Лучшие друзья не трахаются

— …благодарю моих избирателей, мою семью, моего прекрасного супруга, внушившего мне веру в собственные силы. Это первое назначение альфы на столь высокий пост, и… — Выруби эти сопли! Дин подкрепил свое требование метко брошенным тапком, и Сэм, смеясь, щелкнул пультом. Экран плазменного телевизора обиженно погас. — Да ладно тебе, отличный фильм был. Дин предпочел промолчать в ответ. Он вернулся на кухню и с ожесточением принялся кромсать яблоки для пирога, старательно отгоняя от себя мысли о грядущем переезде. Перемены не бывают к лучшему — это он уяснил еще будучи в младшей школе, когда отец сначала сменил работу, а затем и женщину. Теперь он появлялся в доме на редких выходных, привозил мелкие подарки, а Дин не мог определиться, рад он этим визитам или предпочел бы их отсутствие. Сэм озорно забрался на стул и виновато сложил голову на скрещенные на столе руки: — Ты бесишься из-за гормонов? Может, стоит сказать маме? Дин быстро провел языком по чуть выступившим клыкам: — Заткнись, Сэмми. Я в порядке. По правде говоря, порядком это назвать было нельзя. Как и у любого альфы, половое созревание проходило болезненно, так что Дин отрывался на всех и каждом. Он не высыпался уже неделю, проводя вечера заперевшись в туалете, позвоночник постоянно ныл, страдая от резкого скачка роста, а сегодня утром начали одновременно резаться сразу два зуба мудрости. В классе мальчишки посмеивались, девчонки хихикали, а Дину оставалось радоваться тому, что на их потоке не было ни одного омеги. По крайней мере, пока. Как среагировал бы его организм на такую провокацию, учитывая нынешние муки, подумать было страшно. — А в Лондоне холодно? Денни говорит, там ужасно мокро и дождь постоянно идет, — Сэм вытянул из мисочки несколько ягод черники, но Дин не стал делать ему замечания или одергивать. На начинку и оставшегося хватит. — Не холоднее, чем у нас. Может, только придурки-англичане, но тебе излишнее внимание не грозит, — Дин ободряюще улыбнулся. — Говорят, они своих не трогают. А еще Сэм вроде бы был бетой. У него было совершенно нормальное телосложение, клыки не торчали, да и обследование у врачей не привело ни к каким жутким диагнозам. В общем, Сэм, к счастью, был тем, кого этот мир был рад принять в свои пенаты. Альф сторонились. Их считали неприятным пережитком, который, однако, мог появиться в любой семье бет. Альфы считались неуравновешенными, даже опасными из-за высокого уровня тестостерона, а их природное физическое превосходство и выносливость делали их неприятными противниками для желающих посмеяться. Правда, это же отваживало от альф и представительниц прекрасного пола — девушки обычно без травм половой акт с ними не переживали — так что шанс на секс и размножение был только при наличии омеги, от запаха которого рвало крышу, выпуская самые низменные инстинкты. Омеги, кстати, встречались тоже не часто. К ним общество относилось чуть лучше — обычно безобидные и тихие — они угрозы ни для чьих носов не представляли, а вот сами защищены были мало. Изнасилованный во время течки омега пострадавшим не считался просто в силу того, что отказать внезапному партнеру не мог физически. В Великобритании, куда теперь переезжала семья Винчестеров, законы были и вовсе снобскими — омег, подвергшихся сексуальным домогательствам, направляли на принудительную гормональную терапию, считая, что те сами должны справляться со своими физиологическими особенностями. Альф, заподозренных в излишней агрессии — тоже. Так что Дин теперь искренне пытался вести себя максимально сдержанно. Ломать организм в свои пятнадцать лошадиными дозами гормонов и букетом побочных эффектов не хотелось. — Твою мать, — зашипел он, промахнувшись ножом себе по пальцу. Кровь быстро потекла по коже, скользнула каплями на белую доску для фруктов. — Сука! Дин озлобленно метнул ее в раковину, разбив стоящий в ней стакан. Звон стекла взбесил его окончательно, он оставил нож и бросился прочь из кухни, устав от собственных мыслей и пристального взгляда Сэма. Боли в разрезе не чувствовалось, но сердце билось так, будто он только что пробежал полумарафон, а глаза застилало от ярости. Закрывшись в ванной, Дин сорвал с себя одежду и забрался под холодный душ, не ощущая температуры. Он должен был успокоиться. Две недели спустя. — …прикинь! Альфа! Очередное перешептывание с задней парты неожиданно четко прошелестело недоверием и разлетелось по классу. Дин прикусил щеку и сосредоточился на математике. Уравнение не решалось, а до сдачи тестовых листов оставалось меньше получаса. Угораздило его попасть в первый же свой день в новой школе на контрольную. Да еще и организм разбушевался. То ли акклиматизация не прошла легко, то ли половое созревание шло полным ходом под марсельезу, но нижнюю челюсть в очередной раз ломило, а в паху начало неприятно ныть. Еще этого не хватало. Дин стиснул зубы посильнее, надеясь вернуть себе сосредоточенность. Не хватало сейчас еще опозориться перед всем классом, и так уже пялиться начали. Квадратный корень не вычислялся. Дин тяжело вздохнул и отложил ручку в сторону. Безнадежно. На перемене ему удалось проскочить в туалет, не привлекая к себе особого внимания, и быстро снять напряжение, закрывшись в хлипкой кабинке. Оставалось теперь быстро добраться до следующего кабинета, где должна была проходить физика. Видимо, школы в Англии строили те же придурки, что и замки, так что не было ничего удивительного в том, что Дин заблудился и опоздал на урок. Получив десяток презрительных взглядов, он рухнул за свободную первую парту, с неудовольствием отметив неприятную галочку в журнале возле своей фамилии. Вот значит, какой тут уровень шовинизма. Учителей предупреждают, кто из их подопечных та самая опасная тварь, которая случается в одном из двухсотпятидесяти браков. Мило. Очаровательно. Позади снова слышались шептания. Все же в Торонто было как-то поспокойнее. Или снобы-британцы никогда не видели альфу в своей жизни, а Дин уже почти готов был поверить, что представителей его пола здесь или отлавливают, или отстреливают, или же воспитание им не позволяло не ткнуть всех окружающих носом в сей шокирующий факт. К четвертому уроку несносные одноклассники только маркерами на стенах не написали о половой принадлежности новичка. — Привет! — нагло уселся на парту какой-то парень с хитрыми маленькими глазками. — Ты же альфа, да? Дин медленно оторвался от учебника, мысленно считая до трех, стараясь не позволить себе сорваться. Вот тебе и на. Так здесь значит вежливо знакомятся? — А ты омега? — он чуть приоткрыл рот, невзначай обнажая верхние клыки и проводя по ним языком. Это напоминало о необходимости держать себя в руках. Парень фыркнул: — Держи свой узел при себе. Естественно нет. Ему оставалось только добавить, что он нормальный, но Дин договорить не дал: — А ты свой язык. И слезь с моего стола. Кто-то засвистел, и засранец, ободренный этим улюлюканием, вздернул подбородок: — Тварям слова не давали. Дин вскочил на ноги в ту же секунду. Кровь набатом стучала в ушах, заглушая чей-то испуганный возглас, пальцы сжались в кулак, тут же выброшенный обидчику в челюсть. В голове пронеслось, что теперь похода к врачам точно не избежать, но костяшки вдруг встретили мягкую ладонь. Руку увело в сторону, и Дин неуклюже извернулся, стараясь удержаться на ногах. — Хватит, Захария. Это не смешно. Между Дином и Захарией уверенно расправив плечи стоял староста класса. По-крайней мере, значок на его форме указывал на этот статус. — Ты вступаешься за этого… — Захария не успел договорить, как его решительно столкнули с парты. — Кастиэль! — Я требую соблюдать порядок в классе, — уверенно ответил Кастиэль, глядя ему в глаза. — И прекрати этот показушный шовинизм. Стыдно для того, кто рожден двумя отцами. Захария что-то прошипел, но ретировался. Остальные подростки быстро разбрелись по своим местам, не желая сталкиваться со старостой. Кастиэль обернулся к Дину, который не сразу нашелся со словами, и времени на дальнейшие раздумья не дал: — А ты держи себя в руках. Дин открыл было рот, чтобы ответить, но сказать было нечего. Поэтому он просто кивнул и сел. Судя по всему, староста был еще той занозой в заднице. *** — Как первый день в новой школе? — перед Дином появилась тарелка с дымящейся стопкой блинчиков. Они ароматно пахли корицей и кленовым сиропом, пробуждая аппетит, выгоняя из головы паршивые мысли. — Отлично, мам, — Дин деловито зацепил вилкой большой кусок, привычно скрывая улыбкой собственное разочарование. — Лучше, чем я думал. Ей хватало своих забот. Когда-то родная страна, давно забытая работа бухгалтером, квартира, доставшаяся в наследство от тетушки, требующая ремонта, на который еще предстояло заработать. Так что мелкие проблемы старшего сына не должны были ее отвлекать. Дин вполне мог справиться с ними сам. — Подружился уже с кем-нибудь? Не та, наверное, фраза для ребенка, которому уже почти шестнадцать. Но маму лучше не разочаровывать: — Конечно. Здесь все очень… — Дин постарался выбрать слово с минимальной ноткой сарказма, — дружелюбные. — Я так рада, — она улыбнулась и вернулась к плите. — Так здорово, что моя родина пришлась по душе обоим сыновьям. Дин незаметно усмехнулся и поспешно заткнул себе рот еще одним блинчиком. Хоть кто-то в этой семье был счастлив. *** Пятью днями позже Десять из тридцати. Паршивый результат. Дин отложил свои тесты в сторону и открыл учебник, словно не придавая значения неудаче. Ничего удивительного, что так вышло. Никаких шансов на хорошие ответы у него не было. Последняя неделя прошла отвратительно — зубы болели круглосуточно, обезболивающее почти не действовало, Сэм выбешивал своими дурацкими вопросами. Нет, Дин с одной стороны был рад ему помочь — иначе для чего старший брат-то нужен? — но нервы это трепало изрядно. Звонок. Когда урок-то закончиться успел? Дин вздохнул, сгребая книги в сумку. Нужно было браться за ум, иначе у матери возникнут сложности из-за него. К альфам отношение всегда настороженное. Мало ли, решат еще, что его проблемы с учебой связаны с гормональным фоном. — Винчестер, — кто-то оперся на край его парты, уцепив пальцами листок с контрольной, — можно на пару слов? — Нет. Я тороплюсь, — Дин выдернул работу и, смяв, запихнул в боковой карман сумки. Он поднял глаза и столкнулся взглядом с Кастиэлем, явно не ожидавшем такой резкости. Синие глаза полыхнули возмущением, но тон старосты не выражал никаких отрицательных эмоций: — Извини, если помешал. Но у меня важный вопрос к тебе. Дин усмехнулся и быстро поднялся, почти оттолкнув надоедливого одноклассника плечом: — Подробностями половой жизни не делюсь. Кастиэль глубоко вздохнул и тут же парировал: — Те дерьмовые баллы действительно другим путем появиться не могли. Щеки полыхнули огнем, Дин обернулся, готовый уже все высказать, но под прицельным взглядом учителя только прошипел сквозь зубы: — А вот это вообще не твое дело! — У тебя проблемы с пониманием материала или что-то еще? Дина изнутри аж подкинуло. А преподаватель как назло стоял совсем рядом, видимо, краем уха слушая этот разговор. Стиснув челюсти и натянув на губы издевательскую улыбку, Дин ответил: — Да, всегда с математикой было хреново. Кастиэль кивнул: — Найдется время после уроков? Я помогу. Дин попытался найтись с какой-нибудь гадостью, но староста не стал дожидаться: — Вот и отлично. Не уходи после физики. Дин никак не мог объяснить себе, почему он таки остался после занятий. Хотя это могла быть попытка наладить отношения в классе. Общение со старостой вполне могло сыграть ему на руку, а математику и вправду было бы полезно подтянуть. Так что сейчас, когда Кастиэль подробно объяснял формулы, стоило хотя бы немного сосредоточиться. — Вот нахрена тебе это? — вдруг спросил Дин, перебив своего наставника на середине предложения. Кастиэль опешил на секунду от перемены темы: — Эм… Я же староста. Если у тебя будет плохая успеваемость, то наш класс не получит звание лучшего, а я ответственен перед ребятами за это достижение. Я должен… — А, понятно, — Дин махнул рукой и снова уставился на цифры. — Давай дальше. Кастиэль потер нос тыльной стороной ладони и продолжил объяснять. Дин мог бы назвать его несколько странным. Казалось, он вообще не опасался сущности новичка, а теперь и вовсе игнорировал любые выпады. Дин непроизвольно вспомнил, как Кастиэль легко перехватил его удар, не допустив драки. — Ты какими-то боевыми искусствами занимаешься? — А? Да… — Кастиэль посмотрел на него как на диверсанта. — Всего лишь основы самообороны. А что? — Просто. Откуда здесь квадрат взялся? — Дин ткнул в третью строчку, о которой речь шла уже минуты две. — По формуле, — терпеливо указал Кастиэль на соседнюю страницу. — Мы умножаем обе стороны на… — А зачем тебе самооборона? Ты же не омега вроде? — Нет… — Кастиэль заметно нервничал из-за постоянной перемены темы разговора. — Обычная бета. Обязательно быть омегой, чтобы изучать что-то для себя? — Ты на профессора похож, — фыркнул Дин. — Не слишком много серьезности для несовершеннолетнего пацана? — Зато я не раздолбай, — совершенно буднично улыбнулся Кастиэль и, поймав возмущенный взгляд своего нерадивого ученика, победоносно засмеялся. — Хочешь доказать обратное? — Ты задрот, — уверенно заключил Дин, неприятно уколотый насмешкой. — Может, еще эксперимент проведешь по доказательству моего раздолбайства? Кастиэль на секунду замешкался: — Ты… — но тут же сообразил и снова вернул себе официальный тон, — …не выведешь меня из себя. Продолжим? — Ага, — зевнул Дин, разочарованно отметив про себя, что староста действительно исключительная заноза в заднице. — Только скажи, где здесь можно купить чернику. Я обошел несколько магазинов, но тщетно. — В супермаркете по Уэстон-стрит, — уверенно ответил Кастиэль. — А зачем тебе? Дин задумался, но все-таки ответил честно: — Для пирога. У меня брат такие любит. Кастиэль понимающе кивнул: — Здорово. — Ага, — от искренности стало немного не по себе. — И что после умножения обеих сторон? Они сидели, разбирая домашнее задание и допущенные ошибки еще около часа, пока зубная боль окончательно не доконала Винчестера. Дин извертелся, пытаясь подпереть щеку так, чтобы хоть немного облегчить свое состояние. Мозг постепенно отключался, практически не воспринимая информацию. — Кажется, ты плохо себя чувствуешь, — заключил Кастиэль, когда Дин не понял ничего после трех повторений. — Может, в медпункт зайдем? — К черту иди, — проворчал Дин, шаря взглядом по исписанным листам и отчаянно стараясь найти то, на чем они остановились. — У этих костоправов начнутся вопросы, потом они предложат свою терапию, а мне бабские сиськи и другие побочные эффекты нахрен не нужны. Повисло тяжелое молчание, которого Дин не выдержал спустя десяток секунд: — Короче, Кас, давай заканчивать. Сколько там еще осталось? — Дин, мне кажется, ты слишком предвзято относишься к врачам… — Вот давай ты лезть не будешь? — Дин нетерпеливо дернул плечом на робкую попытку объяснения. Кастиэль задел слишком больную тему. — Я с четырех лет слышу, как было бы здорово посидеть остаток жизни на уколах и стать импотентом ради этого сраного общества. И я этого не хочу. Поэтому заткнись и продолжай вещать про свою математику, а потом я пойду домой и постараюсь не сдохнуть до завтра, ок? К его удивлению, Кастиэль кивнул и закрыл тетрадь: — Ты устал. Если ты будешь в состоянии, мы продолжим завтра. Дин кивнул, подхватил сумку на плечо и быстрым шагом вышел из кабинета. Раздражение захлестывало, окутывало, разрывало, но только дома он позволил себе с хрустом впечатать кулак в стену, пользуясь отсутствием матери и Сэма. Его жизнь медленно катилась в ад. Странно, но на следующий день Кастиэль сел с Дином за одну парту, деловито разложив тетради. На немой вопрос «какого черта?», он только улыбнулся: — Тебе пора вливаться в коллектив. — Коллектив этому не обрадуется, — фыркнул Дин, чувствуя на себе опасливые взгляды. — Им нужно привыкнуть. Я же постараюсь помочь. — Дурак. Три дня спустя Монотонная лекция вдруг оказалась прервана обеспокоенным шепотом: — Ты слушаешь? — Нет. — Ты в порядке? — Да. — Ты выглядишь плохо. Что-то болит? — Нет. Кастиэль выждал, пока учитель снова отвернется к доске, и вытащил из рюкзака блистер обезболивающих таблеток, протянув его Дину под партой: — Держи. — Спасибо. Две недели после В школьной столовой всегда было шумно. — Ты сегодня не обедаешь? — Нет, Дин. Мне не хочется. — Ты же живешь по режиму, обед в час и не позже, на полдник яблоко. И сегодня тебе не хочется есть? — Именно. — Не ври, Кас. Ты смотришь голодными глазами на бутерброд Гарта, и ты меня не обманешь. Возьми. Дин протянул через обеденный столик свой контейнер с ароматным куском пирога, прибереженным на ланч. Вчера дома десерт расхватали друзья Сэма, и сегодня Дин надеялся хотя бы попробовать то, что готовил. Но Кастиэлю еда явно была нужнее, тем более, что Дин уже умял спагетти с мясными шариками. Тот попытался отказаться, но аппетитный запах оказался убедительнее. Когда они уже возвращались в класс, Дин позволил себе хитро усмехнуться: — Забыл свое дома? — Угу. Через месяц — Что, совсем плохо? — Хуже не придумаешь. Сэм припер собаку, у меня на нее аллергия. — Да, заметно. До сих пор глаза красные. — Кас… А дай списать? — Я четыре часа решение искал. — Тебе жалко, да? — Тебя, разве что, — развел руками Кастиэль и подтолкнул к Дину тетрадь.