Утро с осложнениями

Многие творческие люди жалуются на свою неспособность долго поддерживать своё жилое пространство в относительной гармонии со вселенной. Хоуп этим наслаждалась. Случайно заглянув в её комнату без солнцезащитных очков вы рисковали немедленно получить эпилептический припадок, или по крайней мере нервный тик. По яркости она была сравнима с большим взрывом, который дал когда-то начало существованию всякой материи. Ярко-салатовые обои почти полностью скрывались под разнообразием различных плакатов с изображениями героев популярных мультсериалов, полузабытых поп-групп из 80-х и произведениями современного искусства. Полки и шкафы были заставлены милыми фигурками, обломками различных минералов и огромным количеством мягких игрушек. Расположившийся у огромного окна рабочий стол скрипел под тяжестью огромных стопок бумаги с различными набросками и зарисовками. Между ними сиротливо пристроились банки с кисточками, карандаши самых невероятных оттенков и даже ошметки детского пластилина. На стуле висела многослойная конструкция, позволявшая точно определить какие вещи Хоуп надевала за эту неделю. В углу пристроился небольшой раскладывающийся диван невероятно клетчатой расцветки. Если вы не знаете как выглядит «невероятно клетчатый», то вы почти наверняка психологически здоровы. В данный момент самого дивана практически не было видно из-под кучи одеял и мягких игрушек, которая медленно поднималась и опускалась в такт чьему-то дыханию. Умиротворенная утренняя тишина нарушалась лишь приглушенным шумом дождя и далеким гулом автомобилей. В этой тишине звук будильника раздался по-особенному громко и резко. Куча одеял вздрогнула, испуганно метнулась из стороны в сторону несколько раз, а затем величественно начала подниматься. Несколько плюшевых зверей, утратив опору, скатились с дивана на пол, издав сдавленный писк. На пике своего возвышения куча еще раз вздрогнула и извергла из глубин своего чрева сонную и взлохмаченную Хоуп. Девушка с полуприкрытыми глазами протянула руку к телефону и прервала его громогласное пение. Сладко зевнув, она нехотя выбралась из своего лежбища и встала, потянувшись до хруста в позвоночнике. Немного размяв свои мышцы, она приступила к своим утренним сборам. Салли нельзя было назвать аккуратистом в полном смысле этого слова. Он считал, что увлечение уборкой оказывает слишком пристальное внимание окружающей действительности, которая отнюдь не заслуживает такого почтения от его персоны. Однако на фоне комнаты Хоуп его обитель выглядела почти аскетично. Она была выдержана в достаточно темных оттенках, по большей части в различных градациях серого. Вопреки возможным ожиданиям в ней почти не было нарочито черного цвета или кричащей оккультной атрибутики, которая по мнению Салли годилась только для детсадовцев, желающих самоутвердиться за счет показушной любви к дефолтно-черному цвету и алым пентаграммам. Впрочем эти убеждения не мешали не мешали ему использовать череп в качестве папье-маше, он находил это чрезвычайно ироничным. По той же причине на его рабочем столе возле компьютера всегда стоял кактус с розовыми иголками, который ему когда-то преподнесла в подарок Хоуп. В комнате царил полумрак из-за плотно задёрнутых занавесок, поэтому разглядеть мирно спящего у дальней стены хозяина было достаточно тяжело. Винтажный будильник на батарейках со встроенным плеером в положенный срок запустил подборку песен про бесполезность каких-либо попыток выбраться из бесконечной череды страданий, которую обыватели называют «жизнью». Салли медленно сел на кровати и прислушался. Сквозь музыку он слышал возню в комнате Хоуп, по звучанию напоминавшую несчастный случай на заводе по производству резиновых уточек. Он взглянул на часы, посчитал до десяти и услышал приглушенный удар и негромкое ругательство. «Она всегда забывает про свой мольберт», — подумал Салли. Он поднялся с кровати, раздвинул занавески, впустив в комнату рассеянный свет пасмурного осеннего утра. На первый взгляд этот понедельник казался абсолютно нормальным, однако шестое чувство подсказывало, что что-то уже идет не так. Салли гордился своим шестым чувством, которое Хоуп почему-то называла не иначе как «омерзительно мрачным и бесперспективным взглядом на жизнь». Пытаясь определить причину своего внутреннего дискомфорта, Салли запустил руку в волосы. — Твою гребаную мать. — вздохнул он. Мелодично насвистывая заводной мотивчик, Хоуп шла по коридору, держа в руках банку со сверчками, которых она собиралась скормить своему любимцу — тарантулу по кличке Барон Пушишлер. Остановившись возле террариума, она начала открывать контейнер. Внезапно из коридорного полумрака выползло нечто, по форме напоминавшее монстра из старых трешовых ужастиков, где все спецэффекты были выполнены преимущественно из ваты и глины для лепки. Громко взвизгнув, Хоуп запустила в чудовище контейнером со сверчками, с глухим стуком врезавшись в голову существа, он раскрылся, разбрасывая содержимое во все стороны. Существо возмущенно зашипело, активно размахивая руками и громко воскликнуло — Какого хрена, Хоуп?! — Салли? Это ты? — девушка удивленно всплеснула руками. После того как Салли сделал несколько шагов в сторону света она разразилась звонким, оглушительным хохотом. Больше чем натуральный цвет своих волос Салли ненавидел лишь их поразительную способность превращаться в сладкую вату во время дождливой погоды или после намокания. В данный момент Хоуп могла наслаждаться видом самого кудрявого гота на этой планете, шевелюра юноши напоминала плод любви овцы после химии и облака. В добавок к этому, несколько сверчков застряли в густых зарослях и беспомощно трепыхались, пытаясь выбраться. Собрав их разбежавшихся собратьев и покончив с кормлением паука, Хоуп затащила Салли в свою комнату. С трудом освободив стул возле туалетного столика, она усадила своего друга и осмотрела фронт работ, стараясь не фыркать от смеха. Лицо Салли выражало беспросветную тоску и ненависть ко всему пространственно-временному континууму. — Знаешь, по-моему нам будет проще сменить твое имя на Долли, чем разобраться с этим безобразием, — заметила она, выпутывая несчастного сверчка из плена. — Есть какие-нибудь толковые идеи как мне перестать напоминать иллюстрацию к поговорке про черных овец? — Предпочитаешь снова стать просто белой вороной? — в ответном взгляде Салли девушка отчетливо увидела ледяную пустыню, медленно высасывающую её душу, — расслабься, дружище, Хоуп знает что делать. Нас спасет старый добрый утюжок для волос. Хоуп с трудом разгребла одну из многочисленных куч хлама, которые представляли её систему хранения вещей, и извлекла на свет божий необходимое устройство. Она уверенно вставила его в розетку, однако, вопреки ожиданиям, он никак не отреагировал на данную манипуляцию. Салли ощутил знакомый холодок в нижней части спины, его детектор неприятностей зашкаливал. Он посмотрел в окно и увидел толстую ветку, повисшую на проводах. Судя по всему дождь начался еще ночью и сопровождался достаточно сильными порывами ветра. — Ага. — заключил Салли. Это было невероятно емкое и тяжелое «ага», содержащее полное описание данной ситуации и мыслей Салли по этому поводу. Если бы кому-то потребовалось переслать это «ага» по интернету, ему бы понадобился КамАЗ, груженный флешками. Этим «ага» можно было потопить пару-тройку авианосцев. Окажись это «ага» не в тех руках и мир бы захлестнула беспрецедентная волна насилия, но так как оно оказалось у Салли, нам незачем об этом беспокоиться. Хоуп смущенно убрала утюжок подальше и задумчиво почесала затылок. Задача оказалась чуть сложнее, чем она ожидала, но сдаваться после первой попытки в её планы не входило. Хоуп подняла с туалетного столика расческу, крепко сжала её в руке, воинственно сверкнула очами и размахнулась… Инфернальный вопль невиданной силы разлетелся по улице, стая воронов вспорхнула с дерева и, громко каркая поднялась в воздух. Пешеходы на секунду замерли и начали судорожно озираться в поисках источника звука. Автолюбитель дядя Толик выглянул из гаража, прочистил ухо и вновь заполз под брюхо своей «ласточки». В комнате Хоуп развернулась настоящая битва: в отчаянной попытке вырваться Салли встал со стула, но так и не смог выпрямиться, зависнув в неестественно выгнутой позе. Хоуп отчаянно пыталась продрать хотя бы одну прядь, она еще сильнее потянула расческу на себя, нарушив и без того хрупкое равновесие, в котором пребывал юноша. С оглушительным грохотом Салли упал на подругу, придавив её своим весом. Перекатившись вбок он сел на одну из плюшевых игрушек, ошалело уставившись на Хоуп. — Женщина! Что во имя Эдварда Мунка ты творишь?! Ты решила с меня скальп снять?! — расческа, всё еще прочно застрявшая в его волосах, агрессивно качнулась при этих словах. — Арргх! Что ты как маленький, совсем не обязательно так орать, — Хоуп сгруппировалась, — У нас все равно нет другого выхода! Совершив поистине кошачий прыжок, она вновь схватилась за расческу и вновь попыталась одержать верх над волосами Салли. Раздался оглушительный треск, девушка потеряла опору и упала позади своего друга. Тишина была абсолютной. Они оба замерли, подобно восковым скульптурам, Хоуп смотрела в потолок, прижимая к себе расческу. Она медленно подняла руку и с ужасом увидела, что та испытывает огромные стоматологические проблемы. А если конкретней — критический недостаток зубцов. Взаимное молчание постепенно становилось всё более и более осязаемым, Хоуп могла поклясться, что слышит тихое звучание похоронного марша. Салли повернулся к ней и все так же молча уставился на расческу. Он запустил пальцы в волосы и не без труда извлек оттуда обломки парикмахерского орудия пыток. Салли поднял с пола телефон и посмотрел время. У них оставалось всего десять минут на решение этой проблемы, прежде чем надо будет отправляться на занятия в школу. — Итак, это наша последняя попытка. Я надеюсь у тебя есть по-настоящему хорошая идея, иначе я влип по полной. Хоуп хитро прищурилась и запустила руку в еще одну кучку хлама. Салли сидел в коридоре, положив голову на сложенные вместе руки. Он пристально рассматривал себя в зеркале и с каждой минутой все сильнее понимал, что даже он не в состоянии иронически переосмыслить своё нынешнее состояние. Хоуп уложила его волосы в некоторое подобие пучка, попытавшись максимально убрать их от его лица. К сожалению, для закрепления этой конструкции ей пришлось использовать персиковую атласную ленту. И заколочку с миленьким белым котеночком. Котеночек был тем самым завершающим штрихом, который не оставлял Салли никакой надежды на сохранение своего имиджа и репутации. Занимая себя такими безрадостными мыслями, он не сразу услышал приближающиеся шаги Хоуп. — Ну что, может пойдем? Салли поднял взгляд на девушку, его брови удивленно поползли вверх. Перед ним предстала совершенно неприемлемая версия Хоуп. Её глаза были жирно обведены черной подводкой, на веках лежали темно-фиолетовые тени, губы были также выкрашены в черный цвет. Она натянула на себя свитер с узором из летучих мышек и паучков. Впечатление не могло испортить даже то, что все пауки были почему-то в шляпах цилиндрах. Хоуп ухмылялась, её глаза победно сверкали. Салли встал и крепко прижал Хоуп к себе, приподняв её в воздух. — Я тебя люблю, черт подери.