snowy and sandy

Башня всегда следила за своими пленниками - за тем, как они бесцельно бродят по своим клеткам, тоскливо смотрят в пустоту, ожидая того момента, когда мимо них побежит очередной покоритель. Иногда пленники не видели, как через их клетку проходит чужак - маленький, враждебный, смертельно боящийся того, что его заметят, и потому отчаянно старающийся пройти по дальней стенке клетки и избежать сражения. Они лезли в клетку самостоятельно, а каждый пленник лишь хотел прогнать злого чужака из одинокого, темного мирка. Лекос всегда ждала гостя в своей клетке - уже не чужаков, испуганно оббегающих ее, боящихся, что она снимет свою маску Сфинкса и покажет истинное лицо. И он всегда приходил - появлялся буквально из пустоты, оставляя на полу горсти стремительно тающего снега, всегда появлялся там, где оранжевое солнце не могло коснуться белой кожи. Женщина ждала его в старом храме, где когда-то давно поклонялись ей самой. Здесь, среди пыльных каменных глыб и душной темноты ее гость мог чувствовать себя комфортно, не боясь, что обжигающие лучи растопят его. Лекос была связана с землей, пыльными бурями и эпохой фараонов, когда Сфинкса чтили, как богиню, Вейргин - со снежными горами, льдом и древними культами, руины храма которых он защищал. Когда Вейргин приходил, Лекос могла быть спокойна, могла забыть о том, что она - скованный невидимыми цепями узник, а затем опереться на холодное плечо и почувствовать привычное прикосновение холодных рук. Башня могла пропустить одного пленника, но не двух, и Вейргин, как ни пытался, не сумел помочь Лекос покинуть ее кусок пустыни. Сфинкс чувствовала себя счастливее уже тогда, когда видела знакомый белый силуэт с колючим полупрозрачным нимбом над головой. Вейргин рассказывал о неслыханных вещах - о бескрайней водной глади, простиравшейся так же далеко, как и пустыня; о древнем замке и его кровожадных обитателях; о гигантских драконах и свежем запахе цветущей сакуры - Вейргин принес ее для Лекос и она могла бы поклясться, что за многие столетия это был лучший дар; о Древе, в котором заключена вся жизнь мира. Мужчина говорил тихо, лишь слегка перекрывая шуршание песка на входе в храм, и иногда Лекос засыпала, видя во снах все то, о чем рассказывал Вейргин. Сфинкс знала - они всего лишь пленники древней Башни, которая чуть древнее их самих, всего лишь узники с разных участков одного длинного пути и встречи их когда-то прервутся вмешательством тюремщиков. Смотрела на прозрачный кулон из нетающего льда, подаренный Вейргином в последнюю их встречу, и вспоминала о голосе, похожем на убаюкивающий шепот песчаного ветра. Печально усмехалась и прятала кулон под белой полотняной одеждой, прикрывала большой маской - чтобы был поближе к сердцу, подальше от чужих глаз. Подарок-напоминание, словно знал, что больше не придет. Мир вернулся на круги своя - лишь с тем фактом, что пустыня не безгранична и где-то за ее пределами лежат моря и горы, о которых шептал снежный дух. Лекос ежедневно совершала неторопливую прогулку по камере, взрывая когтями песок, иногда садясь на землю и оглядывая печальным взглядом крохотные владения, изредка гоняла осмелевших чужаков, думавших, что она не видит. Крылатым монстром, похожим на демона-кота без шерсти быть намного проще - грудь не холодит напоминание о былых днях. Лекос старается забыть. Не любовь - просто мир снова стал пресным, исчезла изюминка. Когда Вейргин придет в следующий раз, Лекос своими руками поймает нежные розовые лепестки, летящие в теплом ночном ветре.