустимо. — Всему виной отличная погода, вкусная еда, отличная постель и хорошая одежда. Тебе бы тоже не помешало расслабиться. Хоть немного, — как можно более миролюбиво отрикошетил обвинение в свой адрес американец. Разумеется, где-то на задворках сознания он понимал всю важность задания, которое нужно было бы поскорее завершить. Но мысли о том, что после этого задания их группа перестанет существовать, не давали покоя. Уж в способностях Абигейл давить на жалость он не сомневался ни секунды. Курякин предпочел только проследовать дальше, снова в дом, напичканный охраной. Привратники встретили их с некоторым удивлением, хотя и старались напустить на себя совершенно невозмутимый вид. Ведь кому охота признать, что работодатель так легко может ускользнуть из-под чуткого надзора. В гостиной их встретил начальник охраны, который, кажется, так до конца и не смог вжиться в свою роль, с таким неудовольствием он смотрел на то, как двое самых важных для его работы людей возвращаются целыми и невредимыми. Ну вылитый Сандерс, только немного помолодевший. — Сэр, при всем уважении, — амбал даже позволил себе несколько преградить Орлову путь, чтобы озвучить свою смехотворную претензию, — вам не стоит пропадать из поля зрения охраны ни на мгновение. Все это для вашей же безопасности, — Соло сейчас получил возможность оценить этого американца, который и ему показался совершенным профаном, если не думать о плохом. Эдриан был любителем вести двойные игры. И раз Наполеону он задание не дал, то вполне возможно, что мог дать его этому своему подчиненному. — В таком случае охране следует внимательнее следить за всеми входами и выходами, чтобы господин Орлов мог чувствовать себя в безопасности хотя бы в своем собственном доме, — едва заметное подрагивание пальцев русского не сулило ничего хорошего. В данном случае красноречие Соло пришлось как нельзя кстати. Кажется, у их американского начальника охраны наблюдалась маниакальная русофобия, так как мужчина несколько опешил, воззрившись на Наполеона с легкой обидой, словно в его лице он и хотел найти поддержку. Курякин же в свою очередь проявил недюжую выдержку, просто не вырубив преграждающего ему путь мужчину. Хотя в текущей ситуации это было бы весьма нежелательно. Им нужно было еще приглядеться к персоналу и охране, прежде чем понять, кто именно из них подставные лица. Американец отступил, хотя и выглядел совершенно недовольным. Наверняка, в своей повседневной работе он был каким-то начальником, пускай даже небольшой оперативной группы, а теперь ему приходилось изображать из себя подчиненного, что вызывало у мужчины бурю негодования. И это могло стать проблемой. Мужчины чинно проследовали дальше, до входа в подвальное помещение, за дверь которого располагался небольшой филиал рая Наполеона Соло и Габи Теллер. Винный склад. Огромное количество шкафов со всевозможной выпивкой самых разных вкусов, градусов и выдержки. — Вот и погреб. Хотя, гораздо проще просто озвучить то, что тебе нужно. Уверен, что здешние работники ориентируются во всем этом стеклянном безобразии гораздо лучше, — американец на мгновение несколько нахмурился. Ведь что-то явно во всей этой прекрасной картине его тревожило. Окинув взглядом широкие полки, любовно очерчивая взглядом покатые бока сосудов с изысканными напитками, мужчина перевел взгляд на собеседника, который выражал совершенную отрешенность и незаинтересованность коллеги в любовании сиими дарами ликероводочной промышленности. — Так, это все конечно хорошо… Но, — Соло воззрился на напарника с пытливостью следователя, пытаясь оформить все те мысли, которые разом начали шуршать в его голове, как рой сведенных с ума пчел, — меня больше волнует пока то, как долго ты сможешь… — Еще мне не хватало твоей опеки, — огрызнулся русский, щуря глаза от неудовольствия. Он в принципе не признавал полумер ни в каком проявлении. И раз уж ему предстоит на неопределенный период времени забыть о своей преданности стране, то Соло просто придется подстраиваться на ходу, так как Илья не умеет брать паузы, меняя маски, словно перчатки, как это делает американец. — Разумеется, мистер Орлов, разумеется, — Наполеон постарался изобразить вину, но веселый блеск в глазах его выдавал с потрохами. Американец явно был доволен обернувшимся положением. Ему предстояло изучить коллегу с весьма захватывающей стороны. С его темной стороны. Хотя до этого именно Курякина, — пусть и не с точки зрения морали, но с точки зрения политики партии, — можно было назвать примерным гражданином. А тут такое оʼля-ля. — Продолжим изучать бумаги в кабинете? В кабинете помимо оставленных бумаг обнаружилась и Абигейл. Женщина задумчиво мерила шагами огромное пространство кабинета, мерно попивая коньяк, о чем свидетельствовал один из откупоренных графинов, который Соло изучил ранее. Наполеон не был уверен в том, какие отношения у Ильи с этой женщиной на самом деле. Об этом еще предстояло осторожно расспросить. Чуть позже, когда представится случай. — Что ты здесь делаешь? — кажется, русский был собственником и в обличии Курякина, и в обличии Орлова. Американец помнил, как один раз без ведома хозяина позаимствовал шахматы. Хотел сделать приятное, предложить сыграть, пока русский принимал душ. Итогом стал вывих запястья, синяк на локте и грубое выпроваживание за дверь с недвусмысленными угрозами больше так не делать. А ведь он наоборот хотел укрепить сотрудничество посредством приобщения к интересам своего напарника. Не вышло. — Тебя искала, хотела поговорить, — и несмотря на все посылаемые женщиной сигналы о том, что Соло было бы не лишним вежливо откланяться, Наполеон не был бы собой, если бы не проигнорировал все ее цепкие взгляды. — Разве ты не видишь, что я занят? — все трое синхронно замолчали, вслушиваясь в тихое шуршание со стороны дверей. Охрана не дремлет. — Нам с Джеком еще предстоит разбираться невесть с кем. Мы даже толком не знаем, кто это конкретно и откуда идет поток. Что у тебя может быть такого важного сейчас, Абигейл, что я должен все бросить и заняться твоими проблемами? — мысленно Соло аплодировал стоя и руками и ногами. Теллер рассказывала ему о неудачной попытке заставить этого русского увальня танцевать. Она только выпив набралась храбрости, а в результате дело свелось практически к драке. При всей своей вспыльчивости, с дамой русский повел себя более галантно, хотя вот заваливаться на пол было совершенно необязательно, по скромному мнению американца. — Разумеется, — по поджатым губам можно было легко догадаться, что женщина была крайне недовольна сложившимся разговором. Соло предположил, что ранее ей уделялось куда больше внимания, теперь же женщину отправляли на вторые роли. — В таком случае встретимся уже вечером. Не буду мешать. Дверной замок тихо щелкнул, а Курякин воззрился на документы, которые все так же беспорядочно были раскиданы по столу. — Не думаешь, что стоит быть с ней более доброжелательным? Все же в глазах всех остальных вы — пара, — Наполеон старался не сомневаться в правильности выбранной манеры поведения напарника, опасаясь лишь, что разъяренная фурия в их квартете принесет больше хлопот, чем выгоды. — На задании в Риме мы с Габи тоже были на ножах, но нам это совершенно не мешало, — американец картинно закатил глаза, стараясь не прыснуть от смеха. Ту миссию он запомнил на всю жизнь, сколь короткой она ни была. — Конечно, вы же профессионалы. — Ехидничай сколько угодно, — бухгалтерские сводки снова захватывали разум Орлова, из-за чего тот гораздо больше обычного растягивал предложения, словно ему приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы не забыть, о чем он говорил изначально. — Ее ребенок все еще у русских. Она сделает все, что нужно. Соло не стал акцентировать вопрос на том, почему Илья так сторонится этой мысли. По словам американки, ребенок-то был их общим. Она, как мать, кажется печется о своем благополучии, хочет вернуться к сыну как можно скорее. В Курякине же не проскальзывает и тоненькая ниточка отцовского инстинкта. — И она будет сообщать моему начальству о сделках, которые я буду проводить, — тихо, но при этом невероятно грозно прошептал русский, сжимая кулаки, чтобы не начать крушить все вокруг. Разумеется, на время операции, весь бизнес переходил из ведения огромного бюрократического аппарата СССР в руки агента, который играет роль главы синдиката. Соответственно и все новые сделки теперь будут проходить не через власть имеющих, а напрямую через Курякина. И конечно же он не должен ни с кем советоваться в целесообразности, ведь это будет занимать слишком много времени, что вызовет вполне обоснованные подозрения со стороны потенциальных покупателей. — Думаешь, они ей угрожают? — Соло скосил взгляд на бумаги, которые на первый взгляд находились в том же положении видимого хаоса, в котором их оставлял русский. За исключением парочки легких вмятин по краям документов, которые не так-то просто заметить, если не знаешь, что именно нужно искать. Скорее всего это результат работы кого-то с длинными ногтями. И в защиту Теллер можно было с уверенностью говорить о том, что возиться в автомобилях гораздо удобнее с коротким маникюром. — Думаю, ей пообещали свободу в обмен на информацию, — тучи сгущались все сильнее и сильнее. Быть обложенными со всех сторон без какой бы то ни было возможности дождаться помощи было очень и очень тяжко. — А нам что, еще и дела эти вести придется? — Соло с большим сомнением осмотрел груду бумаг перед собой, а затем скосил взгляд в сторону стеллажа с огромным количеством папок схожего содержания. — В этом и состоит вся сложность. Развлечения развлечениями, но деятельность ни в коем случае не должна прекращаться на этот период. Зато в этот раз тебе не удастся отвертеться от бумаг под предлогом необходимости обновить гардероб, — Наполеон был практически полностью убежден в том, что его русского напарника это забавляет больше всего. Сплошная бюрократия и никаких завораживающих погонь, краж и красивых женщин в конце трудового дня. Скука смертная. — Кажется, Юрий, тебе это несказанно веселит, — соревнование в профессионализме между ними еще никто не отменял, а значит Соло предстоит на некоторое время выбраться из своего привычного образа Казановы, чтобы доказать этому выкидышу советского режима, что и на этом поприще ЦРУ преуспело гораздо больше, чем КГБ. — Не совсем, но так как ты бухгалтер, мне придется и твои бумаги потом проверять, Ковбой. Я не позволю тебе воровать у Союза. Даже несмотря на всю незаконность происходящего. — Хм, убиваешь всю мою мотивацию прямо на корню. Американец выбрал себе стопку отчетов и переместился с ними за стол для переговоров. Там можно было беспрепятственно разложиться и вникнуть в суть этих непомерно огромных цифр. Разумеется, ему и самому в голову приходила мысль о том, что быть подкованным в вопросах их финансовых операций, хотя бы последних, является жизненной необходимостью. После столь долгого отсутствия Орлова будут проверять со всех возможных сторон и углов, а его приближенных — еще тщательнее. По мере того, как алкоголь оседал в желудке, цифры и объемы вызывали все больший трепет в душе. Сложно представить, что можно сделать с такими оборотом оружия. Разумеется, люди друг друга повсеместно люто ненавидят, поэтому и не упускают возможности развязывать военные конфликты как внутри одной страны, так и между целыми коалициями. Соло прекрасно знал, что и его страна грешна подобной торговлей, но пока цифр он не видел, а здесь прямо по полочкам перед ним была разложена столь ценная информация. Будь он преданным человеком Сандерса — непременно сообщил бы своему руководству о движении денежных потоков, чтобы те знатно насолили русским. Патриотом Наполеон никогда не был. Да и исполнительным сотрудником тоже себя не считал. Он предпочитал работать в одиночку, но с недавних пор приходилось принимать условия командной игры, к которым он быстро привык. Теперь их троица воспринималась как единая ячейка, интересы которой не должны были разниться. Он сам часто размышлял над тем, как в их скромном коллективе отношения разительно менялись изо дня в день, пока не стали «условно доверительными». Они не разговаривали друг с другом о своем прошлом или о своих страхах, но в рамках сотрудничества безоговорочно друг другу доверяли, не скрывая друг от друга никакой информации. Вот именно сейчас, разглядывая этот кладезь бесценных данных, Соло думал над тем, что молчаливый и всегда закрытый русский, оказывается ему доверяет. А может просто вера в свою страну потихоньку угасала. Как бы то ни было, без малого полтора часа мужчины провели в тщательном изучении сводок и подсчетов прибыли в целом и маржи для каждого товара в частности. Вдвоем огромный объем информации им давался гораздо быстрее. И уже к обеденному времени, когда охрана доложила о прибытии визажистов, напарники позволили себе оторваться от бумаг. Все было кропотливо разложено по датам и убрано в соответствующие папки, чтобы в случае необходимости легко сориентироваться и ничего не потерять. Женщины только быстро отметились в дверном проеме, чтобы уведомить о том, что сборы на аукцион официально начались. — То есть, мы здесь, как в золотой клетке? — Джек, ты же знаешь, что пока наша цель неизвестна, а значит предосторожность важнее всего. Помимо этого, за нами наблюдают неотрывно. Ни на секунду нельзя терять бдительность. Не в этом доме, — жизнь в постоянном стрессе не должна была так сильно огорчать американца, если бы не ежесекундная вероятность распрощаться с жизнью. Хотя в таком окружении Наполеон бы и не так сильно расстроился поставить эту финальную точку. И речь шла совершенно не о вещах.