Черный Замок

Двадцать пять лет спустя. … Дэйриил добил бешеную виверну скорее из милосердия. Тварь все равно бы скоро сдохла от ран, им нанесенных, но он не хотел продлевать ее мучения. Одно молниеносное движение и серебряный меч снова был в ножнах. Пора возвращаться в Черный Замок. Странное предчувствие крошечной иголочкой кольнуло сердце. Что-то должно было случиться. Что-то очень важное, что все изменит. Дэйриил упрямо тряхнул головой. Его длинные иссиня-черные волосы были собраны в тугой хвост. Все обитатели Черного Замка обязательно были брюнетами. Возможно, это был результат трансформации. Эйльрих, его наставник, шутил, что эта масть просто нравится Черному Замку. И, возможно, в этой шутке была и доля правды. Он быстро отрастил крылья, тоже иссиня-черные, со стальным отливом. Крылья были прочнее любого известного людям металла, и когда он дрался в воздухе с летающими тварями — мог использовать их как оружие. Дэйриил никогда не спешил, возвращаясь с очередной Охоты. Ему нравилось медленно парить высоко над облаками, чувствовать скупое тепло зимнего солнца. В такие моменты он чувствовал себя по-настоящему свободным. Вурдалака Дэй почувствовал в Спорных Землях, когда уже почти добрался до Замка. Он не мог не почувствовать, кровь Охотника влекла его к нечисти, кровь Охотника и жажда убийства. А еще… Предчувствие. В этот раз он почти пропустил его, возбужденный предвкушением боя. Упырь настиг людей на опушке леса. Судя по изношенной одежде — разорившиеся дворяне, коих после последних войн было по стране бесчисленное множество. Хотели украсть из леса хворост. Если бы дождались рассвета, не встретили бы упыря. Двое здоровых мужиков, побросав вязанки хвороста, просто улепетывали во все лопатки. Дэйриила это здорово позабавило — он знал, с какой скоростью могут двигаться упыри, когда чуют живую кровь. А вот тощий, оборванный мальчишка, пытавшийся защищаться от упыря обломком меча, Дэйриила действительно удивил. Охотник выхватил серебряный клинок и взялся за работу. Судя по отсутствию вони, неизменному спутнику упырей, обратили его недавно. Дэйриил всегда чувствовал брезгливость, когда убивал упырей. Этот раз не был исключением, и он постарался не возиться долго. Охотник снес нежити голову одним молниеносным движением. Дэйриил сморщил нос от резкого запаха разложения — тело нежити больше не было защищено от естественных природных процессов черной магией. А затем случилось то, что Дэйриил никогда не смог бы объяснить ни себе, ни своему наставнику. Мальчишка лишь мельком со страхом взглянул на него и бросился бежать. Догнать его Охотнику труда не составило. Он схватил беглеца за костлявое плечо и резко рванул к себе. Мальчишка попытался вырваться. Дэйриил с необъяснимой злостью сгреб его в охапку. Черные крылья мгновенно появились у него за спиной. Несколько взмахов и он, вместе со своей нелепо извивающейся добычей оказался в воздухе. Они стремительно поднимались ввысь. — Прекрати вырываться, — вкрадчиво прошептал он на ухо своему пленнику. — Падение с такой высоты определенно закончится для тебя смертью. Мальчишка обреченно затих в его руках. Дэйриил зачем-то еще крепче сжал его тонкое тело. Пленник вздрогнул и снова замер. Если он и почувствовал боль, то ни единым стоном не выдал этого. До Черного Замка они добрались в полном молчании. Дэйриил влетел в распахнутое окно своей спальни. Окно громко захлопнулось у него за спиной. Пленник в его руках снова вздрогнул, но не издал ни звука. Дэйриил швырнул его на ковер рядом с кроватью. Мальчишка взглянул на него невероятно расширенными от ужаса глазами и поспешно отполз к стене. В руках у пленника появился обломок все того же ржавого меча. — Думаешь, сможешь убить меня этим? — насмешливо спросил Дэйриил. — Не тебя, себя! — сквозь сжатые от злобы зубы ответил пленник. — Не стану твоей игрушкой, нелюдь! — тонкий голос сорвался на крик. Он не успел поднести обломок к горлу — одним молниеносным, неуловимым для человеческого глаза движением Дэйриил метнулся к нему и в следующую секунду без всяких усилий вырвал обломок оружия из дрожащих, невероятно тонких рук. Дэйриил схватил его за плечи и встряхнул. Пленник ударился затылком о каменную стену. Он сморщился от боли, но не закричал. — Надеюсь, теперь ты понял, что мне бесполезно сопротивляться?! — насмешливость в голосе Охотника скрывала злость. Мальчишка вдруг пристально посмотрел на него своими огромными глазищами, в одно мгновение наполнившимися слезами. Его тело било мелкой дрожью. Он бессильно повис в сжимавших его руках Охотника. Но он не просил пощады… Этот взгляд серо-синих, таких невероятных для обычного человека, наполненных кристально прозрачными слезами, глаз, сотворил с Охотником что-то невероятное. Дэйриил вдруг обнял мальчика. Тонкое тело продолжало дрожать в его руках. Дэйриил успокаивающе погладил мальчишку по спине. Тот вздрогнул от этого прикосновения. — Я ничего не сделаю с тобой против твоей воли, — сказал Дэйриил и сам удивился своим словам. Мальчишка больше не мог сдерживать рыданий. — Не притворяйся! — едва различимо прошептал он сквозь слезы. — Отымей меня и прикончи, нелюдь! Не притворяйся, что тебе есть дело до меня! Дэйриил продолжал неуклюже гладить его сотрясаемую рыданиями спину. Он просто не знал, что сказать. Он умел убивать, не успокаивать. — Тебе надо вымыться, — наконец, как можно спокойнее, сказал он. — Если я скажу нет? — едва слышно спросил мальчишка. — Я силком потащу тебя в ванную, — голос Дэйриила снова стал насмешливым. — Но ведь ты сказал… — Ты слишком грязный. Да и одежда твоя годится лишь на растопку камина. Раздобудем тебе новую. Дэйриил рывком сорвал с него заношенные до дыр рубашку и бриджи и бросил их в ярко пылающий камин. Открылась скрытая в стене панель и послышался звук льющейся воды. Дэйриил резко подтолкнул вперед упирающегося пленника. — Марш в ванную. Ванная комната была небольшой, но очень красивой. Стены и пол были выложены мозаикой. Не было ни светильников, ни свечей — свет шел от стен и потолка. Ванна, занимавшая большую часть помещения, была сделана из серебристого, блестящего металла. Ванна быстро заполнялась водой, лившейся из тонкой металлической трубы, вмурованной в стену. На конце трубы был фигурный наконечник в форме головы ощерившегося дракона. Вода, от которой шел пар, лилась из раскрытой пасти. — Как это работает? — восхищенно спросил мальчишка, ненадолго забывший о своем страхе. — Замок живой, — ответил Дэйриил. — И Замок знает, что мне нужно. — Почему? — Я связан с Замком, — терпеливо объяснил Дэйриил. — Все Охотники связаны. — А вода горячая — тоже зачарованная? — снова спросил мальчишка. — Воду Замок берет из подземного горячего источника, — ответил Охотник. Он снова подтолкнул мальчишку к ванне. В руках у пленника появилась невероятно шершавая губка, на столике, рядом с ванной вдруг, неизвестно откуда, возникла ваза с ароматным жидким мылом. — Замок всегда знает, — опередил его расспросы Дэйриил. Мальчишка неуклюже забрался в ванную. — Отскоблись до блеска, мелкий. Замок терпеть не может грязь. И Дэйриил скрылся за порогом ванной комнаты. Пленник на мгновение опешил — он все ждал, когда нелюдь начнет домогаться его. Он так и не поверил в обещание нелюдя не трогать. Несколько томительных минут он просто отмокал в чудесной, теплой воде. Он давно уже отвык от такой. Затем он с яростью начал тереть кожу мыльной губкой. Когда он снова погрузился в воду, она мгновенно сделалась черной. Грязная вода исчезла, впитавшись в ванную, поверхность которой осталась невероятно чистой. Из трубы хлынула новая порция воды. Только теперь мальчишка вдруг осознал, что вода пахнет розами. Но ему было все равно. Он снова начал драть покрасневшую кожу губкой. Было даже немного больно. Невозмутимый Охотник появился в ванной только один раз — потереть пленнику спину. Он даже не взглянул на распаренное, невероятно худое тело. На щеках мальчишки мгновенно проступил алый румянец стыда, но он не сопротивлялся. Охотник сильно, почти больно тер его спину драконьей губкой. В его прикосновениях не было ничего интимного, только сила… Все так же спокойно, он отдал губку в руки пленнику и снова скрылся за дверью. Вода в ванной сменилась три раза. Теперь он был по-настоящему чистым. Ему удалось промыть и волосы, все еще безнадежно спутанные, но теперь пахнущие розами, а не воняющие потом и грязью. К счастью, они были всего лишь грязные, а не завшивленные. На столике, рядом с ванной, появилось белоснежное полотенце. Пленник жадно схватился за него, он давно не прикасался к такой невероятно мягкой ткани. Он насухо вытерся полотенцем, затем, стыдливо завернувшись в него, быстро вышел из ванной. Дэйриил сидел на ковре у камина. Он не обернулся, когда пленник появился у него за спиной. В руке Охотника был бокал, наполненный чем-то красным. — Хочешь вина? — спросил он. — Я уж было решил что это кровь, — тихо сказал пленник. — Люди говорят, что вы, как упыри, кровь пьете. Дэйриил не ответил, он продолжал пристально вглядываться в ярко пылавшее пламя… — Обсохни у камина, — бросил ему, не оборачиваясь, Охотник. Он порывисто поднялся на ноги. — А ты? — тихо спросил пленник. — А я в ванную. Грязь — неуважение к Замку. Дэйриил оставил недопитый бокал на ковре. Как только он скрылся за дверью ванной, пленник осторожно взял бокал и немного пригубил из него. Действительно, вино. Он вдруг услышал… смех. Мальчишка трясущейся рукой поставил бокал на прежнее место и огляделся. Комната была пуста. Абсолютно пуста. Смех продолжал звучать. Смех был в его голове. Ему на мгновение стало по-настоящему страшно, но он успокоился так же быстро, как и испугался. Это смеялся… Замок. Он повеселил магическое создание своими страхами и верой в нелепые сплетни. Мальчишка окончательно успокоился и беззлобно улыбнулся. — Смейся-смейся, — сказал он вслух, не к кому конкретно не обращаясь. — Ты даже не представляешь, что еще болтают о твоих обитателях. Смех прекратился, а он вдруг почувствовал эмоции. Теплые, дружеские. А еще… любопытство. — Да, я тоже понятия не имею, зачем твой Охотник меня сюда притащил. Мальчишка осмелел, снова взял в руки бокал и допил вино, все до капли. Хорошее вино. Выдержанное. Раньше такое было в погребах их фамильного замка. Воспоминания кольнули болью. Бокал в его руке снова до краев наполнился вином. Пленник улыбнулся и осторожно поставил бокал на прежнее место. — Мне хватит, — сказал он, снова ни к кому не обращаясь. — А то напьюсь. Отец… Он бросился искать обломок меча. Это все, что у него осталось от отца. У стены, где его бросил Охотник, обломка не оказалось. Наверное, нелюдь спрятал его. Все еще боится, что он сведет счеты с жизнью. Надо будет попросить его вернуть. Дэйриил появился на пороге ванной. Он был абсолютно обнажен. Мальчишка зачарованно смотрел на невероятно совершенное тело. Под белой, чистой кожей, перекатывались упругие мускулы. Но он не был перекачен, как цирковые силачи, которые иногда выступали у них в замке. Все в меру. И ни грамма жира. Пленник не мог отвести глаз. Он никогда не видел такой красоты. Затем его взгляд встретился со взглядом Дэйриила и он мгновенно покраснел и быстро отвернулся. — Понравилось вино? — невозмутимо спросил Охотник. — Да, — тихо ответил мальчишка. — Мой меч… — Твой ржавый обломок меча, — перебил его Дэйриил. — Ты спрятал его? — робко спросил пленник. — Замок забрал его, — ответил Охотник. — Но это все, что у меня осталось от отца. Он погиб с этим мечом в руке и его товарищи… отдали мне то, что осталось. Это память, — к горлу подкатил горький комок слез и ему с трудом удавалось сдерживать себя, чтобы снова не разрыдаться. — Гэстэнская битва? — спросил Дэйриил. — Да, — едва слышно ответил мальчишка. — Замок вернет тебе твой обломок, когда сочтет нужным, — категорично сказал Охотник. — Спорить бесполезно. Мальчишка вдруг почувствовал сочувствие. Эмоции просто снова были у него в в голове. А через минуту он твердо знал, что его реликвия никуда не денется и будет возвращена ему, когда придет срок. Он успокоился. Он почему-то абсолютно и безоговорочно верил Черному Замку. … За окном стало совсем темно, когда они собрались спать. Кровать в покоях Дэйриила была только одна. Охотник предложил мальчишке спать рядом с ним, но пленник гордо отказался. Он панически боялся засыпать рядом с нелюдем. Пленник лег спать у догорающего камина. Дэйриил дал ему толстое, шерстяное и ужасно колючее одеяло. По сравнению с той рваниной, которой он укрывался последние несколько месяцев, это было совершенством. Мальчишка свернулся клубком и быстро заснул. Охотник заснул еще раньше. Он умел засыпать где угодно и когда угодно. А еще Охотник никогда не видел снов. Потому то, что случилось затем, было для него еще диковиннее, чем для мальчишки. Им приснился один кошмар на двоих. Точнее, кошмар снился пленнику, а Охотник просто был в нем незримой тенью и чувствовал все, что чувствовал пленник. Он бежал по каменистой равнине, залитой холодным лунным светом. Он уже выбивался из сил, позади слышались звуки неровных шагов немертвого. Совсем близко. Не уйти. И спрятаться негде — рядом ни скал, ни деревьев. Ужас не позволял ему мыслить ясно. Ужас просто гнал его вперед… Он вдруг почувствовал, что не один… Нелюдь, невидимый и бестелесный был с ним рядом… В плечо впилась ледяная рука, грязные, обломанные ногти мгновенно расцарапали кожу до крови. Он пытался драться, но ведь нежить не чувствует боли. Нежить вообще ничего не чувствует, кроме жажды крови. Гнилые, обломанные клыки рвут горло. Боль вывела его из оцепенения и он начал кричать… кричать, захлебываясь собственной кровью… Его трясли за плечи. Теплые, живые руки. Он открыл глаза, но все еще продолжал видеть кошмар и слышать рычание немертвого. — Очнись! Это не взаправду! Это сон! — закричал Охотник. Он замолчал и затравленно посмотрел на нелюдя. Теперь его точно выбросят отсюда. И придется вернуться в семью дядьки Джона. Уж лучше сигануть со скалы. Он посмотрел в бездонные, в свете догоравшего пламени в камине, абсолютно черные глаза нелюдя и разрыдался. Он ненавидел себя за слабость, он понимал, что позорит своего мертвого отца, но он просто не мог остановиться. — Успокойся. Он едва различил голос Охотника. Дэйриил с трудом контролировал свои эмоции. Лишь тренировки выдержки позволяли ему сохранять внешнее спокойствие, хотя внутри все бушевало… За все двадцать пять лет своей жизни он ни разу не видел снов. Магия Замка не позволяла ему этого. Темные колдуны расправлялись со своими жертвами именно в снах и Черный Замок защищал своих детей. И вот, сегодня… Он точно знал, что побывал во сне этого странного мальчишки… Он чувствовал его ужас, его беспомощность… Он был ошеломлен… И он не мог подобрать слов, чтобы выразить в них то, что он почувствовал. Вместо слов, он просто обнял плачущего мальчишку. Пленник не сопротивлялся. Мокрое от слез лицо прижалось к его плечу. — Это… только кошмар… — прошептал смущенный Охотник. — Ты здесь… Тебе ничего не угрожает. Всхлипы мальчишки становились все тише. — Если ты решишь вернуть меня в семью дяди, лучше просто убей, — прошептал его пленник. Охотник тихо рассмеялся. — Я понятия не имею, кто твой дядя и уж точно не собираюсь тебя ему отдавать… Он завернул мальчишку в одеяло и отнес на кровать. Когда он снова обнял пленника, тот испуганно замер. — Не бойся, — прошептал Дэйриил. — Я не трону тебя, мелкий. — Но… — И вообще я предпочитаю женщин, — добавил он. — Понятия не имею, зачем притащил тебя сюда. Они ненадолго замолчали. Когда тишина между ними сделалась совсем неловкой, Дэйриил снова заговорил. — А ведь я даже не спросил, как тебя зовут. — Сэм, — едва слышно сказал мальчишка. — Сэм? А дальше? — осторожно спросил Дэйриил. — Сэмюэль де Винтер, — ответил Сэм. — Ого! Да ты из дворянского рода! — Дэйриил тихо присвистнул. И Сэм невольно улыбнулся, ведь нелюдям совсем не полагается так свистеть, так по-человечески. — Мой отец погиб, замок продали за долги. Мы с матерью отправились жить к дяде Джону. Он ужасно обращался с матерью и со мной. Сэм замолчал. Глаза на мгновение снова наполнились слезами, но он сумел справиться с ними. Дэйриил притянул его к себе и еще крепче обнял. Сэм ни разу не плакал после похорон матери и теперь все горькие слезы, что скопились за последние ужасные несколько месяцев, грозились вырваться на свободу. — Что же случилось с твоей матерью? — тихо спросил Дэйриил. — Год был неурожайным и дядя хотел, чтобы она стала торговать собой, — голос Сэма стал едва слышным. — Я узнал… Я умолял ее убежать… Но у нас не получилось… Узнала жена дяди… Он замолчал и уткнулся носом в теплое, гладкое плечо Охотника. Его кожа терпко пахла травами, колдовскими травами. Дэйриил вздрогнул от этого прикосновения. Слишком по-человечески, без всякой страсти или похоти. Его никто и никогда так не касался… Это было странно, но приятно и он не отстранился. — Дядя Джон запер ее в подвале. Он хотел продать ее в городской бордель. Свою родную сестру. Я пытался заступиться за нее. Дядя Джон и мои кузены избили меня до полусмерти… Я не приходил в сознание несколько дней… Сэм снова замолчал. — Я хотел умереть… Но я не смог. Она пришла ко мне… Моя мать… Когда я то ли бредил… То ли спал… — Но ведь ты сказал, что ее запер твой дядька? — Она свела счеты с жизнью… Повесилась на своем поясе… И потом пришла ко мне… Она приказала мне жить… Она хочет, чтобы я отомстил… Слезы вновь подступили к горлу. — Дядя Джон хотел продать меня герцогу. Тот неравнодушен к хорошеньким мальчишкам. Он обещал дяде новый дом в обмен на меня. — Тогда зачем дядя Джон наставил тебе синяков на лице? — тихо спросил Дэйриил. Охотник не мог объяснить того, что происходило в его голове. Ему хотелось защитить этого хрупкого, несчастного мальчишку, защитить от всего жестокого, беспощадного мира. Драться за него. Убивать за него. Растерзать проклятого дядю Джона и все его мерзкое семейство. Он никогда не чувствовал ничего подобного ни к смертным, ни к своим товарищам. — Это не он! Это я! Дяде пришлось отложить сделку! Пока не пройдут синяки… И они пожелтели, почти прошли… А потом появился ты… Сэм больше не мог бороться со слезами. Дэйриил ничего не говорил. Он просто продолжал обнимать его, позволяя выплакать все слезы… Когда Сэм смог успокоиться, Охотник неуклюже, робко погладил его по голове. Волосы мальчика, темно-русые и безнадежно спутанные, оказались шелковистыми и мягкими, очень приятными на ощупь. — Сколько тебе лет, Сэм? — все так же тихо спросил он. — Исполнилось восемнадцать. — Ты выглядишь младше. — Это потому, что слишком худой. Они снова замолчали. Сэму безумно нравилось ощущать рядом с собой сильное, теплое тело Охотника… Настолько сильно нравилось, что он даже самому себе боялся в этом признаться. Ему больше не хотелось говорить. Только лежать, слушать ровное дыхание Охотника. — Могу я спросить тебя? — робко прошептал он. — Да. Все, что хочешь. — Твое имя? Я хочу называть тебя по имени. — Дэйриил. — Дэй, — прошептал Сэм, словно пробуя имя на вкус. Ему понравилось. — Дэй… — тихо повторил он. — Сэм. Они снова молчали и просто лежали обнявшись и пристально глядя друг другу в глаза. Сэм больше не боялся Охотника. Своего Охотника. Своего Дэйя. Нет! Боялся, безумно боялся его потерять… — Ты хотя бы знал своих родителей. И пусть недолго, но они любили тебя, — говоря это, Дэйриил почти касался губами его уха. — А я не знал никого. Младенцем, меня принесли к воротам Замка, завернутым в грязную тряпку. Так рассказывал Эйльрих, мой наставник. Сэм молчал, лишь снова уткнулся носом в его плечо и замер, вдыхая колдовской аромат его кожи. Его теплое дыхание, его близость сводили Дэйриила с ума. — Знаешь, всегда мечтал о младшем брате, Сэм. Охотник замолчал и еще крепче прижал его к себе. У Сэма перехватило дыхание. — Ты будешь… моим оруженосцем. Эйльрих не будет возражать. Я — один из лучших. — Твои друзья будут сплетничать. — Не думаю. Нравы здесь проще, чем у людей. Сэм вздрогнул услышав это, но промолчал. Дэйриил неправильно понял его реакцию. — Не бойся, — поспешно добавил он. — Пока ты со мной, никто не посмеет коснуться тебя. — Зачем тебе я? — робко спросил Сэм. — Ведь тебя даже не тянет ко мне. — Я хочу… защищать тебя, заботиться о тебе… — говоря это, Дэйриил вдруг смутился и… покраснел, словно это ему только исполнилось восемнадцать. — Ты… ведь останешься здесь? Со мной? — Да. Глаза Сэма засияли от счастья. Он снова разрыдался, уткнувшись носом в плечо Дэйриила. — Прости! Прости! — шептал он. — Я не плакал после похорон матери! А прошло больше полгода… Рука Дэйриила вновь робко и неуклюже дотронулась до его волос. — Все хорошо, — прошептал он, снова почти касаясь губами уха Сэма. Они так и заснули, обнявшись. Проваливаясь в свой обычный, черный сон без сновидений, Дэйриил успел подумать, что обязательно расскажет младшему брату о том, что видел его кошмар вместе с ним, но, только, позже. — Просыпайся, братишка. — Дэйриил осторожно коснулся его плеча. Сэма открыл глаза и закричал от ужаса. В комнате, рядом с камином стояла… Гоблинша! Самая настоящая! Сгорбленная, с огромными ушами, зеленой кожей и здоровенной бородавкой на носу. — Спасибо, Гертруд. Можешь идти, — спокойно сказал Охотник, игнорируя его крик. Сэм смог замолчать только, когда за гоблиншей захлопнулась дверь. — Что это чудовище делает здесь? — ошалело спросил он. — Гоблины служат Замку, Сэм. И они — не чудовища. Они просто другие. — Да, они жестокие, вероломные, а еще они едят детей! — закричал Сэм. — Ну да, а Охотники пьют человеческую кровь вместо вина! — сказав это, Дэйриил рассмеялся. — Отвыкай уже верить в небылицы, братишка. — Зачем она приходила? — спросил Сэм. — Я приказал ей принести для тебя одежду. Ты ведь не собираешься разгуливать по Замку, завернувшись в полотенце?! Сэм густо покраснел. — Но ведь Замок обо всем знает и может все делать сам, без посторонней помощи, — тихо сказал он, смущенно глядя в пол. — Зачем нужны гоблины? — Чтобы Замок не занимался бытовухой и не истощал свои магические силы понапрасну, — терпеливо объяснил Дэйриил. Охотник вдруг поймал себя на мысли, что смущенный и покрасневший Сэм выглядит невероятно симпатичным. Он порывисто отвернулся и принялся разводить огонь в камине. — А еще есть совы и вороны, — добавил он, не глядя на Сэма. — Они — глаза и уши Замка. — А Охотники? Зачем вы Замку? — спросил Сэм. — Чтобы убивать нечисть. — А зачем Замку убивать нечисть? Чем она перед ним провинилась? — Замку нужна Тьма, — терпеливо продолжил объяснять Дэйриил. — Тьма питает его силы. Когда мы убиваем нежить, мы забираем их Тьму и… приносим ее сюда. И у нас ее забирает Замок. — Значит, Замок — темный? — тихо спросил Сэм. — Значит, темный, — ответил Дэйриил. — Но это не значит, что Замок — зло. Охотникам он — Отец родной. — Да, но ведь единицы из сирот переживают трансформацию, — голос Сэма стал совсем тихим. — В этом нет вины Замка. Выживают только самые сильные, — голос Охотника прозвучал абсолютно нейтрально. Сэм снова почувствовал исходящие ниоткуда волны доброжелательности и симпатии. — Это Замок приветствует тебя и заверяет в своих исключительно добрых намерениях, — перевел Дэй. — Ты чувствуешь все, что чувствует он? — спросил ошеломленный Сэм. — Конечно. Ведь я — часть его. Да, и если бы он не хотел впустить тебя, ты был бы мертв еще вчера, когда я влетел в окно. Сэм быстро встал и порывисто схватил вещи, лежавшие у кровати, черные рубашку, брюки и изящные полусапожки, сделанные из неизвестной, удивительно мягкой на ощупь кожи. — Мне все это будет велико, — разочарованно прошептал он. — Просто надень, — сказал Дэйриил, все еще не оборачиваясь. Охотник знал, что Сэм все еще без одежды и избегал смотреть на него. Он не мог понять, почему. Сэм, не задавая больше вопросов, натянул на себя рубаху и брюки, а затем и полусапожки. Одежда повисла на нем, обувь чудовищно болталась на ногах. Дэйриил продолжал возиться с камином. Охотник определенно чего-то ждал. А затем случилось то, что в прежнем, человеческом мире Сэма, случиться не могло никак. Одежда, словно живая, начала стягиваться, уменьшаться на теле Сэма, пока не достигла точного его размера. То же самое произошло и с обувью. — Дэй! А ведь ты знал! — закричал Сэм. — Конечно, я знал. Но легче было показать тебе, чем объяснить. — Здесь все зачарованное? — вновь спросил Сэм. — Абсолютно. Замок контролирует все, мы не можем сделать ничего без его на то воли. Дэйриил, наконец, позволил себе взглянуть на Сэма. Позволил, да так и уставился, даже дышать забыл. Ну и красавец! Даже желтоватые остатки синяков не портили чистое, аристократически бледное лицо, с правильными чертами, тонким носом и красиво очерченными губами. На этих губах взгляд Охотника задержался особенно долго. Ему вдруг непреодолимо захотелось коснуться их. — Я хочу познакомить тебя с Эйльрихом, — сказал он, пристально посмотрев в серо-синие глаза Сэма. — Отлично выглядишь. Тебе идет черный. Сэм в очередной раз густо покраснел, начал с внезапным интересом рассматривать рисунок на ковре и смущенно пробормотал: — Спасибо. — Вот только… Тебе надо расчесать волосы, — с этими словами Дэйриил взял в руки изящный, серебряный гребень. Сэм замер, ожидая, что Охотник отдаст ему гребень, но втайне он надеялся, что Дэй решит сам расчесать ему волосы. — Я помогу тебе, — тихо сказал Охотник и они, не сговариваясь, уселись на ковре, рядом с камином. Руки Дэйриила неуверенно коснулись спутанных волос. Он расчесывал их очень осторожно, начиная с кончиков, едва прикасаясь к ним гребнем. В свете пламени волосы Сэма сияли темным золотом. Иногда Охотник, не в силах остановиться просто запускал пальцы в мягкий шелк его волос и начинал робко гладить их. Сэм не возражал, эти осторожные прикосновения сводили его с ума. Он уже не хотел знакомиться ни с каким Эйльрихом, и будь его воля, он бы остался здесь, у камина, рядом с Дэйем на весь день. Они молчали, порой забывая даже дышать, просто наслаждаясь близостью друг друга… Дэйриил закончил расчесывать его волосы и с сожалением отложил в сторону гребень. Они одновременно порывисто поднялись на ноги. Охотник на мгновение обнял его за плечи и прижался к его спине, затем отстранился и мягко развернул к себе лицом. — Твои волосы в порядке, — сказал Дэй, пристально глядя в его глаза.