Halt and catch me

Какими были твои последние секунды? Он идёт вдоль побережья один, кутаясь в слишком лёгкий шарф и поджимая плечи. Миллионер-бедняк недовольно щурится рассеянному в тумане солнечному свету, межбровная складка стала морщиной. Подходит к мосту, останавливается. Смотрит вдаль, и пока воспалённые глаза блуждают по безлюдной конструкции, взгляд устремлён чётко внутрь сердца. Он не верит самому себе, что чувствует это, чувствует его. А ведь держался до конца, и продержался… Не сказал. Пытается вдохнуть полной грудью, но больно так, словно раздроблены рёбра. Он размышляет о последних секундах того, кого встретил на этом самом месте полгода назад, а сам переживает их непрерывно. И разбивается. Каждые грёбанные тридцать секунд. Долговязая, сгорбленная фигура растворяется в декабрьской дымке. Он уходит. С этого места, а внутри всё по-прежнему. Он никогда не уйдёт отсюда. Полгода назад, знай, как всё закончится, бежал бы со всех ног. Прости, прости, прости. Он летит, и готов поклясться, что ощущение птичьего полёта не сравнимо ни с чем. Но за всё приходится платить: он взлетел давно, и слишком высоко. Там, куда возносили собственные мечты и амбиции, не оказалось тверди, чтобы удержать их тяжесть. И полёт перешёл в падение, на дикой скорости. Он всегда делал шаг прежде, чем обдумывал его. Ветер шепчет в уши. Холод берёт в ледяной захват. Хочется обратно. В его постель. В его руки. Его дыхание на мочке уха. Но он сам ввёл символы невозврата в командную строку, и слёзы высыхают быстро. Осталось двадцать секунд. Ты возненавидел меня? Он ни за что не скажет никому, что любит. Чтобы не жалеть потом. Чтобы не было больно. Но боль становится сильнее с каждым часом. Он считает часы, но даже не знает, день за окном, или ночь. Часы без него. Нестерпимо хочется заглянуть в глаза, где бездна жила всегда, и получить хоть один ответ. Энергия, импульсивность и всепоглощающая страсть. Огонь, который невозможно удерживать. Держась долгие годы, скрываясь под тысячей масок, Джо (он вдруг вспомнил своё имя) подпустил того, кто выпил его до дна, как бутылку виски, и швырнул об асфальт. Поэтому больно. Стекло разлетелось. Его звали Райан. Маленький король. Асфальт ещё не отмыли от крови. Как ты мог?! Райан не колебался, ступая в воздух, но начинает понимать, что свобода – лишь иллюзия. Он ошибся. Он готов всё отдать, только бы вернуться на балкон двадцать седьмого этажа, только бы Джо не страдал. Но отдавать уже нечего. Кроме жизни. Предпоследний вдох и память урывками суёт пульсирующему мозгу картинки: выступление Макмиллана, знакомство: Джо пренебрежительно закатывает глаза и снисходительно слушает. Райан вдруг понимает, что в тот день сердце колотилось быстрее, чем сейчас, хренов час Х. …Джо кладёт руку на его плечо, а тепло разливается по всему телу. Они упоённо строят схему на доске – озарения приходят каждую минуту. Они гениальны вдвоём. Непобедимы. Их первый поцелуй. Слишком страстный, потому что он, Райан, не умеет иначе. Встреча с инвесторами, Джо счастлив. Они счастливы. Их корона. Их будущее. … зачем, зачем здесь Гордон Кларк, в раю? Всё разрушено. Классический Джо Макмиллан. Картинки исчезают, наступает глухая тишина - сколько всего в одном выдохе. Секунд осталось десять. Ты хотел больше, чем я мог дать. Джо не может заставить себя подойти к балкону, хотя бы закрыть дверь. Квартира промёрзла. Но вдруг он вернётся? Бредовые мысли уже перестали пугать. Тридцать восьмой час. Убрать постель тоже не может – простыни держат запах и даже тепло – Джо в этом уверен. Их первое утро вместе: планы, идеи, радостный смех. «Кофе в постель!» - нараспев протягивает Райан, падая в молочные простыни так, чтобы наставник-любовник мог получше рассмотреть его. «Самый вкусный кофе в мире…» - смеётся Джо. И начинает пить. Он никогда не забудет вкус. «Райан…» - почти теряя сознание на выдохе. Кожа – бархат. Чётко очерченные скулы, на которых никогда не бывает румянца. Губы, припухшие после ночи, манящие всё сильнее… глубже. Чёлка вечно спадает на лоб, и пахнет цветочным маслом – смоляные волосы проскальзывают между пальцами. Широкие плечи, сильные руки, тонкая талия… И в глазах та бешеная похоть, от которой даже он, видавший виды Джо Макмиллан, на миг чувствует себя жертвой. Но и это иллюзия. В свою ложь Джо всегда верит безоговорочно, ломая жизни другим. Играя в любовь, разыгрывая покорность. В этот раз он держался из последних сил, чтобы не сорваться и не обнять колени юного гения, признаваясь в любви, как пятиклассник. Джо с ужасом понимает, что на сей раз слова оказались бы правдой. Спас от собственного разрушительного эго, а результат всё тот же. Сон одолевает. Когда лёг? Как давно водит губами по пропахшей восточными ароматами подушке? Опухшие веки, жжение в глазах. Мокрые ресницы опускаются. Так мягко, уютно, тепло. Тишина… Резкая боль прошивает внезапно, Джо подскакивает с кровати, несётся к столу, включает ПК. Я люблю. Мальчик спит на алых простынях посреди дороги и видит странные сны. Ещё миг назад он думал о какой-то стопке бумаги там, наверху. Думал, что там остался смысл. Всё встало на свои места. Прошла вспышка нестерпимой боли. Стих шум в ушах, и холодеющий камень перестал трепыхаться в груди. Он не должен был добиваться аудиенции, провожать презрительным взглядом каких-то парней, шикарных и не очень, покидавших апартаменты «короля компьютерной безопасности» в предрассветных сумерках. Не должен был просить. Не должен был желать. Не должен был быть. Должен был жить. Должен был создавать. Должен был совершенствовать. А стал любить. Райан всё ещё здесь. Не так-то быстро всё происходит, и хотя тело боль больше не мучает, мыслей она не покинула. Ему нестерпимо больно там, где уже ничего нет. Сердца нет, но есть его место. Он чувствует. И всё так же хочет открывать новые возможности, создавать новые системы, и делать это с одним единственным человеком на этой проклятой планете – с Джо, который ещё спит, ещё счастлив. Секунд не осталось. С:\>dir_ «Единственное, чего я сейчас хочу – чтобы ты крепко обнял меня и не пустил. Но ты спишь. Значит, я опять хочу невозможного. Я люблю тебя, Джо. Должен был сказать, чтобы не жалеть ни о чём.» Джо гипнотизирует экран вторые сутки, перечитывая публичное послание Райана по строчкам, по словам, по буквам. Ища в них какие-то скрытые истины, пытаясь понять, а главное - разгадать, чего хотел этот смелый слабый мальчик в последние минуты жизни. И только сейчас, проваливаясь в сон, в котором не в последний раз падает со стометровой высоты, он вспоминает о стопке писчей бумаги на столе. Листы разлетаются во все стороны, он находит то, что искал. Он жалеет о не сказанном. И ему больно. 19/12/1986 06:20AM <HCF>