Мясо, кровь, секс

— Твою же мать, Стайлз! Питер уже даже не злится, скорее просто удрученно вздыхает по очередному разбитому на мелкие осколки бокалу из дорогого хрустального сервиза. — Я уберу все! Питер, прости, пожалуйста! Я... мне очень стыдно. Час назад Питер вернулся из Китая и сейчас собирался отпраздновать удачно заключенную сделку со своим мальчиком за бокалом вина, закусив все это предварительно заказанной из итальянского ресторана отбивной. Однако в присутствии Стилински обязательно что-то шло не так. Это, кажется, уже четвертый предмет сервиза, который «ой, прости, милый» выпадает из его рук. Рук, которые, Питер, скорее всего, уверен, растут у Стайлза не из того места, из которого стоило бы. — Я куплю новый. Еще более красивый, честно-честно, только не злись, — Стайлз опускается на колени и, почему-то прижав одну руку к животу, второй пытается собрать осколки. — На что ты его купишь, детка? Ты же студент, — Питер опускается на корточки рядом со Стайлзом и протягивает к тому руку. — Дай сюда свою ладонь. Стайлз отшатывается поначалу, как зашуганный щенок, но после мягкого «я не кусаюсь», сказанного Питером, протягивает ему руку. Алая капля тут же срывается с ладони и летит вниз, беззвучно сталкиваясь с самым крупным осколком бокала и катится по нему, грозя испортить деревянное покрытие пола. Питер уже жалеет, что когда-то отдал предпочтение белому дереву, а не лаку или линолеуму. На заднем плане играют любимые Питером Morphine и их «Let's Take A Trip Together». Даже удивительно, насколько хорошо Стайлз успел выучить Питера. Казалось бы, за столь короткий срок узнаешь разве что предпочтения в еде или в телевизионных программах, но Стайлз мог с уверенностью сказать, сколько времени в секундах Питер проводит с утра в душе, или какое сочетание цветов предпочитает в костюмах, или на какой громкости любит слушать музыку. Как сейчас, например. Все было идеально, вплоть до любимых Питером оливок в отдельном блюдце на столе, было только одно лишнее во всей этой идеалистической картине — сам Стайлз. Он портил к черту все вокруг. Рушил, крушил, разбивал. Вмешивался и разносил на мелкие щепки. Так же он поступил со своей «стаей». Он соединил собой Лидию и Дерека, создал между ними толстые нити необходимости друг в друге, протянув их через себя... а потом порвал. Нити, Дерека, Лидию, себя. — Все нормально, сейчас промою и заживет, — в глазах столь непонятный Питеру блеск, который заставляет его поморщиться и снова перевести взгляд на рану. — Так уж и заживет, олененок... Надо перевязать, иди промывай пока, я поищу в аптечке обеззараживающее. *** Когда Питер перевязывает ему руку, Стайлз тихо, с огромной долей стыда в голосе шепчет «прости» и за это хочется его ударить. Вот прямо сейчас, скинуть с этой чертовой табуретки и наслаждаться ударом головы о пол и потерей сознания. Питер встряхивает головой. Невозможный... невозможный... просто нереальный. Что он забыл в его жизни?.. Питер ни капли не понимал, как Стилински вообще умудрился впиться в него своими длинными пальцами настолько крепко, что даже если эти самые пальцы начнут его душить, он не будет сопротивляться. Блядский Стайлз. — Замолчи, пожалуйста, — Питер делает аккуратный, но крепкий узел на бинте, но руку Стайлза так и не отпускает. — Мне плевать на сервиз, Стайлз. Когда окончательно добьешь этот, я куплю нам новый. Он выдерживает паузу и, опережая намеревающегося что-то сказать Стайлза, продолжает: — На самом деле я хотел бы тебе кое-что предложить. Брови Стайлза удивленно ползут вверх, а в глазах — так похожих на оленьи — почему-то виднеется... страх? — Я хочу, чтобы ты принял на себя должность директора «TourCompany». Мгновение — и Стайлз истерически смеется, после чего выпрямляется на табурете, глядя на сидящего перед ним на корточках Хейла, и весело ухмыляясь, спрашивает: — Буду отрабатывать стоимость сервиза и сломанного мной телевизора в гостиной? — Ты сломал телевизор? — Питер опять же не удивлен, ему даже забавно наблюдать за ошарашенным собственной неосторожностью в словах Стайлзом, который поспешно захлопывает рот и поджимает губы. — Черт, Стилински. Господи, да не в этом дело, Стайлз. Ты зашиваешься на своей хреновой работе, которой отдаешь кучу времени, сил и нервов, домой приходишь затемно без какого-либо желания продолжать дальнейшее существование. Я готов предложить тебе примерно те же самые условия только с более весомой заработной платой. У его мальчика глаза грозят выпасть из глазниц по мере осознания того, что ему предлагает Питер. Стайлз сильнее сжимает пальцы Питера, пока боль в ладони не останавливает его, заставляя зашипеть. Стилински просиживает в таком состоянии, кажется, минут пять, не меньше. Питер же, на самом деле, будучи человеком терпеливым, спокойно ждет ответа, осознавая, что Стайлз не завис, а анализирует плюсы и минусы поступившего предложения, пытаясь прийти к рациональному выводу. Питер очень надеется, что выбор будет в его пользу, потому как размышляет об этом уже не одну неделю. Стайлзу остается всего семестр в колледже, и он смог бы спокойно приняться за управление компанией, которая, по сути, их общее детище. Идея ее создания и вовсе принадлежит конкретно Стайлзу, именно он сподвиг Питера вложить свободные денежные средства в эту сферу, помог с расчетами и идеями, основными направлениями развития. К тому же, он ежедневно давал советы и комментировал заключенные сделки с отелями, предварительно узнавая про них на безграничных просторах интернета. Компания пока что не имеет столь больших размеров, чтобы Стайлз мог не справиться, потому за это Питер совершенно не переживает, а все остальное придет с опытом. — Я, кажется, согласен, волче... Питер улыбается так, будто и не ожидал другого ответа, и тянет на себя счастливого Стайлза, уверенно целуя и шепча в губы: — Пойдем в спальню, малыш, я соскучился. Он поднимается на ноги и тянет Стайлза за здоровую руку, совершенно не ожидая при этом сопротивления. Стайлз неуверенно смотрит в сторону выхода с кухни, хмурит брови и кусает губы: — А может, здесь? Отголоски сознания и здравого смысла подсказывают Питеру, что что-то здесь не так, но мозг совершенно отключается, когда Стайлз, как заправская шлюха, опускается перед ним на колени и, облизывая губы, с ноткой стыда в голосе шепчет: — Я все еще голоден, Питер. *** Около двух часов ночи Питера будит звонок мобильника Стайлза, но вставать он не спешит. К тому же Стайлз уже шарит рукой по тумбочке в поисках разбудившего их обоих телефона. Питер лежит смирно, даже глаз не раскрыв, когда буквально слышит, как дыхание Стайлза останавливается, видимо, от имени, высветившегося на экране. И как бы не было интересно, кто этот «ночной гость» в мобильнике его любовника, Питер и знака не подаст, что не спит. Тем временем Стайлз поднимается с кровати и выходит в коридор, откуда доносится какое-то вымученное: «Прости. Я не... не могу. Да. П...» Дальнейший выдох Стайлза скрывается в звуке удара его лба о стенку. Когда Стайлз возвращается в кровать, Питер поворачивается к нему, сильной рукой притягивая за талию к себе и обдавая жаром остывшее за время нахождения вне постели тело. Он целует Стайлза чуть ниже шеи, отчего у того всю кожу обдает множеством предательских и таких волшебных, по мнению Питера, мурашек. — Кто звонил, олененок? Стайлз медлит с ответом ровно четверть минуты, а после говорит, что это какой-то пьяный сокурсник звал в клуб поклеить телочек, и смеется, делая вид, будто бы его рассмешила вся ирония сложившейся ситуации. Когда он оборачивается, то улыбается так весело и искренне, что Питер почти верит, накрывая его губы нежным поцелуем. Почти. Это «почти» основано лишь на словах консьержа о том, что несколько суток назад его квартиру посетила некая мисс с рыжими волосами, которая около трех часов ночи прошла к лифту, сопровождаемая его сожителем. Впрочем, как бы там ни было, даже этому Питер ни капли не удивлен.