Pollen in your hair

Самые большие наши страхи всегда прячутся за широкой, непреступной оградой, не позволяя нам подойти поближе. Только ты сделаешь шаг навстречу, как тебя отталкивает новой волной неприязни и трудностей. И так получается, что за одним шагом вперёд следуют три назад, и в итоге ты ни к чему не придёшь, если будешь продолжать трясти коленками в тени ограды. Нужно действовать, ведь бездействие в любом случае окажется наказуемым, причём безжалостно и быстро. Ни для кого не секрет, что даже у самого доброго и открытого для всего мира человека есть тот, кто его ненавидит и унижает, беспощадно и жестко. Не давая высохнуть горьким слезам на мягких щеках, он покрывает предыдущий слой злости новым, чтобы крепче въелось, не давая воли движениям. И так слой за слоем это разрушает человека, и единственный вопрос, который он задаёт как себе, так и всему миру: «За что?». Порой причина того, чем он это заслужил, так и не проясняется долгое время, пока обиженный не найдёт в себе силы разобраться или, наплевав, идти дальше. И именно сейчас один крохотный в сравнении с этим огромным миром человек решается найти ответ на вышеупомянутый вопрос. «И всё же, за что?». Гарри, а именно о нем идёт речь, уже не первый месяц оскорблял и унижал его сосед, которого юноша ни разу не видел, как бы странно это не звучало, ведь между ними есть физическая преграда — широкий темный забор. Гарри только слышал его голос, на удивление тёплый и горький, словно плавленый шоколад в рекламе конфет, которым он произносил порой не самые приятные слова. Колкие «лузер», частые «цветочная принцесса» и нескончаемые «когда ты уже мужиком станешь» звучали из-за забора чаще, чем он слышал удары своего сердца в часто вздымающейся от волнения груди. Для юноши было просто непосильным и немыслимым собрать свою волю и мужество в кулак и пойти разобраться с этим соседом, кидающим оскорбления в него, словно комья грязи, окуная его достоинство в глубокое болото с вязкой тиной. Всё бы ничего, если бы Гарри не был согласен с доброй половиной обзывательств соседа. Он понимал, что на самом-то деле добился немногого: окончил школу, проучился пять лет в институте, изучая ботанику, и накопил денег на небольшой домик в пригороде, подрабатывая в местной цветочной лавке. Разве это достижения? Гарри хотелось думать, что единственная достойная внимания гордость — его садик за домом. Это тихое место с небольшим прудиком, плодовыми деревьями со спелым урожаем, засаженными до отказа клумбами с цветами, из которых он плёл себе венки, усыпая кудрявую макушку пыльцой и тонкими листиками, с самодельной деревянной лавочкой и увитой виноградной лозой беседкой в углу садика, который не раз вызывал восторженные вздохи его друзей и родственников. Каждый из них твердил о том, что у парня талант, ему нужно развиваться и показать себя миру. Гарри лишь отмахивался, настойчиво доказывая, что это лишь хобби, и не более того. Но на самом деле, когда он был один, юноша убегал от всего мира, просиживая часами в своем садике. Ему нравилась атмосфера, это всё приносило эстетическое удовольствие. Гарри был просто рад тому, что сам создал для себя это гнездышко, где можно укрыться от всех проблем. Но потом, когда долго пустовавший соседний дом снова блеснул ярким светом в окнах, всё пошло по-другому, точнее, под откос. Не было ещё ни одного спокойного дня без ругани и оскорблений. Гарри по доброте своей душевной пропускал это всё мимо ушей. «Побесится и перестанет». И так это длилось изо дня день, пока не превратилось в рутину, отяжелявшую хрупкие плечи юноши. Он не был готов к такому повороту событий, это всё затягивало с головой, не давая и секунды для того, чтобы сделать паузу и подумать о происходящем. Ему всегда говорили, что он слишком добрый и чувствительный, он просто и быстро прощал людей, не давая им даже времени осознать свой плохой поступок. Гарри с детства верил в то, что все между собой равны, никто не желает причинить друг другу зла, любя каждую частичку этого необъятного мира. Он жил иллюзией и не замечал те страшные вещи, что творились вокруг. Лишь когда Гарри вырос, с него слетели розовые очки, открыв вид на серый, холодный мир, полный похоти и зла. Ему не раз пытались показать истинное общество во всей красе, но Гарри с отвращением отворачивался, не желая принимать реальность. Именно поэтому он поселился в тихом месте в пригороде, где по утрам в его саду щебетали птицы, и дикие кролики водили розовыми носиками по распустившимся цветам, чихая, а Гарри лишь хохотал, умиляясь этой картине. И всё было бы прекрасно и чудесно, если бы не ворчливое «что за щенячьи нежности» по ту сторону забора. И сразу рассеивалось счастье, мир приобретал холодные краски, пуская неприятную дрожь по всему телу. И, возможно, Гарри был бы в силах простить озлобленному соседу его выходки, но в его голове ещё ни разу ничто не побуждало это сделать. Он пытался собраться с мыслями, постучать в неприступную деревянную калитку и выяснить, в чем всё же причина. Но так и не сделал этого. Вчера вечером, поливая цветы, он почувствовал на себе чей-то легкий, практически невесомый взгляд, пропитывающий тело мурашками. Гарри поднял голову в сторону соседнего дома, но увидел лишь то, как закрываются шторы и темная фигура, схватившись руками за голову, удаляется вглубь комнаты. «Зачем он за мной следит?» Следующим утром, пропахшим домашней выпечкой и терпким ароматом кофе с пенкой из взбитых сливок, он понял: «Сегодня или никогда». Он сходит к соседу и во всем разберётся, и Гарри хочется верить в то, что ему в этом помогут ароматные круассаны со сгущёнкой. • • • С самого вечера настроение Луи начало катиться по наклонной вниз. Ему всегда удавалось следить за соседом незаметно, словно он был лишь его тенью. Но вчера Луи поймали с поличным. Да, он злился на свою невнимательность и глупую симпатию к очаровательному юноше по ту сторону забора. Вам покажется странным его поведение: ругань, крики, обзывательства. Но это всё очень легко, на самом деле, объяснить. В современном мире окружающие боятся или же не хотят принять тебя таким, какой ты есть, со всеми недостатками и причудами, они лишь отталкивают тебя от общества. Так было и с Луи. Ему надоела шумная жизнь в мегаполисе, офисные кабинеты и тугие галстуки, сковывающие горло. Хотелось размеренности и тишины. Только он переехал в новый прекрасный дом со всеми удобствами, как ему на глаза попался новый сосед, орудующий лопаткой в узкой клумбе у забора. Луи не подошёл к нему поздороваться, а просто стоял со своей стороны высокого забора и любовался прекрасным юношей сквозь небольшую щелочку в заборе меж досок. Новый сосед очаровывал, удивлял, без спроса выпускал из клетки непослушных бабочек в его животе, что щекотали всё изнутри, от чего губы Луи растягивались в кроткую счастливую улыбку. И всё бы хорошо, но было одно «но». «Любить парня? Глупость несусветная, ты явно меня разыгрываешь!» — так ему писал его лучший друг, с которым ему пришлось прервать личное общение из-за переезда. Эти слова ударили ножом по его хрупкому, глупому, влюблённому сердцу, что было ещё недавно пропитано сладкими чувствами и мыслями о тёплых губах при поцелуе. Всё это растворилось в злости, словно в кислоте, и перестало приносить былую радость. Луи злился на себя, на соседа, на весь мир. «Нельзя любить парня, нельзя,» — повторял он себе изо дня в день, когда в очередной раз наблюдал в щелочку за кудрявым чудом, плетущем себе венок из тонких стеблей ромашек. У Луи никак не получалось отказаться от тёплых чувств, поэтому он решил так: раз он не может их прогнать, то, значит, нужно дождаться того момента, пока они сами не уйдут. И начал накручивать себя, обзывать соседа грубыми словами в надежде на то, что разлюбит, успокоится. Но не тут то было. Чувства с каждым едким словом всё усиливались, а Луи лишь больше злился на себя. • • • Его настроение было отвратительным с самого утра. Или даже вечера, когда он был пойман за наблюдением за соседом в узкое окно. «Жалкий трус,» — бормотал Луи, выползая утром из тёплой постели. И если считать то, что сгоревшие тосты и пролившееся от неожиданного звонка в домофон на футболку обжигающе горячее кофе подлили еще больше масла в огонь гневу и ненависти. Да, Луи был в ярости. «Неудачник,» — думал он про себя, осматривая крупное коричневое пятно на майке по дороге к калитке. Ещё с порога террасы он услышал сладкий запах домашней выпечки, что преследовал его буквально каждые выходные, а сейчас лишь нагонял гневу и злобы к его выражению лица. Луи ускорил шаг, наконец достигая деревянной темной калитки. Он со скрежетом быстро отодвинул щеколду и резко распахнул дверь. Цветы и круассаны. Зеленые глаза и тёплая улыбка. «Какого хрена?» — единственный вопрос, крутившийся в голове Луи, который он, видимо, нечаянно произнёс вслух в порыве ярости. — Я принёс тебе круссаны, — приподнимая уголки губ, медленно сказал сосед. — Серьезно? Ты думал, что сможешь задобрить меня своими нежностями и выпечкой?! Ты ошибся адресом, детка, — язвительно почти прокричал Луи, тыкая пальцем в широкую грудь юноши. — Я просто хотел поговорить, а это, ну… Вроде, как предлог, — неуверенно приподнимая бровь, сказал «милый, ну просто очаровательный сосед» — Луи нужно провериться у врача, это ненормально. «Я веду себя, как последний мудак,» — думал парень, ещё раз по-быстрому взвешивая все «за» и «против». — Эм, ну, блять, — тяжело вздохнув, он опустил голову и попытался ещё раз собраться с мыслями. — Короче, ладно, извини, хорошо? Я погорячился. Проходи, — он повёл рукой в сторону дома, приглашая соседа внутрь. «Здесь неудачник только я. Неужели я понял это только сейчас?» — прописные истины долго доходили до его опьяневшего от чувств мозга. — Спасибо, — юноша улыбнулся своей, наверное, самой очаровательной улыбкой с чудесными ямочками на мягких розовых щеках. «Луи, тебе сколько лет, ало? Что за фанатизм?» Гарри перешагнул на территорию соседа и обернулся, ожидая пока тот закроет калитку на щеколду. Закончив, Луи обернулся, встречаясь с тёплым взглядом больших зелёных глаз, в которые ему, честно говоря, не следовало смотреть. Тонкие крылышки воздушных насекомых уже щекотали все внутренние полости, выбивая кислород из груди. Он утонул в этих чувствах. Стопроцентно. Пока они шли до входной двери, Луи чувствовал взгляд на своей спине, его мышцы пропитались нервозностью, а руки сжимались в кулаки. «Он тебе нравится, Луи. Сделай на этот раз всё нормально, по-человечески. Мечта сама к тебе в руки не прилетит. Борись за него, ведь он стоит того.» Парень удивлялся тому, где были эти умные мысли раньше. Луи открыл дверь, приглашая кудрявое чудо внутрь и заходя сразу на ним, разуваясь. — Давай я отнесу его на кухню? — предложил Луи, указывая на поднос в руках Гарри. — Конечно, — кудрявый отдал ему поднос и разулся, ещё раз поправляя тонкий венок на голове. Пыльца посыпалась на его щечки и нос, покрывая лицо желтыми веснушками. Луи улыбнулся ему, умиляясь, а Гарри покрылся густым румянцем, что даже никакая желтизна пыльцы не смогла бы его скрыть. Парень прошёл за соседом на кухню, где начал делать ароматный апельсиновый фреш. — Присаживайся, не стесняйся, — мягко сказал Луи, отодвигая один из стульев из-за стола, и продолжил химичить у стойки. Закончив с соком и протерев соковыжималку, Луи кинул на поверхность напитков пару листиков мяты. — Мой любимый сок, попробуй. Ах, да, я Луи, кстати, — неловко улыбаясь, Луи поставил стаканы на стол. Гарри сидел в неимоверном шоке, хоть и не показывал этого. «То он грубит, то соком угощает. Что за переменчивость?» — Спасибо, меня Гарри зовут, — он нежно улыбнулся, Луи сел рядом, обхватывая своими ладошками высокий стакан с напитком. — Чувствуй себя как дома. Так зачем ты пришёл, Гарри? — искренне поинтересовался парень. — Я, на самом деле, хотел поговорить, — смущённо ответил Гарри. — Только не сердись, хорошо? — неуверенно протянул кудрявый, на что Луи лишь тихо мотнул головой. — Отлично. Так вот, эм, мне, в общем, просто любопытно, почему ты обзываешься? — за это короткое предложение на лице Гарри сменилось море эмоций, а следом он быстро пробормотал. — Я, конечно, понимаю, что это не моё дело, тебе так нравится, и, может, я это заслужил, но… — Постой, не торопись, — прервал его Луи, накрывая трясущуюся большую ладонь соседа своей. — Тебе будет сложно это принять, но всё же постарайся понять меня, хорошо? — и Луи рассказал ему обо всем с самого начала. Он не боялся раскрыться перед этим парнем. «Борись, он достоен этого.» Одурманенный чувствами, он даже принял перспективу переезда отсюда в случае отказа или ещё чего. Луи просто не смог бы жить через забор от того, к кому питал такие чувства, что сносили голову напрочь. «Я сумасшедший». К концу его рассказа и без того большие глаза Гарри стали похожи на огромные зеленые блюдца, а рот был так соблазнительно открыт, что Луи уже начал сомневаться в своей адекватности, пытаясь перебороть желание провести языком по пухлой губе. — Луи, я не знаю, что сказать, — голос Гарри дрожал, он сжал ладони в кулаки под столом. — Я лучше пойду, хорошо? Не скучай, — Гарри встал из-за стола, быстро обулся и открыл дверь. — Приятного аппетита, — и шмыгнул на улицу, громко хлопая впоследствии калиткой. «Супер! Лучше не бывает!» — озлобленно думал Луи, с остервенением кидая стакан в раковину. Тот разбился, усыпая всё дно тонкими осколками. Парень поднялся наверх в свою комнату и отчаянно упал на кровать. «Что я сделал не так?» «И правда, всего лишь поливал его грязью.» «Я кретин.» Луи лежал, схватившись руками за голову и яростно сжимая пряди волос до посинения в костяшках. На лбу выступила испарина, мысли громким гулом отдавались внутри, они пугали, терзали, не давали времени остановиться, успокоиться, всё обдумать. Ему потребовалось немало времени, чтобы успокоить бурю эмоций внутри и подлечить хрупкое, полное чувств сердце. К вечеру он успокоился, на щеках всё ещё чувствовались сухие, сжимающие кожу лица тонкие дорожки от тихих слез, руки ныли от пульсирующей боли, мышцы требовали удовлетворения потребности разломать всё, что было на пути. Но Луи смог удержать свою импульсивность и уже под ночь спустился вниз, чтобы взять остывший, но всё ещё ароматный круассан и стакан воды. Битое стекло в раковине уныло блестело в свете тусклой люстры, и мир для парня казался слишком тёмным и неродным. «Я потерял что-то важное, что даже не успел толком приобрести.» «Шанс. Луи, это шанс, и ты его упустил.» «Ты недостоин. Да что ты можешь?». Параноик в его голове набирал обороты и силу тяжелых мыслей. Луи с трудом держал себя в руках. «Я справлюсь. Из кожи вон вылезу, но добьюсь прощения. Я не безнадёжен.» Отчаянно, но правдиво. Одурманенному юноше хватало и этих слов, чтобы попробовать решиться на новый шаг навстречу желаниям. И знал бы он, что в окне напротив кудрявый парень сидел на полу в комнате и перебирал в руках увядший венок из цветов. Гарри думал о многом, но в основном о Луи. О его странном импульсивном поведении, изменчивом настроении и тёплых чувствах. У парня не укладывалось это в голове. Все впечатления об этом человеке были такими разными, но они прекрасно сливались в одну единую проблему, которую им предстояло решить. Гарри и не думал оставить всё просто так, да, он струсил и пожалел об этом, но, возможно, так даже лучше. У обоих были время и пища для размышлений. Гарри не думал, что будет правильно с его стороны быть в ссоре с новым соседом; любые разногласия с обществом отдавались душевной болью в груди, и юноша об этом прекрасно знал. Гарри понимал, что они в любом случае помирятся и уже заранее продумывал некоторые варианты дальнейших событий, чтобы потом опять постыдно не сбежать. • • • Утро, терпкий запах кофе, будни, и уже вроде бы все проблемы растворились в воздушной молочной пенке напитка. Свежесть утра прочистила мысли, и мир уже не казался таким безликим и равнодушным. Этот день начинался очень хорошо для понедельника, как думал Гарри. Он включил приёмник, в котором играла бодрая ритмичная музыка, и, пританцовывая, собирался на работу. Когда он был полностью готов, то выключил приёмник и, ещё раз удостоверившись в том, что плита и утюг выключены, вышел за дверь, запирая её на ключ. С клумбы у калитки он сорвал миниатюрную лилию и приладил её себе за ушко. Это часть его образа, души и тела. Ну, ему, по крайней мере, хотелось в это верить. Гарри был уверен в том, что никто и ничто не испортит его прекрасное утреннее настроение, но всё же нашелся один Луи, что стоял, прильнув спиной к внешней стороне калитки, и нервно курил. Кудрявый юноша, поправляя цветок в волосах, прошёл мимо, сопровождаемый угрюмым взглядом, каким он и ответил соседу сам. Нервозность между ними можно было нащупать руками. — Доброе утро, Гарри, — выпуская клубок дыма, пробормотал Луи в надежде на то, что его не услышат. «Чего он добивается?» — думал Гарри, моментально отвечая: — Доброе, — он коротко кивнул и, опустив взгляд, прошёл мимо. — Хорошего дня, — тихий писк, что он услышал в спину, привёл Гарри в ещё большее замешательство. Однако он повернулся и мило улыбнулся соседу, на что получил такую же тёплую улыбку в ответ. Не сказать, что это странно, но теперь у него было о чем подумать в обеденный перерыв. • • • День прошёл как нельзя лучше. В магазин поступили новые виды цветов, каждый из которых Гарри с нескрываемым любопытством разглядывал, помечая у себя в блокноте редкие названия растений. Он очень хотел бы приобрести парочку для себя, но цветы стоили слишком много, и парень впал в малое отчаяние. Представьте его радость в тот момент, когда хозяйка магазина сказала ему: — Милый, хватит пускать слюнки. Тебе нравится? Возьми, это подарок, — она очень ценила его как работника и с легкостью смогла подарить юноше роскошный яркий цветок в сиреневом горшке. Гарри, неловко улыбаясь, словно ребёнок, поставил цветок за кассу, чтобы забрать его с собой вечером домой. По окончании рабочего дня он, водрузив в ладони горшок с цветком, пошёл домой, благо, тот находился совсем близко, буквально в трёх кварталах от магазинчика. Ещё издалека он заметил у своей калитки какой-то предмет. Подойдя, он поднял с газона красивый букет из нарциссов и кустовых розочек. К яркой оберточной бумаге была прикреплена записка: «Прости меня за мои выходки. Я постараюсь исправиться. Мир? :) Гарри от Луи. хх» Парень покрылся румянцем, и, аккуратно складывая записку и убирая её вглубь букета, поспешил в дом. Как ни как, он устал после целого рабочего дня. Более того, тяжести ногам придавала эта чудесная милая записка от Луи. Конечно, Гарри собирался его простить, иначе и быть не может. Он не умел обижаться на людей и слишком легко прощал обиды. Хотя, честно говоря, юноша уже давно простил Луи, только боялся себе в этом признаться. Ситуация улучшалась, набирая обороты. Уже вечером в кровати Гарри думал о начинке к пирогу для их беседы с Луи. • • • «Вот, как он себя чувствовал,» — думал Луи, переминаясь с ноги на ногу у калитки Гарри, и, наконец, решился позвонить в домофон. Затем он услышал хлопок входной двери, быстрые шаги и тёплый запах цветочной пыльцы. — Рад тебя видеть. Проходи, — Гарри с радостной улыбкой открыл калитку, пропуская на территорию Луи, который не решался сдвинуться с места. «Дежавю какое-то.» — Ты получил мой букет? — с тонкой ноткой надежды в голосе поинтересовался Луи. — Да, спасибо большое. Он очень красивый, мне было приятно, — Гарри нежно улыбнулся, немного кивая головой. — Так ты меня прощаешь? — Луи поднял взгляд, осмелившись встретиться с мягкими, полными нежности зелёными, словно ухоженная трава под ногами, глазами. Хотя он ожидал увидеть в них презрение или ненависть. — Я долго думал над этим, — загадочно пробормотал Гарри, смотря в небо. — Но всё же решил, что ты заслуживаешь ещё один шанс. Я тебя прощаю. — Спасибо, я постараюсь использовать этот шанс с пользой, — улыбнувшись, пролепетал Луи. — Хочешь прогуляться по моему саду? — после недолгой паузы предложил Гарри. — С удовольствием, — с сияющей улыбкой ответил Луи. Они прошли на задний двор, и Гарри начал свою информативную экскурсию по миру ботаники. Луи внимательно слушал, впитывая в себя каждое слово и слушая приятный размеренный голос Гарри, который мог и побудить и усыпить. Луи был уверен в этом. Заглядевшись на красивый розово-лиловый цветок, Луи не заметил, как Гарри прервал свой рассказ, и, услышав взволнованный вздох, он мигом поднял взгляд на соседа. Тот стоял, прикрыв рот ладонями и рассматривая что-то в ногах. Луи проследил за его взглядом и наткнулся на такую картину. Там, где по идее недавно была клумба, теперь были только разбросанные комья влажной земли и истерзанные каким-то зверьком цветы и кустарники. Луи понимал, что эта картина не представляла для него того ужаса, что испытывал Гарри. Тот просто замер, шокированный увиденным. Он отошёл от аффекта только через пару минут и то с помощью нежных поглаживаний ладони Луи по его спине. — Гарри, ты слышишь меня? — он был словно в трансе и уже не помнил собственного имени. Столько трудов и все белкам под хвост, ведь это именно они, скорее всего, распотрошили клумбу, как уже делали это пару лет назад. Всё повторилось именно сегодня. — Хочешь, я помогу тебе её восстановить? — тонкий хриплый голос пытался вернуть его в реальность. Туман в глазах начал рассеиваться. — Что? — часто моргая, спросил Гарри. — Я говорю, хочешь, я помогу тебе всё это прибрать. Ты только покажи, как правильно, а я уж там дальше соображу, — с беспокойством предложил свою помощь Луи. «Тебе дали шанс, так используй его.» — Да, отлично. Сейчас схожу за перчатками и лопатками, — Гарри зашёл за дом и вышел оттуда с двумя ведрами с разными садовыми приборами в них, что гулко позвякивали, ударяясь о пластиковые стенки. Луи терпеливо ждал его возле клумбы, и, когда кудрявое чудо показалось снова, парень мягко улыбнулся, встречаясь с такой же очаровательной улыбкой в ответ. Лишь движение мышцами губ, а сколько бабочек и трепета дарит этот жест, Луи было трудно стоять на ногах. И казалось, что всё под ним разрушилось, когда Гарри протянул ему желтые перчатки и дал в руки совок с цветочным орнаментом на рукоятке. «Он вообще реальный?» — глаза-сердечки, и Луи уже, кажется, не помнил своего имени. — Вот, держи, — Луи надел перчатки, в то время как Гарри уже давно копошился в клумбе, перебирая комья земли. — Смотри, бери лопатку. Так. Теперь видишь контур клумбы? Так вот, тебе просто нужно убрать землю с газона и подравнять края. Вот так, — Гарри вложил в свою ладонь ручку Луи, в которой была лопатка, и начал показывать как и что делать, мягкими движениями приглаживая газон и разлепляя комки земли совком. По коже Луи пробежал рой мурашек, словно целый муравейник сейчас копошился на его спине, и на лбу выступила испарина. Он гулко сглотнул, набирая побольше отрезвляющего воздуха в лёгкие, и продолжил стараться понять, что от него требовалось. Пока Луи восстанавливал контур клумбы, Гарри выполнял более сложную работу, выуживая остатки растений из-под земли и всаживая их обратно по всем технологиям. Сначала у Луи получалось неплохо, но чувства начали переполнять его, как бы тот не старался сосредоточиться, а лопатка то и дело предательски выпадала из трясущихся рук. Буквально полчаса назад, когда Гарри только отпустил ладони Луи, в его груди что-то больно екнуло и до сих пор сдавливало ноющей болью внутри. Пока милый сосед старательно копошился с высунутым языком на кромке газона, неуклюже орудуя лопаткой, Гарри разглядывал парня, его тонкие и нежные черты лица и трясущиеся маленькие ладони. Его тянуло к юноше, и он боялся осознать то, что сосед был ему симпатичен. Гарри не сбавил позиций, всё ещё кося взгляд и любуясь Луи, и уже через пару часов работы понял, что да, это оно. Симпатия, не подумайте о большем. Но парня не мог не радовать тот факт, что сам сосед тоже был к нему небезразличен. «Так, может, шанс нужен не ему, а нам?» Гарри обернулся на внезапный звонкий треск. — Луи, что случилось? — парень просто пустым взглядом смотрел на трясущиеся ладони. — У тебя хорошо получается, продолжай, — ноль эмоций. — Лу, дорогой, — Гарри обошёл его со спины и прилёг на неё грудью. Луи сразу почувствовал размеренное биение сердца, сравнивая его с беспорядочным гулом под своими рёбрами, и постарался выйти из транса. — Посмотри, какие у тебя нежные руки, они словно созданы для работы с цветами. У тебя обязательно всё получится, просто продолжай начатое, — Гарри даже сам себя в тот момент не понимал, не то, чтобы Луи. Тот вообще с самого начала не осознавал того, что они оба делали. Все эти прикосновения, нежности. Гарри осторожно обернул руки вокруг тонкой шеи соседа и скрестил их на его груди. После недолгих раздумий Луи взялся за тёплые ладони Гарри, даже не снимая перчаток. Кудрявое чудо присело сзади на газон, поджимая ноги под себя, и уткнулось носом в затылок Луи, шумно вдыхая. И сейчас не нужны слова. Этих действий вполне достаточно. — Ты тоже чувствуешь эту щекотку в животе? — прошептал Гарри, заставляя Луи вздрогнуть и покрыться густым румянцем от сказанных слов. — Да, — ещё тише ответил он, опуская голову вниз. Ему не стыдно, нет, он просто боялся того, что будет дальше. — Я тоже, — Гарри расцепил их руки и сел ровно, дожидаясь, пока Луи повернётся к нему, и снова с нежностью вложил ладони соседа в свои. — Что это такое? — Я не знаю, — мило ухмыляясь, прошептал Луи. — А если я тебя поцелую, то ты узнаешь? — Попробуй, — и ему даже не нужно было времени на то, чтобы подумать, Гарри просто потянул Луи на себя и лёг на спину, словно приглашая Луи лечь на него. Стоило их грудным клеткам соприкоснуться, как мягкие пухлые губы коснулись узких, искусанных. В воздухе витал вкус цветочной пыльцы такой же сладкой, как их поцелуй. Нежный и непринужденный, каждый боялся сделать шаг дальше, и ни один не осмелился разрушить границы дозволенного. Просто нежные касания губ и ничего более. Легко, приторно и воздушно, как зефирка в чашке кофе. Каждый растворился в ощущениях, и даже тонкое пчелиное жужжание не тревожило слух, перекрываемое глухим стуком сердец, что мгновенно слились в один мелодичный звук. Губы нехотя оторвались друг от друга, и лишь громкие попытки восстановить дыхание прерывали идиллию момента. — Ну что, Лу, ты узнал, что это такое? — ухмыльнулся Гарри, проводя ладонью по щеке Луи. — Пыльца в твоих волосах. У меня на неё побочные эффекты. Я теряю голову и рассудок, не могу нормально дышать, теряясь в мыслях и чувствах. Как это объяснить? — Может, это влюбленность, не думаешь? — Да, ты прав, наверное, я это и хотел сказать, — мягко улыбнулся Луи, чмокая Гарри в кончик носа. И никому не нужно знать, что внутри Луи взрывались фейерверки от счастья и любви к этому чуду под ним. И тем более в секрете останется и то, что Гарри наконец-таки нашёл своего Луи. — Ты моя цветочная принцесса теперь, — поправляя венок на голове Гарри, прошептал Луи. — Теперь, я надеюсь, это не обзывательство? — состроив милый взгляд, поинтересовался Гарри. — Конечно, нет, хотя ты и на самом деле цветочная принцесса, — рассмеялся Луи. И единственное, что всем позволено знать, это то, что Луи наконец-то нашёл вторую частичку себя, которой будет безвозмездно отдавать всю любовь и нежность, пусть даже эта частичка и будет часами копошиться в саду и примерять на него цветочные венки. И пыльца с них будет усыпать его лицо желтыми веснушками и бесконечным счастьем.