Снаружи библиотеки

      Ямагучи доверили библиотеку после десятого теста, когда он уже ни на что не надеялся и казался сам для себя самым неправильным и сломленным. На небе по-прежнему три солнца, все они такие же красное, оранжевое и бежевое, небо такое же лиловое, ветер такой же тёплый, только вот Тадаши просрал свою жизнь зря, потому что человека по ту сторону так и не нашлось для его души. Когда же Ямагучи в первый раз зашёл в эту поистине огромную библиотеку, то понял, что это не он сломлен, а хозяина недавно переломало.       Ямагучи никогда не жалел сил ради чего-либо, потому что иначе жизнь жизнью можно не считать. Он слышал от Хинаты, что потолок в библиотеках бесконечный, а своды заполнены токами тёплой магии, что под ногами будет космос со вселенными и чёрными дырами, а на звёзды засматриваешься часами, ведь они — все те искры родственной души по ту сторону. Поэтому библиотекарь, открывая новую дверь своей картой, ожидал того-самого-чувства. Красоты. Волшебства.       Встретили его скрипучий пол из деревянных досок, бездна под сводами потолка и бесконечный лабиринт из стеллажей с книгами, шкафами и полками. Светло-желтые потоки-искры еле-еле виднелись на свету, отливая всполохами то красного, то голубого, крутились снизу, завивались вокруг книг, подсвечивали пути. Ямагучи как-то сразу проникся реальностью. Навряд ли чего-то более магического он здесь дождётся.       Даже спустя многое количество времени, которое не шло здесь, потому что любая библиотека вне пространства, парень так и не смог изучить все отделы. Они были действительно бесконечными и увеличивались с каждой новой возникшей книгой — а когда бесконечность увеличивается, это страшно, но при этом испытываешь такой восторг. Тадаши был немного горд за того, за чьими знаниями ухаживал. Это всё вызывало мысли «Ох, я тоже должен постараться, чтобы соответствовать ему!».       Были разрушенные отделы. Где пахло горелой бумагой, где пол выворочен, где дерево обуглилось, где всё перемешалось, а магия жизни бунтовала. Детские мечты. Идеалы. Цели. Смыслы. Немного задело — Семья.       Ямагучи отдавал всего себя этим знаниям, уходу за ними. Он бережно отправлял каждую новую мысль, пусть она была в виде маленькой записки, книжкой в мягком переплёте или постулатом на десять тысяч страниц. Ведь именно он стал родственной душой для этого человека, именно он идеален для него. А Тсукишима Кей идеален для своего библиотекаря. Таковы законы этой мини-вселенной. Поэтому Тадаши хотел помочь хозяину всех этих знаний.       — Эй, Хината, а есть способ узнать, что произошло с знаниями хозяина твоей библиотеки до твоего прихода?       Они ходили на лекции вместе, а Хината был взрывным солнцем, так что не удивительна их дружба. Хинате доверили библиотеку гораздо-гораздо раньше Тадаши. И пусть учили их одинаково, но многое познаётся с опытом.       — Я только знаю, что переломные моменты появляются вот здесь, — Хината тыкнул в свою голову, а затем поправил сместившуюся звезду на футболке, которая раздражала своим положением возле шеи, переместив её куда-то на грудь. Шоё вообще был воплощением экого идеального хранителя библиотеки, который любил своего хозяина. Количество звёзд во вселенной на футболке были тому доказательством. — Но вот Иваизуми-сан рассказывал, что если совсем всё плохо, и от воспоминаний зависит жизнь подопечного, то он может возникнуть прямо в библиотеке, чтобы получить то, за чем пришёл. Я его, кстати, видел, — Хината хихикнул, допивая залпом отвар для улучшения работы мозга. — Ты только никому, ладно? Иваизуми-сан нарушает правила. Он приводил своего подопечного на лекции. Ойкава, кажется. А он семпай Кагеямы! Вот было бы здорово, столкнись они здесь…       — Ты совсем уже? — Тадаши встрепенулся, ощущая, как страх подкатывал к горлу, а сердце вывернулось наизнанку от ужаса. — Нельзя! За это же казнят!       Во взгляде Шоё было нечто такое, что заставляло застыть на месте, а сердце не биться от понимания.       — Я тоже своего видел. Знаешь, почему он пришёл? Забыл номер от скорой, когда его ножом пырнули. И, когда я его увидел, это было всё. Бум! Ничего уже неважно. Мы ведь идеальны друг для друга. Это лишь вопрос времени, когда в свою библиотеку заглянет Тсукишима. Молись, Тадаши.       И Тадаши правда молился.       У Тсукки были мысли если не странные, то весьма своеобразные и довольно низменные. Не в смысле, что он думал плохо, нет-нет, просто Ямагучи всегда поражался, когда пролистывал взглядом очередную тему — сколько сарказма, сколько рассуждений, основанных на наблюдениях, их, чужой, плохой реальности. Пожалуй, в жизни Тсукишимы не хватало немного тепла.       Ямагучи улыбался, осторожно пробираясь, проскребаясь, проползая сквозь щепки, острые углы, колья (обломки), пытаясь не наступать на пепел, и прокрадывался к самым пока что несильно обгоревшим книгам. Если он мог помочь — Ямагучи уверен, что его подопечный в этом нуждался, сильно-сильно, до безэмоционального взгляда и бесцельного существования, — то сделает это. Возьмёт растрёпанные поджаристые воспоминания, подклеит странички, возьмёт немного из жёлтого потока магии и дополнит недостающие, сдует пыль с пеплом — и так с каждой книгой.       Спустя ночь в земном мире, когда Ямагучи вновь пробрался к отделу Семьи, доски под ногами уже не так скрипели, ветер не завывал, а обломков стало меньше. Шкафы и полки, на которых хранились знания с воспоминаниями, склеились, омываемые искрами — пусть немного нелепо, немного коряво, видно швы, шрамы, где соскребли грязь с углём. Но всё это сделалось само.       Ямагучи счастливо улыбнулся и пошёл за свой стол, стряхивая пыль и пепел по пути со всего, что попадалось на глаза.       — У тебя звёзд раза в три больше, и вселенная разрослась, — Хината задумчиво наблюдал за пожирающей очередную планету чёрной дырой.       — Э-э, правда?! Я и не заметил! — Ямагучи по-новому оглядывал себя и словно набирался уверенности в своих действиях.       — Правда-правда! — Хината важно покивал головой, что его рыжие волосы постоянно норовили залезть в глаза. — Скоро проверка. Будь осторожен.       Ямагучи вздрогнул так, что вселенная поплыла ближе к сердцу.       — Мне пока нечего опасаться.       — Пока. Таких, как мы, проверяют… — Хината остановился посреди коридора возле разветвления. Камень даже сквозь обувь холодил ноги, пуская мурашки до шейных позвонков, — тщательнее.       От интонации говорившего тоже шли мурашки не хуже, чем от холода дворца.       — Тогда тебе разве не надо опасаться больше, чем мне?       — Возможно, но от этого же только азартнее, нет? — Хината легкомысленно пожал плечами и убежал в сторону входа в свою библиотеку.       Ямагучи продолжал молиться, но, похоже, его услышали и восприняли не так (чёртов Хината со своим пророческим даром, иногда его хотелось придушить), потому что Тсукки появился в библиотеке слишком неожиданно, рассматривая неумело склеенные детские идеалы и мечты с непроницаемым выражением лица.       Нет, Ямагучи не трус. Нет, он не прятался, как последняя тряпка. Потому что это было точно так же невыносимо хорошо и гладко, когда влетает мысль, что, похоже, пути назад нет — ха-ха, и не было, просто осознать раньше сложновато, — а на губах расцветала улыбка, зажигая веснушки, в глазах отражался тот-самый-космос.       Тсукки был красивым до чёртиков, до цветных пятен перед глазами, потому что зажмуриваешься сильно-сильно, дабы не ослепнуть. Эти медовые глаза, эти волосы, которые похожи на выбеленные лучи солнца, в которых путалась магия души. Прямой нос, чуть сжатые губы от недовольства. Жилистые, слегка мозолистые пальцы с загрубевшей кожей, которые стряхивали всё то лишнее (пепел, пыль, магию, частички чувств) с книг, чтобы получше рассмотреть.       А Ямагучи пытался не шевелиться за своим столом, потому что у Кея точно нет желания доходить туда, где нет мыслей, и свет только цветной из витража от трёх солнц и настольной лампы. Маленькие записочки и тонкие книжечки возникали одна за другой, Ямагучи отправлял их в нужные отделы. И продолжал молиться.       Как-то под ногами пропали доски и появилась чернь со звёздами, куда падать хотелось, забравшись на верхние бесконечные стеллажи, и мерцание зазвучало благовестом, а магия перезвоном лилась под сводами потолков, которых не было. Была лишь бесконечность, куда смотришь — пропадаешь.       — Он пришёл, да? — Хината смотрел прямо в горящие от радости глаза, понимая всё заранее.       — Да, — Ямагучи так же безразлично передёрнул плечами, как когда-то его друг. Опасность не чувствовалась.       — Я рад за тебя, — Шоё улыбнулся, еле дотянувшись, чтобы потрепать своего друга по голове. — Кстати, ты не видел Иваизуми-сана? Он, конечно, и раньше часто засиживался в своей библиотеке, но чтобы не появляться на лекциях неделями… — парень нахмурился, прикусывая кончик языка от беспокойства. У Ямагучи никакой супер-интуиции не было, поэтому он просто ответил:       — Не видел. Не волнуйся ты так, наверное, с Ойкавой-саном засели и не выходят.       У Ямагучи никакой супер-интуиции не было, поэтому он захлебнулся воздухом от страха, когда увидел тень на своём столе.       — О, — Тсукишима выдохнул, снимая наушники и вешая их на шею. — Ты первый, кого я здесь встретил. Не подскажешь, как выбраться отсюда? Ты точно знаешь.       Голос хриплый ото сна, немного усталый, слегка даже раздражённый, но приглаженный специально, чтобы не казаться слишком грубым.       Ямагучи знал, где каждый раз появлялся Тсукишима — возле Целей, Достоинства, Смысла, Гордости, Идеалов, которые причудливым коридором и подземными ходами (подземные ходы под космосом, правда ведь круто, да?) переплетались с Волейболом. Кей отрицал, подсознание принимало, что вся жизнь человека вертится вокруг волейбола. Ещё библиотекарь знал, что с каждым земным днём, с каждой игрой, с каждой тренировкой, с каждым разговором библиотека восстанавливалась, пусть медленно, со скрипом, скрежетом, но сама. Ямагучи не прочь помочь — в этом, вообщем-то, его смысл жизни. Просто как-то все лекции вылетели из головы — как-как там надо было встречать хозяина библиотеки? а, надо убедить, что это сон? что-то навряд ли получится, раз Тсукки здесь уже двадцатую ночь подряд, — в горле кислород застрял, отравляя, а губы кожей слиплись от сухости в воздухе, раздирать больно.       — Поздравляю, ты попал в параллельное измерение. В твоё собственное параллельное измерение, которое существует только для тебя. Как ты понял, вон те все книги и бумаги — твои знания, так что будь с ними поаккуратней. Вспоминай то, что тебе нужно, и уходи.       — Сто-оп, — Тсукки невесело ухмыльнулся. А Тадаши старался, чтобы его голос звучал мягко, даже нежно. — Если этот мир только для меня, то как же здесь оказался ты? Даже моё сознание не может быть настолько больным, чтобы выдумать движущиеся звёзды на одежде.       Тадаши хотел бы покивать, мол, может-может, с самым серьёзным видом, но, увы, язык как-то не поворачивался врать ему.       — А я твой библиотекарь. Естественно, что о таких обширных знаниях будут заботиться, да? — Ямагучи тепло улыбнулся, внезапно утыкаясь в маленькую карманную книжку в мягком переплёте с заголовком «Он красивый» про себя, даже не сумел сдержать смех. — Спасибо, конечно, мне этого никто никогда не говорил, — Тадаши посмотрел в слегка растерянные глаза, стараясь не замечать взрыв комка тепла, который разливался по венам внутри от сердца. — Так что, пожалуйста, возвращайся к своим моральным ценностям и ищи ответы там.       — Так вот как это работает, — со спокойным лицом проговорил Тсукишима, наклоняясь над столом и читая название на обложке. Ямагучи со смирением во всех движениях — как такое возможно? — убрал маленькие незначительные мысли в свой стол. Потому что такому здесь негде храниться. — Раз ты мой личный библиотекарь, то, может быть, поможешь? Я даже не понимаю, что ищу. А выспаться хочется.       — Не волнуйся, Тсукки, ты и так спишь. По крайней мере, в своём мире, — брови Тсукишимы чуть ли не взлетели вверх от удивления, а очки съехали по переносице. Магические потоки где-то сверху зашелестело тепло, перезванивая, засветилось и закружилось в танце над головами людей высоко-высоко.       Тадаши осознал.       — Я не знаю, почему ты тут появился, ведь особой причины на это нет, и ты не так сильно запутался в себе, но… — Тадаши встал с места, отряхивая от себя золотистые пылинки эмоций. — Прочувствуй игру, ладно? Гордость — отличная мотивация. Я уверен, что рано или поздно ты жить без этого не сможешь, — Тсукишима прищурился на эти слова, всматриваясь в слишком родное лицо парня напротив себя. Далеко поднялся вихрь, открывая нерушимые постулаты и переписывая новыми чернилами аксиомы и жизненные ценности. Немного. Совсем чуть-чуть. Но хранителю это отдавало куда-то под рёбра и между, в кончики пальцев и пульсацию в висках, в нервную дрожь, в бесконечное счастье. — Удачи на игре. И проснись.       Тсукишима резко открыл глаза, не понимая, почему смотрит на мир вверх ногами, а когда понимает, то становится стыдно — всего лишь из-за глупого сна переворошить всю свою постель, да ещё упасть с кровати.       Тсукишима, на самом деле, вообще не понимал, что с ним происходило, однако что-то засело глубоко внутри, мельтеша и перекапывая старые воспоминания, подменяя понятия, а становилось ещё глубже от этого легче, лучше. Пальцы подрагивали от энергии, в голове, на удивление, было всё разобрано по полочкам.       Лицо парня из сна никак не хотело выходить из головы.       Когда всё вокруг вдруг вспыхнуло обжигающим светом, голову Ямагучи пронзило земной жизнью: как у Тсукки сердце взрывалось от ощущения игры, от азарта, от чувства успеха (всего лишь блок, всего лишь одно очко, всего лишь клуб, но, чёрт, да!). Тадаши прекрасно знал, даже ощущал кожей, насколько Кей не любил проигрывать, поэтому догадывался, что его Тсукишима что-нибудь точно предпримет, но эти эмоции, эти эмоции прошибали насквозь. Боль от блока расходилась по всем ладоням, предплечьям, руки горели приятной болью. Это было так… прекрасно. Ощутить это. Увидеть это.       Ямагучи не выходил из своей библиотеки чёрт знал сколько времени, потому что покинуть настолько прекрасное место не мог не то что морально, даже физически (нога не переступала за порог открытой двери). И не сказать, что поменялось вокруг всё слишком сильно, не сказать, что всё вдруг стало таким, как Ямагучи себе представлял, с замиранием сердца открывая дверь в первый раз — ему это и не нужно, — нет, просто это было, хм, Тадаши подобрать слов не мог. Это было постоянное тепло вокруг? Атмосфера радости, своего места в жизни? Магия жизни вихрями уносилась куда-то в бесконечность с искрами, а затем возвращалась вновь, словно циркулируя и насыщая это место светом.       От Хинаты пришла записка однажды, потому что докричаться до Ямагучи он таки не смог: «Они всё помнят, абсолютно всё, что происходило в библиотеках! Они нарушают законы миров. Будь осторожен, прошу. В этот раз от казни нас не защитит даже Сугавара.»       — Так ты что, знаешь обо мне абсолютно всё? — Тсукишима подался чуть вперёд, при этом стряхивая пыль со своих штанов. Пусть он и был в собственном подсознании, но школьную форму пачкать не хотелось даже здесь.       — Нельзя пугать людей! — голос библиотекаря подскочил на половину октавы, в это время перед ним появилась ещё одна книга. «Параллельные миры».       — Тц, так ты человек.       — Чем ты вообще раздражён? — Ямагучи было правда интересно. Неужели он был похож на динозавра? — Ну, большинство твоих мыслей, которые достойны того, чтобы остаться в твоей памяти дольше, чем пара мгновений, я знаю, — посмотрев в слегка потемневшие глаза, хранитель ещё прибавил слегка виноватым голосом: — Прости, Тсукки.       — Как тебя хоть зовут? — а на лице такое явное «я должен спросить хотя бы ради приличия, а то без имени просить заткнуться немного сложно».       — Ямагучи. Ямагучи Тадаши.       Тадаши знал, что сейчас Кею неловко потому, что он не знал, надо ли говорить своё имя в ответ, раз человек знал о нём абсолютно всё, и эта ситуация его раздражала. Тадаши знал, что Кей сам захотел сюда вернуться, пришёл сюда по своему желанию и без крайней нужды — не то чтобы раньше она была такая явная, — и ему нравилось смотреть на свой внутренний перестроенный мир. Что вскользь Тсукки задыхался собственными эмоциями, когда жёлтые искры подлетали слишком близко к нему, что хотел потрогать старые забытые знания, ощутить их в руках, взбудоражить свою голову. Хотел пропитаться запахом пыли, озона и чернил, который ему сразу понравился. Хотел залезть на верхние полки и посмотреть, что там такое хранится, а потом упасть и ощутить невесомость, потому что, вау, когда и где это ещё можно будет сделать. Что терялся в звёздах и вселенных под ногами, падал, пропадал. И что ему — почему-то, что вообще происходит, где причина — хотелось дотронуться до Ямагучи.       — Поздравляю с победой над Шираторизавой.       Улыбка Тадаши побуждала в Кее такое же тепло, какое витало вкруг него, и он сам был готов сказать, что это магия.       — Спасибо, что заботишься обо мне (?).       В интонации Тсукки сквозила лёгкая неуверенность, но он всё равно пожал руку в ответ. От кожи на запястьях шёл заряд тока, который буквально можно было увидеть как свечение, от которого подкашивались ноги и мутилось в голове. Дрожь по всему телу от одного прикосновения.       Тадаши давно осознал.       — Тебе интересно, что творится вокруг, однако, Тсукки, ты же никогда не был злостным нарушителем правил, неужели хочешь начать сейчас, — голос Ямагучи подрагивал то ли от нетерпения, то ли от лёгкого налёта страха, то ли от ударов сердца о рёбра изнутри, но он даже не спрашивал, не утверждал. Скорее, поражался.       Тсукки весело ухмыльнулся, смотря на отчётливые контура трёх светил за цветными стёклами, и слегка кивнул.       Ямагучи аккуратно прибрал ветхие свитки со своего стола, скрипнув деревянным ящиком слишком сильно. Приглушил свет, который бил в лицо. Вдохнул поглубже запах красных чернил, бумаги и кожи полной грудью до треска рёбер, словно набираясь смелости. Передвинул на футболке чёрную дыру от вселенной куда-то на рукав, ощутив, что сердце стало биться быстрее. И даже кости изнутри ломило от предвкушения.       Тсукишима прищурился.       — Это — внутренняя библиотека. А ты её владелец. Сюда никто не может войти или выйти без специального приглашения, так что это место самое безопасное для нас. Ты не должен был здесь появляться и тем более запоминать меня, потому что нарушаешь законы миров. Я твой библиотекарь потому, что моя душа идеальна для твоей, и могу позаботиться обо всём этом даже больше, чем возможно. Там, за дверью — другой мир, параллельный в ваш. Библиотеки — это ниточки-связи. Если кто-нибудь разузнает, что ты не из этого мира, то меня уберут. А поскольку в твоих мыслях скопилось слишком много записей обо мне за такой короткий промежуток, то ты постепенно будешь сгорать без библиотекаря, пока для тебя не найдут замену. А может, сразу сгоришь. Но сначала я перемещусь в твой мир, так сказать, для равновесия. Входы в библиотеки находятся при институте, а сам институт находится в столице. Хочешь посмотреть на другой мир, Тсукки?       Тадаши слишком поздно и уже давно осознал.       Молиться было бесполезно с самого начала.