Девять колец

Это был далеко не пластырь. Неистовая боль волнами разбивала сознание, заставляя превращаться в животное. Скулить, извиваться змеей, пытаясь найти спокойствие. Сводящие тело судорги, кажется, разрывали сами мышцы и сухожилия. Кровь и слезы превратились в кипяток, обжигая изнутри и опаляя кожу. Долго я не продержалась. Распрощалась с сознанием, как только хоть немного отпустило, прижимаясь к холодному камню как к спасителю. Очнулась я уже в светлом помещении. Надо мной нависал Чоппер, проводя свои медицинские тесты, что-то то и дело спрашивая и говоря. Я его слышала и понимала, ответы тут же всплывали у меня в голове, вот только говорить совершенно не было сил. Повернув голову, увидела Зоро, всего в бинтах и измазанного лечебными мазями. На бледном бескровном лице было глубочайшее спокойствие. Его грудь мерно поднималась с каждым вдохом. Жив. Слава Ореху, он смог перенести это. Улыбнувшись, тут же осеклась. Все тело выше пояса болело, каждый вздох отзывался огнем в легких. Техники Луффи все же имеют слишком серьезные последствия для его тела. Ни я, ни Зоро не являлись резиновыми, и скорее всего это отзывалось в нас более ярко, но даже так, если это цена за силу, то у моего капитана железная воля. Сцепя зубы, делаю серию глубоких вдоохов, пусть больно, но так хоть двигаться потом смогу. Уже привычным движением, срываю капельницу, подключенную к моей руке, зажимая точку возможного кровоизлияния. Сажусь прямо, под крики Чоппера, тут же начинающего мельтешить вокруг. — Лука! Ты очнулась! — Заплясал рядом в странном танце Луффи. — Мы все су-у-упер волновались за тебя! — Вокруг столпилась почти вся команда, радуясь и то и дело пытаясь меня растормошить. — Так что с вами двумя случилось? — Склонила на бок голову Нами. — Да ничего не случилось, — прохрипела я, улыбаясь. — Просто удача от меня отвернулась. Хорошо то, что хорошо кончается. Вся команда слажено кивнула мол, ладно, поняли, не лезем. Кое-как перейдя за стол, я принялась есть. Ноги функционировали отлично и, наверное, они были единственным, что не болело. Звуки фортепиано разносились по комнате, и вечеринка продолжалась, а Фрэнки, сидящий рядом, все больше распалялся. Разгромленный замок гремел до самого утра. Я не особо праздновала с остальными, сидя в стороне вместе с Робин и наблюдая за происходящим. Брук был счастлив до слез, когда узнал про Лабуна, он пел, играл и танцевал. Мне этого было достаточно, чтобы тоже чувствовать себя счастливой. Этого и осознания того, что он плывет с нами. Мы стояли на якоре еще два дня, за это время мало что произошло. В основном все восстанавливались и потихоньку готовились к отплытию. Я же много гуляла, пока не нашла подходящее место. Оно было на возвышенности и довольно солнечным. Так что, выкопав небольшую ямку, я вложила туда орех и закопала. Опустившись на колени, села думать, что делать дальше. Оголила предплечья, чтобы были видны рисунки и, осмотревшись вокруг, глубоко вздохнула. — Я не знаю, кому говорю это. Я называю тебя Святым Орехом, знаю, глупо, но какое имя у тебя бы ни было, оно все равно казалось бы глупым ведь я говорю сама с собой. Но если действительно есть какая-то высшая сила, то выслушай меня. Я провела под этим небом много времени. Я ненавидела этот мир и судьбу за то, что со мной случилось. Однако теперь я ей благодарна. Святой Орех, мне сказали, что мне осталось тут немного. Я не собираюсь сдаваться, сложив ручки, я буду искать выход, но... если у меня не получится, прошу, позаботься об этой команде. Они дураки и остолопы, постоянно пытающиеся куда-то влезть. Поэтому прошу, как орех сберегает сердцевину за твердой скорлупой, сбереги и их. Это все, чего я хочу. — Йо-хо-хо-хо-хо! — Смех раздался слишком близко. — Простите, что подслушал, хоть у меня и нет ушей! Но вы думаете покинуть команду? — Прощаю, что ж поделать, если мои исповеди всегда кто-то подслушивает. — Улыбнулась я, смотря на скелета. — Не думаю, но таков исход вполне реален. — Расскажите мне свою историю? Я их собираю для своих песен. — О, ну раз про меня песню сложат, так почему бы и не рассказать. — Засмеялась я. Мы говорили долго, много смеялись. Смеялись над вещами, над которыми не смеялся бы никто. Смех Брука был заразителен, и в результате мы просто высмеяли наши с ним жизни. Такими нас нашли Френки с Усоппом и повели на кладбище, где обустроили могилу для пиратов Румбы. Отплыли мы следующим утром. Провожали нас долго и громко. Ни с кем из этих людей я не сблизилась и не разделяла общего настроения. Вот только жалко, что за все эти дни я так и не встретила Лауры, хотя про нее много кто говорил. Мерное покачивание корабля успокаивало. Звуки скрипки, что довольно редко затихали на корабле, радовали и теперь считались чем-то неотъемлемым. Ужиться в новой команде скелету было трудно. Но изо дня в день истерический смех без малейшей причины слышался все реже. А вот адаптированные на местный язык песни моей родины чаще. Это было крайне мило, хоть “Саке Бинкса” все равно звучала по несколько раз на дню. Из моих достижений: я все же заставила Санджи показать мне основы боя ногами. И теперь заметить меня валяющеюся вниз головой было не редкостью. Прямо рядом с пыхтящим от усердия Зоро. В его глазах отображалась решимость, вот только чего себе напридумывал зеленоголовый, было не известно. После того, как он пришел в себя, мы ни разу не поднимали разговора о случившемся. Ограничились короткими кивками, означавшими, что с нами все нормально. Неизменное трио взяло в оборот Брука и теперь постоянно поднимало суматоху по малейшему поводу. Будь то дождь из леденцов или круглая радуга. Хотя, не буду таить, я тоже бегала по палубе пытаясь ртом поймать сладости и так же ломала голову над тем, как же так получилось, что у радуги нет конца. Вот только круглая радуга не принесла нам счастья или удачи. Она принесла нам остров в тумане, больше похожем на облака. Остров с отвесными скалами и без малейшей бухты, чтобы причалить. Завидев его, капитан опять закрутился юлой, и хоть наш лог указывал не на него, мы направились к его берегам. Нами хмурилась, уверяя, что так мы собьемся с курса, но вела Сани Го в поисках места для высадки. Суматоха поднялась знатная, но я ее не разделяла. Комок в горле не хотел пропадать, а сердце билось в висках. Этот остров не принесет нам ничего хорошего.