***
— Что ж, ничего интересного за сегодня не случилось. Наверное, это было что-то вроде ветра, да? — Адель сидела на краю кровати и болтала ногами. Где-то я это уже видела. Мы сидим в нашей комнате, уставшие от безделья. Крипи оставили нас за главных, а сами ушли на поиски этого неопознанного объекта. Наша комната — наш официальный дом. Да, могу с уверенностью сказать, что это место вполне уютное и тёплое, временами. По крайне мере, было. Сейчас уже все наши простыни и наволочки извалялись в пыли, стены стали влажными и почерневшими от частого дождя. На потолке образовались трещины, через которые небесная вода и капала на полуразрушенный пол. Горела лишь одна лампочка, отбрасывая тусклую тень на всё и вся. Я уже молчу про наш внешний вид — за последнее время одежда сильно испачкалась в грязи и крови. Я угощала Аделину остатками хлеба, который украла ещё с самых первых дней здесь. Она съела совсем чуть-чуть, даже — только слегка откусила, но уже отказалась заканчивать трапезу. Она была сыта по горло. Или мне так казалось. Я обнимаю колени, сажусь напротив подруги. Она слабо улыбается, как-будто хочет внушить мне, что рада и счастлива. Как-будто знает, что наша ситуация выгодна, да и вообще, может быть и хуже. Очень хочу ей верить, но с каждым разом становится сложнее улыбаться ей в ответ. — Думаю, ты права. Тем более, что может случиться? Ведь главное то, что… — Мы вместе. — Она тихо перебивает меня. Хриплый голос и неуверенная интонация дают мне понять, что ситуация весьма печальна. Я тяжело вздыхаю, неохотно поднимаюсь с пола и… Слышу какой-то странный звук. Я определённо слышала его! Тот же звук распространялся по комнате в тот момент, когда проклятая дверь отбрасывала жуткие тени! Но ещё с самых первых дней нашего прибытия здесь, от начала до конца, я думала, что это всего-лишь голос в голове!.. — Адель, сиди здесь! — Мне пришлось использовать приказной тон. По другому эта девчонка не стала бы слушать старшую подругу. Не знаю, что на меня нашло, но я взяла ситуацию в свои руки. Всё, что я слышала перед тем, как уйти, это её ненавязчивое: — Я прикрою! Кивнула сама себе и принялась оглядываться… Никого. Озаряюсь по сторонам и попутно достаю из кармана плаща кинжал. Снова этот голос! Лёгкий, непринуждённый, даже детский, сопровождаемый хихиканьем и завыванием ветра… Пора уже кому-нибудь из нас остановится! — Выходи сейчас же! Сражайся по правилам! Я кричу в пустоту. Голос это ничуть не напугало. Наоборот — раззадорило, что было понятно из-за её очередного порыва смеха. «Как там Аделина?..»— думала я, поглядывая на дверь в нашу комнату. Мне действительно было страшно за неё — мало-ли, что она может натворить без меня… Она ведь совсем беспомощна. И тут… Я слышу крик. Отчаянный крик, принадлежащий Аделине! Стремглав мчусь к ней, пытаясь преодолеть ужасные мысли в голове, открываю дверь… Я улыбаюсь и разрезаю верёвку на её посиневшей шее.***
«Жизнь бывает очень несправедлива» — так я думала буквально два дня назад. Пока не осознала, что это мы несправедливы к жизни. Вы видите на моей коже трупные пятна? Ахах, если раньше я и была лишь дешёвой пародией на страшную убийцу, то теперь я являлась не кем иным, как ходячим мертвецом. Трупом. Гнилью. Называйте это как хотите. Что это всё вызвало? К чему привело? До сих пор не могу понять, почему именно так. Снимаю с себя уже полностью рваное платье и осторожно залезаю в проржавевшую ванну. Холодные струи чёрной воды бешенным потоком льются на мою голову, сползают по волосам, к груди, и громко стучат по стали. Затаила дыхание, пытаясь привести биение сердца в норму. И снова таинственный голос смеётся. Улыбаюсь, сжимая в руках лезвие кинжала.***
Это было очень хорошее время. Просто мне больше не смешно.
И только сейчас я поняла, что тот голос принадлежал мне.