Черный Замок

Он вновь тренировался на Драконьем Когте. И Эйль вновь стал лишь строгим, холодным Наставником. Дэйриил, все время смотревший или под ноги, или куда-то вдаль, всё же осмеливался быстро взглянуть в сторону Серебряного демона. К его неудовольствию, все следы вчерашней драки уже исчезли с красивого бледного лица Эйля. И когда вечером вернулся к себе — не свалился уставший у камина, чтобы забыться сном. Нет. На рассвете он забудет о Тьме и… прежде, чем это случится, у него осталось ещё одно дело… Дэй быстро вымылся. В этот раз он вылил в ванну маленький флакон с настоем шалфея — Герт уверяла, что это прекрасное средство от усталости. Дэй вернулся в гостиную и насухо вытерся белым пушистым полотенцем. Он подошёл к камину, в котором ярко горел огонь. Дэй протянул руку к языкам пламени. Несколько искр упали ему на ладонь и… растворились, впитались в его кожу. Дэйриил улыбнулся. Теперь его кожа будет не просто безупречной и бледной, как у большинства Охотников… Теперь у ней появится теплый внутренний свет. Живой и настоящий. На несколько вздохов и ударов сердца он почувствовал огненный жар внутри, а затем все прошло, будто и не было. Дэй закрыл глаза и представил тяжелую, окованную заговорённым железом дверь покоев Эйльриха. И вздохом позже он уже был рядом с этой дверью. Абсолютно обнаженный, парящий в воздухе, но почти касавшийся ногами холодного каменного пола. «Чертёнок!» Эйльрих, явно ждавший его прихода, распахнул дверь настежь. Дэйриил не сопротивлялся, когда Серебряный демон обнял его и затащил внутрь. — Завтра я снова буду ненавидеть тебя, — сказал он. — Но это будет завтра, — ответил ему Эйль и поцеловал. И Дэй забыл и о ненависти, и о гордости. Он позволил Эйлю взять себя на руки и отнести в гостиную. Не разжимая объятий и не переставая целовать Эйля, подпитал Огненной Силой начавшее угасать в камине пламя и оно весело и ярко запылало, заплясали рыжие искры и весело затрещали горящие поленья. «Чертёнок», — беззвучно, с обожанием прошептал Эйль, ещё крепче сжимая его в объятьях. А Дэйриил целовал его в горячие, влажные губы, по-хозяйски, властно. Так же по-хозяйски и бесцеремонно, коснулся Тьмой распахнутых на окнах ставень и резко, наглухо захлопнул все одновременно. Эйль прервал поцелуй и, задыхаясь, увернулся от него, жаждущего, тянущегося к его рту за новым… — Я готов терпеть и этот жар от камина, и закрытые окна, и колючее демоново одеяло, если вернёшься ко мне. — И не надейся! — выдохнул Дэй ему в губы прежде, чем опять впиться в них. «Завтра я снова буду ненавидеть тебя!» — беззвучно повторил он. Не переставая целовать и не разжимая объятий, Дэйриил увлёк его в спальню. «Дэй». «Не заблужусь!» Эйль беззвучно рассмеялся: чертёнок прекрасно помнил расположение его комнат. Надо будет попросить Отца поменять… «Не вздумай!» И его больно укусили за нижнюю губу. Оба споткнулись и едва удержались на ногах. Эйль опять беззвучно засмеялся. Дэйриил сдержал смех. Но по его эмоциям Эйль почувствовал — не так-то просто было Тёмному Лорду оставаться серьёзным. Дэй разорвал Тьмой его одежду. Замок тихо заворчал где-то вдалеке. «Отец!» — беззвучно крикнул Дэй в пустоту, — «ты пообещал мне его!» Они приблизились к кровати, всё такой же огромной, застеленной алым, шёлковым покрывалом. Дэйриил вцепился в Эйля Тьмой, резко, лишая возможности двигаться. Он толкнул Серебряного Охотника в плечо. Грубо, бесцеремонно, заставив сесть на край кровати. «Ты не изменился, чертёнок», — услышал он беззвучный шёпот у себя в голове. «Ты тоже», — он посмотрел в синие, потемневшие от страсти глаза. Дэйриил сбросил с кровати подушки, осторожно коснувшись их Тьмой. Маленькая бутылочка с прозрачной жидкостью оказалась у него в руках. Опять тихо беззвучно рассмеялся Эйль. «Всё на своих местах, чертёнок! Не хватает только тебя!» Дэйриил откупорил бутылочку и вылил немного маслянистой жидкости себе на ладонь. Несколько капель попало на ковёр. Эйль, скованный Тьмой и абсолютно обнажённый, продолжал сидеть на краю собственной кровати с гордо выпрямленной спиной. «Чертёнок, это лишнее». «А вот и нет! Ты полностью в моей власти, Серебряный Принц и я могу лишить тебя жизни, если только захочу». «Что же останавливает тебя?!» Дэй не ответил. Он приблизился к Эйлю и коснулся его возбуждённого члена влажной от смазки рукой. «Чертёнок…» Эйль хотел застонать, но Дэй не позволил ему. Он сдавил Тьмой Эйлю горло настолько сильно, что Серебряный Охотник едва мог дышать. И разжал тиски, когда почувствовал, что сознание Эйля уплывает. Он позволил Серебряному Охотнику сделать несколько вдохов. А затем вновь сжал Тьму на его горле. Он повторил это несколько раз и все же удерживался, чтобы не ускользнуть следом за Эйлем в бездонную, благословенную темноту, возвращая его, жадно касаясь, лаская неподвижного и возбужденного. «Чертёнок». «Для тебя теперь только Тёмный Лорд». Эхо беззвучных слов растаяло подобно дыму костра в туманном сером небе. «Хорошо. Чертёнок». Дэй сдержал гнев и даже не свернул Серебряному Охотнику шею. Он встал на кровать на колени, так, чтобы ноги Эйля оказались между его ног. Он склонился над Эйлем и Серебряный Охотник покорно запрокинул голову вверх. Дэй накрыл его губы своими и подарил поцелуй. Одновременно он начал пить Серебро, пьянея быстро, но удерживая контроль, не позволяя себе сорваться и забрать слишком много. Дэй коснулся себя между ног, не разрывая поцелуя, он стал растягивать себя скользкими от смазки пальцами. Привстав на коленях, больно вцепившись Эйлю в плечо алчной рукой — он с удовольствием почувствовал боль Эйля, как свою собственную, Дэй начал медленно насаживаться на его жесткий возбужденный член. «Хочешь покататься верхом?» — беззвучный голос Эйля все ещё оставался насмешливым и Дэй почти ненавидел Серебряного Охотника за это. Его скользкая от смазки задница пошло хлюпнула, соприкоснувшись с пахом Эйля. Дэй замер, на несколько долгих вздохов прислушиваясь к стуку сердца своего Серебряного Охотника, его собственное, как всегда вторило эхом. А затем он сорвался в пропасть, забылся в одурелом бешенном ритме, в ощущениях Эйля и своих собственных. Он впивался в истерзанные поцелуями губы и сходил с ума от вкуса крови Эйля. Он двигался, подвывая, хрипя, чувствуя скользящий внутри член, он пил Серебро и почти растворялся в небытие вместе с Эйлем, не сильно-то цеплявшимся за остатки реальности в своем сознании. Он не позволил Эйлю кончить, стараясь растянуть их общую агонию, удержаться в ней, оставаясь едиными и безумными. «Ты мой», — беззвучно прошептал Дэй, но не был уверен, что Эйль услышал его. А потом он сдался, и волна оргазма накрыла их обоих, забрала последние остатки разума. Дэй почувствовал внутри горячее семя Эйля, и, завывая, хрипя, кончил в него, забрызгал спермой белую безупречную кожу своего Серебряного Охотника. Тяжело дыша, он приподнялся, немного разогнув колени, позволяя Эйлю выскользнуть из себя. Не сдерживаемый больше Тьмой, его любимый упал на кровать. Дэй почувствовал, как Эйльрих коснулся обнажённой спиной прохладного шёлкового покрывала, так, будто это его собственная кожа, горячая и покрытая сверкающими в свете огня в камине бисеринками пота соприкоснулась с гладким шёлком… А затем упал на Серебряного демона сверху. Их связь усилилась, и сейчас Дэйриил ненавидел её. Он вдруг четко и ясно осознал, что никогда не сможет уйти от Эйля… По-настоящему. Выкинуть Серебряного сукиного сына из своей жизни. Даже, если сбежит от него на другой континент. Эйль останется с ним, в его сердце, в его мыслях, под его кожей, в его крови. Дэйриил вздрогнул, когда Эйль, беззвучно смеясь, с размаху шлёпнул его горячей ладонью по упругой заднице. «Знал, что придёшь!» И Дэйриил хотел бы выматериться или разгромить в покоях этого наглеца что-нибудь особо ценное и красивое или ударить его Тьмой и наотмашь, по красивому бледному лицу, но вместо этого он закрыл глаза и… чётко представил свою собственную безликую гостиную. На несколько ужасных вздохов ему стало невыносимо холодно, а затем, обнажённый и дрожащий, Дэй свалился на ковёр, рядом с камином, в той самой безликой и пустой гостиной, которую только что вспоминал. Он подпитал пламя Огненной Силой, неуклюже поднялся на ноги и заковылял в ванную. В ушах всё ещё звучали смех Эйля и его слова. Дэй неуклюже забрался в ванну, и с потолка полилась горячая вода. Он не шевелился, терпеливо дожидаясь, когда следы его позора, его поражения, исчезнут с его кожи… но не из памяти. Да… умение перемещаться в Межпространстве оказалось как нельзя кстати. Ещё немного… и он бы простил Серебряного подлеца! Дэй постарался отвлечься от мыслей об Эйле. Он вспомнил свой первый портал, свой первый одиночный прыжок в Межпространстве. И вновь почувствовал злость, ведь и эти воспоминания были связаны с Эйлем! Там, на мертвом, по-настоящему мертвом, Шраме он хотел только одного — убраться подальше и быстро, прежде, чем успел бы навредить. Нет, не просто навредить. Убить Серебряного сукиного сына. Вода стала ещё горячее и запахла мятой. Когда же он научился?! Он ничего не сделал. Просто пожелал убраться подальше, разбил скалу Тьмой, а потом очутился здесь в этих безликих, пустых комнатах. «Возможно, ты всегда умел это делать, только боялся пробовать», — сказал Замок у него в голове. «Ни ты, ни… Серебряный блядун», — Эйль, всё ещё валявшийся на кровати в своей спальне, громко расхохотался, когда услышал его слова, и Дэй вздрогнул, — «никогда не учили меня». «Такое знание могло оказаться опасным для тебя», — Замок почему-то перешёл на шёпот, — «но, возможно, очень скоро оно понадобится». «Возможно», — без всякой почтительности передразнил его Дэй, — «хватит уже дурацких намёков!» «Не могу сказать большего», — теперь голос Замка был едва слышен. — «Жду тебя в Пещере Обращения, сын». Вода с потолка перестала течь и остатки её впитались в дно и стены мраморной ванны. В руках у Дэйя оказалось большое белое полотенце, мягкое и тёплое. Он развернул его и совсем не удивился, когда увидел аккуратно вышитый по краям тёмно красными нитками герб Ла Мортов.