За моей спиной было лишь решётчатое ограждение и кусок бетонной окрашенной стены. Я старалась медленно отходить к препятствию, чтобы как следует вжаться в него и слиться с ним. Его вид будоражил: дикий взгляд, окровавленная рубашка пугали. Моя голова сильно пульсировала, а горло сдавил спазм. Он поднял пистолет и направил его на меня.
— Я повторю еще раз. Что ты тут делаешь? — я видела, как он часто сглатывал. Его тонкая кожа на шее, то и дело, вздрагивала.
— Ник, почему ты держишь пистолет в руке? — в тот момент в моей голове была пустота, и моё тело решило, что хорошая самозащита — это пойти этому психу навстречу. В прямом смысле этого слова. — Я не понимаю, зачем ты…
Пуля тот час же пролетела у меня над ухом, зацепив железную кровлю какого-то гаража. На звук выстрела прибежали полицейские. Я слышала их топот при этом смотрела в глаза Нику.
— Ты ошиблась. Я - не Ник. — он толкнул меня в сторону, и я повалилась на мусорные баки; эти липкие, скользкие мешки так плотно прилипли ко мне, что я не сразу управилась с тем, чтобы освободиться от них.
Пара знакомых лиц промелькнула мимо моих глаз: один из них остановился возле меня, протянул руку помощи и молча кивнул головой в сторону главного входа в банк; затем отдал фотографию, на которой были запечатлены я и Ник в тот день, когда он попросил встретиться в кафе. Итак, теперь я сообщница. Адриан втянул меня в эту историю, заставив крутиться волчком вокруг этого сорванца. А теперь беглец утверждает, что он — не Ник или что Ник — это не он. Даже не знаю, что скажу Адриану, когда выйду из-за этого угла и встречусь с ним лицом к лицу.
Он всё так же стоял напротив пожарной машины и общался с сослуживцами. Я шла очень медленно: каждый шаг давался с трудом, ведь я не знаю, почему мне дали фотографию, и с какой целью меня «позвал» Адриан. Ещё один день с ещё большей головной болью. Но как только я вплотную подошла к нему и едва дёрнула его за рукав, с его умиротворённого лица сошла вся краска, и глаза пугающе сузились — я попала по полной. Резким движением руки он заломил мне руку за спину и потащил в тлеющее здание банка.
— Так вот, как ты помогаешь с расследованием, — он кинул меня в сторону сгоревшей стойки регистрации и засучил рукава.
— Помогаю? — мой голос так высоко прозвенел в помещении, что мурашки галопом пробежали по спине. — Ты игнорировал меня после той операции. Ты постоянно пользуешься случаем и втягиваешь меня в адово колесо твоих же авантюр. И после того, как я, еле живая, вылезаю из них, ты звонишь мне на следующий день, как ни в чём не бывало, чтобы я снова пошла у тебя на поводу. Чёрт возьми! Даже сейчас, когда я сломя голову побежала за преступником, ты и с места не сдёрнулся, бровью не повёл. Тебе нет никакого дела до меня и что со мной будет, поэтому ты решил дать мой номер первому проходимцу и втихую следить за тем, как он меня изводит. Это ты называешь расследованием?
Я так быстро тараторила, что воздух в лёгких закончился и появилась одышка. За столь долгое время, что я рядом с ним находилась рука об руку, стараясь помочь, ни разу не услышала благодарности в свой адрес. Это выводило ещё сильнее. Эта боль вскипала во мне и переходила в ярость.
— Я больше не буду помогать с расследованиями и уйду с внештатной должности. Ищи себе напарника, соответствующего по должности, а не девушку на побегушках, которую как лодку в океане расшатывают и она вот-вот перевернётся и разобьётся в мелкие щепки.
— Мия, послушай меня, — по сравнению с его выражением лица несколько минут назад, он смягчился, во взгляде проявились проблески вины и сожаления. Да как он может так быстро менять мнение, когда перед его носом сожгли банк и опустошили все ячейки с деньгами? Я развернулась в сторону главного входа и хотела было уйти, но он схватил меня железной хваткой и развернул к себе. Сейчас мы стояли нос к носу. - Я сказал - послушай меня. Всё это время нам нужна была ты, как отвлекающий манёвр. Очень часто он попадался в поле твоего зрения, а после той взбучки в торговом центре, объявился его брат - это было идеальным решением проблемы.
Мои глаза округлились. Они были готовы вылезти из орбит и прямиком стартануть на Марс. Их двое, они идентичны, как две капли воды. Меня обвели вокруг пальца.
— Так же как и тебе, мне было нелегко держать всё в секрете и молча смотреть, как ты общаешься с братом этого ублюдка. Несмотря на то, что он не прикладывал рук к грязным делам брата, мы постоянно следим за ним, потому что не понятно, зачем они оба снова появились в нашем городе и что хотят сотворить на этот раз. — его руки ослабили хватку, и он медленно провел ими по моим локтям.
— И к чему ты ведёшь? Хочешь, чтобы я и дальше плясала под твою дудку? — собрав всю волю в кулак, я вскинула взгляд на него и разрыдалась. Это впервые, когда я показала свои чувства перед ним. Мне действительно стало страшно от того, что братья Крутц сделают со мной что-то.
Адриан нежно обнял меня и еле коснулся своей теплой рукой моей макушки. От этого я чувствовала себя ещё паршивее. Ни за что на свете, я больше не сунусь в эту историю, и как можно дальше постараюсь от неё уйти.
— Прости меня, — весь мир рухнул перед моими глазами. Именно этих слов я так долго ждала. Спустя годы услышать два слова, которые снесли меня с ног. В его голосе звучало сожаление, горечь и раскаяние, он сказал это тихо, прямо мне в ухо. — Я благодарен тебе за всё то время, что ты была рядом, но теперь, ты - свободна.
Он отошёл в сторону, развернулся и лишь боком в последний раз взглянул на меня. Остатки уцелевшего здания медленно тлели, иногда издавая тихий треск горящего материала. Запах никак не выветривался из-за стоящей жары; через разбитые окна пробивались лучи палящего солнца и пекли мне спину. Кожаные ботинки на высоком каблуке топтали угольки, оставшиеся от какой-то части деревянной мебели, возможно, ещё несколько часов назад служившая оформлением для серой, неинтересной картины в комнате ожидания банка. Леггинсы скрипнули, когда я присела на корточки и закрыла ладонями лицо. Я потеряла его. Потеряла часть в огромной команде, куда ещё хуже?
Оказалось, что это были цветочки. На телефоне заиграла назойливая мелодия: экран показывал имя начальницы. Я незамедлительно ответила:
— Слушаю.
— Мия, где тебя черти носят? Аукцион уже начался, тебя всё ещё нет. Мне казалось, тебе нужны были деньги. — как быстро она позвонила, так же быстро она кинула трубку. Её голос звучал зло, фоном были несмолкаемый шум гостей и объявление по громкоговорителю начала аукциона. Терять уже было нечего. Я выбежала из здания и на библейской скорости помчалась в галерею.
У главного входа меня встретила напарница, которая ловко выловила меня в коридоре по пути в комнату для персонала и сказала, что сегодня продают картину моего деда. Тело напряглось: хоть бы гладко всё прошло. Как ни странно, в течение 10 лет, эта картина никого не привлекала, до тех пор, пока не появился единственный, кто на недавнем аукционе предложил десять миллионов за труд моего деда, но тогда он был виртуальным, и все сделки обрушились из-за нападения Крутца на систему. После того инцидента, покупатель не объявился. Его пытались пробить по базе данных, но ничего не удалось найти. У меня плохое предчувствие.
За плотной тканью на подиуме на треноге стояла картина: грунтованное основание, тяжелые краски темно-синего и свинцового цвета выглядывали из-под низа драпировки, покачиваясь от ветра, дующего из окна. На это раз зал был переполнен людьми. Если обычо среднестатистическая часть общества приходила глазеть или даже выкупать работы художников, то теперь сидели головы в чёрных костюмах, не было ни одной дамы, только бизнесмены, адвокаты и олигархи. Они заинтересованы в цене, а не в самой картине, и меня это злило. Скорее всего, они заломят цену, и я не смогу отказать, потому что последнее слово за «владельцем». Как только деревянным молоточком стукнули по подставке, моё сердце как с цепи сорвалось. Ведущий огласил название лота и его автора, затем жестом попросил меня выйти и снять ткань с картины. Я нервно дёрнула свою блузку и, семеня, вышла на подиум. В зале замер воздух, все притихли и смотрели, как я шла к куску будущего пылящегося антиквариата одного из богачей. Тряпичка сорвалась с произведения искусства, и глаза каждого заблестели в жажде наживы. Может кого-то и привлекала красота и мания потрясающего колорита картины, но других явно интересовало, как бы им покрасоваться глубиной своего кошелька.
Свет так портил этот шедевр, ибо старые лампы отсвечивали желтым грязным цветом на картину и портили проблески красок. А сама картина… Я готова была смотреть на неё вечность. На ней были изображены темно-синие и фиолетовые разводы с белыми вкраплениями, которые кружились в вальсе силуэтов и создавали образ ночи в голом, сухом мегаполисе, и темнота наполняла смыслом, теплотой и бархатистостью каждый миллиметр работы. Мне очень жаль, что другие не замечают кропотливой работы бедного художника.
Ставки полетели как купюры в казино; каждый выкрикивал сумму больше предыдущей, после перекрикиваний пошли расталкивания, словно взбушевавшиеся обезьяны из клетки увидели ветку бананов, и были готовы перебить друг друга в надежде получить свой кусок. Охрана и персонал принялись успокаивать каждого из рядом сидящих клиентов. Я заметила, как одну из моих напарниц ударил по лицу какой-то худощавый, самодовольный парень, и охрана, увидев это, сразу же вывела его из зала. Замечательно! Минус один пустой богач, который не купит мою картину. Они продолжали галдеть, ведущему пришлось переходить на крик. У меня началась мигрень, и я не могла больше стоять на сцене. Мне пришлось уйти за кулисы. Пройдя в комнату с антиквариатом, который ждал выхода на пьедестал на сегодняшнем аукционе, я услышала, что в углу рядом со старинными часами кто-то шоркался.
Звук двигателя вентиляции стих, и все моторы перестали работать. Свет в здании отключился. Я стояла в тёмном помещении, стоимостью в мою жизнь, и пройти вслепую невозможно, зато уронить - проще простого. Незнакомец продолжал шоркаться, и звук приближался ко мне с неимоверной скоростью. В панике я закричала и рванула по памяти ко входу, но мне закрыли рот материей и потащили в неизвестном направлении. Я начала проваливаться в сон; шум эхом доносился до меня, растворяясь в общей атмосфере и сливаясь с холодным ветром. Что-то сырое и твёрдое подо мной впивалось в позвонки - сдвинуться не получалось, тело не слушалось, глаза словно были налиты свинцом и не хотели открываться, но я чётко слышала разговор двух людей, их голоса так похожи и знакомы:
— Оставь её тут. Картина у нас. Уходим.
Поднялся ветер. Леггинсы порвались на бедре и лодыжке, поверхностные царапины саднило от холода. Спустя какое-то время я смогла открыть глаза и поняла, что нахожусь у чёрного входа. Два парня из охраны выбежали из-за угла дома с фонарями и собаками, увидев меня, переглянулись и направились прямиком ко мне.
— Мия, ты как? — один из них помог мне подняться. Он накинул на мои плечи свою огромную куртку и подхватил меня, чтобы я не упала.
— Голова раскалывается. Что произошло? — мы медленно зашли через чёрный вход в галерею.
— Картину украли, — сказал второй. — Двух крупных магнатов убили. Они были знакомыми твоего деда.
Я услышала скрип носилок и голоса медиков, наш персонал бегал в каждый угол и помогал зрителям выйти. В глазах снова помутнело:
— Я хочу уйти отсюда.
Тошнота подобралась к самому горлу, и всё накопившееся готово было вылиться из меня, перевернув всё, что было у меня внутри. Казалось, что время замедлилось, и мы шли вечность до выхода, проходя мимо персонала, груды побитых дорогих ваз, порванных картин и разбитых стёкол. Моя нервная система не выдержала, и, выйдя за порог галереи, я выплеснула всё прямо перед собой, упав на колени. К лицу прилила кровь, горло сильно сжало и ноги свело судорогой. Меня шатало из стороны в сторону, а чтобы встать, не хватало сил, смотреть прямо удавалось с трудом, всё кружилось перед глазами. Я оперлась рукой на асфальт и завалилась боком на что-то мягкое. Запах одеколона с нотками корицы и апельсина напомнил мне об одном человеке.
Проснулась я в светлой комнате с большими окнами от потолка до пола. За ними, как обычно, гудели машины, суетились люди, стояла облачная погода. Ко мне спиной сидел молодой человек в чёрной кожаной куртке с непричёсанными светло-русыми волосами, разглядывающий полароидную фотографию. Почувствовать облегчение после всего случившегося я могу только с ним.
— Ты проснулась, — Адриан развернулся, убрал во внутренний карман куртки фотографию и погладил меня по руке.
— Я долго спала? — без капли сомнений, как ни в чём не бывало, я медленно приподнялась над кроватью, подложила подушку под спину и присела.
— Сутки. У тебя была интоксикация, — он почесал затылок. — Я так испугался за тебя. Думал успею в нужный момент, но застал тебя уже после случившегося.
— В смысле «после»? — я скинула одеяло с ног и глазами искала свои ботинки.
— Ты помнишь сколько предложили за твою картину? Какая была ставка до того, как отключили свет? — он полез в карман своей куртки. У меня началась паника.
— Когда я ушла с подиума, сумма дошла до трёх миллионов, но потом кто-то крикнул тридцать, и там начались перекрикивания, я как раз хотела выйти и посмотреть - кто это был, но… — Адриан показал мне фото, сделанное за секунду до того, как выключили свет. В официальном костюме, с расстёгнутым пиджаком стоял Ник: одна рука была полностью выпрямлена, и пальцами он показывал три, в другой - держал пистолет. — Я не понимаю. Как он смог пройти в здание с оружием? На входе стоит охрана и металлоискатели.
— Они были здесь вдвоем... — затем Адриан показал мне две фотографии: Ника и его брата у черного входа до случившегося и после - уже со мной на руках. Их засекли! - Всю ночь машины гоняли по городу в поисках этих двоих.
— Их двое… - я смотрела в пустоту. Ни одной здравой мысли в голову не лезло. — Где мои вещи?
— На тумбе. — он указал на высокий шкаф, где аккуратно лежали мои вещи и рядом стояла обувь.
Я встала с кровати. На мне была майка и низ от нижнего белья. Не хочется мне знать, как я оказалась в таком виде. Молча стащив вещи с комода и надев всё на себя, не замечая косой взгляд Адриана на себе, я обулась и бегом вышла из комнаты. Как оказалось, я была на съёмной квартире Адриана и знала, где нахожусь. За мной вышел Адриан со связкой ключей от своей машины.
— Не думай, что сможешь снова сбежать от меня, — он схватил меня за талию и прижал к себе. — Я больше таких глупых ошибок не допущу.
— Тогда нам нужно поторопиться и поехать в галерею, — меня разрывало от чувства, будто сейчас там произойдет что-то важное, нам нужно было туда приехать. Срочно.
Желтые ленты оплели весь первый этаж галереи; стёкла выбиты, вся мебель вынесена, свет нигде не горит. Из государственных служащих не было никого, наверное они всё ещё ведут поиски этих двоих. Адриан остановил машину дома напротив. Я оглядывала каждого человека, каждую скамейку. Телефон скромно брякнул, оповестив, что пришло смс. На экране светилось «Начальница»:
«Мне очень жаль, что так все произошло. Я сочувствую тебе. Если ты еще не видела здание, то сообщаю тебе, что мы закрылись. Счет на ремонт нам не по карману, даже с нашим бюджетом. Я не смогу выплатить тебе зарплату… Надеюсь ты справишься.
С уважением Х.Х.ХХХ»
Три дня назад. Всё именно тогда покатилось по наклонной. От мелкой детали до крупного события. Случайное ли это совпадение событий, и то, что я не вовремя попала прямо в этот круговорот, или же судьба, которую я не могла никак избежать - вот, что меня мучало. Когда я выключила питание моего сотового, меня кто-то окликнул. Я огляделась: по близости не было Адриана, возможно, он зашёл в галерею. А как только я повернула голову в сторону парка, то прямо передо мной возник Ник.
— Привет, — он как ни в чем не бывало улыбался, засунув руки в карманы джинс. Он немного сутулился и покачивался на пятках своих кроссовок. — Правда отменное шоу вышло? Ты не пострадала?
— Что? — словами не описать шок, который не давал мне слова высказать, закричать во всё горло «смотрите, этот преступник тут, среди вас, почему вы не видите его?».
— Твоя картина за 30 миллионов пропала, и деньги тебе не вернули. Думаю, на твоем месте я был бы очень разочарован, — он наклонился и скривил бровь. — Я же прав?
— Так это ты ограбил вчера галерею? — я ткнула в него пальцем и хотела было взять за шиворот его рубашки, как он аккуратно убрал мою руку от своей груди и взял в свою руку.
— Не я, а мой брат. Я был лишь приманкой, — его губы коснулись моей щеки, и он нежно провел ледяной ладонью по моей шее. — Ты же была куклой, которой мне разрешили поиграть.
Мое тело среагировало не сразу, но пощечину влепила ему отменную. След на его лице горел как сигнал светофора. В ответ он усмехнулся и достал из кармана очки, те, что были на нем в первый день нашей встречи у участка.
— Ну, я пошел, — он махнул мне рукой и уже было собирался уходить, но потом развернулся и большим пальцем указал в сторону, — а вот и мой брат.
Впереди стояла копия Ника. Одежда, прическа, осанка — все говорило о том, что они близнецы. Не важно, подражание это или настоящая их сущность - их не различить, они сливаются с толпой и остаются незаметными. Два близнеца махнули мне рукой и скрылись в потоке толпы. На таблоидах всюду загорелись оповещения, на них высветилась фотография и небольшая карточка с данными. На них была я.
«С целью урегулирования ситуации, связанной с грабежами, осуществляемых на протяжении десяти лет, я - Тройка Крутц - требую отдать мне эту гражданку взамен на взыскание в размере всех нелегально полученных денег. В противном случае, грабежи распространятся по всему миру и участятся с промежутком в один час, что приведет к разгрому экономики стран. У вас есть три дня, чтобы предоставить мне эту девушку.»
Толпа замерла. Все, кто издавал хоть какой-то шум на улице, умолкли и смотрели на табло. Как только оповещение исчезло, вся техника переключилась на один и тот же канал.
Высветилась комната и двое парней в одинаковых шлемах для езды на мотоциклах. Продемонстрировав знак победы двумя пальцами, один из них помахал полароидной фотографией перед камерой, а затем приблизил ее. Там снова была я.
«Ты же любишь апельсиновый сок, не так ли?»
Техника вновь перешла на обычный режим работы, вновь появилась реклама, и люди переключили внимание с таблоидов на свои гаджеты. Кто-то выругнулся и поспешил на работу, кто-то устрашился этой ситуации и долго еще стоял на месте. Посреди улицы, не замечая никого, я продолжала стоять и смотреть в один единственный огромный экран, где показывали до сих пор мою фотографию и карточку с данными:
«Мия Поллок, 23 года, находится в розыске.»
Теперь это начало игры.
