Возвращение Кровавой Хабанеро.Новые легенды!

      Зажмурившись, от резкой боли в районе груди, я испуганно открываю глаза. Где-то в легких, полыхает истинное, отталкивающие собственной силой пламя, заставляя непрерывно кашлять, сгибаясь в трое. Тело ломит, а голова раскалывается. Такое чувство, что меня прокрутили через мясорубку, вдобавок насадили на кол, при этом вывернув все мои внутренности, напоследок решив сжечь. Жутко, не так ли?       Чуть щурясь, и оглядываясь по сторонам, я постепенно начинаю привыкать к столь яркому освещению. Вокруг, медленно, словно наслаждаясь тишиной и спокойствием, плавали облака. Яркий, ненавязчивый свет, даёт быстро привыкнуть к нему. Стоит лишь дотронутся до столь манящего облачка, как оно растворилось, оставляя нежный осадок. И все же, я кажется отвлеклась. Где я, и куда я попала?        — Ты везде, и нигде одновременно, — ехидно прозвучал мелодичный голос рядом. Это, нет, этот тембр я узнаю из тысячи…        — Стас! — радостно вскакивая, и прижимаясь к родному человеку, так сильно насколько это возможно шепчу я. Прежняя боль, перестала ощущаться, а силуэт брата наполнит сердце счастьем. Дыхание начинает постепенно учащается, а пальцы нервно теребят край любимой кофты старшего брата. Той кофты, в которой он тогда ушёл в супермаркет.… Но стоило лишь широкой ладони Стаса коснуться моей головы, как сердце успокаивается, а дыхание приходит в норму.        — Ну и дурочка ты, Ника, — тепло улыбается парень, перебирая каштановые, и немного жёсткие пряди сестрёнки. — Мы же просили, оставаться там, внизу, тебе ещё рано сюда, — так же тихо шепчет Стас, не прекращая теребить волосы.        — А тебе? Ведь тебе тоже было рано уходить сюда, — обиженно говорю я, отводя взгляд и отодвигаясь от Фомина. Губы непроизвольно кривятся, и я неохотно, убираю руку с волос.        — Нет, сестрёнка. Я должен был попасть сюда в то время, когда я сюда попал. Именно это было предначертано мне судьбой, — грустно улыбается Стас, забавно по птичий склоняя голову на бок. Э? Чего ж, он про судьбу вдруг заглаголил аки мелкий Хьюга?!        — Не строй из себя Хьюгу, Стас! Я то, тоже оказалась здесь, значит, и мне это было предназначено, — упорно не хотела сдаваться я. Упёртость это да, упертость это моё.        — Окей, окей, подловила, — подняв руки в знак примирения шутливо сказал братец. — Ну, просто, понимаешь, если человек умирает, значит так было суждено случиться. Это что-то вроде правила. Но как нам известно, у всех правил есть свои исключения. И в нашем случае, исключение это ты, — попытался донести до меня непонятную ересь Стас.        — Я?        — Ну точнее, не ты, а то как ты сюда попала, — пожал плечами он, улыбаясь.        — Не мозоль мне, мозг, братик! Не говори загадками и объясни нормально, по-человечески, — сдвинув брови на переносице пробубнила я. Ух, раздражает он меня, когда говорит. Тайна мадридского двора, блин!        — Нет времени, потом Ника. А сейчас слушай и запоминай, — не ответив на мой вопрос, резко сосредоточился Стас. Ещё одна дурацкая черта братца, резкие перепады настроения.        — Здесь, систр, в сумеречной зоне* время течёт совсем иначе, и именно поэтому ты не должна меня перебивать, — смерив меня серьезным взглядом серых глаз, продолжает парень. — Как я уже говорил, время здесь течёт иначе, но не смотря на это, обитатели этого пространство, то есть жрецы и боги, внимательно следят за всеми. Они знают и видят абсолютно все и именно они решают, когда придёт время человека. И, знаешь Вероника, они очень недовольны тем, что ты так рано сбежала снизу, — закусывая нижнюю губу, берет меня за руку Стас.       «Почему?» — уже хотела спросить я, как вспомнила просьбу не перебивать. Продолжая недовольно хмуриться и смотреть на брата, я ждала долгожданных объяснений.        — Видишь ли, им, то есть жрецам не нравится, нет, даже не так, они ненавидят когда им перечат. И любого, кто отправляется сюда раньше времени они жестоко карают, обрекая на вечные муки, — тихо обеспокоено шепчет Стас, и лишь крепче сжимает мою ладонь.        — К-к-карают? — шокировано спрашивая я, и тело начинает бить мелкая дрожь. Мало того, что снизу сбегать, было не так уж и просто. Так ещё, и здесь.       — Я-я не хочу, я не хочу бы меня покарали, — голос срывается на крик, и у меня начинается истерика. Да, может, кто-то и назовёт меня трусихой, но лучше я признаю что я действительно боюсь, нежели буду врать самой себе.        — Эй, тише, тебя не кто не тронет, — обнимает меня Стас, пытаясь хоть как-то утешить. Спасибо тебе, братик, но это как-то не очень помогает.        — Но, ведь ты сказал, что они, — не успеваю я закончить, как меня перебивает решительный голос Фомина:        — Я сказал, что они тебя не тронут, — уже более уверенно говорит он, решительно смотря куда-то вдаль.        — Уверен? — язвительно доноситься чей-то мужской баритон, и развернув голову на девяносто градусов, нам удаётся лицезреть пять силуэтов медленно приближающихся к нам. На лице каждого из них была маска, а впереди шел он. Я узнала бы эту маску, из тысячи, нет сотни тысяч. Маска Шинигами, точна такая же как из Наруто…        — А ты довольно смышлёная, девочка, — как бы замечая произносит жрец с символом воды, на маске. Холодный, даже ледяной голос. Не сомневаюсь, что под маской, его лицо не менее, равнодушно.        — Верно, смышлёная, но трусишка, ещё та, — громко смеётся огненный жрец. От него так и веет, незримым огнём. Нет, не таким, который согревает вас зимней ночью, и не таким который манит своим величием. От него веет огнём страсти, пугающе опасной страсти.        — Не обращай на них внимание, — тихо шепчет воздух, а земля лишь подходит ближе пристально изучая моё лицо. Задавливает. Земляной жрец, в буквальном смысле этого слова задавливает меня, заставляя стушеваться, ссутулив плечи.       «Не стоит, недооценивать жрецов стихий, — тихо говорит голос Стаса в моей голове. — Поклонись, — так же шепчет он.»       Следуя указаниям брата, поклоняясь земляной маске, я жду поклон в ответ. И лишь когда земляная маска кивая отходит, я оборачиваюсь к Стасу. Тот слегка, уголками губ улыбаясь показывает большой палец, и кивает в сторону Бога Смерти. Повторив поклон, я жду его в ответ, как громкий голос Шинигами говорит:        — Довольно, девочка. Мы пришли решить твою судьбу и в случае не удовлетворительного ответа, выбрать кару, — озаряет уста Шинигами, немного жуткая улыбка. Сглотнув, и покорно кивнув, я выпрямляюсь, а сердце начало бешено стучать. Еще немного и оно действительно выпрыгнет из груди.        — Итак, смертная, мы спросим тебя лишь один раз. Что подтолкнуло тебя, добровольно отправиться в лапы Шинигами? — одновременно спросили жрецы стихий, не скрывая природного любопытства. Кроме воды естественно.        — Простите? — не поняла я. Что они хотят этим узнать?        — Из-за чего, ты совершила самоубийство? — переформировал вопрос Бог Смерти.        — Я хотела к родным. К маме и Стасу, — без раздумий ответила я, гордо поднимая голову. Скрывать от них истинные мотивы думаю не стоит, судя по всему, они и так умеют читать мысли.        — То есть косвенно, в этом виноват он? — указывая пальцем на Стаса, спрашивает Шинигами гаденько усмехаясь. Сердце пропускает удар.        — Что? — удивлённо пробормотала я. Мне ведь послышалось, послышалось да?!        — То есть, ты хочешь сказать что абсолютно не виновна, и виновен лишь он? — повторяет догадку огненный жрец.        — Как? Что? Н-нет… — широко распахнув глаза, активно начинаю жестикулировать руками, мотая головой. От неожиданно овладевшего тело страха, не удаётся мыслить рационально и логически. Чёрт!        — Так виноват он? Отлично, мы покараем его. Не очень то и хотелось тебя карать, — усмехается вода хлопая в ладоши, словно ребёнок. Какие однако, резкие перепады настроения…        — Прекрасная идея, — спокойно соглашается земля и ждёт одобрение воздуха.        — Я только за, и вдобавок можем к виновным приписать и её мать, — раздумывает воздушный жрец, кивая головой так беспечно, словно обсуждает погоду.        — Ууу, да у нас сегодня две жертвы, — азартно потирая ладоши говорит огненная маска, продолжая.        — Тогда, одного из караемых я заберу с собой в самое пекло вулкана, и буду наблюдать как тот будет медленно и мучительно ступать по раскалённой лаве, ближайшую сотню лет, — щёлкая пальцами говорит он, и на Стаса в тот же момент набрасывают кандалы.       Их голоса в смешиваются в вихре, мешая сосредоточиться, и голова начинает кружиться. Я смотрю на Стаса, которого медленно утаскивают двое самураев, облачённых в красное, а я не могу пошевелиться. Так нельзя! Не поступайте так! Меня выводит из себя все, а злость затуманивает разум. Злость на Шинигами, злость на жрецов, злость на собственно бессилие…       Ну уж нет, я не позволю себе снова стать слабой и бесполезной. Я не позволю себе бессилие. Не в это раз. Из последних сил, поднимаясь я пытаюсь докричаться до жрецов стихий и Шинигами.        — Хватит, — тихо бормочу я, злясь на свою немощность. Громче. Нужно ещё громче.        — Хватит, — уже громче говорю я, но так же остаюсь без внимание.        — Прекратите! — уже срываюсь на разгневанный крик, и тут же прикрываю рот ладошкой.       «Жрецам не нравится, нет, даже не так, они ненавидят когда им перечат» тут же всплывает в голове слова Стаса, и я сглатываю не решаясь поднять глаза. Нарвалась. И вновь из-за гнева и злости.        — Повтори? — презрительно щуря глаза, шипит огненный жрец.       Терять уже все равно нечего, так что…        — Прекратите, — спокойно говорю я и все же поднимаю взгляд, вглядываясь в маски жрецов.        — Как ты, смертная, смеешь перечить нам? — грозно спрашивает маска с иероглифом земли, расправляя плечи. Опять это давящая энергия. Неприятно, но терпимо.        — Я… Прошу вас, не трогайте моих родных, в том что я совершила виновата лишь я, — кланяюсь в поклоне, чуть ли не до ног, говорю я пытаясь предать голосу решительность. Лишь бы сработало, лишь бы прокатило.       Комнату наполняет минутное молчание и голос Шинигами все же нарушает тишину, молвя:        — А ты забавная, — нарушает тишину голос Бога Смерти. — Сейчас, — опоминаясь продолжает маска, — я приму решение, от которого будет зависеть не только твоя судьба и жизнь, но и твоих родных.       Облегченно вздыхая, и кивая головой я жду решение, не сводя глаз с Бога Смерти.        — Итак, я выношу приговор, — медленно и не спеша, словно ещё обдумавшая своё решение говорит он.        — Я, как и все стихийные жрицы наблюдал за тобой, с самого начала. И должны признать, что все испытание, которые мы тебе посылали ты выдержала, не сломавшись, что было весьма похвально. Но, последние испытание, что мы тебе послали. Ты сломалась как игрушка, раньше времени отправившись в сумеречную зону, чем мы сейчас крайне недовольны. И все же, когда мы спросили тебя о том, виновен ли твой брат в этом, ты помедлила, но не скинула вину, на него. И должен сказать, впервые за последнюю сотню лет, я вижу настолько, отважного смертного, не побоявшегося взять вину и кару богов на себя, — довольно говорит Шинигами, улыбаясь. Смекая конец, стихийные жрецы встав в единый строи, на ряду с Шинигами произносят:        — И именно поэтому, мы Жрецы сумеречной зоны, наделяем тебя шансом, искупить вину, и с заданием спасти реинкарнацию сыновей Мудреца Шести Путей, — заканчивает они в один голос.        — А, если я не соглашусь? — тихо спрашиваю я, обдумывая сказанное жрецами.        — У тебя нет выхода, смертная, — довольно скалится Бог Смерти.        — Хорошо, — обречённо говорю я, склоняя голову в поклоне. — Тем более, что я бы и сама хотела изменить историю Наруто и Саске, — шепчу я, грустно улыбаясь. Все же, придётся попрощаться с Стасом, на ещё какой-нибудь определенный срок.        — Извините, а можно задать вопрос? — уточняю я, поддаваясь к жрецам, на более близкое расстояние. На одобрительный кивок, я решительно спросила:        — В чьё тело, вы намерены меня перенести? — как говориться «Кто предупрежден, тот вооружён»!        — Действительно смышлёная, девочка, — одобрительно улыбнулся земляной жрец.        — Мы перенесём тебя, в тело Узумаки Саюри. Является чистокровной Узумаки. Всего четыре года от роду. Отличительные черты, особая чакра в достаточно приличном объёме. Остальное, ты, смертная, узнаешь сама, — ответил на мои вопрос огненный жрец, пристально глядя на Шинигами.        — Тебе пора, девочка, — напомнил жрец с водяной маской.       Переводя взгляд на Стаса, на глаза навернулись непрошеные слёзы, и как можно крепче обняв брата, прошептала:        — Я вернусь, только подожди. И, присмотри за мамой…        — Нет необходимости сюда спешить, дурочка. А за маму не волнуйся, я пригляжу за ней, — тепло улыбнулся Стас нежно гладя спину.       Все же неохотно разомкнув объятья и в готовности глянув на жрецов, я последний раз посмотрела на брата.        — Покажи им, чего мы стоим, сеструха! — задорно крикнул он, после чего в глазах потемнело, а тело обрело незабываемую легкость…