Attempts

Помню, как ты однажды сказал, что Лондон — моё сердце. А через несколько дней я застал тебя за развешиванием французских флагов и фотографий Парижа на моей улице. Я тогда искренне поинтересовался, что ты делаешь. А ты ответил: «Пытаюсь занять место в твоём сердце», да с такой мерзкой улыбкой, что врезать тебе со всей силы было в тот момент моим единственным желанием. Которое, впрочем, я не побрезговал исполнить. Помню, как однажды на саммите ты попросил у меня ручку. Я, решив, что в твоей закончилась паста, протянул свою. Но вместо того, чтобы забрать чёртову канцелярию, ты ухватился за мою ладонь и с видом довольного кота сжал её сильнее. Тогда ты долго не хотел меня отпускать, хоть я и возмущался, и кричал. Остальные же смотрели на нас, как на умалишенных. Благодаря тебе, Франциск! Помню, один раз ты не явился на саммит «по причине болезни». Но когда я возвращался домой, я встретил не кого-то там, а тебя при полном параде с букетом алых роз у порога. — Какого чёрта, Франциск, ты же говорил, что болен? — спросил я сквозь зубы. Ты слишком быстро нашёл ответ. Однако этого следовало ожидать. — Я болен любовью, cher. Ни одно лекарство не помогло мне справиться с этой хворью. Быть может, ты сможешь вылечить меня, Артур? Цветы беспощадно полетели в тебя. О, это было достойное зрелище! Только цветочки жалко, они ж не виноваты, что их покупателем оказался француз с весьма интересными желаниями. Помню, как мне нужно было заехать в Париж по делам. Хотел и к тебе зайти, поговорить о твоих выходках. Но я не нашёл тебя. Как прояснилось позже, ты в это время был в Лондоне. Приехал с вином, весь уверенный в себе, извиняться, но точно так же не обнаружил на месте меня. Нам так и не посчастливилось пересечься. Помню, как даже под дождём ты несколько часов стоял у входа моего дома, моля впустить тебя. Знал же, что я не в настроении, а просился. В тот раз ты всё-таки добился своего. Я напоил тебя чаем… но не более. Разговоры я вёл не с тобой, а с освободившимися к вечеру феями. Они мне представлялись более приятной компанией. Помню, как ты месяц уговаривал меня на одну единственную прогулку в парке. Уговорил. Это стоило того, да, Франциск? Ведь именно там ты украл мой поцелуй, извращенец. Помню, как ты потянулся за вторым. Идиот. Серьёзно думал, что получишь его? Ха! Ты тогда получил лишь кулаком по морде. Помню, как ты называл мой смущённый румянец милым и твой тихий смешок после этого. Помню тот стих, который ты написал для меня. Наизусть. Помню твои шутки по поводу моей готовки. Тебе-то легко говорить, ты же у нас кулинар! Помню твои воздушные поцелуи и подмигивания, нелепые французские каламбуры. Помню и то, что было задолго до этого. Могу точно сказать, что уже во времена Средневековья ты бросал на меня не только враждебные взгляды. Неужели считал, что я не замечу? Помню, хоть и смутно, как тебе удалось затащить меня в постель. Хах, самому смешно. Как жаль, что это не шутка. Я помню всё, что связано с тобой, Франциск. И не понимаю, почему не могу забыть. Но ты мне не симпатичен, нет, даже не найдейся. Не симпатичен. Я просто каким-то образом стал привязан к тебе.