Зарождение нового мира

- Юкитэру! Я перечитала эту мангу уже десять тысяч раз! Мне скучно! – в очередной раз недовольно пропищала Мурумуру, бездумно перелистывая протертые до дыр страницы. – Хочется поразвлечься. Мог бы чего создать, ты же бог! Сколько лет прошло с полного разрушения их мира? Или, для простоты, лучше уже считать столетиями? Мурумуру не знала своего нового бога до его превращения, не видела тех ужасных событий, в моменты которых он менялся, трескался и осыпался, как скала под нажимом ветра и волн. А он за всё это время так и не пожелал поделиться с ней своими чувствами, храня их все в себе, словно самое дорогое сокровище. Не стоило больших трудов догадаться, что боль и пережитые потрясения всё ещё свежи в его памяти, несмотря на утекающие в никуда века. Когда они только вернулись обратно, Мурумуру была полна энтузиазма и идей, как помочь новому богу освоиться со своей ролью, как восстановить разрушения их мира, как наладить течение времени и событий. Пусть и предстояла нелегкая работенка, но ведь результат должен был оправдать затраченные усилия! Но при одном взгляде на развалины, на бездвижные тела, на кровь, на чувство страха и отчаяния, настолько сильные, что различимые в воздухе, у Юкитэру окончательно опустились руки. Мурумуру сделала всё, чтобы предотвратить гибель всего мира, но увы, её старания были безуспешны. Бог ничего не видел, кроме своих погибших товарищей, своих врагов, которые умирали с надеждой на его победу. Его глаза днём и ночью были застланы мутной пеленой мечтаний, которые прежде помогали ему двигаться вперед, а теперь же неизменно показывали ему прошлое, словно один и тот же ужасный фильм. Он не слышал отчаянных криков своей помощницы, погруженный в свои мысли, как в сосуд с вакуумом. И вот, мир погиб, исчез, вместе со своим ужасным прошлым, и безрадостным будущим. Мурумуру устала и поэтому уже тихонько сидела подле молчаливого бога, безучастно наблюдая за последними остатками, растворявшимися в пустоте, как кубик сахара в очень горьком чае. В последний момент успела она схватить томик какой-то манги, где-то на периферии сознания задумавшись о предстоящих годах одиночества, пока Юкитэру не соизволит хоть немного вернутся к реальной действительности, сколь ужасной она ему бы не казалась. - Зачем мне мир, если в нём нет Юно? – опустошенно отвечает ей парень, совершенно не реагируя на маленькое тельце, юрко проскользнувшее к нему в объятья. -Тогда полезней забить?! Второй и третий миры окончательно разделились. Создай себе новую возлюбленную!.. – конечно, Мурумуру уже и не надеялась на то, что этот непробиваемый дурак её однажды послушает. Вернее, она надеялась, что он никогда не прислушается к её словам в прямом смысле, и не создаст очередную версию Юно. Пусть она и не могла этого объяснить, но почему-то она была твердо уверена, что богу нужна вовсе не эта чокнутая девушка. И его любовь к ней, о которой Юкитэру мог ныть часами или даже днями, была более собственным само убеждением и самообманом, нежели настоящим чувством. На самом деле ему было проще любить её, страдать от её гибели, чем хоть один раз искренне и открыто заглянуть в своё прошлое и найти ту, или, если на то пошло, того, кто действительно оставил в сердце кровоточащую рану. - Вот полюбишь, тогда поймешь меня, Мурумуру, - ответил Юкитэру так же, как и бесчисленные разы до этого. Нет, этот бог, наверное, никогда не поймет самого себя. И он же хочет что-то донести до Мурумуру! Однажды, лет, пожалуй, пятьсот назад, когда ей в голову и пришла эта гениальная мысль, объясняющая и дающая ответы, ей впервые нестерпимо захотелось от всей души влепить Юкитэру смачный щёлкан и как ребёнку высказать своё видение ситуации. Но она почему-то сдержалась тогда, и до этого момента хранила свои догадки в тайне. Быть может, она интуитивно боялась ошибиться, или же превратиться в себя же из первого мира, но какой бы причина не была, а на очередной скулеж бога она из-за всех сил старалась не обращаться внимания. - Так тут больше никого нет! – опустив голову на скрещенные руки Юкитэру, недовольно просопела Мурумуру, в попытке отвлечься от неосторожных мыслей. – Но ты мне нравишься, - добавила она, без всяких чувств. - Любовь это другое, - с легкой усмешкой отвечает ей бог и отпускает помощницу из объятий. И вот с этим утверждением она согласна всей душой. Если бы Юкитэру и взаправду был настолько отчаянно влюблен в Юно, то даже не осознавая этого, давно мог бы воссоздать её «светлый» образ. Остальное – мир, жизнь, судьбы и время, появились бы сами, как само собой разумеющиеся. Но она никогда не расскажет об этом маленьком нюансе богу, пусть сам поймет это, когда придет время. И лишь одно не давало Мурумуру покоя – а наступит ли этот чудесный момент вообще?! Вытягиваясь в полный рост, Юкитэру закрывает глаза. И сразу же перед мысленным взором возникают события такого далекого прошлого, но кажущегося вчерашним днём. Родители, друзья, ненавистная школа и вся заваруха с дневниками. За столь продолжительный срок он сумел детально вспомнить каждый прожитый им день, который хоть одним моментом смог его зацепить и таким образом не утонуть в море памяти. И теперь он помнил всё, и от этого становилось невыносимо грустно. Сколько же людей погибло, ступая к мечте по усыпанной битым стеклом дороге? Каждый шаг был больнее предыдущего, а некогда яркие цвета без исключения окрасились в цвет их крови, но всё равно. Никто не сдавался, безумно продвигаясь к исполнению своих надежд. А если сил больше не оставалось, а из бесчисленных ран вытекала последняя кровь, они ведь просили его исполнить их желания, ради которых были готовы на всё. И словно передав эстафету, желали ему удачи. Пусть не они, но он достигнет финала и тогда всё будет замечательно. Они умирали, он убивал, слепо веря в счастливое будущие. Которого изначально не могло быть. Какими же глупцами они все были! Точно слепые котята, наивно полагающие, что их ожидает счастливая жизнь, но уже на следующий день утопающие в холодной речной воде. И сейчас Юкитэру ощущал себя таким же котенком. Только все остальные погибли уже так давно, а он до сих пор мучается в бесконечной агонии. У него не осталось сил чтобы сопротивляться, чтобы надеяться, чтобы жить. Единственное, о чем он мог мечтать, но что никогда не будет ему доступно – это долгожданный покой. Он потерял надежду на легкий бриз, почти привыкнув к вечному шторму мыслей и чувств. Сотни раз он тонул, но умереть не смог. И надоевши захлебываться, он залезал обратно на своё исхудалое суденышко, устало прикрывая глаза. Ему всё окончательно надоело и осточертело до полнейшего безразличия. Много раз ему хотелось сойти с ума. В такие часы он вспоминал Юно, которая своим повернутым мировоззрением каким-то чудом умела удерживать равновесие в невесомости. Со временем, образ сумасшедшей подруги стал самым родным и таким привычным, словно девушка на самом деле была рядом с ним, просто не попадая в его поле зрения. И хватаясь за неё, он отодвигал всех остальных на задворки памяти, опасаясь и не желая вспоминать к чему же она его довела. Миллион раз повторял он себе, что безумно влюблен в ненормальную Юну, искренне желая в это поверить. Но в итоге сумел себя только убедить, сердце же так её и не приняло. Да и не только сердце. Душа тоже отказывалась рваться всеми силами к той, что в выборе между смертью и жизнью всегда выбирала первое. В прошлом они многих убили, он сам многим нанес смертельные раны, но в отличии от напарницы он верил, что сможет всё исправить, что всё это не навсегда. Если бы только он знал с самого начала всё то, о чем затем приходилось узнавать от друзей за мгновенья до их гибели! Они бы все были живы! Но он не умел слушать, не желал слышать, отказывался понимать и просчитывать возможные варианты, а не надеяться всего лишь на один самый приятный расклад. Будь на его месте Акисэ, он бы ни за что не допустил такого. И вновь воспоминания о друге болью отзываются в сердце. Странно, но такая реакция у него только на Ару. Быть может это связано с его последними признаниями? Нет, вернее с одним. В тот день, в их, в его последний час, он признался в любви к Юкитэру, и напоследок успел коротко его поцеловать. В отличии от Юны с её вечным надоедливым нытьем и признаниями, Акисэ был другим. И его чувства, на проверку, оказались искреннее. Может, даже надежнее, даже сильнее. Ведь он так отчаянно пытался донести страшную правду до его сознания, что совершал почти невозможное. Он встал, будучи при смерти, и шел, в буквальном смысле потеряв голову. Не только его мысли, но и его чувства, до последнего руководящие телом, были всецело направлены на одно – спасти Юкитэру. И сам нынешний бездарный бог оказался последним глупцом и остолопом, что не заметил, не услышал и не понял его тогда. И вновь он пожалел, что не может вернуться в прошлое и исправить свою ошибку. Пусть он и божество, но воскрешение мертвых не входит в число его почти безграничных возможностей. Не так ли? - Скажи, Мурумуру, существовало ли в нашем прошлом мире хоть одно живое существо, которое я мог бы вернуть? – даже не задумываясь над смыслом произносимых слов, едва слышно прошептал Юкитэру. - Хм, - ненадолго задумалась помощница, а после радостно улыбнулась. – В общем-то один такой человек есть. Вернее, он не совсем человек и только поэтому не подходит под общее правило. - Неужели? – вяло отозвался парень. Что ж, если кто-то и есть, это уже не так плохо. И почему только эта идея не посетила его раньше? Всё-таки втроём, наверное, будет веселее, да и Мурумуру больше не придется скучать в одиночестве. С какой стороны не посмотри, одни положительные аргументы. – И кто же это? - Наблюдатель, созданный Деусом почти так же, как и дневники будущего. Акисэ Ару. Услышав знакомое имя, Юкитэру сначала не может понять, то ли его произнесла Мурумуру, то ли оно просто всплыло в его памяти. И проходит немало времени, покуда до него доходит весь смысл сказанного помощницей. - Что?! – едва ли не кричит бог, подскакивая со своего места и мертвой хваткой вцепляясь в беззащитную собеседницу. – И ты знала об это всё время, а мне ничего не говорила? Так Акисэ можно вернуть? Я не совсем понял про наблюдателя, да это и не важно! Повтори ещё раз, что его можно воскресить! - Акисэ Ару возможно возродить, - со счастливой улыбкой повторяет Мурумуру, с довольным видом наблюдая преображения Юкитэру. Так вот значит по ком он убивался всё это время? Прямо на душе отлегло, ведь не было никакой стопроцентной вероятности, что тем самым человек в итоге не окажется Юно. Но, выходит то всё намного лучше! - Но, как?! Как мне это сделать? – не отпуская маленькое тельце и наоборот, слегка его потряхивая, выкрикивает он. Такое странное поведение, естественно, одним одиночеством и неожиданным лучом надежды не объяснишь, но на данный момент сгодится любое, даже самое неправдоподобное оправдание. - А ничего особенного делать и не требуется. Просто обернись, - мягко говорит Мурумуру, осторожно вынимая ткань своей одежды из ослабевших пальцев. Ей, конечно, ничего не стоит создать себе новый наряд, но этот получился особенно удачным, да и не очень хочется представать перед новым членом их небольшой компании в порванном костюме. Послушно посмотрев в пустоту позади себя, Юкитэру замирает от неожиданности и восторга. Привычный мрак сгущается и чем плотнее становится, тем ярче загорается свет, исходящий из него. Весь процесс напоминает зарождение новой звезды, которое он видел когда-то в познавательной передаче по телевизору, только в меньших масштабах и в значительно ускоренном режиме. Фееричные метаморфозы продолжаются около получаса, но нисколько не надоедают парню, давно отвыкшему от такой теплой красоты. Но кроме расцветающего, точно бутон какого-нибудь растения, света, плотный сгусток уже не темноты и пустоты постепенно приобретает форму и спустя какое-то время в совершенстве повторяет внешний вид Акисэ Ару. Он выглядит в точности так же, как помнил Юкитэру, только ран и крови на его одежде, к счастью, не было. Бог не смеет отвести взгляд от чудного явления, борясь с желанием коснуться и страхом вновь потерять. В конце концов новый Акисэ сам открывает глаза и сфокусировав сонный взгляд на парне, с мягкой улыбкой, свойственной, кажется, только ему одному, тихо замечает: - У тебя прическа изменилась, Юкитэру. Но это всё равно ты. Я рад. И растратив малый, первый запас сил, он вновь закрывает глаза, безвольно падая к ногам ошеломленного парня. - Акисэ! – наконец, он догадывается бросится к другу и первым делом проверить его пульс. Всё в порядке, живой. – Мурумуру, что с ним? - Ничего особенного, он просто устал, - подавляя зевок, отвечает помощница. – На твоем месте я отнесла бы его в кровать и пока он будет набираться сил, занялась бы своим внешним видом. Страшненько выглядишь, Юкитэру. Небось, стоит ему ещё раз тебя увидеть таким, так на всю жизнь от воспоминаний будет не отделаться! Согласно кивнув, он легко поднимает непривычно тяжелую ношу и делает шаг вперед. На месте недавнего ничего появляется деревянный пол с несколькими противно поскрипывающими половицами. Ещё шаг – и впереди проявляется силуэт кровати, часть стены и окно. Юкитэру не задумывается, что мира вокруг больше нет, он просто создает его заново. Как и предполагала Мурумуру, стоит появится причине для жизни, как и всё остальное начнет выплывать и выкраиваться из ничего как что-то само собой разумеющееся. - Ну наконец-то, - тихо радуется она, с интересом наблюдая на всё новыми деталями и нюансами нового мира, покуда представляющим из себя небольшой домик, но уже окруженный несколькими деревьями в самом цвету, ведущей от дверей тропинкой и маленьким клочком неба над их головами, где загораются первые звезды.