Слушай мой голос

Ты превращаешься В злую субстанцию Смешная пародия Собственной жизни А солнце смеется И за тучами прячется А я безразличен Я уже умер * * * 34й день. Я наблюдаю за тобой уже 34 дня. Мне кажется, что ты иногда по настоящему чувствуешь моё присутствие... я касаюсь тебя невидимой, холодной рукой и волна мурашек покрывает твою кожу. С тех пор как меня не стало ты сам не свой. Живущий от ломки до дозы, от дозы до ломки. А я не понимаю, что чувствую к тебе. Боль ли это? Нет. И даже не жалость. Моё единственное неудержимое желание поглотить тебя, пока не погасла искра жизни того кого я любил, я хочу забрать тебя с собой... Шесть дней. Так мало. Хотя мне кажется, что намного меньше. До отвращения смешон. Даже тело уже не похоже на твоё. Серая сухая кожа, огромные синяки под глазами... Я должен спешить. Мне сказали, что есть способ, что с каждым уколом душа и правда отстраняется от тела, и это будет последний шанс. Хотя, чем дальше, тем больше я задумываюсь, так ли ты мне нужен? * * * Ночью, в небе, Слушай мой голос Ночью, сердцем, Чувствуй Мой голос * * * Сегодня, я пришел к тебе. Снова. 34я ночь. Раньше я не видел многих вещей. Я и не думал что так молод. 23, представляешь, мне было всего 23. А буквально за неделю до я жаловался тебе на то что мне целых 23. В жизни мне не доводилось видеть наркоманов, они всегда представали в моем воображении стайкой местной шпаны, в каком-нибудь подвале, с одним шприцем на 10 человек. Но, как оказалось, гораздо больше таких, как ты. В теплой квартире, на мягкой мебели... Шприц ассоциировался с некой несуществующей белоснежной пчелой, которая своим стальным жалом, раз за разом, впрыскивает в тебя смертельный яд. Какая глупая ассоциация. Через открытое окно в комнату врывались децибелы автострады, заглушаемые звуками музыки. Ты сидишь с ногами в своем большом темно-сером кресле, а единственный свет, проникающий в комнату – тусклый уличный фонарь. Отблеск на тонкой игле. Я не могу... Я не должен слышать, по логике, но на деле слышу этот, усиленный в разы, звук разрываемых тканей. Вот, сейчас, решают секунды между сном и тем состоянием, когда ты сможешь увидеть меня, когда я смогу вырвать твою, пока еще небезнадежную душу из этого безнадежного тела. Ресницы... Такие пушистые. Тяжело упали на нижние веки. Теперь мне нельзя терять времени. Я держу тебя. В глазах напротив жуткий испуг. "Ты слышишь меня, Кирилл?" Что то пытаешься сказать, жадно хватаешь ртом воздух...и кладешь ладонь мне на лицо. - Ты здесь... Снова Ставшие на секунду ясными глаза заволокла дымка. Почти получилось... * * * Люди не знают, Не догадаются. Скрывать не стоит, Все равно не получится. Ты наблюдаешь, В зеркалах отражения Злые субстанции тоже страдают… * * * 35й день. Я вспоминаю свою смерть. Она была так печальна и нелепа... Почему нельзя стереть ее из памяти? Ты снова просыпаешься ближе к ночи. Я тут. Рядом. Близко. Привычный ритуал - игла, пластик, неясная жидкость, дрожащие руки. В эот раз мне удается схватить тебя и немного выдернуть. Ты снова видишь меня и улыбаешься. Бессознательной улыбкой абсолютно чужой... Хотя все-таки, что то знакомое проскакивает в мелочах. Что-то не так как в прошлый раз. Ты не смотришь на меня, глядишь сквозь. Хватаю. Жадно хватаю твоё истончавшее запястье призрачной рукой, ты удивленно смотришь на нее. Решив проверить свою теорию, я аккуратно провожу рукой по твоему лицу и по эмоциям вижу, что ты чувствуешь каждое мое прикосновение. Так же как раньше. Наверное. А ведь я сам все разрушил. Влюбленный дурак. Рассказать всем о нас с тобой. О чем я думал? Ты был прав, они и не догадались бы, но я как всегда... Гложущее чувство вины охватило меня. Не понимая, что делаю, обнимаю тебя крепко-крепко, а ты проводишь по воздуху перед собой сквозь меня. Как будто стал слабее чувствовать. Сжимать руки еще крепче, задушить это теплое тело... Гладить волосы, целовать... Теперь я понимаю, что большую часть той любви вмещало явно не тело. Чувствуй меня. Все ниже, от губ к шее, оставляю полосу поцелуев, а ты, наверное, думаешь что это реалистичный сон... Ключицы... Как они исхудали за всё это время. Я водил по ним пальцами, оставлял на них поцелуи. Прижавшись к тебе еще крепче, я пропустил руки сквозь майку, и начал легко гладить небольшие соски. Твой шумный выдох был ответом на мой немой вопрос - понимаешь ли ты, что я делаю? Поглаживая руками торчащие ребра, я спускался все ниже и ниже. На брюках уже поднимался характерный бугорок. Взявшись пальцами за замочек, я попытался расстегнуть их... Мои пальцы на секунду удерживали в руках проклятую железку, но после она спокойно проходила сквозь них. Ты как будто бы понял, что я хочу сделать и твоя теплая рука в один миг избавила меня от этих бесполезных усилий. Продолжая водить рукой по твоему животу, прильнул к сочащейся красной головке, обводил ее языком, нежно ласкал губами. Обычно, холод действует наоборот, но ты подался вперед , показывая мне что тебе хорошо. Не прошло и минуты, как ты напрягся, а твой член задрожал, обильно сочась вязкой белой смазкой. В этот момент мою призрачную голову посетила одна безумная идея. Возможно, получиться взять немного твоего тепла и доставить тебе удовольствие как раньше... Прильнув к твоим губам поцелуем, я начал наполнятся жизненной силой. Мое тело на пару минут могло стать для тебя вполне осязаемым, а этого было бы более чем достаточно. Подумав, что призраку смазка не нужна, я направил головку в себя и резко осел. Чувство чем-то похожее на боль, неприятное, заставило сжать челюсть. Но привыкнуть не составило труда. Твои глаза...абсолютно прояснились, в них читалась паника. Я оглянулся назад, - мой полупрозрачный силуэт отражался в зеркале. Приложив палец к губам парня я обронил короткое "продолжаем" и ускорил темп... * * * Стекла разбиты Пальцы изрезаны, Хочется крикнуть, Но не получается Люди смеются Им ночью весело, И я улыбаюсь, Как злая субстанция. * * * В комнате по прежнему темно. Из закрытого окна дует холодный ветер. Под моими ногами осколки. Я хотел забрать тебя, я думал об этом, проигрывал тысячу вариантов, но все пошло не так. Еще теплое бездыханное тело на полу, с бесконечной тоской в глазах. Изрезанные руки от пальцев до локтей. Ты бил себя осколками стекла, как сумасшедший, будто не чувствуя боли, кричал моё имя... Рвал свои вены и свою глотку. Я не знаю, что ты хотел сказать в конце... Это был сдавленный шепот. Тихий. Хриплый. Рядом со мной стоишь и смотришь на себя. Первые часы всегда тяжело. Я смотрю на тебя, с сожалением, но будто бы опьяненный тем, что ты теперь мой навсегда. Внизу мир был наполнен звуками - смех подростков возвращающихся из клуба, вой полицейских сирен, заслуга твоих соседей. - Теперь, ты станешь темой обсуждения номер один в этом районе на ближайшую неделю. Прости... Что так... Ты смотришь и понимающе улыбаешься, не по своему, холодно. С некоторой хитрецой. Обнимаешь меня и нежно целуешь в губы. Я успел. Успел забрать тебя из этого гнилого тела. Я улыбаюсь тебе в ответ...