Так много людей ищут оправдание для ненависти.
Попасть в лес не составило труда, а вот найти бывшего питомца — да! Они бродили по лесу около часа, пока не догадались просто позвать, и что удивительно он пришел. Огромный полутораметровый волк сразу же узнал их. И сразу превратился из матерого хищника в любящего питомца. Дети, испугавшиеся по началу животного, по прошествии некоторого времени уже катались у него на спине и визжали от восторга. Рю всегда поражался бесстрашию своей сестры, она всегда могла найти общий язык с любым животным, и сейчас братья при появлении огромного хищника застыли в напряженных защитных стойках, а она сразу же понеслась к зверю с радостным криком: — Ака-ай! Уставшие дети расселись вокруг волка как тогда, когда сбежали из дома. Только теперь не они возвышались над маленьким детенышем, а он смотрел на них сверху вниз. — Да! А был когда-то таким мелким, — удивленно вспомнил Ю. — Эй, эй! А помните когда мы пришли домой?! — радостно захлопала в ладоши Сора, будто вспомнила что-то забавное. Ю скривился как от зубной боли. Рю никак не отреагировал, только отвернулся, он не хотел вспоминать то, что тогда случилось… Флешбэк. Четыре года назад. Особняк семьи Намикадзе. Женщина стояла перед коленопреклонённым АНБУ и спрашивала его о муже: — Как говоришь? Услышал и сразу исчез? Можешь идти. Повинуясь жесту Узумаки АНБУ пропал, а женщина довольно улыбнулась. «Проверка, экзамен! Дети растут. Как будто я этого не знала!» — подумала Кушина и пошла готовить обед, ведь сейчас вернется голодная семья, и можно будет есть. Напевая себе под нос мелодию, женщина накрывала на стол, когда услышала в кабинете мужа какой-то шум. Предвкушающе улыбнувшись, она взяла сковородку и пошла навстречу. — Так, дети, как папа вас учил? Обнимаем дружно маму и говорим, как сильно мы ее любим! А ты делаешь самый безобидный вид и источаешь милоту и пушистость. Все всё поняли?! — спросил блондин у подозрительно молчаливых детей, и даже волк перестал вертеться и воспитанно сидел на месте. Плохое предчувствие не подвело Минато, понял он, когда почувствовал, как чужая ладонь легла ему на плечо. — Дорогой? Что это ты тут делаешь? — голос Кушины мог заморозить и ад. Так что ничего удивительного, что Хокаге вздрогнул. — Конечно же обсуждаем, какая ты у нас хорошая! И как мы тебя любим, милая! — радостно ответил блондин. Подавая знаки детям о начале их действий. — А почему шепотом? — подозрительно уточнила Узумаки. — Чтобы ты раньше времени не догадалась, — нашелся с ответом Намикадзе, подозрительно моргая. — У тебя нервный тик начался, дорогой? — Мамочка, — первой отмерла Сора, — а мы тебе подарок принесли! — Да, — поддакнули братья. Минато облегченно вздохнул, переставая моргать. Нужно было выбрать другой условный сигнал. Но он рано радовался — Цыц! Вы еще не получили наказание, так что права голоса у вас нет! — Но, дорогая! — попытался заступиться за детей Минато и схлопотал подзатыльник. — Ты тоже молчи, подстрекатель! — мужской коллектив обиженно надулся. — Мам, смотри! Вот он — подарок! Это Акай, — счастливо рассказывала Сора матери. — И вы хотите, чтобы это животное осталось у нас? — подозрительно рассматривая волчонка, который изо всех сил пытался выглядеть безобидно и мило. Но получалось плохо. Оскал и широко раскрытые глаза показывали что угодно, но только не то, что было нужно. — И что вы для этого готовы сделать? Первым начал Ю: — Я буду неделю мыть посуду, — воодушевленно начал мальчик и получил по голове кулаком. — Ты должен был сначала попросить прощения, а посуду будешь мыть в качестве наказания и останешься без сладкого. На месяц! — Кто следующий? — Прости, мам! — начал Рю, но тоже получил по голове. — Ты что не мог спрятать записку получше? Чтобы ее не забрал отец? Может сам придумаешь для себя наказание? — Помощь в готовке и никаких книг в течение месяца, — мрачно пробурчал мальчик. — Сора? — Мамочка, ты самая лучшая, — радостно сказала Сора, — он же такой милый и у него лапка болит! — Умница, дочка! Будешь неделю помогать брату на кухне, и ваш питомец остается! И чтобы больше никаких выкрутасов. Хотя бы неделю ведите себя как послушные дети! Никаких выяснений отношений с помощью драк, Ю. И не нужно издеваться над сверстниками, Сора! Если весело только тебе, то это издевательство! — строго сказала Узумаки, дети лишь подавленно кивали, — Рю! Ты слишком им потакаешь! — сбилась с обличительной речи Кушина, — а теперь идите, обнимите свою маму! — Вы нигде не поранились? У вас ничего не болит? — обеспокоенно спросила Кушина, запал спал, и женщина словно переключила свои эмоции. Минато опять убедился в том, что его жена — загадка! — Намикадзе! До каких пор ты будешь скрывать от меня правду? — Хокаге занервничал и попытался понять, о чем стало известно дражайшей супруге. — О чем ты, дорогая? — попытался уточнить Минато. — Я всегда говорю тебе только правду! — «Или не говорю вообще ничего!» — Почему ты скрыл от меня факт пропажи наших детей? И ты безответственно относишься к их воспитанию! — Не то что бы скрыл, да и не пропажи. Просто не успел рассказать… — Не оправдывайся! Будешь неделю есть одни брокколи и только попробуй ослушаться, — многозначительно взмахнув сковородкой, Кушина позвала всех есть. Минато был неприхотлив в еде и мог есть абсолютно все кроме этого зеленого монстра. Перспективы определенно не радовали. Конец флешбэка.***
Узумаки уже давно ушел, и вернулась Кушина из больницы, но Минато, витавший в своих мыслях, совершенно не замечал, что отвечает совершенно не то. Или ест острый перец вместо помидора. Уже лежа в кровати, в полудреме Намикадзе подумал: «Тринадцать лет назад… неужели это был Узумаки? Он прошел все барьеры, знал место. И отлично справлялся с печатями. Знал, что во время родов печать джинчуурики ослабевает». Тот день Минато считал таким же счастливым и светлым как день рождения первенца или его собственная свадьба. Но все надежды на это обернулись кошмаром для всей деревни. Место, которое он поклялся защищать. Дальнейший сон как всегда вытягивает из Намикадзе всю душу по капле, по крохотному кусочку раз за разом. Кошмар, что приходит к Хокаге, всегда показывает разные отрывки той бесконечной ночи, но неизменными остаются лишь только несколько из них, окрашенные самыми сильными эмоциями. ___ Флешбэк. — Поздравляю, — Кушина пришла на прием по причине легкого недомогания и не понимала с чем тут можно поздравлять. — Ты родишь 10 октября. Девушка замерла, но осознав сказанное счастливо улыбнулась: — О! Здорово! — Минато. Минато! — девушка с порога начала звать мужа, — ребенок! — А? Ребенок? — Минато вышел из кухни, держа в руке миску с тестом для блинчиков, и посмотрел на ребенка, спокойно играющего с его плащом Хокаге. — Я стану мамой, тебане! — радостно сказала Кушина, положив руки на живот, счастливо сияя. Минато растерялся: — Так ты же уже, — и взглядом указал на Таро. — Я снова стану мамой, тебане! — Кушина повторила снова, чтобы почувствовать, что это правда. — А я снова стану отцом! — размешивая позабытое тесто, Минато наконец-то понял, чему радовалась его жена, и последовал ее примеру: — Представить только, у меня снова будет ребенок! Кушина счастливо бросилась мужу в объятия. У них будет еще один замечательный ребенок! Их дом наполнился счастливым смехом. _____ — Кушина, — серьезно начал Тору, и Узумаки, не ожидавшая от своего дяди такого, растерялась. — Я должен сказать тебе кое-что насчет родов. Грубый и наглый Узумаки сейчас выглядел потерянным. — Ты уже проходила через это, но сейчас будет сложнее. Твоя печать начала разрушатся еще месяц назад, ведь сейчас у тебя будут близнецы, и требуется намного больше энергии. На печать не хватает, я как мог стабилизировал этот процесс, но… Но во время родов печать может разрушится, и мы усилили барьер, который использовали в прошлый раз. Минато с улыбкой взял жену за руку: — Не волнуйся, я и в этот раз буду с тобой! И буду помогать сдерживать печать кьюби. Улыбка супруга успокоила Кушину и она улыбнулась в ответ. — С тобой будем только Минато и я, а также Третий и его жена, ну и АНБУ разумеется. Все должно храниться в строжайшем секрете. Кушина кивнула головой, она понимала, как это может быть опасно. Намикадзе, стоявший рядом, аккуратно сжал ладошку жены в своей. — Снаружи барьера будет оцепление. Минато, нам с тобой нужно прийти раньше и все подготовить. А ты, Кушина, придешь вместе с Бивако. Она как опытный ирьенин поможет тебе. — Хорошо, — Кушина не отрывала взгляда от мужа, на ее сердце было неспокойно. ____ — А-а-а! — крик разносился по пещере, отдаваясь эхом и усиливаясь. — О, Ками! Как больно! Кушина зажмурила глаза, в первый раз было не так больно. Пот выступил на ее лице, и вся одежда уже промокла. Минато стоял рядом с ней и испытывал муки, он никак не мог облегчить ее боль. Намикадзе концентрировал чакру на ее печати и сдерживал лиса. — Хоть я уже и присутствовал при этом, но никогда не видел Кушину в таком состоянии. С ней точно все хорошо? — Четвертому казалось, что вместе с криками жены ему в сердце загоняли стальные иглы. — Она в порядке, держится! Просто не своди глаз с печати! Иначе нам придется позвать Тору! — отрезала Бивако. — Нет, только не дядюшку! Минато, со мной все хорошо, — всполошилась Кушина, даже боль не помешала ей возмутиться. — Но ты, — растерянно хотел возразить Намикадзе, но Бивако его перебила. — Минато, ты Четвертый Хокаге, не будь тряпкой! Мужик бы уже помер от такой боли, а она испытывает ее вдвойне! Но женщины сильнее! Печать под руками Минато деформировалась, лис начал вырываться. «Это так тяжело, прошлый раз было намного легче! Я чувствую, как кьюби разрушает печать». — Держись, Кушина! Ты должна справиться, пока я удерживаю печать, — на лице Минато выступил пот, это показывало какое напряжение он испытывал, словно целая гора находилась на его плечах. Кушина не переставала кричать, и Намикадзе казалось, что он слышит звон в ушах. Голова кружилась, но его жене было еще хуже, и он постарался взять себя в руки. — Головка показалась, — оповестила Бивако. — Тору-сан, я не смогу ее удержать, — взволновано прокричал Минато, — прости, Кушина. Узумаки показался сразу же, он выглядел бледнее обычного, но, не позволяя себе показывать слабость, приступил к удержанию печати. Намикадзе устало выдохнул, его сил было не достаточно. Ведь он не являлся мастером клана Узумаки и не мог справляться с такими нагрузками. — Давай, Кушина, ты сможешь! Наруто, помоги мамочке, — взяв жену за руку, мужчина пытался поддержать жену. И вот наконец-то долгожданный первый крик разнесся по пещере. — Принесите воды. Кушина, не останавливайся. Второй рывок! — жена Третьего раздавала приказы, не позволяя Кушине прекратить тужиться. И все повторилась вновь: крики, судорожное дыхание, схватки и бледнеющий Тору. И второй ребенок появился на свет. Кушина отпустила судорожно сжатые руки и попыталась отдышаться, слыша, как плачут ее дети. Слезы выступили у нее на глазах. Минато шокировано замер: «Все закончилось?» — Они родились, — слезы побежали по его щекам, — я так счастлив! Бивако взяла на руки ребенка, а второго отдала акушерке. И понесла их к Кушине: — Здоровые! Отойди, — резко сказала женщина, и Минато растерянно отпрянул, — сначала мать их увидит! Минато расстроено посмотрел вслед женщинам и переглянулся с белым Узумаки: — Мы смогли! Счастливый отец не мог осознать того факта, что он только что повторно стал отцом. Узумаки трясущимися руками привычно потянулся за трубкой, но, покосившись на Кушину и ее новорожденных детей, попытался успокоиться менее привычными способами. Детей поднесли к матери, ее глаза сияли. Мягко улыбнувшись, женщина произнесла: — Наконец-то я вас увидела! — Ну будет тебе, у тебя еще много времени впереди, — женщина унесла детей и уложила их в специальные кроватки. Намикадзе подошел к лежавшей жене и аккуратно взял ее за руку: — Дорогая, ты как себя чувствуешь? — Хорошо. — Спасибо, — Четвертый ласково смотрел на женщину, подарившую ему детей. — И так после твоих родов мы можем полностью запечатать девятихвостого! Тору! — Минато только успел позвать мастера, как услышал крики у себя за спиной. — Минато, Четвертый Хокаге, забери своего друга, и отойдите от джинчуурики, — неизвестный шиноби держал на руках новорождённого сына Намикадзе и заставлял повиноваться, угрожая ребенку. — Иначе жизнь его закончится, так и не успев начаться! «Как? Как он нашел это место и прошел через барьер?» — билась мысль в голове Минато. — Хорошо! Мы отходим, только успокойся, — Четвертый старался понять, кто находится перед ним. Лицо скрывала маска одного из АНБУ, что защищали барьер. «Значит, там он уже всех убил», — пронеслась мысль в голове блондина. Обычные одежда и защитная амуниция не давали никаких ориентиров. — Минато! — закричала Кушина. Бросив взгляд на жену, мужчина увидел, что печать стала раскрываться. — «Плохо!» Тору раздраженно разглядывал незнакомца, что посмел назвать его другом Четвертого, он просто дядя его жены, да если бы не это… Привычные мысли позволяли отвлечься от плачевной ситуации: ребенок в заложниках, Кушина не дееспособна, лис вот-вот вырвется, а они вынуждены подчинятся убийце! Узумаки осторожно отошел в угол, где он заранее установил барьер подавления собственной разработки, чтобы незаметно включить его. Удерживая кунай возле лица ребенка, неизвестный подошел к джичуурики, чакра кьюби уже начала покидать ее тело. Скоро демон возродится. — Желаю вам хорошо провести время, а мне пора, — таковы были последние слова, слетевшие с уст нападавшего. Где-то внутри горы послышался взрыв, затем еще один, и вот уже потолок над ними начал рушится. Минато резко переместился к Кушине. Он давно поставил на нее печать для перемещения, и теперь она пригодилась. Быстро выхватив ребенка из рук похитителя и оттолкнув последнего ногой, он переместился вместе с ребенком в убежище. Аккуратно положив его на кровать, он переместился обратно. — Тору, где он? — Не знаю, я в этой пыли не вижу даже собственную руку! А ты спрашиваешь о каком-то левом мужике, но я поставил на него печать обездвиживания. Правда он ее уже снял, — раздраженно ответил Узумаки. — И кстати, ты не забыл, что у тебя тут было два ребенка? — севшим голосом спросил он. — Тору, я отвлеку его. Ты должен помочь Кушине! — заметив краем глаза дядю своей жены, Минато немного успокоился, когда нужно было быть серьезным, ему можно было доверять. — За собой следи, — привычно огрызнулся Тору. Он уже активировал свой барьер, но тот не помогал. Чакра демона все так же просачивалась наружу и уже успела сформировать покров биджу. Печать на животе Кушины полностью раскрылась, и из чакры начал формироваться лис. Намикадзе в это время пытался сдержать явно рвущегося к ребенку шиноби. Но демон успел первым. В этой маленькой пещере было мало места для воплощения огромного монстра, и гора начала рушиться. Минато, оценив шансы на спасение, бросил кунай в сторону ребенка, а сам переместился к жене. Быстро подхватив ее на руки, он телепортировался к кунаю, но не успел. В последнюю секунду на глазах у отца шиноби перерезал тому шею и растворился в камне. Свод обрушился, и Намикадзе переместился на поверхность. Аккуратно положив бессознательную супругу на траву, Четвертый обернулся. ___ Огромные яростные глаза, как два огненных шара, полыхают лютой ненавистью. Девять хвостов развеваются в смертельном танце. Звериный рык вселяет в душу страх, заставляет мелко дрожать тело. Плотная аура ярости почти физически давит на сознание, и ты испытываешь смертельную слабость, безнадежную обреченность. Поднявшаяся пыль скрывает истинный размер демона, но даже нынешние габариты подавляют физически и духовно… ___ Чудовищный рев разрывает перепонки, и звуковая волна разносит ближайший квартал. В воздухе летает пыль и мелкий мусор, все что осталось — крики и плачь… — Это же… Кьюби! Быть не может! — А-а-а! Нет! Мой ребенок! — Помогите! Тягостные минуты, когда твоя любимая из последних сил удерживает цепями чакры разбушевавшегося лиса, но ее силы заканчиваются. После тяжелых родов и извлечения лиса Кушина выглядела совсем плохо, и цепи чакры вытягивали из нее уже саму жизнь. — Кушина, ты должна прекратить, — отрывисто бросил Минато, заметив, что «серая тень» уже пришел помочь. Женщина лишь слабо кивнула, говорить она была уже не способна. Выбравшиеся из-под завалов мастер фуиндзюцу отрывисто спросил: — Где твой ребенок Намикадзе? Мне кажется, он приходил специально за твоим ребенком! Глаза Четвертого источали горечь и пустоту: — В убежище. Он даже не дрогнул, когда подумал: «Мертв!» — У тебя есть еще один сын, Намикадзе! Когда до Хокаге дошло, то только белый дымок напоминал о том, что тут кто-то стоял. — А теперь, техника удержания десяти столбов! — из земли появились огромные арки, что сковали лиса, но не смогли обездвижить совсем. — Девочка моя… — Тору нерешительно сбился, он первый раз видел свою племянницу такой… безжизненной. — Ты должна перестать его сдерживать, я смогу его удержать. Ты же веришь мне? Кушина слабо улыбнулась и отпустила цепи. В то же мгновение тысячи печатей оплели лиса со всех сторон: — Ну вот видишь? Когда женщина обессиленно опустилась на землю, ее подхватил Четвертый. Взглянув на Узумаки Тору и увидев его кивок: «Справлюсь!», Минато переместился вместе с Кушиной в убежище, что сделал на всякий случай и иногда отрабатывал на нем новые печати. «Все-таки понадобилось, — горькая ирония, — и как Хокаге я могу спрятать здесь только свою семью!» Косой свет луны падает из круглого окна, освещая небольшую комнату. Деревянный пол стены и большие стволы деревьев, поддерживающие сводчатый потолок. Все в этой комнате было покрыто печатями, они начинались на полу и, закручиваясь по колоннам и стенам, сходились на потолке. Они несли в себе всевозможные функции, но основные — защита и сокрытие. В помещении находилась только кровать со специальными бортиками, чтобы маленькие дети не могли с нее упасть. В центре комнаты, как раз над головой у Намикадзе, подвешенный на веревке раскачивался кунай летящего бога грома. — Почему… Минато? — тихим срывающимся голосом спросила Кушина. Запавшие глаза еле находят Минато в темноте, руки безвольно повисли, сил не осталось даже на то, чтобы дышать. — Тише, побудь с Таро и… Фудо, — ответил Хокаге, аккуратно укладывая жену на кровать лицом к спящему Фудо и тихо сидящему там же брату. Первенец был ужасно напуган, но старался не показывать этого, понимая своим маленьким сердечком, что сейчас не время и добросовестно присматривая за младшим братом. Минато погрузил младенца в сон с помощью печати. Таро ничего не спрашивал и ничего не говорил. «Как же сильно сегодняшний день заставил его повзрослеть? — ужаснулся Четвертый, внезапно понимая, что даже для потомка клана Узумаки, которые взрослеют медленнее других детей шиноби, это ненормально! Даже не отдышавшись, Кушина притягивает своего спящего сына к себе, все на что она сейчас способна это прижиматься к его голове своим лицом. Слезы катились по ее лицу, она тихо шептала имя, повторяя снова и снова: — Наруто, Наруто… Наруто! Косой свет луны, затемняя и без того потемневшее от страданий лицо Хокаге, разделял лицо Минато пополам, точно так же как и сегодняшней ночью его детей разделила смерть. У губ собралась горькая складка, брови сдвинулись к переносице, но в глазах отражением сегодняшней безумной ночи горел огонек решимости. В последний раз посмотрев на семью, Минато до хруста сжал кулаки и резко отвернулся. Сегодня их семья должна была испытывать только счастье и увеличиться на двух членов, но он смог спасти только одного! — Минато, ха, — отрывистый тяжелый вздох словно острейшая сталь впивается в сердце Минато. — Спасибо… и будь осторожен! Никаких сомнений, никакого страха. Четвертый Хокаге, желтая молния Конохи исполнит то, что должен. Повязав на лоб протектор и одев жилет джонина и завершающий штрих — плащ Хокаге с языками пламени, он собрался отдать долг деревне. Ни шагу назад! — Скоро буду! ___ Переместившись на монумент с лицами Хокаге, Минато видит шокирующую картину разрухи и паники. Девятихвостый демон лис убивает и разрушает. Мощный очаг чакры сразу же привлекает внимание кьюби, и он переключается на Четвертого. — Я не позволю тебе и дальше уничтожать то, что мне дорого! — крикнул блондин. — Чакра девятихвостого с этой Бомбой Хвостатого это что-то, — поведал Тору, приземляясь рядом с Хокаге. — И этот демон сразу же побежал на Коноху. Сильно же вы не нравитесь ему, ребята! — Ты сможешь сдержать его в течении трех минут? — Что это ты задумал, Минато? Ты хочешь использовать свою жизнь, чтобы встретиться с шинигами? Не самое лучшее время для знакомств. Лучше ты давай удерживай лиса в течении трех минут, а остальное оставь мне. «Если Кушина потеряет сегодня еще и тебя, я никогда себе этого не прошу», — подумал Тору и, не слушая возражений Намикадзе, отправился проводить ритуал. Огромные красные знаки расползались по земле, и что-то зловещее исходило от них. Казалось, что от символов исходит тихий, сводящий с ума шепот. — Раскудахтались тут. Явись. Взываю, — но никто не появлялся. Тору взбесился, сегодня был слишком тяжелый день. — Ты мне должен, скотина! — Да ты же все равно душу зажмешь! — прозвучал изнутри пентаграммы громогласный глас. — Что на этот раз надо? Выпивка кончилась, — сразу предупредил обладатель голоса. — Да не зажму, припас тут одну по случаю, душонка одного мерзкого типа, как раз будет отличной заменой души Минато! Надо то всего лишь забрать себе маленького лиса. Приручишь, будет тебе тапочки носить! — Это ты сейчас про Кьюби но Йоко? Он? Тапочки? — недоверчиво спросил голос. — Ну ладно, не тапочки, и вообще мне тут некогда. Не хочешь — не надо, мне твой брат тоже должен, предложу ему! — Стой, я согласен! — Так бы сразу, — пробурчал Узумаки. Печать, что он применил, была той же, что хотел использовать Минато, но творчески доработанная кланом Узумаки. Используя в создании печати ритуал вызова, они смогли убрать некоторые несовершенства старой версии. В обмен можно было отдавать не свою душу, а другую, и улучшенная печать могла запечатать намного больше чакры, деля ее со вторым братом. — Так, слушай. За то что я отдаю тебе энергетическую сущность с огромными аккумулятивными способностями, ты мне будешь должен… Кушина очень долго не верила, что новорождённый сын мертв. Но Минато видел это собственными глазами. Хоть тела и не нашли, что давало повод для надежды, но с каждым годом этот огонек постепенно затухал. Поиски ничего не дали. Все было тщетно, Намикадзе так и не смог найти нападавшего. Бессилие только сильнее разжигало костер ярости. Эти чувства: вина, безысходность, растерянность, боль, ярость и ненависть не дают ему спать по ночам, приманивая в его сон кошмары. Минато спал беспокойным сном, просыпаясь с криком, весь в поту и дрожащий — жалкий! Пугая детей и жену, заставляя ее волноваться еще и о нем. Хотя она и так жила только ради детей. Любимая женщина Четвертого Хокаге превратилась в ее тень. И только рядом с семьёй ее сердце и душа оттаивали, показывая пусть и совсем слабую, но улыбку Кушины. Поэтому Минато научился сдерживать эмоции даже во сне, не давая чувствам брать вверх. Не показывая боли, не проявляя слабости!