Часть 1
7 октября 2016 г. в 22:13
Дин был единственным омегой в семье. И на его взгляд это было чертовски несправедливо. Его отец, мать и брат были бетами, самыми обыкновенными, среднестатистическими, без странных заморочек. Как в такой семье появился омега, было известно одному только Богу.
Быть омегой Дину не нравилось. Дети-альфы на детской площадке никогда не брали его в свои игры, хотя частенько принимали в них уже подросшего Сэма. Омеги обычно играли в куличики, а Дин не считал подобное развлечение подходящим для себя. Помимо брата с ним общался только Бенни, как ни странно, альфа, но виделись они редко. Бенни жил довольно далеко и уже ходил в школу. Да и надо сказать, что Мэри и Джон Винчестер были слишком заботливы, когда дело касалось Дина. И не одобряли его приятеля-альфу, совершенно не представляя, что от него можно было ожидать. Не закончится ли очередная прогулка разбитыми коленками или еще хуже, сломанной шеей?
Но Дин предпочитал сломать себе шею, чем оставаться в компании мягких изнеженных омежек.
Так продолжается до тех пор, пока Дин не переходит в среднюю школу. Тогда в его жизни появляется Кас.
Его семья переезжает в не так давно пустующий дом по соседству. Дом огромный ― в два раза больше дома Дина (наверное, раньше там жили какие-то богачи), но и семья Каса тоже большая. У Каса четверо братьев и одна сестра. Их отец, Чак, омега, кажется, он какой-то известный писатель, решивший найти уютное тихое местечко для своей работы. Он растит детей без партнера, однако его сестра ― альфа, как и двое братьев Каса.
Сам Кас омега.
У Каса нет таких проблем, как у Дина, семья не следит за каждым его шагом, потому что его отец омега, один из его старших братьев ― омега, и младший брат тоже омега. И они воспринимают это как нечто само-собой разумеющееся. Как раз единственным изгоем можно было считать Анну ― бету. Но она говорит Дину, что только рада не чувствовать запаха феромонов братьев.
С Касом легко подружиться. Кас тоже любит бургеры и коллекционирует комиксы. Кас любит запускать бумажных змеев и охотно идет с ним рыбачить на речку. Кас дает ему списывать свое эссе по истории и литературе, пока Дин решает за него математику и физику. Родители Дина одобряют его и его семью. Мэри частенько печет пироги для них всех.
Они очень быстро становятся лучшими друзьями, и Дин уже не так клянет судьбу за то, что сделала его омегой.
Впрочем, его счастье не длится долго. Его первая течка проходит ужасно, вторая не лучше, и Дин ждет каждую следующую с ужасом и отвращением. Он не знает, как с этим дела у Каса, то есть он, как и Дин, пропадает на несколько дней, но возвращается обычно точно таким же, как прежде, немного задумчивым и спокойным, разве что неделю после течки таскает Дина в кафе-мороженое, каждый раз заказывая мятное. Дин, уплетая любимое шоколадное, вовсе не против.
Вскоре неделя мороженого начинает действовать на него, как рефлекс. Его собственная течка наступает почти сразу же за Касовой, и то, что он ощутимо нервничает каждый раз перед, не остается незамеченным.
― Тебе нужно что-нибудь с запахом альфы, ― сообщает ему Кас, когда смотрит на обустраиваемое Дином гнездо. Раньше родители помогали ему в этом, но в силу отсутствия у них опыта и нужных знаний в этой теме (но они старались, еще как!), Дин начал делать это самостоятельно.
― Я мог бы притащить тебе подушку кого-нибудь из моих братьев или еще что-нибудь такое.
― Отвратительно, чувак, ― Дин смотрит на него широко открытыми глазами. ― Я не хочу слышать запах твоих братьев, пока дрочу себе.
Кас пожимает плечами.
― Меня это немного успокаивает.
― Конечно, это же твои братья! ― Дин краснеет и не хочет признаваться даже себе, что его гораздо сильнее успокаивает нежный сладкий аромат самого Каса, в нем что-то есть от яблочного пирога с корицей и какао с ванилью. Иногда Дину интересно, с чем Кас ассоциирует его, Дина, запах.
Следующее гнездо они обустраивают вместе, и у Каса явно талант к этому, потому что так комфортно Дину не было еще ни разу. Хотя, может, дело в том, что, разметав несколько мягких подушек, Дин находит под одной из них футболку Каса, оставленную специально, или просто позабытую (как можно забыть футболку, насквозь пропахшую твоим запахом, в постели друга?!). Он с наслаждением комкает в руках тонкую ткань, не убирая ее от лица, и кончает, кончает!
Дальше все катится по наклонной. Кас начинает оставаться с ним все дольше и дольше до самого начала течки, в то время как родители и брат стараются не появляться лишний раз около его комнаты, он звонит ему во время течки, и слышать его низковатый хриплый для подростка голос, так же невыносимо, как и все то, что Дин испытывает из-за своей природы. Но он каждый раз отвечает на эти звонки и не сбрасывает их, даже когда захлебывается стонами. Ему вторит тяжелое дыхание Каса по громкой связи.
В конце концов их циклы начинают совпадать друг с другом. Их совместная течка выпадает на зимние каникулы, когда они оба уже в выпускном классе. Родители Дина очень вовремя решают уехать к Кэмпбэллам, матери и отцу Мэри, и прихватывают с собой Сэма. Целый дом остается в распоряжении Дина, и нет ничего удивительного в том, что они планируют провести эту течку вместе.
Ничего удивительного здесь нет, зато есть море неловкости.
Они обустраивают гнездо, запасаются водой, едой и всем необходимым. Дин долго сомневается, но потом все же решает выложить в открытую все свои игрушки. Их немного: парочка фаллоимитаторов и цепочка анальных шариков на гибком пластике. Не то чтобы Дин планировал использовать это все сегодня на себе или… на Касе, но в его стремительно пустеющей голове еще мелькают мысли о том, что нужно сделать все правильно. Чтобы это было тем, чем это является. Исключительно дружеской поддержкой в тот период, когда они оба будут слабы и открыты перед кем-либо, а главное перед друг другом.
Кас видит все его богатство, но никак не комментирует увиденное. Сумка с его вещами находит себе место в углу комнаты, но Кас не раскрывает ее содержимого.
До начала течки еще куча времени, они решают убить его за просмотром телика, и это выглядит неплохой идеей, но Дин сидит как на иголках. Между ним и Касом огромное расстояние в целый диван, но Дин чувствует его запах, слышит его неглубокое дыхание, видит его слегка подрагивающие пальцы, которые он, как примерный ученик разместил у себя на коленях.
Дин вздыхает.
Они наверняка задумали что-то глупое.
Что может дать омеге другой омега?
Их сладкий нежный аромат не может принести облегчение и усмирить жажду, как сделает это резкий и острый запах альфы, их движения не будут напористыми и сильными, и хотя никто из них не так уж любит подчиняться, доминирование в равной степени не их тема. Но самое главное ― у них нет узла. Не станет ли это пыткой?
Дин то и дело глядит на Каса вместо экрана. Заметь он на его лице хоть каплю сомнений, Дин пошел бы на попятную. Но его лицо бесстрастное, почти каменное, и Дин ценит безэмоциональность ― это то, что выгодно отличает Каса от других омег.
Дин думает о том, чем они займутся через несколько часов. Будет ли Кас таким же отрешенным, как и всегда, или позволит жажде охватить себя?
Как это будет?
Кас будет трахать его? Или это Дин будет?
Внутренний голос говорит Дину, что они оба успеют, и не раз, и от одной мысли о члене Каса в его заднице, Дин начинает гореть изнутри.
Ему жарко. Так жарко, хотя за окном метель, и если бы не течка, он, возможно, укутался бы в теплый свитер, а, может, и забрался бы под плед. От Каса тоже пышет жаром, даже на расстоянии. Постойте, когда он успел придвинуться?
― Дин, ― у Каса необычный голос. Он и раньше-то был низким, но от хриплых, мурчащих ноток, что звучат в нем теперь, Дин буквально уплывает.
― Кас, ― мягко шипит Дин его имя, не отпуская последнюю букву с языка. Трется шеей и подбородком о его плечо.
Кас ловит его лицо двумя руками и проникновенно глядит на него. Его глаза темные и голодные. Дин облизывает губы.
― Дин, пора в спальню.
Дин не понимает вопрос это или утверждение, но послушно поднимается вслед за Касом. Его шея пахнет просто очешуенно, и Дин просто следует за запахом. Но когда они все-таки добираются до спальни, на Дина нападает ступор. Кас его лучший, едва ли не единственный друг, и он собирается предстать перед ним жадным, порочным созданием, бесстыдно стонущим и жаждущим засунуть в свою дырку что угодно, что принесет избавление от невообразимо сладкой тянущей боли.
«Кас будет таким же», ― успокаивает он себя, но от этого никак не становится легче. Он не может заставить себя двинуться. Так и стоит, как истукан, посреди комнаты, рядом с готовым гнездом, и чувствует, как от смазки намокает его нижнее белье.
― Нужно раздеться, Дин, ― Кас выглядит оплотом спокойствия, но Дин слышит, что его запах изменился, стал более острым, пряным, хотя сладкие нотки все еще остаются в нем.
Он слабо улыбается, когда Кас подходит к нему. Он как в замедленной съемке видит, как Кас поднимает руки, протягивает их к футболке Дина, и… Черт! Новая порция смазки буквально льется в его промокшие трусы, когда пальцы Каса касаются кожи на его животе.
Он сдавленно стонет, замечая, что руки Каса чертовски дрожат.
От этого факта становится внезапно легче, и он помогает ему стащить футболку через голову, часто дышит, замечая, как расширяются зрачки Каса, когда тот оглядывает его голый торс.
― Я хочу поцеловать тебя, ― Дин удивляется, когда слышит свой голос. Если бы не стопроцентная уверенность, он никогда не признал эти почти рычащие октавы своими.
Кас ничего не отвечает, лишь бросает на него острый взгляд, а потом облизывает свои полные губы, оставляя их приоткрытыми. Дину хочется наброситься на них, втянуть в себя, целовать, кусать, засасывать, мять. Он решает прыгнуть в омут с головой, и когда их языки встречаются, у Дина буквально плавятся мозги. Он жалобно стонет ему в рот, пока губы Каса нежно и осторожно посасывают его язык. Их поцелуй скорее мягкий и робкий, несмотря на все желание Дина. Они никогда не целовались еще ни с кем до этого ― Дин бы знал, если бы у Каса появился кто-то ― этот поцелуй точно первый. Кас аккуратно тычется кончиком языка ему в рот, будто дразнит, легкими мазками лижет губы, и Дин стонет, поскуливает и хнычет. Один простой поцелуй заводит его настолько, что он практически не соображает, что происходит. Его колени слабеют, и он вцепляется в Каса, как утопающий в свой единственный плот.
По какой-то счастливой случайности Кас соображает лучше него. Он отталкивает Дина в гнездо, куда тот приземляется с легким охом, и тут же без раздумий сдергивает с него джинсы и насквозь промокшее белье. Кас стаскивает с себя футболку, Дин пожирает жадным взглядом его обнажающееся тело. Кас подтянутый, жилистый и гибкий, в нем нет ничего мягкого, присущего омегам, и Дин внезапно для себя резко переворачивается на живот, встает на колени, высоко выпячивая задницу, и сдавленно стонет в подушки.
― Пожалуйста. Пожалуйста, Кас, пожалуйста… Кас… Кас! ― он исступленно зовет его, хотя и не знает, о чем точно просит, но длинные тонкие пальцы Кастиэля тот час же оказываются в его влажной дырке, и Дин сходит с ума. Он остервенело насаживается на них и подвывает в голос, когда пальцы заменяются языком Каса.
― Не могу, Кас, не могу больше! Трахни меня! Боже, Кас, трахни меня! Прошу. Так пусто внутри… Хочу твой член! Детка, Кас, дай мне свой член! ― Дин почти не соображает, что несет, но Кас с громким стоном переворачивает его на спину и выглядит точно таким же слетевшим с катушек, как и сам Дин. Весь его рот и подбородок в смазке Дина и собственных слюнях, у него крепко стоит, и пусть его член не такой длинный и толстый, каким мог бы быть член какого-нибудь альфы, он все еще толще, чем все игрушки Дина.
Кас одним толчком загоняет его в истекающую смазкой задницу Дина, и Дин давится воздухом. Это оно! То, что было ему необходимо на протяжении стольких лет!
Глаза Каса горят изнутри жарким огнем, когда он начинает вбиваться в Дина, не медля и не щадя его. Дину совершенно не нужно, чтоб его щадили. Их тяжелое дыхание и стоны наполняют комнату, и Дину кажется, что они оба сейчас в абсолютно ином месте, где кроме их горячих тел не существует больше ничего. Кас подтягивает его за бедра, держа под коленками, и удовольствие прошивает Дина с каждым толчком. Руки хватаются за скользкие от пота Касовы плечи, но постепенно сползают ниже и ниже, пока не впиваются в напряженные ягодицы. Кас довольно мурчит, трется носом о его шею, что-то шепчет ему на ухо, но Дин не понимает, что именно. До него внезапно доходит, что Кас тоже омега, что у него тоже течка и что для него делать то, что он делает сейчас, должно быть несвойственно, а свойственно кое-что другое.
Рука Дина соскальзывает между его ягодиц. Там горячо, влажно, немного тесно, но он, несколько раз потерев вверх-вниз нежную кожу, вставляет сразу два пальца.
― Дин! ― Кас вскрикивает и на один момент подается назад на его пальцы, практически выходя из Дина, но Дин давит рукой на себя, проникая в Каса еще глубже, и тот скулит, глядя на него ошалелым взглядом.
― Еще, пожалуйста, еще, Дин!
Дин слушается и трахает его пальцами, уже тремя, Кас двигается между его дыркой, беспрестанно тараня ее членом, и его рукой, с наслаждением насаживаясь. Ладонь затекает, и Дин заменяет ее левой. Пальцы мокрые и горячие, все в смазке Каса, и Дин, не задумываясь, тянет их в рот. Он жадно облизывает их сначала все разом, потом каждый по отдельности, боясь упустить хоть каплю, он хочет вечно чувствовать на языке эту сладость.
Кас стонет совсем беспорядочно, Дин знает, ему осталось совсем немного, Дин и сам уже на грани, и какую-то секунду они смотрят друг другу в глаза, а потом, одновременно, не сговариваясь, впиваются зубами в шею друг друга. Дина вдруг подхватывает оргазм такой силы, что, кажется, он вырубается на пару секунд, а потом, когда приходит в себя, ощущает на своем языке вкус крови. Кас лежит на нем, усталый и обмякший, горячий и вспотевший, и на его шее красуется отвратительный синяк, именно там, куда впились зубы Дина. Шея Дина пульсирует в том месте, куда его укусил Кас, и будь хоть кто-нибудь из них альфой, Дин чувствовал бы гордость и удовлетворение, вместо ноток горечи в посткоитальной эйфории.
Эти Метки залечатся, не останутся тут навечно.
Они не Пара друг другу и никогда не будут.
Язык Каса мягко зализывает оставленную рану, посылая по нервам Дина искры затухающего удовольствия.
― Прости, Дин, я не сдержался.
Дин глядит в его глаза, когда Кас приподнимает голову, и видит в его взгляде сожаление, точно такое же, что царит в душе Дина. Не о том, что они совершили, нет. О том, что если даже они решат когда-нибудь повторить, то это все еще не будет ничего значить.
― Ничего, Кас, ― шепчет Дин и удивляется своему сорванному голосу. ― Я тоже.
― А что в твоей сумке?
Дин раскидывается в развороченном гнезде, подложив руки под голову. Голова Каса покоится на его груди, а руки выписывает на горячей коже письмена. С момента их последнего секса прошло уже довольно много времени, промежутки времени между приступами желания все увеличиваются, и Дин знает, что течка уже на исходе. Может, они успеют трахнуться еще пару раз, а может, и нет. После четырех дней заполненных сексом, ему хочется просто побыть немного с Касом в этой интимной и почти легкой атмосфере, что они умудрились создать.
Сумка Каса слишком большая, чтоб поместить туда только смену одежды, которую они, кстати, и не меняют. За эти дни никто из них ни разу не надел хотя бы трусов, с того момента, как они избавились от них в самый первый день. Они и в душ-то сходили всего однажды, и поняли, что проще будет постоянно находиться в нем, потому что после секса они сразу засыпали, слишком вымотанные, чтобы тащиться смывать с себя сперму, пот и смазку, а после сна все происходило заново, и они опять были мокрыми, грязными, жаждущими.
Кас поднимает голову с его груди и вдруг неожиданно робко смотрит на него. Причины для такого взгляда нет. После того, что они делали здесь друг с другом ― лизали, сосали, дрочили и вставляли по очереди ― нет ничего, что могло бы их смутить. Вернее, Дин так думает. Возможно, он не прав.
Кас на секунду о чем-то задумывается, а потом встает и вжикает молнией. В основном там действительно одежда, туалетные принадлежности, даже бритва, будто Дин не одолжил бы ему свою, но есть кое-что еще. Кас медленно вытаскивает это, и кое-что оказывается фаллоимитатором, только… Ох, Боже! Это двусторонний фаллоимитатор.
У Кастиэля красные щеки. Он держит в руках эту штуку, словно не знает, как она там оказалась, но все дело в том, что он, естественно, знает. Он сам положил ее туда. Он хотел сделать это с Дином именно так.
Дин взволнованно встает на колени. В нем внезапно разгорается желание опробовать эту штуку, даже если течка уже будет окончена, даже если не будет того ненормального затмевающего все остальное желания. Впрочем, о желании ему не стоит беспокоиться. Его член наливается силой, и Кас это видит, не может не видеть, потому что его мягкий было член уже тоже стоит.
― Иди сюда, ― Дин тянет к нему руки, и Кас быстро возвращается в гнездо, зажав штуковину в руке.
― Я подумал об этом сразу, как только ты пригласил меня к себе на эту неделю, ― сбивчиво начинает Кас. ― Возможно, я хотел сделать это даже раньше. Видел его в магазине, где покупал себе игрушки, и каждый раз думал о тебе, Дин…
Чтобы не слушать его признаний, Дин затыкает его поцелуем и падает на спину, приглашающе разводит ноги. Его задница все еще влажная после их последнего секса, когда он трахал Каса и одновременно сосал ему, согнувшись в три погибели, а потом кончил на живот, смешав свою сперму с его. Кас подползает к нему на коленях, смотрит на инструмент в своей руке, а потом тянет один конец себе в рот. Пухлые розовые губы обхватывают бежевый пластик, Дин следит за тем, как сантиметр за сантиметром исчезают во рту Каса, и не может сдержать стона.
― Ох, блядь, Кас, ― его пальцы уже трогают припухшую с прошлых раз дырку, она уже влажная, и Дин рад этому. Он весь дрожит в предвкушении.
Кас вытаскивает штуку изо рта с легким чпоком, и на кончике повисает ниточка слюны.
― Хватит сосать это, детка! Лучше вставь его в меня!
Кас слушается, несколько глумливо глядя на Дина. Тот тяжело дышит, пока все еще прохладный пластик протискивается в его отверстие, он знаком с ощущением игрушек в своей заднице, но сейчас все как-то иначе. Наконец рука Каса, держащая фаллос ровно посередине, упирается в яички Дина.
― Теперь ты, ― хрипло говорит он. Каждая секунда ожидания выматывает его.
― Погоди.
Кас вдруг вытаскивает нагревшуюся внутри Дина игрушку, и вставляет другой конец в себя, как-то быстро и не раздумывая. Дин уже хочет сказать ему, что это должно работать не так, как Кас вновь вытаскивает ее из себя и переворачивает.
У Дина распахиваются глаза.
Оба конца искусственного члена теперь покрыты их смазкой, и Кас хочет, чтобы они обменялись ей. Смазка Каса будет глубоко внутри него, впитается в его стенки. Дин распахивает рот, но оттуда не вылетает ни звука.
Видя эмоции на его лице, Кас вдруг снова становится робким.
― Надеюсь, ты не против. Я подумал, что это будет… Не знаю, о чем я подумал, я…
Он думает уже было развернуть штуковину обратно, как было, но Дин ухватывает его за руку и тянет на себя, подставляя кончик к своему отверстию.
― Давай, ― хрипит он.
Член легко въезжает в него, скользкий от смазки Каса, Дин сдавленно стонет, запрокидывая голову назад. Кажется, даже когда член Каса был в его заднице, его не вело так сильно. Или это примерно на одном уровне, Дин не знает точно.
Кас во все глаза смотрит на Дина, введя в себя лишь кончик, его глаза блестят от удовольствия, а румянец расползается на шею и плечи. Он не двигается и выглядит застывшим изваянием с обожанием на лице. Его восторг от их соития кажется Дину опасной штукой, потому что он, похоже, начинает привыкать к нему, что сулит им неприятности в дальнейшем, но Дин выкидывает эти мысли из головы и притягивает Каса за бедра. Поза нова для них обоих, и сначала они путаются в ногах, но потом Дин перебрасывает одно колено через бедро Каса, точно так же закидывая его ногу через свою с другой стороны, и упирается пяткой в матрас.
Теперь он может двигаться, и Кас тоже может.
Игрушка глубоко внутри их, и их яйца и ягодицы соприкасаются, но не так плотно, как хочется Дину, и он на пробу толкается вперед, заставляя Каса заскулить.
― Да, да, ― шепчет он, обхватывая член Каса своей ладонью. Кас повторяет его движения, и они начинают медленно дрочить друг другу, двигая бедрами навстречу и постепенно ускоряясь.
― Черт, Дин! Ах… да-а… Боже, блядь, еще! Дин!
Дин задыхается. Он знает, когда Кас начинает сыпать ругательства вперемешку со сладкими стонами, то до оргазма ему рукой подать. Буквально. Он сводит их члены вместе, обхватывая своей ладонью мокрую и горячую ладонь Каса. Он не хочет думать о том, что хриплый голос Каса, выкрикивающий его имя и непристойности, приближает его собственный экстаз с неминуемостью лобового столкновения с грузовиком при езде по встречке. Он облизывает пересохшие губы, думая о том, что хочет ощутить на них вкус Каса прямо сейчас. Наверное, Кас тоже об этом думает, потому что вдруг садится, продолжая двигать бедрами по пластиковому члену, и притягивает Дина к себе. Они оба ахают, потому что угол меняется, а между их животами почти не остается места. Они продолжают отчаянные рывки бедер, пока самозабвенно целуются. Им нужно еще немножко, самую малость, чтобы…
― Я люблю тебя, Дин! ― Кас выстанывает это ему в губы и вскрикивает, кончая ему на грудь.
Дину кажется, что от этой фразы что-то внутри него взрывается болью и восторгом. Он тоже кончает, глуша свой крик на плече Каса. Именно там, куда он укусил его в прошлый раз.
― Что ж, спасибо за совместные каникулы, ― Дин смущенно улыбается и чешет рукой затылок. Кас стоит на его пороге, одетый, причесанный, совершенно нормальный. Через пару часов вернутся родители Дина, Мэри уже звонила ему, сообщив о ходе их передвижения.
― Тебе тоже спасибо, Дин. ― У Каса непонятный взгляд. Он выглядит совершенно обычно, но через ворот его рубашки видна оставленная Дином Метка. Взгляд Дина постоянно возвращается к ней, и от этого ему становится одновременно горячо и холодно.
― Какие планы на оставшиеся пару дней? ― Дин прочищает горло. Его мысли крутятся об уже убранном гнезде и о том, что сегодня ему предстоит засыпать в одиночестве, без Каса. Он должен будет спать один еще миллион ночей в будущем. Это чертовски странно.
― Думаю написать эссе по истории, домашнее задание нам никто не отменял, ― голос Каса звучит привычно, словно они просто провели несколько часов вместе, играя в игры на приставке, а не… словно между ними ничего не изменилось, и они по-прежнему просто лучшие друзья. Однако это совершенно не так, и ощущение этого витает где-то в воздухе.
― Хм, окей, тогда на мне физика, обменяемся завтра в нашем кафе за мороженым?
― Само собой, Дин.
Голос Каса теряет какие-либо интонации, и Кас, постояв еще пару секунд, проникновенно глядя на Дина, разворачивается, чтобы уйти.
В последний момент Дин хватает его за руку.
― Кас.
Кас смотрит на него, и Дин не может ошибаться, когда видит в его взгляде надежду.
― Кас… ты… хотел бы, ― у Дина словно комок в горле, но он трясет головой и смело отвечает на взгляд Каса. ― Ты хотел бы повторить это?
Выражение лица Каса меняется за одну секунду. Его озаряет такое счастье, что Дин незаметно для себя тоже начинает счастливо улыбаться.
― Да, Дин. Очень.
Кас неловко падает в его объятья, окутывая своим таким родным сладким ароматом.
Дин совершенно доволен. Он надеется, что Метки на их шеях останутся еще видны к тому моменту, когда им предстоит вернуться в школу. Или в крайнем случае, им просто придется обновить их. Он хочет носить ее с гордостью. И пусть Дин никогда не слышал о союзе двух омег, но он очень хочет посмотреть на тех, кто собирается им воспрепятствовать.