Почему нет?

Джейкоба неожиданное прикосновение заставляет вздрогнуть. У Максвелла на губах расцветает улыбка. – Знаешь, мой дорогой Джейкоб, сегодня нам стоит развеяться и отдохнуть. – Как... скажешь, – отвечает Фрай немного растерянно. Тепло ладони все еще чувствуется на плече, даже когда Максвелл убирает руку. – Старрик подождет. Джейкоб кидает взгляд на вороненка. Дотрагивается до прутьев клетки, пока Максвелл энергично достает бутылки со спиртным. Долой трезвость, долой Старрика! – эти слова плещутся на дне кружки. Свержение Старрика стало целью, о которой он думает постоянно, Старрик теперь правит его мыслями. Долой! На голодный желудок Джейкоб быстро пьянеет, а кружка кажется бездонной. Но именно напиться он и хочет сейчас. Максвелл рядом. Джейкоб чувствует его случайные прикосновения – или не случайные, потому что пальцы ложатся на колено, задевают воротник, помогают снять плащ, потому что становится душно и жарко. Максвелл, кажется, не так пьян, как Джейкоб, хотя пьет с ним, пьет столько же. – Почему нет, Джейкоб, мой дорогой? – шепот у самого уха, горячий, вносящий в мысли еще большую смуту. – Почему нет? Поцелуй – не грубый, не болезненный, но беспорядочный, требовательный, развязный. И Джейкоб думает, пораженный этим ядом: а, действительно, почему нет? Кожа перчатки, жесткая, но нагретая теплом чужого тела, прижимается к основанию шеи, и Джейкоб отвлекается, чтобы стянуть черную материю зубами. Шрам на щеке Максвелла кажется опьяненному сознанию второй ухмылкой. Джейкоб сам не понимает, как оказывается на коленях, на полу. Пахнет воском, вином и потом. Перчатка лежит рядом, на полу, угольно-черная, похожая на трупик маленькой птицы. Максвелл тянет его за волосы. Джейкоб выдыхает. Почему нет? Он готов вилять хвостом, он, закрыв глаза, приоткрыв губы, прижимается щекой к грубой ладони. Подушечка большого пальца, оставив след тепла на скуле, прикасается к губам. Джейкоб никогда не делал этого раньше и, тем не менее, интуитивно понимает, чего от него хотят. Солоноватый вкус кожи, шумный выдох царапает слух, заставляет чуть нервно поерзать коленями. Алкоголь добавляет смелости. Почему нет? – Мой дорогой Джейкоб! – стонет Максвелл, почти нараспев, своим хриплым, звучным голосом. Кто-то может их услышать. Почему нет? Немного откровенности. Немного правды. Пальцы Максвелла вцепляются в его воротник. Немного искренности. Всего понемногу. Горячее семя, горячие пальцы, горячая голова, опустошенное сознание, крепкие объятия, еще алкоголя, еще поцелуев. Обнаженное тело, боль, удовольствие, сплошной огонь. Будто весь театр охватил пожар, а они – в его эпицентре. Утро встречает трезвостью, головной болью, но теплом тела. Тысячами «зачем». Миллионами «почему нет».