Завяли помидоры

      Осень.       Топот ног в ранее пустых коридорах, крики и шепот, разгоняющие затхлый, еще немножко летний воздух. Листья липнут к привлекательным бедрышкам атлетов, что заняли стадион. И погода, вроде как, настраивается на осенний лад, радуя нежным солнцем за окном, а уже через час вовсю поливая заспавшихся прогульщиков первых уроков. Потом снова солнце, чистое небо. Под таким и рисовать, и бегать, и влюбляться охота.       Осень вдохнула в Крэйга былую романтику. Правда, в этом была не только заслуга сей чудесной поры года: кое-чья милость ушла в, так называемый, творческий кризис, исчезнув на месяц другой из цепкого наблюдения физкультурника. Ну а что он? К таким капризам своего homo creativum мужчина вполне привык, но только пунктик насчет дисциплины ох как покоя не давал! Да и воздержание, как в народе ведается, здоровью отнюдь не полезно, и об этом настоятельно следовало напомнить.       Заправив свою белейшую майку и поправив спортивную куртку на широких плечах, Гатри вознамерился организовать небольшую делегацию в виде себя на территорию современного хаоса в восприятии мира человеческого. Иными словами, физкультурник широким шагом направлялся в обитель школьных художников, теребя пальцами свой – ну точно амулет от нечисти! – блестящий свисток. Напевая незатейливый мотив под нос, он уверенно приближался к личному финишу. Заметив два объекта, надвигающихся с большой скоростью, тренер тут же отступил к стенке и усмехнулся: один из художников нехило так убегал от его атлета. Но что уж поделать: не гоже ему переманивать на свою сторону чужих «подчиненных». Улыбнувшись такой мысли, мужчина подобрался к приоткрытой двери и осторожно заглянул в кабинет. С особями сего вида осторожность никогда не помешает.       Льюис, чье имя подобно сахарку-рафинаду смаковало во рту, явно все еще прибывал в недоумении после первого занятия со своими цыплятами да их демонами с кисточками. Чисто ради формальности постучав костяшками по дверям, Крэйг зашел в кабинет и присел на свободное, чистое место перед мольбертом. Дэвид, казалось, этого даже не заметил, а быть незамеченным в планы тренера не входило.       Вот что не изменилось ни капли за года – бурная реакция художника на свисток и порядок его ненормативной лексики в последующие десять секунд.       - Совсем меня с ума свести хочешь?! – возмущенно спросил изошник, оглядывая гостя в спортивном костюме. Цветовая гамма была очень даже хорошо подобрана, стоило отметить, но это никак не отменяло нервного тика.       - Думаю, ромашковый чай и шоколад тебе сейчас как никогда нужны, - спокойно парировал Гатри, расслабленно развалившись на стуле. – Ничего интересного мне поведать не желаешь?       - Э-э-эм… Да не то…       - А если вкратце? – внезапно оборвал мужчина, поднимая пристальный взгляд на ненаглядного блудного сына. И пороть не охота, но ведь надо же! Не простит его внутренний хранитель дисциплины да подкачанных икр, если такой залет без какой-либо весточки останется безнаказанным. – Неужели за лето помидоры завяли, Люьис?       Изошник тут же вздернул нижнюю губу и даже выпнул грудь вперед:       - А вот здесь попрошу! – он хотел было поднять указательный палец вверх для пущей эффектности, но побоялся делать слишком резкие движения. – Помидоры вот ни на каплю не увяли. Как бы душа кровью не истекала, а огород – святое дело. Урожай ого-го ка…       Громкий удар по столу оборвал эту тираду задетого огородника. Крэйг чуть склонил голову, присматриваясь к своему горю луковому.       - Отставить разговоры, - тихо и четко сказал брюнет, замечая, как изошник инстинктивно сглотнул слюну. Ах, как кадык-ягодка дернулся, так и манит. Гатри прищурил глаза, осознавая, что крыша у него улетела, как тот бедолага от Кирана по ступенькам.       - Может все же пойдем в это… огородик за помидорками. Ты ведь заговорил о них, а у меня отличный урожай. Красненькие, желтенькие… - невнятное бормотание прервалось громким мычанием. И не зря, ой не зря Крэйг ночами не спал и все читал до раннего часа. Много чего интересного узнал, так чего бы на практике не испробовать? Вот только под болтовню Льюиса о помидорках и слова толкового не скажешь, а посему было решено его заткнуть очень тривиальным способом.       - Потом помоешь, - со смешком отметил тренер, глядя на свой свисток меж чужих губ. Как там говорят? Непрямой поцелуй или «рот в рот – получается микроб»? Ну, что там получается не особо волновало мужчину, ведь впереди его ждало самое интересное. Ох, как же он этого ждал.       Не обращая внимания на ярое сопротивление, Гатри забросил себе художника на плечо и, придерживая рукой, понес уже во свои владения.       Заметил ли их кто-нибудь в столь неоднозначный момент? Нет, но может и да. И если уж так, то ему, можно сказать, повезло наблюдать самое настоящее восстановление увялых помидоров. Дэвид явно не собирался смирно отсидеть на крепком дружеском плече до конечной остановки в кладовой, отчего раз другой приходилось придерживать его и за филейную часть.       - Исхудал, - с долей разочарования буркнул тренер, в который раз не давая непризнанному гению свалитmся вниз путем нежного придерживания за филейную часть. Ответом на этот комментарий послужил громкий хлопок мужской ладони по подкачанной заднице. От приложенных усилий Оуэнфорд даже в свисток присвистел.       - Ты что, муху там прихлопнул?       - Свою гетеросексуальность.       - Вот как. В другой раз постарайся быть нежнее. Как я люблю.       Местом приземления изошника оказался хлипкий на вид стол в коморке. Рухлядь, на всеобщее удивление, до сих пор сохраняла удивительную стойкость, которую кое-кто собирался проверить еще разок. Усадив мужчину, Крэйг снова уставился на него.       - Соизволь объяснить, что происходит? – художник насупился, одним кивком головы поправляя очки на носу. Мастер всех веков и очков, честное слово.       - Льюис, - тренер шумно вздохнул, опуская взгляд на свисток, который изошник надел себе на шею. – Мы целое лето не виделись, чертов загульщик, не умеющий пользоваться благами современности. - бормотал и дальше тренер, явно не желая распинаться на долгие речи, но ведь так нужно. – И, естественно, я волновался. Места себе не находил, что уж скрывать. Знаю, что это у тебя в порядке вещей, но сердцу не прикажешь…       Дэвид смягчился на вид, ведь такое искреннее беспокойство близкого ему человека не могло не тронуть за душевные струны.       - Крэйг, ты…       - Да послушай ты! – Гатри резко наклонился вперед, упираясь ладонями в стол. Тот тихо скрипнул. – Я должен, просто обязан, наконец, сделать это.       - О чем ты?       - Льюис, - снова повторил вкусное имя брюнет, собираясь духом, - ты согласен со мной…       - Ну что?!       Мертвая пауза, которую нарушали только их дыхание и стук двух сердец. Отдаленные крики помощи и грохот. Дробь осеннего дождя.       - Давай пить ромашковый чай, Льюис!        Изошник так и замер, едва ли не тыкаясь кончиком носа в нос бывшего одноклассника. Чай. Ромашковый, специально от стресса. Этот свистящий на всех и вся Гризли тащил его через всю школу ради кружечки успокаивающего, мать его, чая. Серьезно?!       - Чудесная идея, Крэйг, - сквозь зубы выдохнул Оуэнфорд, отирая ладонью щеку. – Невероятная идея.       И как по взмаху чудесной палочки… Нет, на самом деле это были долгие и трудные поиски с грохотом в сопровождении, но поиски увенчались успехом: термос с горячим чаем и кружки из нержавейки красовались прямо рядом с бедром художника на столе.       - Ну, а потом мы займемся сексом, Льюис, - с ухмылкой добавил тренер.       - Что?       - Что?