Красками по телу

- Холодно… - голос хриплый. Сорвал на тренировке. - Красиво! - Холодно! - недовольство в голосе. Холодные руки. И нос тоже. - Я только начал, - смешок в голосе и лёгкий фырк в ответ. Крейг снова вздрогнул. Он немного боится щекотки. Немного ли? - Холодно, - слишком порывистое оправдание. - Да. Знаю, - нежная улыбка. Идеальная осанка. «Ровная» спина. Рельефные лопатки. Широкие плечи. Дорожка косточек позвонков. Идеальная замена холсту. Лёгкие жёлто-оранжевые мазки. Раз, два, три, четыре. Плавные переходы багрянца в огненно-красный. Чуть-чуть, совсем немного потемневшей зелени. На контраст. Уже так поздно! Светлая чернота на ножках. Ещё рано для неё. Ещё не вечер. И плавные полосатые изгибы дерева. Они холодные. Немного сырые. Но… рады принять в свои объятия. А высота… Серая-серая. Такая печальная, льющая слёзы. И как вскрикнет! Дыхание ледяное, аж пробирает до костей, воет, а может поёт? Хрипло и немного грустно. Великолепно. Не отвезти глаз, взор. Красота завораживает, пленит. Шепчет «Draw Me!!!» - Льюис? - голос неожиданный. Отчего дрожь по спине. И вся иллюзия в реальность. Любимая комната-мастерская. Запах красок. Боже, как же прекрасно дышится. В руках тонкая кисть. А перед глазами спина. Идеальная осанка. «Ровная» спина. Рельефные лопатки. Широкие плечи. Дорожка косточек позвонков. И великолепие осени. И так хочется... Хочется… - Крейг, - шёпот у самого уха. А руки зарываются в короткий ёжик волос. Приятно. До дрожи. А Гатри всегда это нравилось. Чувствовать, как длинные пальчики проходят по голове, слегка массируя, чуть карябая кожу головы. Это так крышесносно. - Крейг… - шёпот настойчив. В голосе хитринки. И он так настойчив. И оба уже знают, чем закончится этот вечер. Кошачьих нежностей так мало. Хочется большего, страстного, безудержного. Хочется кусать в пьяных поцелуях губы, сжимать в кулаках чуть длинные каштановые волосы. Царапать спину, до хруста выгибаться в спине. Сминать простыни в стучащем в висках ритме. Ловить адреналин в бешеном водовороте чувств. И стонать. Сладко. В голос. До крика. - Льюис, - хрип на грани срыва. И спусковой крючок спущен. Мир меняет положение. Глаза в глаза. Бешеные. Сжираемые чёрной радужкой - и будто проваливаешься в бездну. И мозг жмёт кнопку *off*. - Чёрт! И трещит тонкая красная ткань. Нетерпеливо жужжит молния тесных штанов. Быстрее. Быстрее. Ещё быстрее. Свобода. Горячее тело. Обжигает. Руки скользят словно змеи. Они оба жадны на ласки. Чуть грубоватые, но от того более страстные. И уже невтерпеж. - Давай! – голос Девида хриплый, глаза шальные. Оуэнфорд подстрекает. Он любит заводить Крейга. Это так забавно. Видеть, как грудь вздымается чаще, глаза сужаются в гневе, а кулаки сжимаются до белизны. Выдержка достойна похвалы. Или это события того дня? - К-ре-й-г. И все предохранители сняты. Руки сжимают половинки аппетитной задницы, давят на спину, заставляя по-кошачьи гнуться в спине. Позвонки. Раз, два, восемь, двадцать. Так приятно проходить по ним пальцами, слыша тихое постанывание в ответ. Гатри знает как вырвать из него стоны. Шея - сплошное минное поле. Один поцелуй-укус и громкий взрыв! А сзади уже нешуточная физиология. Химия. Физика. Геометрия. А дальше сплошная биология. Пальцы давно уже дразнят, но не дают большего. Так игра ведь интересней. Стоны сладко-тягучие. Медовые. Сахарные. До горечи. И воздуха не хватает. - Ну, давай же! Не тяни! – с недовольством. С придыханием. С языком по губам, соблазняя. И последний этап пройден. Дальше только взрывной восторг. До вспышек, до ярких пятен. До высшего наслаждения. До сжатых в кулак волос, до хрустящей по дуге спине, до грязных пошлых звуков. Но так кайфово! Кричи. Хрипи. Стони. - Даааа… И простыни давно смяты. И голос сорван. Перед глазами пляшут пятна. А в голове карусель эмоций. А тело мягкое, как пластилин. И такая нирвана захватывает целиком. - Давай… ещё, - голос блаженный. Прикосновения лёгкие. Так приятно. Зажмуриться бы, и замурлыкать. -Крееееейг, - голос ласкает, обволакивает теплом. - Чуть полежу так. Льюис такой приятный, такой родной. Одеяло такое тёплое, согревающее. Кофе уже остыл. Невкусно. А осень за окном жёлто-оранжевая, с плавными переходами багрянца в огненно-красный. Чуть-чуть, совсем немного потемневшей зелени. На контраст. Уже так поздно! Светлая чернота на ножках. Ещё рано для неё. Ещё не вечер. И плавные полосатые изгибы дерева. Они холодные. Немного сырые. Но… рады принять в свои объятия. А высота… Серая-серая. Такая печальная, льющая слёзы. И как вскрикнет! Дыхание ледяное, аж пробирает до костей, воет, а может поёт? Хрипло и немного грустно. А им вдвоём уютно, тепло и так хорошо вдвоём. . . . . . . Утром. - Льюис. Краска не отмывается. И ещё она повсюду. - Прости…