***
Можно сумбурно творить неоновой палитрой ночи, с опьяняющим ритмом, что задает безумный адреналин, ускоряющий биение сердце. Удар, удар, еще один… Это желание двигаться бесконечно, практически физическая невозможность пропустить хоть малейший шепот мира, вспышку в ночи. Пульсирующая артерия жизни, которую в полутьме ты нащупал хаотичным экспрессивным движением пальцев и внезапно получил нескрываемое, потустороннее удовольствие. В эти моменты до истины и чистоты разума как до точки невозврата. Бесполезно, просто без надобности. Но разговоры катастрофически необходимы. Тягучие, со вкусом приторной до горечи карамели и дыма. Блуждающие мысли, поражающие одновременно абсурдом и колющей глубиной. Уродливые, угловатые, простые до тошноты бедные ценности, явления и вещи, которые освещены слишком резким светом утреннего прагматизма, ночью надевают разрисованные шепотом таинства маски, становясь чем-то значимым, сакральным, поэтически драматичным. Все — метафора да синекдоха, и смириться легче со скручивающей под ребрами экзистенцией, оглушающей своим оголенным ультразвуком пустую реальность. Но ночное наваждение — обман. Как алкоголь, наркотики и любовь. Трезвость утра безжалостной пощечиной заставляет стыдливо уклониться от тех чувств, порывов и обнаженных идей, которым ты позволил прорваться из потаенных, выстраданных и повседневно замурованных уголков своей души. И лучше, возможно, не заглядывать в эти темные окна, чтобы не наткнуться на нежелательные, пугающие тени — призраки прошлых лет, которые, как ты думал, сгинули безвозвратно, а пойти спать под обволакивающий мотив The Smiths, чтобы все же каждое утро методично просыпаться без перебоев, имея в запасе сыворотку против неспокойной, рефлексирующей и необузданной части самого себя, которая то ли необъяснимый выброс, то ли самая настоящая ты.