Последний раз

      Каково это – видеть, как умирают твои близкие? Когда бессилие, страх и отчаяние полностью охватывают тебя, и ты ничего не можешь сделать, чтобы спасти кого-то? Я не пожелал бы врагу подобного ощущения, хотя, честно говоря, неоднократно меня посещали такие мысли. Как бы мне хотелось слышать их крики, чувствовать вселенскую боль и чудовищный ужас перед своей смертью, видя, как умирают товарищи и любимые. Зная, что твой труп скоро будет лежать вместе с их трупами, без надежды на спасение или помилование. За подобные мысли, непристойные стражнику, меня в лучшем случае назвали бы чудовищем, в худшем – могли бы начать подозревать и, соответственно, следить за мной во избежание последствий. Не забыта ещё история с Нериссой. Конечно, мы не имеем права не быть не гуманными, должны нести мир и порядок в измерения, но как? Что видит этот чёртов главный, в пекло бы его, сидя у себя в зале и отдавая приказы?       Раньше, когда я был ещё ребёнком, я не ставил под сомнение важность моей, хотя, точнее будет сказать, нашей миссии, ведь кто мог подумать, что отдав лучшие годы моей жизни и огромную часть своих сил, причём не только магических, я потеряю даже всё то немногое, что было мне дорого? Естественно, нам говорили, что наша цель – наш долг, и если мы умрём, то исполняя наше предназначение. Наши жизни - ничто по сравнению со вселенной и её гармонией. Естественно, я предполагал, что Мариам уйдёт из моей жизни навсегда.… Даже тогда эта мысль казалась мне дикой, и я старался отогнать её от себя. Но знать в теории и видеть в живую агонию твоей второй половины – совершенно разные вещи. В первые минуты окружающее слилось в единую какофонию звуков, перестав иметь какой-либо смысл. Сознание отказывалось воспринимать происходящее. Ещё бы - каждый день ли видишь, как отплёвываясь от крови часть твоей души пытается поддержать тебя и просит, чтобы ты не переставал сражаться? Не говоря о том, что голова разрывалась от боли. Удар оказался более метким, чем мы предполагали, и гораздо более сильным, чем я мог представить. Мы смогли стать живым щитом для отражения удара, предполагавшего уничтожить Цитадель Кондракара. Мне кажется, я и после смерти буду видеть лица стражниц, радующихся победе над нашим общим врагом, слышать шутки Ирмы над столь нелепой смертью этой мрази и, в то же время, его жуткий смех, то ли над тем, что смог так нас обставить, угробив немало живых существ и пошатнув сам Кондракар, то ли надо мной, радуясь мести за проигрыш. Знал ли он, чем всё закончится?

***

Айка не стал изменять обычаям. Когда стражник умирал, его товарищи должны сжечь его тело, или на крайний случай те, кто был близок ему. Так выходило и теперь. Парень приготовил погребальный костёр, выбрав для этого место подальше от замка и домишек. Айка не хотел свидетелей для их прощания, тем более что сейчас в городе праздник и радость других всё более его угнетала. Не желал видеть даже Элион, пусть с ней и удалось к концу более менее наладить отношения. Пусть теперь она и оказалась формально не чужим для них человеком. Ему не хотелось в принципе вспоминать о других членах его семьи даже при том, что практически никого не осталось. Айке не нужен был кто-то ещё. Мариам была всем для него. Неугомонная, безнадёжно оптимистичная. Её идей и энергии хватило бы на нескольких человек. Как и наивности. Эта черта определённо семейная. Сестра всегда верила в их победу, что они смогут изменить мир к лучшему. Прямо как Элион. Сам он больше походил на Фобоса, будучи гораздо более пессимистичным в этом вопросе. И не только. Порой сам поражался, как могут мирно сосуществовать столь непохожие люди. Айка зажмурился и глубоко вздохнул, пытаясь сдержать подступивший ком в горле. Она также верила, что отец когда-нибудь полюбит их. Парень открыл глаза и в последний раз посмотрел на её тело. Любил ли он их на самом деле? По крайней мере, сам Айка этого уже не узнает. Слишком разных для брата и сестры сковывали более сильные чувства, чем обычная братско-сестринская любовь. Никто бы не поверил, глядя на них, в их родственную связь и тем более в неестественные отношения между ними, которых по сути не должно быть. Мариам не смогла простить Фобосу его нежелание признать их, чувство глубокой обиды и постоянные размышления привели её к подобному чувству, вспыхнувшему, словно пожар, и охватившего их полностью. Как делал то же самое в тот момент настоящий огонь. Вот-вот и от неё ничего не останется. Айка смотрел, как догорает костёр. Теперь от произошедшего останутся лишь вспоминания...