Ode to the eternal sky

Выдыхаю ночной воздух. Потираю шею, которая невольно затекла от неудобного положения. В глазах двоиться от такого необъятного количества звезд. Я люблю такие ночи, когда город не затянут смогом и грязью выхлопных газов. В такие ночи я люблю просто стоять на улице и смотреть на это необъятное вечное небо. Так странно, что такие необыкновенные вещи находятся так близко. Ведь это небо возвышается над нами столько веков и тысячелетий, оно возвышалось над моим каким-то дальним предком и сейчас так же висит надо мной, чаруя своей загадочностью и бессмертием. Нас всех так объединяет это небо, мы все каждый день смотрим на него, потому что не можем не заметить тех вещей, которые поражают своим великолепием, хотя для каждого это небо свое. Потому что сейчас надо мной ночное небо, а над кем-то в другом конце земли сейчас только поднимается солнечное зарево. Над нашими головами разные звезды, такие же вечные, как и небо, такие далекие и таинственные, такие притягивающие. И странно представить, что где-то высоко над нами тоже кипит жизнь, взрываются звезды, и рождаются новые небесные тела. Там свои законы, там все так глубоко и ясно, что не нужно даже пошлых материальных отражений этого бесконечного смысла – слов. А мы сидим здесь, в своем краю, спрятав голову в свои дела, подключившись к розеткам, отключив мысли и чувства, мы превратились в таких же бессмысленных роботов, которые живут тоже благодаря какому-то другому высшему разуму. Идеальные рабы, почти малые дети, которые научились считать до 10, и уже считают, что многое знают. Мы все стали частью одного муравейника, и у нас даже не возникает мысли о том, что нужно иногда оторваться от своего быта и приземленных потребностей (за что нас, наверняка, осудят люди, которые думают, что знают, как правильно жить, что белое , а что черное, у которых не возникает вопросов, потому что им давно все понятно). Просто взглянуть на эту часть таинственного, почти запретного мира, словно кто-то когда-то попросил дать нам в подарок возможность хоть чуть-чуть взглянуть на непостижимую часть системы, в которую нас заточили. И от таких мыслей просто кружится голова, ведь я и не скажу ничего нового, кто-то уже подумал об этом до меня, и теперь я заново изобретаю велосипед, открывая очевидную истину. А мысли все бегут , смешиваясь и сбивая друг друга… Но я привык думать, возможно, это то, что помогает и заставляет меня жить. Не помню, с какого момента мышление стало моим увлечением, но говорят, когда человек становится задумчивым, то в его сердце поселяется кто-то. Наверное, в этом есть доля правды. Я действительно одержим одним человеком, и я даже не знаю, что это. Просто бывает, один взгляд заставляет поменять свое мировоззрение, одна встреча заставляет нас запомнить человека на всю жизнь. Мне просто нравится разгадывать загадки, но я нетерпелив, и бросая одну, я принимаюсь за другую. Я пытался разобраться в себе, но, решив, что это безнадежно, занялся новой пищей для ума. Я вижу этого человека каждый день, и кто знает, что заставляет меня искать его в толпе, что приковывает мой взгляд к нему, почему мои внутренности скручиваются, когда он проходит мимо. Я словно невидимка. Не только для него, но и для других людей. И иногда я не могу избавиться от этого ощущения. Мне действительно интересно, что происходит в его голове. Что заставляет ухмылку появиться на его лице или морщинку на лбу. Я не знаю, как можно разгадать человека, по сути это бессмысленно, но мой интерес заключается в том, что я люблю делать выводы и анализировать какую-либо вещь в процессе долгих наблюдений, я не хочу задавать наводящих вопросов, я должен сам все додумать. Мне интересно, чем занят объект моих наблюдений и сейчас. И мне действительно приходит в голову мысль, что хорошо было бы стать мухой, чтобы расширить круг моих наблюдений, а, может быть, даже найти разгадку. Но у меня нет такого ключа. Поэтому я просто иду без определенного маршрута в темноту, руководствуясь только светом этого вечного неба и его светил, благодаря космос за его многофункциональность. Я теряюсь в своих мыслях, но не на своем пути. И я слышу какие-то звуки. В какой-то момент я подумал, что Вселенная решила разговаривать со мной таким образом, но потом понял, что источник этих звуков никакого ни божественного происхождения. Просто человек перебирает струны, негромко напевая самому себе, сидя на прохладной траве, закрыв глаза и погрузившись в магию своего дела. Песня разрезает ночной воздух, поднимается вверх, кружится, закручивается в причудливые спирали, открывая все новые и новые тайны сердца поющего. Знакомые звуки взлетают в воздух ровным рядом, дрожа и вибрируя в некоторых местах, и сердце странно ускоряет ритм. Я, кажется, знаю, кто этот музыкант. Неужели бывают такие совпадения? Или это просто материализация моих мыслей? Может, я заснул на ходу? Или мое сознание перешло в странный режим работы, но человек, играющий на гитаре, был не кто иной, как предмет моих мыслей. Этого невозможно не заметить: черные волосы и голубые глаза, сияющие даже в ночной темноте, как два хрустальных бокала. Их свет даже чем-то напоминает свечение звезд, таких же холодных и недосягаемых. Я не заметил, как злоупотребил взглядом в эти глаза. Нельзя так долго поддерживать зрительный контакт. Не для меня. Я немного прихожу в себя, вдыхая больше воздуха в легкие. Будто я не дышал все это время. Я иду, и не знаю, куда меня ведут ноги, а в итоге оказываюсь в нескольких шагах от парня. В голове опять совершенный хаос, мне становится холодно, скорее даже не от волнения , а от того, что от него веет холодом. Так случается, когда ты приходишь к человеку, которому ты безразличен. Когда твоего присутствия не желают. Одинокое место. Я даже невольно обхватываю себя руками. ─ Привет, ─ слабым и неуверенным голосом говорю я до того безнадежно, что это приветствие звучит, как вопрос. ─Эм… Привет,─ хриплый голос отвечает мне из темноты, и я вижу, как одна бровь ползет вверх на его лице. Он явно не ожидал, что в это время на улицах есть такие сталкеры, как я. ─Мы, прости… Мы знакомы? ─ недоуменно спрашивает меня парень, пока я смотрю в землю, рассматривая каждую травинку, насколько мне позволяет освещение. ─Мы учимся в параллельных классах. Просто довольно часто вижу тебя на переменах, ─ отвечаю я. Не совсем понимая своих слов, действуя на автопилоте. ─О, правда? Я, наверное, редко смотрю по сторонам, так что… ─ сконфуженно произносит парень, остановившись на полпути, очевидно собираясь зачехлить гитару. ─И часто ты здесь гуляешь? ─ тихим голосом спрашиваю я. ─Ну, я много где зависаю, просто люблю где-нибудь бродить по ночам, когда мало людей, и можно уединиться, ─ каким-то странным голосом произнес он. ─Оу, прости. На самом деле я не часто встречаю людей в такое время, и не часто нарушаю их уединение, ─ дрожащим голосом оправдываюсь. ─Да нет, парень, расслабься. Я не имел в виду… В общем хочешь ─ располагайся, ─ указал он на место рядом с собой. ─ Меня, кстати, Адам зовут. ─Френк, ─промямлил я, занимая место поудобнее на прохладном влажном газоне. ─Знаешь, я тоже не часто встречаю кого-то в такое время суток, поэтому реально удивлен. ─А почему ты гуляешь в такое время? В смысле даже с гитарой? ─ я заинтересованно посмотрел на парня после некоторого молчания. ─На самом деле, в этом весь ответ. Мне нравится это время дня, не так жарко, не так людно, не так светло. Я могу пойти куда хочу, что я и делаю, и никто не предъявит мне претензии. А вообще просто люблю думать, такой уж я… Твоя очередь рассказывать. ─ Ну, ─ почесав переносицу, продолжил я, ─ я тоже люблю подумать о всякой фигне, побыть в одиночестве, просто погрустить. Люблю эту темноту, ─ многозначительно добавил я. ─ Иногда хожу в поисках вдохновения. ─Ты что-то пишешь? ─немного оживившись, спросил Адам. ─Да. Немного играю на гитаре, и пытаюсь сочинять, но не знаю… По-моему, ничего особого не получается, просто набор слов и звуков. Никому особо не рекламирую свое творчество. ─Ох, понимаю. Я тоже сочиняю, но лучше пока петь что-то из чужого репертуара, ─закончив свою речь, парень откинулся назад на спину, заложив руки под голову, вперив взгляд в небо. ─ Никогда не понимал, как небо может быть таким прекрасным… ─Но в тоже время простым,─ продолжил я, следуя его примеру, располагаясь на траве. ─И чарующим… ─ продолжил Адам, затевая своеобразную игру, в которой не было правил. ─Далеким… ─И близким… ─Холодным… ─И вселяющим надежды, ─ сказал парень с нотками беспокойства в голосе. ─ Просто, когда смотрю вот так на звезды, кажется, что все та ничтожно и не важно, все проблемы отступают, и я будто становлюсь частью этого мира. Нет ни зла, ни насилия, есть только это небо, которое может уносить меня далеко отсюда, которое опьяняет и вселяет веру в то, что это правильно. И это такая прекрасная гармония, будто я сливаюсь со всем происходящим… А я просто смотрел на то, что описывал Адам, и меня самого уносило куда-то под звуки его хрипловатого завораживающего голоса, и я начинал верить каждому сказанному им слову, поддаваясь красоте момента. И я не помню, в какой момент между нами повисло молчание, совсем не неловкое, а наоборот очень даже нужное. И здесь не было уже так одиноко и холодно. И все опять благодаря этому вечному божественному, не поддающемуся описанию небу. А с тех пор мы стали часто встречаться по вечерам, бродить по городу, обсуждая миллионы важных и второстепенных вопросов, которые приобретали смысл, только когда слетали с наших языков. Мы играли на гитарах, смотрели в небо, иногда я брал с собой фотоаппарат и снимал все, что только можно разглядеть в этой величественной темноте. Мы говорили много и часто, не очень переживая, когда наш диалог прекращался, потому что молчание стало нашей общей традицией, словно мы специально брали паузу, чтобы осмыслить суть сказанного и происходящего. Мы вместе развивались и росли друг у друга в глазах. Я часто стал замечать добрую и открытую улыбку на лице парня, в такие моменты он преображался кардинально. Мне нравилось видеть его задумчивое лицо, когда мы обсуждали что-то поистине глубокое и вечное, в такие моменты на лбу появлялись морщинки, которые просто присущи задумчивым людям, но я видел в этом нечто большее. Мне особенно нравилось наблюдать за ним вовремя пения, потому что это было что-то очень сокровенное и интимное для каждого из нас, и тогда я просто внимал каждому звуку и движению, наслаждался моментом, и сердце радостно щемило в это время. Я больше не хотел разгадать его, потому что это было не нужно: все, чем он хотел поделиться, было искренно, и я просто хотел оставить ему личное пространство, что-то о чем я бы не знал, просто чтобы в нем оставалась какая-то загадка. Хотя он никогда и не терял ее. Я не знаю, кем мы были друг. Приятели? Друзья? Знакомые? Я скорее относил нас к Клубу почитателей ночного неба, и в этом понятии было столько смыслов, сколько мы только хотели в него вложить. Где-то на задворках своего сознания я догадывался, что ненормально испытывать такой интерес к другому человеку, нельзя жить одними вечерами, нельзя так откровенно смотреть друг другу в глаза, и тем более, ─ чтобы живот так странно скручивало в такие моменты. Но что, черт возьми, было значимо? Мы наслаждались этими вечерами, и это было взаимно, и мне даже не хотелось знать, что испытывал ко мне второй человек. Мне было хорошо и так. Не нужно ничего, кроме короткого разговора под ночным небосводом или короткого взгляда. Это все, чем я питался. Я не хотел большего. А потом просто случилась осень. Уютная, рыжеволосая, в широком свитере, с чашкой чая в руках, в элегантном шарфе, вся потрепанная и с холодными руками. Такая осень навевает теплые воспоминания, такая осень успокаивает, приводит мысли в порядок, усыпляет все и загоняет всех по домам, прятаться от ее прохлады. Но только настоящие романтики знают, что, захватив с собой теплой одежды и приятные мысли, можно согреться где угодно. Даже в прохладную осеннюю ночь. В такое время звезды становятся еще ярче, омытые дождями, обновленные, они удаляются и падают на наших глазах, воплощая наши мечты в жизнь. Наши вечера с Адамом все еще продолжались, только теперь мы наблюдали за эти вечным земным покрывалом, забравшись на чердак какого-то дома, прихватив с собой пледы, под которыми было так же уютно, как если бы мы были дома, перед горящим камином. Мы уже знали, что были связаны. Связаны этим небом, сплетены душевно и безмолвно. Казалось, без этих ночей нам сложно было дышать, потому что такие моменты помогали нам идти вперед, дарили нам вдохновение. Нам уже нужно было, как можно меньше слов. Мы перешли на невербальный уровень общения, мы почти обменивались мыслями. И это была самая странная и прекрасная вещь в жизни. Здесь не нужно громких слов, поступков, не нужно долгих размышлений, не нужно никакого анализа, ничего материального. Мы просто были в открытом космосе. Вдвоем. Без действия наркотиков и других опьяняющих веществ. Все, что у нас было ─ это неизмеримо величественная ночь и небо, и весь мир на ладони. А потом силы притяжения срабатывают, когда наши губы медленно и немного нервно сталкиваются в темноте. Вот и все. Ничего лишнего. Просто свершилось то, что было давно задумано небом. Таким вечным и прекрасным.