Она всё ещё ждёт

      Небо было заложено тёмно-серыми тучами, собирался дождь. Холодный ветер поднимал с земли опавшие золотые листья, чей цвет в этот мрачный день казался неестественным, бледным и мёртвым, и пробирал до костей одинокую женскую фигуру, сидевшую на холодной лавочке пустого старого парка. Казалось, она ни на что не обращает внимания, но новый порыв ветра заставил её поморщиться и машинально закутаться в пальто.       Роуз Тайлер ждала. Каждый день, уже много-много лет. Ждала с того самого момента, когда затих гул двигателей ТАРДИС, ждала, когда сидела в объятиях Джона, такого одновременно родного и чужого, ждала, когда пела на ночь колыбельные своей дочери и когда стояла на их могиле. За шестьдесят лет постаревшая только на пять. Было больно, затем — всё равно. Хотелось оборвать эту щемящую тоску, но каждый раз, когда она брала в руки что-то с целью прекратить свою жизнь, тихий голос в её голове просил её прекратить. Такой знакомый голос…       В её жизни больше не осталось никого родного, она похоронила их всех. А затем ушла из тех мест, что хранили столько разных воспоминаний, уже поддёрнутых печалью. Она объездила почти весь мир, пытаясь новыми впечатлениями закрыть ту дыру, что оставалась в сердце. И ей почти это удалось. Она не морщилась при виде матери с дочерью, не отворачивалась, видя счастливые пары где-то на улицах, не вздрагивала, услышав имена Джон, Джеки, Пит, Лили… Почти удалось. Но даже в несмолкаемом шуме восточного Каира, толпах Пекина, завывающей вьюге Сибири, таинственной тишине Тибетских гор — она всегда подсознательно искала только один свистящий звук.       Роуз говорила себе, что ей уже всё равно, у неё был Джон, десятки лет счастливой жизни, но это неправда. Ей не всё равно, и никогда не будет. За каждым поворотом ей мерещились то пронзительные ярко-голубые глаза, то такие тёплые и завораживающие светло-карие. Разные, но одинаковые.       Маленькая капля разбилась об асфальт перед Роуз. Затем ещё одна.       «Интересно, это дождь, или слёзы?» — промелькнуло в голове девушки. Уже и не различишь.       Разум подсказывал ей, что нужно встать и уйти, в ту маленькую комнатку, которую она взяла в аренду всего месяц назад, снова вернувшись в Лондон, и в которой она почти не была. Полупустую, пыльную и тёмную — как её сердце.       Но вместо этого Роуз только плотнее закуталась в пальто.       Кто-то сел рядом. Она не слышала шагов, но это не удивительно, учитывая, как глубоко она погрузилась в свои воспоминания.       Какое-то время они сидели молча. Роуз не поворачивала головы. Какая разница, кто это? Очередной прохожий, присевший для отдыха, или нерешительный турист, не знающий, как пройти к Британскому музею? Какая разница, если все эти лица забудутся через несколько минут, как все остальные. Кроме двух…       Сверху раздался лёгкий гул. Как же она ненавидит дирижабли, этот самый яркий признак другой вселенной. Если кто-то спросит Роуз, что ей снится в кошмарах, она обязательно ответит, что там есть дирижабли. Собственно, вряд ли она ещё что-то скажет.       — Не лучшая погода, чтобы сидеть в парке, — не вопрос, а утверждение. Мужской голос, явно принадлежащий старику. Роуз закрывает глаза.       — Не важно, где сидеть, если везде холодно, — тихий ответ, но незнакомец его слышит.       — Настолько всё плохо? — неуверенно, после короткой паузы. Шотландский акцент. Да, далеко его занесло от дома. Но какая разница?..       — Одиночество всегда плохо. Особенно многолетнее, — вновь тихий ответ. И почему она вообще с ним говорит? Почему об этом?       — Неужели у такой девушки нет кого-то?       — Я старше, чем кажусь… Их больше нет.       Снова пауза и очередной порыв ветра. Роуз машинально вслушивается в его свист, пытаясь различить знакомые звуки ТАРДИС. Всё ещё тихо.       Сосед по скамейке закашлялся, но быстро взял себя в руки. И очень тихо спросил:       — Можно мне задать вам ещё один вопрос?       Разговор отвлекает. Почему бы и нет?       — Да.       Пауза.       — Какой сейчас год… Роуз Тайлер?       Роуз резко оборачивается и видит абсолютно незнакомое лицо. Но слишком знакомые, пусть теперь и серые глаза. Он теперь намного старше, и это не про тело. Но это всё ещё он. Здесь. И ему очень, очень грустно.       — Доктор?.. — очень осторожно, будто боясь, что это галлюцинация, спрашивает Роуз.       Он слегка улыбается. И говорит, почти незаметно:       — Роуз Тайлер.