Два в одном

      Уже больше трёх лет Чимин на правах парня делит квартиру с Юнги. Прошло всего три года, а для Чимина - вечность. Нельзя так любить… нельзя любить двоих.       Юнги хороший и любящий парень. Он знает все привычки Пака, все вещи, которые он любит или ненавидит. Мин пытается окружить своего парня заботой и нежностью, сделать всё для своего Минни, ведь он не знает, когда появится Шуга.       Шуга — полная противоположность Юнги. Если Юнги — тихий, хмурый, добрый и заботливый парень, то Шуга — дерзкий, нахальный и грубый мудак. Единственное, что объединяет этих двоих — это любовь к одному человеку, Пак Чимину. А, и общее тело.       Вы всё правильно поняли. Юнги — это Шуга. И наоборот. Две личности делят одно тело. Раздвоение личности — часто встречаемая болезнь 21 века. Люди сами виноваты в возникновении этого: слишком много насилия и проблем окружают нас ещё с детства. Отсюда и проблемы в голове; кто посильнее — справляется в одиночку, а кто-то не специально создает того, кто способен справиться с этими вещами.       И хоть Чимин борется с этим: водит парня по психологам, мед. центрам и так далее, но ничего не помогает. Рыжеволосому остается лишь одно: встречаться с двумя личностями своего парня одновременно. И всё бы ничего, да только что Шуга, что Юнги — оба безумно ревнуют парня друг к другу. Сами того не замечая, парни разрушают целостный мир Пака. Вынуждая его подстраиваться под обе личности, они стирают его настоящее Я. Ломают изнутри, раздирают его душу и сердце, заставляя выбирать. А кого выбирать? Между одним человеком? Для Чимина этот бред превращается в личную трагедию. Как можно выбрать кого-то одного из них, если тело одно? Разумный вопрос, но не для этих парней.       Совсем невесёлые мысли крутились в голове Пака. Шуга давно не появлялся, значит скоро должен проснуться. Чимин стоял около плиты, готовя любимое блюдо Юнги. Отгоняя плохие мысли, Минни вспоминал сегодняшнее утро, точнее — пробуждение. Чимин любит утренний секс с Юнги. Почему-то именно утром он необычайно нежен и ласков. Как-то Чимин спросил о причине, на что получил ответ: « Я счастлив, что этим утром я — это я. И что сегодня любить тебя буду тоже я.» От таких слов ком в горле застревает, и слёзы на глаза наворачиваются.       Пак аккуратно провел пальчиком по шее. Жаль, он не может почувствовать след, оставшийся с утра. Неожиданно дверь хлопнула, и на кухню зашел потрёпанный хён.       — Юнги? Ты сегодня рано, я ещё не успел приготовить ужин…       Чимин не успел договорить, как его парень подошел к нему в плотную, пальцами касаясь засоса. Пак удивленно уставился на него, не понимая к чему такая реакция.       -Я — Шуга, — тихо прошептал парень, заставив Чимина вздрогнуть. Такая реакция вызвала ухмылку у Шуги. Поняв свою оплошность, Минни мягко улыбнулся: — Привет, давно ты не появлялся. Садись за стол, — тихо проговорил Чимин, попутно выключая плиту.       — Чимини, — близко наклонившись к самому уху, шептал Шуга, — ты меня боишься? Пак был резко прижат к тумбе. Задом он чувствовал возбуждение мятноволосого.       — Нет, — всхлипнул Чимин. Этот всхлип только больше разозлил парня. Укусив Чимина в то самое место, где утром оставил свой след Юнги, он зализал место укуса своим языком. Ведя мокрую дорожку от шеи к скулам, Шуга резко впился в пухлые губы Пака, вторгаясь в его рот своим языком. Поцелуй вышел жёстким и властным, Минни такое не любил. Не хотя того, Чимин заплакал. Слезы по одной скатывались из глаз рыжеволосого.       — Я тебе настолько противен? — рычал Шуга, попутно стягивая с несчастного домашние штаны.       — Пожалуйста, Шуга, не надо, — всхлипывал Пак. Но парень его совсем не слушал, расстегивая ремень на своих джинсах. В голове мелькали картинки того, как его парня целуют и ласкают не ЕГО губы и руки.       Поставив своего парня раком на обеденный стол так, что верхняя часть полностью лежала на поверхности, он быстро достал уже свой возбужденный орган и резко вошел в узкое кольцо мышц. По квартире разлетелся крик, слёзы градом стекали с лица Чимина, пока его любимый буквально рвал его. Шуга входил и выходил почти во всю длину, совершенно не заботясь о партнере. Натягивая рыжеволосого на себя, Шуга думал лишь о том, что сотрет любой след, указывающий на присутствие «чужого».       Из дырочки вперемешку со смазкой вытекала кровь, голос Пака охрип, а слезы давно закончились. Он лишь молился, чтобы все это закончилось как можно скорее, но у его партнера были совершенно другие планы.       Ускорив темп, Шуга входил в парня более ожесточенно, втрахивая в поверхность стола. Завтра тело Чимина будет усыпано россыпью из синяков и кровоподтеков. Шуга был уже на пике, Пак чувствовал это. Двигаясь внутри узкого пространства, он не старался попасть по простате, довольствуясь лишь своим блаженством. Наконец, достигнув своего пика, Шуга насадил зад Чимина себе на член до основания, кончив внутрь.       Вышел мятноволосый только тогда, когда полностью излился в Пака. Из растраханной дырочки сперма вытекала вместе с кровью. Чимин лежал, боясь пошевелиться. Он знал, что это не конец: когда Шуга просыпается, то всегда больно.       Толком не переведя дыхание, Шуга схватил своего возлюбленного за волосы и потянул в сторону спальни. Из горла Пака раздалось очередное рыдание, ноги не слушались, а задница ужасно болела. — Скоро будешь стонать, а не рыдать, — пообещал парень, бросая партнера на пол, рядом с кроватью. Пока зашуганный Пак жался в угол между кроватью и тумбой, мятноволосый избавился от всей одежды. Подойдя к Паку, он грубым голосом приказал:        — Ползи сюда.       Поток слёз усилился, но Чимин сразу же подчинился. Он помнил, чем могло закончится непослушание. Оказавшись у ног его «не Юнги», рыжеволосый затравленным взглядом посмотрел на него. Шуга лишь ухмыльнулся: ему нравилось ломать этого ангела. Ведь таким образом он ломает другого себя. Нагнувшись, он впился в губы Пака страстным поцелуем. Хотя поцелуем это трудно было назвать: мятноволосый сминал пухлые губы Чимина, кусая их до крови. Реальность не вязалась с картинкой его Юнги в голове, поэтому Пак закрыл глаза. Но быстро получил пощечину.       — Ещё раз посмеешь закрыть глаза без моего ведома — сделаю хуже, — рыкнул Шуга. Его член снова стоял колом, готовый получить новую разрядку.       — Ну-ка, открой свой прекрасный ротик. И без глупостей, — пригрозил Шуга, пальцами надавливая на челюсть, чтобы Чимин как можно шире открыл рот.       Шуга вошел в рот Пака грубо, без предупреждения. Трахая парня в рот быстрыми толчками, он совершенно не замечал состояния Чимина. Тот почти задыхался, чувствуя как член скользит в полости его рта, вдалбливаясь в стенку горла. Но быстрые движения резко прекратились. Больно схватив Пака за волосы, Юнги рукой показал, как бы хотел, чтобы тот ему отсосал. Когда Чимин подстроился под заданный темп, то почувствовал, что его волосы отпустили. Не сбиваясь с него, Пак ритмично двигал головой, издавая чмокующие звуки. Стараясь ублажить этого зверя, рыжеволосый стал помогать себе язычком. Его язык обводил каждую венку на члене, особенно уделяя внимание головке. Почувствовав, что Шуга расслаблен, Чимин попытался добавить руки, чтобы довести насильника до разрядки быстрее. Однако, тут же сверху послышался грубый хриплый голос: — Руки, сука, убрал! Ротиком работай, — откинув голову назад, Шуга издал первый стон. Вот что-что, а сосать Пак умел знатно. Лучше его задницы могут быть только его горячие губы.       Чимин тут же завел руки за спину, чтобы, не дай Бог, случайно не использовать. Продолжая свое занятие, Пак чувствовал, как сильно напряжен член его партнера, что говорило о скорой разрядке. Неожиданно он почувствовал пальцы руки, больно схвативших его за волосы. Шуга решил довести себя до конца сам, поэтому Чимину не оставалось больше ничего, как расслабить горло. Кончил Шуга после трех резких толчков: — Глотай всё до последней капли, — приказал он. Пак послушно исполнил указание. Почувствовав, что из его горла вытащили член, Чимин смог начать дышать. По комнате были слышно хриплое дыхание Шуги, после оргазма и порывистое дыхание Пака, пытавшегося отдышаться.       Но сегодня мятноволосый точно не желал заканчивать так быстро. Подняв с пола уже ничего не соображающего Чимина, он кинул его на кровать, наваливаясь сверху.       — Теперь твоя очередь, милый, — накрывая губы Чимина глубоким поцелуем. Его язык полностью исследовал ротик Пака, на кончике языка Шуга мог почувствовать свой собственный вкус. Может он и не так часто появляется в этом мире, но тело этого ангела он знал лучше любого. Даже Юнги не знал столько эрогенных зон, сколько знал Шуга. Поэтому оторвавшись от сладких губ, Шуга глядя на Пака, проговорил: — Сколько не кричи, милый, но твоё тело говорит само за себя. Ты любишь эту жестокость, — как приговор звучали последние слова.       Как же он был прав! Чимин всегда боится себе в этом признаться, но порой он скучает по этой жестокости. Как бы не было больно ему в начале, но он каждый раз ловил кайф от того, каким властным может быть его возлюбленный. Как жестко может втрахивать его во все поверхности в квартире и за её пределами. Ему было стыдно за то, что порой он скучал по этим ощущениям. Иногда он думал: кто здесь псих? Он, любящий мягкого Юнги и жёсткого Шугу, или всё же его возлюбленный с раздвоением личности? Хотелось рыдать в голос, но слёз уже не было. Да, ему нравилось всё, что с ним делает этот человек, и подтверждением его слов является возбужденный член, прикоснувшись к которому, можно было заставить кончить его. Тем временем пальцы Шуги уже были внутри Чимина, растягивая того для себя. Сейчас он пытался доставить уже кайф его партнеру. Выцеловывая подбородок Чимина, Шуга будто извинялся. Юрким язычком, он вылизывал торс парня, попутно кусая его. Неожиданно для Чимина, он полностью взял в рот его орган. Головкой члена он чувствовал горячую стенку его горла. Шуга не жалея себя, насаживал свою голову с такой же скоростью, с какой недавно трахал в рот Чимина. Вдруг, тело Чимина затряслось, мышца напряглись, не давая пальцам Шуги продолжить его трахать, приближающаяся эрекция вызвала бурную реакцию его организма. Достигнув оргазма, Чимин кончил внутрь Шуги, издав при этом громкий стон, а тот всё слизал до последней капли.       Не успев толком придти в себя, Пак почувствовал, как Шуга языком стал лизать его уздечку, массируя яички своими длинными пальцами. От таких действий Чимин стал захлёбываться в собственных стонах, давно ему не было так хорошо.       Оторвавшись от такого вкусного Чимина, Шуга стал покусывать внутреннюю сторону бедра, раздвигая ноги Пака на поперечный шпагат. Раздвинув ноги полностью, Шуга поцеловал Пака, сразу же входя во всю длину в него. От таких ощущений Чимин громко застонал в губы мятноволосого. Двигаясь глубокими толчками, Шуга, как любил Чимин, стал покусывать его соски. Сверху доносились громкие стоны, прося быстрее и жёстче. Такие просьбы Шуга проигнорировать не мог, поэтому, держа ноги Чимина в нужном положении, он стал ускорять темп, делая толчки ещё резче и глубже. Сменив угол входа, мятноволосый стал точно попадать по простате. От ярких ощущений, Пак стал кричать в голос. Совсем не сдерживаясь, Шуга втрахивал Пака в кровать, блаженствуя от его стонов, словно от лучшей музыки в мире. К этим звучным стонам добавились хриплые, нарушающие эту гармоничную мелодию состоящую из высоких нот и пошлых шлепков тел друг об друга. Шуга входил и выходил с хлюпающим звуком, хрипя через раз. Он был на пределе. Положив руку на член Чимина, он стал надрачивать партнеру размашистыми движениями, совершенно не попадая в такт своим толчкам. От такого контраста, Чимин, издав самый громкий стон, кончил в его руку, зажимая член мятноволосого. Следом за ним, кончил Шуга, не выходя из Пака. Навалившись на рыжеволосого, Шуга слышал, как быстро стучит его сердце, несмотря на громкие вздохи обоих парней. Перевалившись через Чимина, он лег рядом. Кое-как приведя свое дыхание в порядок, Чимин открыл рот, чтобы что-то сказать ему, но был прерван:        — Ты же знаешь, я не люблю болтать после хорошего секса.       И Чимин заткнулся, не успев ничего сказать. Тело было расслабленно, веки становились тяжелыми. Прикрыв глаза, Пак тут же провалился в сон. Шуга, подвинувшись ближе к нему, сплел их пальцы вместе.       — Люблю тебя, — целуя руку Чимина, прошептал Шуга.