Безмолвный монолог

      Возможно он совершил величайшую в мире глупость, предложив ему сходить на каток в это темное время суток, но, когда его величайшее в мире наваждение ответило согласием, отступать было поздно. Они шли к катку не говоря ни слова, думая каждый о своем. Виктор как-то странно улыбался, наблюдая за проводником, растерянным и неуклюжим без своих коньков, а Юри отметил, что даже на земле фигурист оставался легким и грациозным. Ему самому никогда таким не стать. Никогда. Пусть и до безумия хотелось.       Впереди показался спортивный комплекс, освещенный парой-тройкой фонарей, что совсем не удивительно: на улице десятый час, вряд ли кто-то захочет кататься, а Юко, если не ушла, то проверяет инвентарь, расставляя его по местам в полумраке. Кацуки же чаще всего приходил тренироваться именно вечером, чтобы никто не лез с расспросами, а он смог бы нормально сосредоточиться. Хотя, кого он обманывает? Без нормальных тренировок парень бы и в Гран-при не попадал. Но это другое, а в одиночестве он может быть самим собой. Это его храм, где Юри совершает свой ритуал. Только больно от того, что стоит выйти на ледовую арену под свет прожекторов, как вся уверенность куда-то исчезает. Стоит услышать голос диктора, объявляющего его имя, как по телу распространяется предательская дрожь юниора-малолетки. Ему каждый раз стыдно перед тренером, перед самим собой, но ничего поделать с этим не может. В его возрасте выигрывают чемпионаты, а кто-то и Олимпийские игры. Например, Виктор Никифоров.       - И как мы зайдем? Комплекс закрыт, - отвлек от раздумий чуть ироничный голос. Юри вздрогнул и сжал лямку сумки, борясь с нервами, расшатанными еще раньше, после внезапного появления фигуриста у него дома.       Парень вместо ответа расстегнул карман и зарылся в кучу бесполезного хлама. Виктор с любопытством наблюдал за рассеянным брюнетом, уже догадываясь о смысле поисков, что тот подтвердил спустя минуту:       - Вот, - звонко забренчала связка ключей в руке Юри.       - Откуда они у тебя? - хмыкнул блондин, думая о сюрпризах, которые приготовил ему этот парнишка.       - Мой друг работает здесь, поэтому у меня есть дубликат, - пожал он плечами.       - Ключи от целого комплекса. Просто так. Ну-ну.       - Мне доверяют, - вдруг нахмурился Юри, поворачивая ключ в скважине. Они прошли служебными коридорами и вышли к прокату коньков, где горел свет - Юко так и не ушла. «А вот это уже неприятности,» - и быстрый взгляд на Виктора.       - Подождите здесь, пожалуйста. Я улажу кое-какие вопросы.       - Ладно, - кивнул фигурист и прислонился к стене, немного не понимая суть проблемы.       Юри вышел из тени и направился к подруге. Проблема была и еще какая.       - Юко-сан, добрый вечер, - изобразить на лице невозмутимость оказалось не просто, но девушка кажется поверила.       - Юри! Опять на тренировку пришел? - солнечно улыбнулась она, придирчиво осматривая брюнета.       - Ну, да. Я, собственно, что подошел, - поправил очки и слегка нахмурился Юри. - Чтоб никого с камерами у катка не было, а то мне хватило одного раза.       - Ладно, - отмахнулась девушка. - С музыкой нужна помощь?       Внутри у парня шла нешуточная борьба: с одной стороны, не хотелось лишних глаз, пока он с Виктором наедине (Юри встряхнул челкой - куда его понесло?), с другой - отвлекаться на переключение композиций тоже не хотелось. Дилемма, как не крути.       - Нет, спасибо. Справлюсь и сам, - все же отмахнулся он. - И пусть никто не мешает.       - Как знаешь, - обиделась Юко - ей же было так интересно!       Кивнув напоследок, Кацуки вернулся к ожидавшему его Виктору, который морщился, слушая приятельский разговор, что он не понимал от слова «совсем». Японский Никифоров никогда не знал, кроме пары фраз. С Юри он говорил на английском, выученном как раз для таких случаев.       - Порядок. Можно идти, - нервно улыбнулся парень.       - О чем вы договорились? - почему-то прищурился Виктор, вынуждая Юри стушеваться и растеряться. Вот что за непостоянный человек?       - Чтобы не было лишних глаз, - потупился он.       - А чего ты стесняешься? Или не хочешь, чтобы наше одиночество кто-то нарушил? - мужчина навис над японцем, который мучительно пытался унять пульс и прогнать звеневшее в голове набатом слово. «Наше... Нет, Юри, брось это! Ты перечитал мангу, вот и мерещится всякое.»       - Просто не хочу повторения инцидента с видео.       - О. Но ведь благодаря ему я здесь, - вдруг улыбнулся он своими небесно-голубыми глазами, а японец отметил, что они совсем не похожи на лед, как любят комментировать журналисты. Скорее уж на драгоценные камни.       Не найдя слов для ответа, Кацуки пошел в раздевалку, а Виктору оставалось лишь следовать за ним. Ледовая арена встретила их тишиной и сиянием нескольких прожекторов, включенных Юри. Его храм, его убежище. А вот Никифоров как-то рассеяно огляделся и невольно поморщился.       - И как ты так катаешься? - Кацуки удивленно посмотрел на растирающего шею Виктора.       - О чем вы? Не понимаю.       - Вот и я не понимаю, - голубые глаза еще раз осмотрели пространство, после чего Виктор растерянно усмехнулся. - Здесь слишком тихо и пусто.       - Ага. Это же прекрасно!       - Кому как, - тряхнул челкой мужчина. - Я привык к шуму. Без него как-то не комфортно.       - Не хватает восторженной публики? - невольно осмелел Юри.       - Вроде того, - рассмеялся Виктор. - А ты, похоже, здесь в своей стихии, и в этом твоя главная проблема. Ты боишься не самих соревнований, а зрителей. Это заметно по тому ролику. На чемпионатах ты никогда не катался так свободно, как на этой пустой арене.       Юри почувствовал, как внутри него что-то зажглось. Его хвалят, и не кто-нибудь, а Виктор Никифоров, его кумир! Человек, которым он восхищается с детства. И не важно, что он старше него на какие-то жалкие четыре года - для фигуристов это серьезный срок. Это целый олимпийский цикл.       - Только тебе не хватает мягкости и пластичности, поэтому до оригинала тебе пахать и пахать, - развел руками Виктор, нагло усмехаясь. «И не поспоришь с ним,» - вздохнул Кацуки.       - Но со связками справился, и прыжковые элементы почти все выполнил. На Чемпионате мира я, конечно, заявил более сложные, но и это весьма достойное исполнение, - Юри слушал и таял как свеча. После таких слов, он готов простить Юко это чертово видео хоть сотню раз. Виктор прав: если бы не оно, то ничего бы этого не было.       - Что ж, раз мы здесь, то давай для начала разомнемся, - подмигнул Виктор и в считанные секунды пересек каток. - Ну, где ты там?       Одернув темную футболку, и, напоследок проверив шнурки, Юри спокойно заскользил по льду, борясь с неуместной нервозностью. Они выполняли упражнения, связки элементов, Кацуки даже рискнул блеснуть своей любимой дорожкой шагов, получив одобрительную улыбку в ответ, от которой в голове загремел фейерверк. Какое-то странное опьянение заполнило все сознание Юри, хотелось навсегда сохранить это мгновение в сердце. Хотелось свернуть горы. Хотелось... «Нет, нет, Юри, ты опять не о том думаешь. Эх. И все же, какая у него улыбка,» - вздохнул парень, слушая ненавязчивый мотив, доносившийся из колонок.       - А знаешь, давай так, - вдруг заговорил Виктор, замирая в шаге от Кацуки, - ты откатаешь свою короткую программу, и, если сможешь удивить меня, то я кое-что покажу. Уверен, тебе понравится, - Юри оставалось заворожено кивнуть, наблюдая за поправляющим волосы блондином.       Виктор занял место за пультом, ожидая сигнала, а Юри боролся с обезумевшим сердцебиением. Черт, да на соревнованиях он не психует как сейчас! Но стоило замереть в стартовой позиции, парень почувствовал, что его отпускает волнение, мысли исчезают, остаются лишь спокойствие и уверенность. Это было чудо, не иначе. Зазвучали первые аккорды, и он делает плавный поворот, на миг протягивая руку к застывшему у бортика Виктору. Всего на миг встретились два взгляда: драгоценный, сосредоточенно оценивающий, и шоколадный, полный неясной надежды. Чуть дрогнули губы в ободряющей улыбке, и Юри понял - сейчас или никогда!       Большего всего на свете ему жаждалось произвести впечатление на Виктора, и это его шанс. Наверное, он никогда не катался так, как сейчас: с легкостью, вдохновением и разгорающейся страстью, скрытой в нем до этого. Тело помнило каждый жест, каждый шаг и это давало свободу чувствам, а их у Юри скопилось превеликое множество. Он так много хотел сказать Виктору, и он сделает все, чтобы тот его услышал. Вот последний прыжок, и теперь можно дать себе еще больше воли.       Наконец-то взлететь.       И он летал надо льдом, освещенный приглушенным светом, выплетая кружево шагов, разукрашивая белую поверхность сетью дивных рисунков - это и впрямь был его конек. Он слушает музыку - осталось лишь вращение. Совсем чуть-чуть.       Точка.       Юри лежал на льду, даже не пытаясь встать. Три минуты, как целая прожитая жизнь, а сейчас он кажется умер. Тело больше не слушалось, а в голове обосновалась чарующая пустота. Вдох-выдох.       Присутствие Виктора он скорее почувствовал, нежели услышал. Глаза открывались неохотно, а в сердце зародился страх: «Что он скажет?»       - Знаешь, если бы ты так катался на соревнованиях, то всегда попадал бы в лидирующую шестерку, а может и на пьедестал, - Юри широко распахнул веки. Виктор смотрел прямо на него, задумчиво и как-то... Черт, он даже не знает, как описать мелькающие в небесных глазах эмоции! Их было слишком много.       - Правда? - с трудом выдавил из себя Кацуки, не смея разорвать зрительный контакт, от которого все внутри трепетало.       - Я обычно не разбрасываюсь словами попусту, - ухмыльнулся Виктор, помогая парню подняться, и не спеша отпускать руку.       - Вы даже не представляете, как много для меня это значит, - робко улыбнулся Юри, думая, что у мужчины очень тонкие пальцы, которыми он всегда творит магию в танце.       - Представляю, поэтому даже немного изменю награду, - притянул он к себе покрасневшего Кацуки, что скуксился и растерялся от этих незамысловатых действий. О личном пространстве Никифоров редко задумывался, предпочитая близкий контакт с людьми, что нельзя сказать о Юри, который не знал куда деться от магнетических глаз.       - Что вы хотите этим сказать? - подбородок обжигали прикосновения. Отступать было некуда.       - По-моему, я тебя услышал, Юри. Твой безмолвный монолог, - в самые губы парня прошептал Виктор, после чего накрыл их своими, ощущая легкий привкус выпечки на потрескавшейся коже.       От абсолютно невинных касаний тонких губ в душе что-то резко перевернулось и вставать на место совершенно не хотело. Кацуки опешил и не знал, что ему делать. Стоило прекратить все это, но не хотелось. Хотелось вечность чувствовать мягкие поцелуи, наблюдать за дрожащими ресницами, за мерцающими искрами в глубине драгоценных камней. И он поддался этому искушению.       Ведь его действительно услышали.       ***       Утро встретило Кацуки противным звоном будильника и пришедшим смс. Надев очки, он открыл переписку - писала Юко.       - Что ей нужно спозаранку? - нажал значок. - Чтоооо?!       «Это моя маленькая месть. И почему ты мне не сказал, что с тобой Виктор Никифоров? Нехороший Юри. Но вы были такие сладкие, что я не смею делиться с миром этим фото;). Оставлю его себе. Чмоки-чмоки, Юри-кун.»       А на экране каток, он сам и Виктор, целующий его до подкашивающихся ног.       - Кажется, у меня появилась новая заставка, - хмыкнул Юри и выключил телефон.