стало нормой.

Лиам затягивается, смотря на ночное небо. На часах 3 часа ночи, но он не спит. Просто потому, что не может заснуть один. И так уже несколько недель подряд? Две? Три? Парень и сам с трудом вспоминает последний день, когда спал нормально. Повезет, если он вообще ляжет спать ночью. Таблетки от бессоницы только ухудшают состояние. Он просто сломлен. Сломлен и разбит эмоционально. В голове обрывками всплывают слова, сказанные в порыве злости. Зейн его ненавидит. Его мальчик ненавидит Лиама. До чего он довел эту ситуацию? До полного абсурда? Почему упустил тот момент, когда в глазах пакистанца появилась боль? Пейн сам виноват, хватит врать самому себе. Это он не появлялся дома сутками, оставляя Малика одного в большой кровати. Оставлял одного в темноте, которую он так боялся. Это он приходил в их квартиру абсолютно пьяным, не уделяя внимание Зейну, в котором он так отчаянно нуждался. Шатен стал похож на психа. Черные круги под глазами стали обычаем, а несколько пачек выкуренных сигарет за ночь — нормой. Его организм просто не выдерживал, из-за чего он несколько раз падал в обмороки. Просто не было сил спать в их общей постели, когда там не было Малика. Просто не было сил жить. Он все еще надеялся на прощение со стороны Зейна. Шрамы на руках ужасно чесались, но Пейн не трогал их уже около недели, что было своего родом рекорда. Прошел месяц с их расставания, а они так и не пытались поговорить друг с другом. Лиам просто не хотел вновь разрушать жизнь мальчика, которого он так любил. Хватит с него боли. В дверь настойчиво долбили уже минут пятнадцать, да и сомнений не было — это Гарри. Только кудрявый мог не спать так поздно. Стайлс пытался привести Пейна в чувства, говоря, что Малик, возможно, ждет инициативы со стороны шатена, но это было не так. Он твердо решил отпустить прошлое, оставляя Зейна одного. Сигарета медленно тлела, осыпаясь на холодные перила. Какая за ночь? Двадцатая? Это все слишком сильно вошло в привычку. Стало нормой почти за несколько недель. Стало нормой чувствовать себя хорошо после капли крови, что красовалась на левом запястье. Стало нормой чувствовать себя хорошо после бутылки дешевого коньяка, купленного в магазине напротив. Стало нормой падать в обмороки и не спать. Стало нормой смотреть на фотографии Зейна, где он, определенно, все еще был счастлив вместе с Пейном. Стало нормой убивать себя воспоминаниями. Стало нормой ничего не чувствовать. Мертв внутри.

flashback

— Ли, эй, соня, вставай, — мальчик дует губы, садясь на бедра старшего. Он знает, что тот не спит. — Уже 10 утра. Ты ведь не спишь. — Доброе утро, принцесса, — голос шатена был хриплым после пробуждения. Зейн улыбнулся, быстро чмокая парня в губы. Серый свитер Пейна был слишком большим для него, открывая ключицы Малика. — Если бы каждое утро начиналось так, то я бы просто обожал вставать. — Я могу будить тебя каждый день, если ты хочешь, — пакистанец выдыхает, опуская руки на грудь Лиама. — Ты обещал сводить меня в кино сегодня, помнишь? — карие глаза горят детским восторгом, из-за чего старший широко улыбается. — Помню.

end of flashback.

Парень матерится, запрокидывая голову. Он устал. Устал чувствовать себя уебком. Устал чувствовать себя виноватым. Устал мысленно извиняться. Устал слушать депрессивные песни. Устал от всего. Звонки не прекращаются. Лиам думает, что Гарри должен уйти. Он не хочет его видеть. Не хочет слушать его разговоры о том, что он убивает себя. Вообще ничего не хочет. Единственное, чему сейчас он был бы рад — присутствию Зейна. Но Малика рядом нет. Он ушел, оставив после себя приторное послевкусие любви. Сладкое, но такое неприятное, давящее со всех сторон. Пейн медленно опускается на холодный пол балкона. Сигарета погасла, а парень не находит в себе сил зайти домой. Еще одна порция никотина. Все по новой каждый день. Все потеряно. Все в прошлом. Все в давно забытом прошлом. И, увы, Зейн тоже в прошлом. В дверь перестали звонить, а шатен медленно проваливался в сон. В его личный мир, где они с Зейном счастливы. Счастливы, просто находясь рядом с друг другом. А за дверью стоял Зейн, едва ли сдерживающий слезы. but you know i wasn't happy and it seems like I won't.