****
Вскоре Кёнсу узнаёт, что незнакомца зовут Чунмён и он учится на финансовом в одном с ним университете. На самом деле парень живёт не так далеко от вуза и раньше постоянно ездил на машине туда-сюда, но этот учебный год для него последний, и ему бы хотелось больше времени уделять учёбе, а не дороге между домом и универом. Чунмён уже приносит последнюю коробку из своих вещей, когда Кёнсу понимает: у них всего три комнаты. — Чунмён, подожди-ка секунду. Кёнсу вваливается к Бэкхёну без стука. Дьявольская бестия занимается… йогой? Хозяин квартиры хлопает дверью, и Бэкхён смотрит на него с пола. — Кто это тебя рассердил? — Бэкхён, какого хера ты сдаёшь комнату, когда у нас ёё нет? Ты даже не потрудился посоветоваться со мной и Сехуном, — волны гнева Кёнсу разбиваются о стену невозмутимости старшего. — А что? Чунмён уже здесь? — Бэкхён ловко вскакивает на ноги. Кёнсу рассерженно бьёт его в плечо. — Да, здесь. Но где, чёрт побери, он будет спать? — Кёнсу кажется, что у него сейчас пар из ушей пойдёт — так он злится. — Расслабься, Кёнсу. Я просто хотел подзаработать. К тому же спать он будет здесь, — Бэкхён весело улыбается, подходит к шкафу и, вытащив из него небольшой чемодан, деловито скидывает в него свои вещи. Что за нафиг? — А где тогда будешь спать ты? — Бэкхён замирает и широко ухмыляется, поглядывая на Кёнсу. Вот нет! Ни за что!****
Кёнсу недовольно пыхтит под одеялом, слишком разъярённый, чтобы даже взглянуть на Бэкхёна. Когда младший недавно выглядывал в щёлочку между складками пледа, хён жрал тако, свиняча на пол. «Как мне теперь выжить?» — думает младший. А потом на него что-то падает сверху. Возможно, ребёнок-переросток или инфантильный придурок, живущий с ним под одной крышей. — Ах, ты… — Кёнсу сталкивает Бэкхёна с кровати на пол и тут же наваливается на него сверху, хватая за шею. Немного жестоко, но его жестокость по отношению к хёну немного оправдывается тем, что таким довольным он себя, пожалуй, давно не ощущал. Дверь в комнату открывается, и Кёнсу замирает, глядя на неловко улыбающегося Чунмёна. Он подскакивает на ноги, мимоходом пиная зазевавшегося Бэкхёна в лицо. Старший громко стонет. — А, Чунмён! Тебе что-то понадобилось? — Кёнсу поправляет рубашку и шагает ему навстречу, резко останавливаясь, как только одурманивающий запах парня проникает в ноздри и вызывает обильное слюноотделение. Чунмён вскидывает брови, а Бэкхён тихо ржёт над ними. — Нет, просто хотел узнать, может, вам что в Макдаке надо. Кёнсу не хочется казаться полным крипом, но губы сами собой расползаются в широкой улыбке. Однако прежде чем он успевает открыть рот, Бэкхён хватает Чунмёна за руку и благодарно потряхивает. — Мне яблочный пирог и диетическую колу. Только обязательно диетическую! — Бэкхён наконец его отпускает, а Чунмён стоит, неуверенно кивая. Бэкхён задорно подмигивает Кёнсу и тащит его с Чунмёном к выходу из квартиры. — Чунмён, Кёнсу никак не может решить, так что пусть лучше идёт с тобой. Я более чем уверен, вам будет о чём поговорить, да? Бэкхён выпихивает обоих в коридор и, прежде чем захлопнуть дверь, улыбаясь, говорит Чунмёну: — Кстати, рекомендую перейти на шампунь без запаха. Дверь захлопывается, оставив безмолвных парней в подъезде.****
Кёнсу ест сандей, слизывая с губ густой шоколадный сироп, сидя на пассажирском сидении машины Чунмёна, пока старший везёт их обратно. Ему кажется, что приятный вкус не только от мороженого, но и от аромата волос Чунмёна. Более того, так пахнет весь салон. Кёнсу хорошо и совсем не хочется начинать беседу. Потому что всё, что имеет для него значение, — волосы Чунмёна. — Кёнсу, каково это жить с Бэкхёном? При упоминании этого имени младший закатывает глаза. Бесит, правда. Кёнсу до сих пор не может поверить, что всё это только потому, что этому паразиту потребовались деньги на новые леггинсы. — Он заноза в заднице, и я его ненавижу. Вот почему он не может быть как ты или хотя бы Сехун, — задаёт риторический вопрос Кёнсу под тихий смех Чунмёна. — Почему он живёт с вами? Вроде бы он не учится в нашем универе. — У него нет работы, а свои деньги он тратит только на леггинсы, — жмёт плечами Кёнсу. Чунмён снова смеётся, и младший решает, что ему определённо нравится этот смех. — А почему у него столько леггинсов? — Пожалуй, можно сказать, что это мания или хобби, — Чунмён кивает в понимании. — У меня тоже странные хобби, — говорит старший, вызывая интерес Кёнсу. — Например, какие? — Я собираю шнурки. Теперь очередь смеяться Кёнсу. — Здорово. Уверен, когда-нибудь люди полностью осознают их стоимость. — А что насчёт тебя? Какие-нибудь странные хобби? Кёнсу замирает, переваривая, что Чунмён увлекается собирательством шнурков. Нездоровая тяга к обнюхиванию чужих волос его наверняка напугает, но… — Мне нравится нюхать чужие волосы. Особенно твои. — Интересно. Что скажешь насчёт моих? — спрашивает Чунмён, слегка наклоняя голову к плечу и давая Кёнсу возможность принюхаться как следует. Младший наклоняется и втягивает аромат. Вот чёрт! До Кёнсу не сразу доходит, что Чунмён выжидающе поглядывает на него. Они только что подъехали к общаге. — Пахнут приятно. Очень. Всё это чересчур и слишком, чтобы быть правдой.****
Избегать Чунмёна тяжело. Во-первых, он постоянно спрашивает Кёнсу, что ему купить из еды, а во-вторых, улыбается младшему каждый грёбаный раз. Кёнсу в единственной в этой квартире ванной нюхает шампунь Чунмёна и разочаровывается: от волос хёна запах гораздо лучше. — Кёнсу, может, прекратишь фетишировать на шампунь и заваришь рамён? — кричит за дверью Бэкхён, и младший роняет флакон. — Я не нюхаю шампунь! — Ну конечно. Кёнсу поднимает флакон и аккуратно возвращает на место. За дверью его уже поджидает Бэкхён, надевший сегодня неоново-зелёные леггинсы в значках доллара. Кёнсу печально вздыхает. Типичный Бэкхён. — Поможешь мне заварить рамён, — эта просьба больше напоминает приказ, и Бэкхён, не дожидаясь согласия, тащит Кёнсу на кухню. Тот молчит, решая, что волосы хёна сегодня пахнут неплохо, так что пусть живёт. — Да всё в порядке, Кёнсу, я могу ему помочь, — Чунмён поднимается с дивана и тоже шагает на кухню. Кёнсу, наверное, смотрит на него удивлённо, потому что старший мягко смеётся, заставляя его отвести взгляд и покраснеть. — Ой, как по-гейски-то! — от крика Бэкхёна вздрагивают оба. Вот вечно ему надо всё испортить. Паразит с маленьким лицом и цветастыми леггинсами. Прежде чем у Кёнсу появляется возможность ухватить Бэкхёна за шею, в комнату заходит Сехун в наушниках, покачивая головой в такт новой песне One Direction (музыка играет довольно громко, так что не услышал бы только совсем глухой), и садится на пол перед теликом, лениво листая каналы. — Бэкхён, всё готово! — улыбается Чунмён, ставя дымящуюся миску рамёна на стойку. — Спасибо, Чунмён, — склабится Бэкхён. — А ты не так уж плох, — он хватает еду и несётся к Сехуну и телевизору. — Можешь вернуться к обнюхиванию шампуня, если хочешь, — предлагает Чунмён, а Кёнсу краснеет ещё сильнее. — Не нюхал я его! — Да, конечно, — единовременно соглашаются все трое.****
Кёнсу не может уснуть, ворочается в постели уже который час и всерьёз подумывает о том, чтобы пихнуть в рот храпящему Бэкхёну старый носок, а за одним сжечь к чертям все его поганые леггинсы. Но Кёнсу всё-таки хорошо воспитали. Спустя ещё какое-то время он достаёт телефон. Два ночи. Кёнсу мысленно стонет и не особо аккуратно шагает к двери, пнув по пути Бэкхёна под рёбра. Бесполезно. Тот спит как бревно. Он тихо прикрывает дверь: пусть ему плевать на Бэкхёна, но вот будить Сехуна или Чунмёна не хочется. Тихо зайдя на кухню, Кёнсу наливает себе воды. Чем бы заняться, чтобы побыстрее уснуть? Завтра пары и надо быть бодрячком. Кёнсу шагает обратно и замирает у двери в комнату Чунмёна. Что если он понюхает? Совсем чуть-чуть. Крадучись он открывает дверь и тихо подходит к спящему Чунмёну, приближается как можно ближе, почти погружая нос в шелковистые мягкие пряди, но вовремя сдерживает себя. Кёнсу кажется, что он в раю, он ещё никогда ничего подобного не ощущал. Внезапно Чунмён дёргается, и Кёнсу впадает в панику. Ой, бля, ой, бля, ойбляойбл… Кёнсу выскакивает из комнаты, тихо хлопая дверью и чуть не врезается в Сехуна, одетого в футболку One Direction и подсвечивающего себе путь лайт-стиком этой же группы. Парни встречаются взглядом. — Я сохраню твой секрет, если ты сохранишь мой, — шепчет Сехун, а Кёнсу кивает. — Договорились.****
Кёнсу с трудом выдерживает лекцию по начертательной геометрии, чуть не уснув за партой. Хорошо хоть преподу плевать, спишь ты на паре или слушаешь, главное никому не мешать. Лекция длится вечность и ещё немножко, но наконец заканчивается, и Кёнсу, сорвавшись с места, несётся в ближайший туалет. Парень в отражении зеркала выглядит ужасно: под глазами синюшные мешки, а волосы всклокочены, но что поделать: храп Бэкхёна не дал ему нормально выспаться. Тяжко вздохнув, он заходит в кабинку и тут же выскакивает с диким криком. На полу сидят два парня с фотоаппаратом и планшетом и пристально смотрят на него. — Здравствуй, студент! Я Чанёль, а это мой друг Исин, и сегодня мы проводим опрос: «Сколько раз в день среднестатистический парень ходит поссать», — тараторит тот, что с фотиком, и фотографирует ошеломлённого Кёнсу, усадив его на закрытое сиденье унитаза. Кёнсу покорно садится — в конце концов, всё равно у него не намечается ничего поинтересней. — Итак, сколько раз за сегодня ты уже сходил по маленькому? — в голосе Исина чувствуется несколько странный акцент. — Ну, собирался вот сейчас. Утром тоже раз был, — честно отвечает не шибко радостный Кёнсу. Ему и Бэкхёновых странностей хватает. — Ага. Вопрос несколько личного характера, но какой длины у тебя член? — спрашивает Чанёль в режиме серьёзного журналиста и даже наклоняется ближе. Это оказывается последней каплей: Кёнсу толкает его и поднимается на ноги, но его останавливает Исин. — Вот видишь, Чанёль! Все так нервно реагируют, когда ты задаёшь этот вопрос, — выговаривает он своему другу, а потом улыбается, извиняясь перед Кёнсу. — Прости нас, пожалуйста. С тобой всё в порядке? — Исин придвигается ближе к жертве опроса, рассматривая тёмные круги под глазами. Кёнсу делает шаг назад, надеясь, что так мешки будут незаметнее. — Плохо спал сегодня. — Исин, — широко улыбаясь проговаривает Чанёль, — нам надо запилить опрос на тему сколько времени спит среднестатистический студент. — Да ты гений, Чанёль! Кёнсу понимает, что пора делать ноги, он выходит из туалета, стараясь выглядеть как можно беспалевнее, словно и не зажимался только что в кабинке с двумя странными парнями.****
Кёнсу спокойно читает книгу, когда в комнату, громко хлопнув дверью, заходит Бэкхён. — Что это вдруг… Бэкхён затыкает младшего, приложив к его губам указательный палец, и достаёт из кармана… губную гармошку? — Оцени охуенный бит, йо! — кричит Бэкхён и изо всех сил дует в музыкальный инструмент. Кёнсу со стоном закрывает голову подушкой. — Бэкхён, я тебя разделаю и зажарю, если ещё хоть раз дунешь в эту хрень! — но заткнуть старшего какими-то жалкими угрозами не так-то просто. Бэкхён носится уже по всей квартире, периодически выдувая писклявый ритм, скребущий по нервам. Смирившись, Кёнсу просто выходит пройтись на улицу — всё лучше, чем слушать это. Он направляется в парк, потому что почему бы и нет? Кёнсу честно пытается отвлечься, но мысли так или иначе возвращаются либо к дурацким леггинсам Бэкхёна, либо к волосам Чунмёна. И он никак не может понять, что хуже. Кёнсу тяжко вздыхает, отчего пожилая дама, выгуливающая собаку неподалёку, опасливо косится на него. Он обезоруживающе улыбается. Не помогает.****
Кёнсу снова не спится, и в этот раз, возможно, дело не только в Бэкхёновском храпе. Однако он опять крадётся в комнату Чунмёна. Только сейчас он действует посмелее: утыкается носом хёну в самую макушку и от души втягивает ноздрями. А вот следующее движение опрометчиво-глупое. Кёнсу легко целует Чунмёна в лоб, смотрит, на спокойное лицо спящего и улыбается: прекрасен не только аромат Чунмёна. Старший ёрзает в постели, и Кёнсу тут же сбегает с места преступления, прячась под одеялом в своей комнате. Он не знает, что это, но, кажется, его фетиш выйдет ему боком.****
— Доброе утро! — говорит Чунмён и, легонько ущипнув Кёнсу за бока, идёт к кухонной стойке налить себе стакан воды. Младший неверяще проводит рукой в тех местах, где его коснулись. Он. Ко. Мне. Прикоснулся. Специально. Пресвятые пряники! — Доброе, — отзывается младший и ставит чайник под внимательным взглядом Чунмёна. — А я только что голову помыл. Хочешь понюхать? — и не ждёт ответа, сразу же наклоняясь к нему. Кёнсу с огромным удовольствием пользуется щедрым предложением. И Кёнсу уже не так хочется пить. Когда Чунмён выпрямляется, лицо его уже серьёзно. — Приятно пахнет? — Кёнсу кивает, и Чунмён подходит ближе. — Можешь просто сказать, когда захочется понюхать мои волосы. Я не откажу. Градус неловкости медленно ползёт вверх, а Кёнсу нервно теребит край свой футболки. — Я, эм… Ещё никогда Кёнсу так не радовался появлению Бэкхёна. Бэкхёна, задорно ухмыляющегося парням и поправляющего лазурно-голубые леггинсы с очаровательными дельфинами. — Пардон, я чему-то помешал? — интересуется он, заглядывая в холодильник. Кёнсу тут же берёт его под руку и ведёт в их комнату, вежливо улыбнувшись Чунмёну напоследок. Кёнсу меряет комнату шагами и в кои-то веки не воспринимает Бэкхёна как паразитическую субстанцию, потому что очень уж хочется хоть кому-нибудь выговориться. — Бэкхён, мне кажется: Чунмён знает кое-что, что я бы предпочёл оставить в секрете. — А что именно ты сделал? — Я вроде как дважды проник к нему в комнату, чтобы немного понюхать его волосы, — выпаливает он и тут же жалеет, что доверился Бэкхёну: тот ржёт так, что, не удержавшись, падает на колени. — Блин, Бэкхён! Мне совет нужен! Какое-то время старший смотрит на него стеклянным взглядом. Кёнсу кажется, что дельфины с леггинсов тоже на него пялятся. — Единственное, что я могу тебе посоветовать: хватить танцевать вокруг да около. Надо действовать напропалую. Вот так! Бэкхён поднимается и, схватив Кёнсу за волосы, притягивает ближе, шумно вдохнув. Когда младший отстраняется, то реагирует, как ему кажется, адекватно и лупит хёна по руке. — Я тебе помочь пытаюсь! — фыркает Бэкхён и гордо выходит из комнаты, оставив Кёнсу в одиночестве. Странно, но, а что если Бэкхён прав?****
Весь оставшийся день Кёнсу прячется за спиной Бэкхёна, как только видит объект своих беспокойств. Более того, он вздрагивает каждый раз, проходя мимо комнаты Чунмёна — что поделать, ему просто стыдно. Может быть, Чунмён даже ни о чём не подозревает? Бэкхён, кажется, ничего против цепляющегося к нему Кёнсу не имеет. Наверное, потому, что ему всегда нравилось называть младшего своим сыном. («Я тебе, блядь, не сын!»; «Но я же люблю тебя, сынок!») — Хён, ты чего так прячешься за нашим цветастым Фламинго? — Сехун появляется словно из ниоткуда, и испугавшийся Кёнсу лишь крепче цепляется за Бэкхёна. — Просто мой сыночек меня любит! — голосом почтенной матушки говорит Бэкхён. — В стопятисотый раз: я не твой сын! — закатывает глаза Кёнсу. — Будешь умничать — будешь ходить один. Кёнсу вздыхает: Бэкхён ведёт себя как ребёнок. Конечно, может, он и сам не особо по-взрослому поступает, прячась за хёна, но всё-таки! — Ладно.****
Кёнсу вертится в постели, пытаясь найти удобную позу и наконец уснуть, и стонет, потому что глаза сотрудничать отказываются: они так и норовят открыться, и парень уже собирается сдаться. Однако он заставляет себя лежать смирно, справедливо опасаясь, что в противном случае ему может захотеться заглянуть в комнату к Чунмёну. Кёнсу активно убеждает себя, что его не мучает жажда, и жмурится, стараясь заснуть. Не получается. Он смотрит на пол, на спящего Бэкхёна, и думает, что лучше уж это, чем опозориться перед новым соседом. Убедившись, что старший спит, Кёнсу пристраивается рядом. Пан или пропал. Он наклоняется ближе и вдыхает запах волос Бэкхёна. Они пахнут не так приятно, как у Чунмёна, но и это сойдёт. — Кёнсу, тебе чё делать нечего? — зевает Бэкхён, не глядя на младшего. — Заткнись, идиот, я просто нюхаю твои волосы. — Ага, ну, угощайся, что ли.****
Лекция была длинной и скучной. Зачем Кёнсу вообще ходит в универ? Ага, точно, это необходимо для того, чтобы найти нормальную работу, иначе он станет бездельником, паразитирующим за счёт своих друзей, и будет покупать разноцветные леггинсы. Кёнсу спокойно шагает по главному корпусу и чувствует, как к нему прижимается чьё-то тело, а чужая рука ложится на плечо. Ему даже не надо смотреть, кто это, — он уже слышит знакомый запах. — Привет, Кёнсу. Тебя вчера из-за Бэкхёна и не видать почти было, — весело говорит Чунмён, а Кёнсу весь сжимается. Ну вот что ему сказать на это? — Ну, мы вроде как проводили новый социальный эксперимент. Мы его на ютюбе нашли, ха-ха, — пытается соврать как можно естественнее Кёнсу, но выразительные глаза Чунмёна просто умоляют сказать правду. — О как! Надо будет как-нибудь и нам с тобой попробовать, — улыбается старший, всё ещё ведя Кёнсу чёрт знает куда. И прежде, чем младший успевает сообразить, что на это ответить, к ним подходят старые знакомые по туалету: Чанёль и Исин. — Привет тебе, невыспавшийся студент из уборной, не хочешь поучаствовать со своим другом в нашем новом опросе? — любопытствует Исин, готовясь записывать информацию и щёлкая ручкой. — Почему бы и нет, — пожимает плечами Кёнсу. — Отлично. Сколько часов вы спали сегодня ночью? — спрашивает Чанёль, фотографируя опрашиваемых. Кёнсу открывает рот, чтобы ответить, но его опережает Чунмён: — Я лёг в одиннадцать вечера и проснулся без пяти семь, — Чунмён замолкает на пару секунд и, немного подумав, продолжает: — Думаю, Кёнсу почти не спал, учитывая сколько времени вчера он потратил на всякие глупости. Кёнсу смотрит ошарашенно: он всё-таки узнал! Ой, бля, ой, бля, ойбляойбляой… Он понимает, что бежит, только когда, вспотевший и загнанно дышащий, оказывается у входа в родной подъезд. Кёнсу забегает в квартиру, надеясь найти Бэкхёна, и, не обнаружив старшего, матерится. Вот попал же!****
Он лежит под одеялом уже второй час и более чем уверен, что больше не хочет видеть белый свет. Кёнсу уже собирается твитнуть, что бросит универ, как некто стучится в дверь его комнаты. — Кёнсу, открывай! Я переодеться хочу! — его очень хорошо слышно даже из-за закрытой двери. Кёнсу решает не рисковать и остаётся под уютным покровом одела, надеясь, что Бэкхён догадается уже, мать твою, переодеться в другой комнате. Настойчивый стук утихает, и Кёнсу, поблагодарив небеса, собирается продолжить увлекательный процесс самобичевания, как вдруг стук сменяется пронзительным пищанием губной гармошки. Первые пять минут он стойко игнорирует гадкие звуки, но потом противиться желанию придушить Бэкхёна становится всё тяжелее. Кёнсу громко стонет, поднимается с постели, не сразу привыкнув к яркому свету, и марширует к двери с одной мыслью: сжечь сраную гармошку к чёртям. — Прекрати уже! — орёт он на привалившегося к стене Бэкхёна. — Ну наконец-то открыл, — старший как ни в чём не бывало заходит в комнату и выжидающе смотрит на Кёнсу. — Может, выйдешь? Мне надо леггинсы переодеть. Кёнсу паникует: пересекаться с Чунмёном почему-то не хочется ни при каких обстоятельствах, поэтому он ловко ныряет под одеяло и крепко закрывает глаза для пущего эффекта. — Можно я просто полежу здесь? Подглядывать не буду, честное слово! Кёнсу не решается выглянуть из-под спасительного одеяла, потому что Бэкхён подозрительно затих и молчит вот уже с минуту, и, если честно, младшего это очень даже напрягает. Внезапно его сильно дёргают за ногу и роняют на пол. — С хера ли? — возмущается Кёнсу, когда его тащат по гладкому ламинату, и отчаянно скребёт по полу в попытке остановиться. Они резко замирают. Кёнсу кажется, что Бэкхён всё-таки над ним сжалится. Кажется — ключевое слово. Дверь закрывается с хлопком, и Кёнсу опасливо выглядывает из-под одеяла. Он лежит на полу, не в своей комнате, и кутается в тёплый флис. Делать нечего, Кёнсу стучится в дверь и умоляет пустить его обратно. — Бэкхён? Ну хватит, Бэк! Пусти, пожалуйста! Это бесполезно, и он более чем уверен, что Бэкхён делает это специально. Вот зараза! Спустя пару минут и несколько вздохов он, сдавшись, поднимается, идёт к телевизору, скинув одеяло по дороге, и мысленно матерится, заметив на диване улыбающегося Чунмёна. — Почему избегаешь меня? — спрашивает старший, приглашающе похлопывая по соседнему месту. Кёнсу нервно сглатывает. Ну не может же он просто взять и отказаться, да и спрятаться сейчас негде. Он обречён. Кёнсу садится, тяжело глядя в пол, терпеливо ожидая, когда Чунмён что-нибудь скажет. — Жаль, у нас нет кабельного, — говорит хён, переключая каналы. Кёнсу, немного расслабившись, устраивается поудобнее. — Для начала у нас нет денег, — улыбается Кёнсу, и Чунмён смеётся. Между ними — неловкое молчание. Вообще-то, таковым его считает в основном Кёнсу. И он же молится, чтобы из комнат выползли Бэкхён или Сехун. — Итак, — начинает Чунмён. Кёнсу поворачивается к нему и хлопает испуганными глазами. Но у хёна, похоже, хорошее настроение. — Почему не заглянул ко мне прошлой ночью? Кёнсу чувствует, как кожа на щеках вспыхивает ярким румянцем. Можно не смотреться в зеркало, он и так знает, что краснее помидора. Убежать не вариант, поэтому Кёнсу закрывает лицо руками. Стыдно-то как! Он не понимает, что происходит. Чунмён обнимает его, и Кёнсу прижимается к его груди. — Мне так стыдно, — бормочет он. — Эй, ну зачем же так? — смеётся хён, а Кёнсу орать хочется. — Я идиот. Почему ты терпишь мои заскоки? — гундит Кёнсу. Чунмён аккуратно берёт его пальцами за подбородок и приподнимает. — Не говори так. Мне же нравится, — абсолютно серьёзно говорит старший, отчего Кёнсу неловко ёрзает. Блин, ну почему Чунмён всегда так хорошо выглядит?! К чёрту Чунмёна и его прекрасно пахнущие волосы! — Не переживай, Кёнсу, Ты мне тоже нравишься, — и пока младший соображает, хён вовлекает его в поцелуй. Ловкие пальцы плавно проходятся по щеке, и Кёнсу совсем теряет связь с реальностью, нетерпеливо покусывая губы Чунмёна. Старший отстраняется, оставив закрывшего глаза и покрасневшего Кёнсу вытягивать губы в пустоту. — Я хочу тебе кое-что подарить, — Чунмён шарит по карманам и достаёт два чёрных шнурка. Он берёт Кёнсу за запястье и, тепло улыбаясь, обвязывает вокруг. Закончив, он завязывает второй шнурок на своей руке. — Я думаю: ты милый, Кён… — Ой, как по-гейски-то! Чёртов Бэкхён, как всегда, не вовремя.