Тремя неделями ранее
Beacon Hills, California. 8:07 P.M. — Мам, я прошу тебя, — нервно поглядывая на пустую трассу, просит Илай. — Пожалуйста, следи за дорогой. — Да, Беллатриса, дорогая, следи за дорогой, — ворчливо передразнивает тон дочери Рональд Вайс. Отец назвал мать полным именем. Дурной знак. — Пап… — А ты в свою очередь следи за словами, Рональд, — огрызается женщина, полностью повернув голову в сторону мужа. Илай пытается выровнять сбившееся дыхание, уверяя себя в том, что ничего не случится. Она знает, что должно произойти сегодня. И она постаралась сделать всё возможное, чтобы предотвратить эту поездку. Илай спустила колесо в машине, пыталась подделать отказ о стажировке в старшей школе Бэйкон Хиллс и пыталась всячески уговорить родителей не отвозить её, уверяя, что она и сама может доехать. — Не волнуйся, Элли, всё будет хорошо, — почувствовав прикосновение к своей руке, она резко поворачивается в сторону младшего брата. — Мамочка водит машину лучше, чем некоторые мужчины. Она говорила, что за все пятнадцать лет вождения ни разу не попала в аварию. — Конечно, всё будет хорошо, Огги, — сдавленно улыбается в ответ девушка и переплетает свои пальцы с пальцами брата. Мальчонка возвращается к игре на планшете, и она отворачивается к окну, наблюдая за пейзажем. Илай напрягает дождь. Точнее, то, что дорога от него мокрая. Илай напрягает минусовая температура, такая непривычная для Калифорнии. Точнее, то, что взаимодействие воды и холода никогда не приводит ни к чему хорошему. Особенно на дорогах. Особенно, когда водитель не смотрит за дорогой. У Илай в ушах гулким эхом отдаётся биение собственного сердца, которое, наверное, скоро выпрыгнет из груди. Она ни капли не удивится, если уже завтра у неё на голове появятся несколько новых седых волос. В последнее время она слишком часто бывала в парикмахерской, чтобы привести цвет своих волос в порядок, ведь для её семнадцати их слишком [слишком] много. Она думает, это всё из-за стресса. Ссоры родителей, которые уже успели достать её до такой степени, что девушка готова на стенку лезть; сдача экзаменов, к которым она начала готовиться ещё с прошлого лета; переезд в этот треклятый Бэйкон Хиллс, будь он неладен. Не то, чтобы она сильно горит желанием покидать дом и друзей, однако мама сказала, что стажировка пойдет ей только на пользу и что это обязательно скажется на её поступлении. «Если ты хочешь поступить в престижный университет, то у тебя должно быть просто «идеальное» портфолио» — Беллатриса Вайс вбивала эту фразу в голову дочери класса с восьмого. — Вот ты всегда так, Рональд! — женщина уже срывается на крик, и краем глаза Илай замечает, как дернулся от страха Огги. Она орет мужу что-то о его безответственности, небрежности и о том, что она потратила на него лучшие годы своей жизни, однако ни Рональд, ни Илай не слышат её, лишь малыш Август широко распахнутыми глазами наблюдает за возмущенной матерью. Вайс-старший потому, что ещё секунду назад незаметно воткнул себе беруши для сна. Илай же, в свою очередь, словно загипнотизированная, наблюдает за дорогой. Она наблюдает, как дождевые капли разбиваются об асфальт, как где-то вдалеке сверкнула молния, как они проезжают табличку с надписью: «Добро пожаловать в Бэйкон Хиллс» — как из-за поворота резко выскакивает фура. — Мам, дорога! — в страхе восклицает Илай, понимая, что они сейчас врежутся. Беллатриса Вайс резко выкручивает руль в другую сторону, и столкновения чудесным образом удается избежать. Женщина останавливает машину, чтобы перевести дух. Трасса абсолютно пустая, так что о недовольных, следующих по такому же маршруту других водителях можно не волноваться. Илай рвано вздыхает и пытается отогнать накатившую будто волны на пляжах Лос-Анджелеса панику куда подальше. Она считает до десяти, делая попеременно вдохи и выдохи, и, успокоившись, откидывает голову назад и прикрывает глаза. Автомобиль трогается с места и по скорости едва ли не превышает максимально допустимую отметку. Илай думает, что всё обошлось. Рок часто говорит ей, что она жуткая паникёрша и умеет наделать шуму из ничего, и в этот раз она бы не стала обращать внимания на это дурное предчувствие в виде липкого кома посреди горла, если бы она не знала, что должно случиться. Она почти успокаивается и отгоняет от себя мысли о предстоящей аварии. Машина выруливает на резкий поворот направо и яркий, неестественно-белый свет фар в последний момент выхватывает из темноты женскую фигуру. Илай видит его всего несколько секунд, но образ вставшей посреди дороги и протягивающей руку вперед босой женщины в каком-то непонятном балахоне с длинными темными волосами, которые из-за ливня, стали больше похожи на сосульки, надолго врезается в память, и девушка уверена, еще не раз придет ей в ночных кошмарах. Если она, конечно, выживет. Беллатриса резко нажимает на педаль тормоза, и тут Илай вспоминает, что забыла пристегнуться в начале поездки. Её, вместе с оказавшимися на пассажирском сидении сумками, швыряет по всему салону. Огги плачет, и Илай, уцепившись за него, кричит, что всё будет хорошо. Автомобиль нещадно заносит то в одну, то в другу сторону. Однако этим маневрам в стиле Формулы-1 приходит конец, когда машина, протаранив забор, вылетает за ограждение и, переворачиваясь аки курица на вертеле, падает прямиком в яму.***
— Полицейский участок Бэйкон Хиллс, — женщина в форме охраны правопорядка снимает трубку назойливо трезвонящего стационарного телефона. — Чем могу помочь? — Мне… мне нужна помощь, — раздается по ту сторону дрожащий женский голос. — Мы попали в аварию, пожалуйста, помогите. Лицо женщины в один миг приобретает озабоченное выражение, она сильнее сжимает трубку, будто это сможет помочь ей оказать необходимую помощь звонившей. — Как, вы говорите, ваше имя и фамилия? — интересуется женщина. После нескольких секунд, которые, кажется, длятся целую вечность, она, не получив ответа, вновь обращается к позвонившей. — Мисс? — Элайджа Вайс, — хрипло отзывается девушка. — Меня зовут Элайджа Вайс, и мне нужна помощь. — Где вы находитесь, Элайджа? — На въезде в Бэйкон Хиллс, — полуосипшим голосом отвечает пострадавшая. — Мне срочно нужна помощь. Пожалуйста, помогите мне. Женщина тянется рукой к стоящей рядом рации и передает координаты девушки: — Всем постам! Авария на двадцатом километре, срочно езжайте туда и вызовите кто-нибудь скорую! Со словами «конец связи» она вновь обращается к стационарному телефону. — Мисс Вайс, вы слышите меня? — получив на свой вопрос в ответ что-то нечленораздельное, но похожее на положительное утверждение, она продолжает. — Не волнуйтесь, полиция и скорая помощь уже в пути. Оставайтесь на месте и не пытайтесь самостоятельно что-либо предпринять.***
— Ты думаешь она скоро очнётся? — Все будет в порядке, Джесси. Ты же сама говорила, что видела её. Успокойся, три дня ещё ничего не решают. — Извините, но время посещения истекло. Я прошу вас покинуть палату пациентки. — Да, простите, пожалуйста. Мы уже уходим. Три дня. Слова Рока звонким эхом отдаются в голове. Илай понимает, что пора просыпаться. Но проснуться не получается. Она продолжает засыпать и просыпаться три раза за день, но так и не может открыть глаза. Она слышит всё, что происходит вокруг. Слышит все разговоры окружающие её. Засыпая, она видит свой самый худший кошмар. Как Вайс и предполагала, женщина в белом балахоне является ей в ночных кошмарах. И сбежать она от этого никак не может. События той ночи раз за разом предстают перед глазами, словно на заглючившем DVD-диске. И на пятый день она наконец-то медленно разлепляет глаза. Неестественно-белый свет флуоресцентных ламп слепит ровно, как и все окружающее её пространство. Всё настолько стерильно белое, что Элайджа неприятно морщится от одной только мысли нахождения в больнице. Она ненавидит больницы. Ненавидит всю эту белизну, стерильность и запах медикаментов, который чувствуется абсолютно везде. Вздохнув, девушка, болезненно морщась, привстает на больничной койке, упираясь локтями в мягкое постельное белье. Болит всё, начиная от головы и заканчивая левой лодыжкой, на которой девушка заметила гипс. — Ты сломала ногу, когда вылетела из машины через пассажирское сидение во время аварии, — Илай вздрагивает от пусть спокойного и умиротворяющего, но неожиданно резкого женского голоса. — Твои родственники обрадуются, когда узнают, что ты очнулась. Илай оборачивается. Рядом с койкой стоит одетая в униформу медсестры миловидная женщина с тёмными кудрявыми волосами и заботливой улыбкой на лице, в руках она держит большую папку — Элайджа думает, это её медицинская карта. — А вы?.. — она не успевает закончить вопрос, потому как в палату буквально-таки врывается молодой человек. — Мам, нам срочно нужна твоя помощь! Миссис Клейтон сказала, что мы сможем найти тебя тут! — Какого черта, Скотт? — женщина возмущенно смотрит на сына, кивком головы указывая на ошарашенную неожиданным появлением парня Вайс. Она выпроваживает молодого человека за дверь и, уходя вслед за ним, бросает напоследок: — Простите, пожалуйста. Я передам вашим родным, что к вам можно. Ровно через минуту после ухода медсестры в палату вбегают радостные Джессамина и Рок Шеппарды. Двоюродная сестра кидается к кровати Элайджи и сильно-сильно так стискивает в медвежьих объятиях, неожиданно крепких для такой миниатюрной особы, как она. Рок же просто стоит рядом с постелью девушки, сложив руки на груди, но любовь и облегчение во взгляде и огромные мешки под глазами, которыми можно укрываться вместо одеяла, сами говорят за молодого человека. — Во имя Книги Лун, Илай! — восклицает Джессамина, сильнее прижимая девушку к себе, и Вайс чувствует запах её вечно любимых духов со сладким клубнично-малиновым ароматом. — Ты даже представить не можешь, как сильно мы волновались! Аматис и Алланон очень хотели тебя навестить, но им пришлось остаться дома и отпаивать валерьянкой Дрю, которая не перестаёт плакать с того самого момента, как нам позвонили из полиции. Слегка отойдя от шока, Илай приобнимает кузину в ответ, однако совершенно не слушает, что щебечет Джессамина. У неё после слов Джесси о звонке перед глазами вновь предстают последние мгновения той ночи, которые она запомнила. Яркий свет фар, её собственный вскрик, звуки скользящих по дороге шин и разбивающегося вдребезги стекла и отчаянный плач Огги… Огги! — Джесси, — отлепив от себя кузину, начинает Илай. — Джесси, что с Огги и родителями? Улыбка мгновенно сходит с лица девушки, она встаёт с края кровати и пятится в сторону Рока. — Джессамина Октавия Шеппард, я не буду повторять по десять раз, — почувствовав неладное, говорит Элайджа. — Что с Огги и родителями? Что с ними? Они живы? Они здесь, в больнице? Она не отвечает ни на один из заданных вопросов. Вместо этого Шеппард подходит к койке и медленно так, будто бы боясь спугнуть, берет Илай за руку, переплетая свои пальцы с её. Данный жест говорит сам за себя. Элайджа больше ничего не видит из-за пелены слёз, застилавшей глаза; ничего не слышит из-за стоящего в ушах звона и эхом отдающейся фразы, которую она сказала младшему брату перед тем, как они влетели в кувейт. «Всё будет хорошо, Огги». Она бормочет словно в бреду всего одну фразу. — Нет, этого не может быть. Бормочет до тех пор, пока в палату не заходит медсестра и не просит Джессамину и Рока покинуть помещение. Она подходит к Илай и помогает ей принять горизонтальное положение. — Скажите, что с ними случилось? — полуосипшим голосом молит девушка, смотря в карие глаза женщины. — Что случилось с моей семьей? Элайджа видит, что она не хочет говорить, но получить ответы для неё сейчас превыше всего. — Я умоляю вас, — сжав длинными тонкими пальцами ладонь медсестры, добавляет Вайс. — Твои родители погибли ещё до приезда скорой помощи, а младший брат… — женщина на секунду замолкает, но, заметив мольбу во взгляде, продолжает: — Во время аварии ему в лёгкое попал осколок стекла. Мы уже были готовы провести операцию, но он… скончался по пути в больницу. Мне очень жаль. Элайджа Вайс унаследовала от своей матери крепкие нервы, так что её мало что могло напугать, но осознание того, что вся её семья, все её родные люди мертвы сильно потрясло девушку. Она зажмурилась и, раскачиваясь, заскулила, как раненый зверь, предчувствующий свой скорый и неизбежный конец. — Ничего, поплачь… Горе нужно выпустить, — тихо произносит медсестра, ласково поглаживая её по плечу. Она вцепилась в тонкое больничное одеяло и зарыдала, отчаянно всхлипывая. Илай, рвано вздыхая, зарывается рукой в грязные, спутанные волосы. В голове путаются сотни различных мыслей, но одна из них прочно заседает и не отпускает девушку. «Это моя вина, это я во всём виновата». — О Господи, что ты такое говоришь, — восклицает женщина и поддаётся вперёд, чтобы обнять её. — Ты ни в чём не виновата, милая. Илай понимает, что произнесла это вслух, но сейчас это последнее, что её волнует. — Если бы я только приложила большей усилий, — заикаясь и хлюпая носом, из раза в раз повторяет Элайджа. Медсестра, растерянно качнув головой, тихо шепчет что-то в роде «если я тебе понадоблюсь, только позови» и выходит из комнаты. Вайс возводит глаза к потолку, вцепившись взглядом с белый цвет, который теперь скорее успокаивает, нежели раздражает. Проходит некоторое время, прежде чем девушке удаётся погрузиться в глубокий сон.***
Элайджу выписывают из больницы через два дня. Джессамина и Рок всё то время, что она провела в больнице, навещали её, передавая подарки и последние новости от Аматис, Алланона и Дрю. За эти два дня ничего ровным счётом не изменилось. Родители и Огги не восстали из мёртвых, а Мелисса МакКолл, та самая медсестра, которая помогала ей окончательно не сломаться, стала чуть более раздражительной и беспокойной. Илай думает, это всё из-за проблем с её сыном, потому как каждый раз, когда русло их разговора заходит в воды отношений Мелиссы с её сыном, женщина либо меняет тему диалога, либо вовсе уходит, ссылаясь на важные дела и других пациентов. При выходе из палаты в Илай врезается молодой парень. Рок придерживает дверь, пока Джесси помогает Илай выйти с её костылями. Выйдя за порог больничной палаты, она сталкивается с несущимся на всех парах парнем, и, как подумала сама Илай, больную ногу не задело исключительно по счастливой случайности. Молодой человек, обернувшись, бросает какие-то скорые извинения, и Элайджа узнаёт в нём сына Мелиссы. Вайс неприязненно морщится, привстав на костылях, и смотрит в удаляющуюся спину Скотта, кажется его так зовут. — Джесси, ты в порядке? — Илай оборачивается на Рока, который озабоченно уставился на сестру, и переводит взгляд на Джессамину. Она застыла как вкопанная, удивлённо глядя на в конец коридора. Прямо туда, где совсем недавно был Скотт. — Джесс? — Вайс, опираясь на один костыль, едва ощутимо касается плеча двоюродной сестры. — Ты в порядке? — Да… да-да, всё хорошо, — Джессамина вздрагивает от прикосновения кузины, моргает несколько раз, сгоняя остатки забвения, и обращается к Элайдже: — Пойдём, Илай. Все с нетерпением ждут твоего приезда. Вайс вымученно улыбается в ответ и следует за упорхнувшей в сторону выхода из больницы Джесси.***
Едва семейная машина Шеппардов заехала во двор, из парадной двери выскочила взволнованная женщина в домашней пижаме, поверх которой надет красочный кухонный фартук. Илай, выбравшаяся из машины с помощью Рока, едва успела пройти пару метров, как миссис Шеппард с разбегу заключила её в крепкие, медвежьи объятия, чуть не снеся Элайджу с ног. — О милая, мне так жаль… Илай, кое-как удерживая одной рукой костыли, обнимает Аматис в ответ и на этом моменте не выдерживает: слёзы катятся из глаз, падая на серую бесформенную футболку миссис Шеппард. Она захлёбывается слезами, нервно подрагивая, и прячет лицо у неё на груди. Следом за Аматис из дома поспешно выскочил высокий крепкий мужчина в спортивном костюме и миниатюрная девица с длинными каштановыми волосами. Она, увидев Элайджу в объятиях матери, тут же кинулась к Вайс, крепко-крепко сжав в объятиях, неожиданно мощных для миниатюрной и хрупкой на вид Дрю. Илай, зарывшись носом в каштановые волосы, вдохнула запах яблочного шампуня и приобняла девчушку свободной рукой. — Я так за тебя боялась, Элли, — всхлипнув, шепчет Дрю куда-то в грудь девушке и сильнее обнимает её. — Всё хорошо, Дрю. Я в порядке, — тихо произносит Элайджа на ухо кузине и, нервно сглотнув, добавляет: — Настолько, насколько это в принципе возможно. Алланон помогает Року и Джессамине выгрузить уцелевшие вещи Илай из багажника и отнести их в дом, в то время как Аматис и Дрю зашли вместе с Элайджей в дом и тут же помогли девушке присесть на диван. — Милая, мы подумали, что пока ты не до конца не исцелилась, тебе пока будет комфортнее спать здесь, на первом этаже, — положив руку на плечо Вайс, аккуратно произносит Аматис. — Всё в шаговой доступности: ванная комната, кухня и столовая. Но если тебе что-либо понадобится, ты всегда можешь нас попросить. — Если хочешь, я могла бы помочь тебе, — выглянув из-за плеча матери, начинает Дрю, но Аматис резко прерывает её: — Нет, Друсилла, это исключено, — отрезает миссис Шеппард. — Пока тебе не исполнилось семнадцать, это даже не обсуждается. — Но, мама… — Всё в порядке, Дрю, — Илай улыбается девчушке и, посмотрев на загипсованную ногу, пожимает плечами. — Подумаешь, похожу с этой штукой пару… недель, да? Я справлюсь. — Так, ну ладно. Дрю, сложи вещи Илай в комод, — на мгновение давшая слабину Аматис Шеппард тут же приняла то самое бесстрастное выражение лица, которое лицезреют её коллеги каждый грёбаный день. — Я собираюсь готовить ужин. Как насчёт запеченных куриных ножек в соусе барбекю, картофельного пюре и овощного салата? Илай улыбается вставшей с края дивана Аматис и поднимает вверх большой палец, одобряя предложение женщины. Элайджа редко бывала у семьи Шеппардов. Но каждый раз, когда она, Огги и мама с папой приезжали в этот огромный кирпичный особняк, Илай не хотела отсюда уезжать. Дома она никогда не чувствовала себя настолько свободно и спокойно. Дома она всегда задыхалась. Девушка расположилась на диване и проверяла новости, а чёрный лабрадор Шеппардов по кличке «Пайпер» положил голову ей на колени, периодически взглядывая на Илай большими карими глазами. Колетт и Изабель написали ей кучу сообщений, в которых спрашивали о её самочувствии и произошедшей аварии. Воспоминания яркими фейерверками врывались в голову Вайс, вновь и вновь заставляя её закрывать глаза, нервно сжимать в руках телефон и пытаться успокоить сбившееся дыхание. Непроглядная темнота ночи, мать вновь кричит на отца, Огги от страха сжимает в руках планшет, Илай взглядывает на дорогу и, увидев женский силуэт, взвизгивает. Все последующие действия она помнит смутно, и каждый раз, когда пытается вспомнить, нога начинает сильно болеть, напоминая ей, что с ней случилось. Аматис готовила картофельное пюре, а Джесси и Дрю нарезали овощи для салата, когда домашний телефон неожиданно зазвонил, заставив Илай подскочить на месте. Вернувшись из больницы, она стала замечать за собой некую нервозность — шарахается от каждого нового звука будь то скрип деревянных ступеней или тиканье таймера. Боковым зрением Вайс замечает, как косится на неё Аматис, слушая, что ей говорят в трубку. Стараясь не подавать виду, Илай продолжает листать новостную ленту, хотя всё это она прочитала ещё десять минут назад. Девушка прислушивается, пытаясь расслышать, с кем и о чём разговаривает Аматис по телефону, однако шум, доносящийся с внешнего двора, каждый раз сбивает Вайс. — Илай, милая, — оторвавшись от готовки, Аматис подходит к девушке и присаживается в мягкое массивное кресло, стоящее напротив дивана. — Завтра приедет шериф Бэйкон Хиллс, чтобы допросить тебя. Алланон будет завтра работать в участке допоздна, Дрю идёт в школу, Рок и Джесси уезжают по работе, а мне нужно будет отлучиться с утра, но я приеду домой к обеду. Если шериф Стилински приедет раньше, открой ему и тут же набери мне, хорошо? Девушка согласно кивает и откидывается на заботливо принесённые Дрю подушки, устремив взгляд в потолок. Она сглатывает липкий ком, застрявший в горле, и думает, что ей делать дальше. Её семья, её смысл жизни, её маленькая Вселенная, погибла. Она осталась совсем одна, и чёрт его знает, что будет дальше. Она понятия не имеет, что ей делать, как дальше жить, как не видеть в Аматис родную мать. Однако, одно Илай знает наверняка: эта авария — начало большой неведомой херни, которая начнётся в ближайшее время. И участия во всей этой заварушке ей не избежать.