Happiness

Песня: The xx - Angels Мирон успевает только лишь мельком завидеть Ваню, как внутри у него всё замирает. Там словно от груди до желудка растянулся липкий каркас, который склеил всё содержимое организма. Ощущение не из приятных, поэтому Фёдоров старался как можно быстрее от него избавиться, но это состояние всё равно безжалостно напирало. Утренняя дымка расстелилась по всему периметру, влажная прохлада заставляла мужчину плотнее натягивать на голову капюшон. Евстигнеев комкал в ладонях свои руки, периодически выдыхая на пальцы горячий воздух. Наконец он тоже увидел Мирона и снисходительно ему улыбнулся. Так улыбаются друг другу люди, которые прекрасно понимают то, что сейчас происходит у другого в душе. Читают тебя, как рентген, и в то же время знают, что стоящий напротив точно также видит тебя насквозь. Ваня неловко приблизился к Фёдорову и молча обнял его. Мирон даже как будто ласково положил голову Рудбою на плечо, всем своим нутром чувствуя, что Евстигнеев сейчас улыбается. Как и он сам. — Ты готов разъёбывать клубы? — всё ещё улыбаясь, спросил Мирон. — С тобой - конечно, — ответил Ваня. Фёдоров улыбнулся ещё шире, ведь Рудбой был обычно скуп на подобные нежности. Как же Мирону нравилось вот так красть Евстигнеева от всего мира. На некоторые мгновения отрывать его от привычной реальности и временно погружать в совершенно другую атмосферу. В ту атмосферу, в которой парням абсолютно никто не помешает. И не придётся наблюдать этих вечно подбуханных Ваниных знакомых в 1703, рядом с которыми репер был вынужден чувствовать себя изгоем, ведь у них имела существование только своя, другая вселенная. Фёдорову не нравилось даже наблюдать за тем, как Ваня контактирует с друзьями, потому что в такие моменты Мирон чувствовал себя чужим и забытым. Рудбой выпустил Мирона из крепких объятий и тут же ловко прикурил сигарету. — А со мной не поделишься? — спросил Фёдоров, ведь ему сейчас очень нравилось то состояние, в котором он пребывал, а для сохранения такой волнующей атмосферы было просто необходимо сделать одну-две затяжки. — Хуй тебе, — слегка улыбнувшись, ответил Ваня и смачно затянулся, — Увижу, что куришь - по шее дам. Так что смотри у меня! — Евстигнеев шуточно пригрозил мужчине пальцем. Мирон усмехнулся. — Яйцо курицу учит, я не понял? — насмешливо спросил Фёдоров. — Смотри-ка: курица, а глупее яйца. Тебе курить ну вообще очень не круто, — рассудил Рудбой и сплюнул на асфальт. — Обоснуй, — не отступал артист. Ваня чутко пригляделся к Мирону, что вызвало в Фёдорове колебания волнующего предвкушения. — Мне лень, — изрёк бэк-мс, но по его выражению лица рэпер понял, что Рудбой мысленно составил ответ на эту просьбу, но, видимо, озвучивать свои думы у него желания не наблюдалось. — Ну да сука! — по-детски стал восклицать Мирон. — Я тебя тоже очень люблю, — улыбнулся Ваня и выкинул недокуренную сигарету на землю, — Пойдём к фургону, может, народ уже подтянулся. *** Уставшие после концерта парни грузно завалились в номер. От них пылало свежим задором, однако тот имел немилость с каждой секундой угасать, словно потухающий костёр. Мирон и Ваня с шумом плюхнулись на просторную кровать, чувствуя, как долгожданное расслабление разливается по до крайности напряжённым мышцам. — Я ебал эти концерты, — произнёс Ваня и с трудом поднялся на ноги для того, чтобы выключить весь и без того слабый свет. — Эу, а душ, одежда…не? — в двух словах вопросил Фёдоров, ибо для раскрытия своего словарного запаса он сейчас был слишком морально и физически выжат. — Кому это сдалось? Будто кто-то будет как в детском садике проверять, в чём мы спим. Извини, бро, я просто труп, — Ваня слабо зашевелился, и в темноте Мирон уловил, как бэк-мс повернулся к нему лицом. Тот тоже перекатился на бок, имея возможность лицезреть лицо напротив. Но даже на это желания у артиста не было. Он просто закрыл глаза и расслабился. Сейчас ему был важен только полноценный сон. Пленяющая дымка окутала Мирона, бережно погружая мужчину в крепкие сновидения. Фёдоров уже было окончательно утонул во сне, но острая мысль резко врезалась ему в мозг. Рэперу вдруг очень сильно захотелось посмотреть на спящего рядом Ваню. Помедлив, он не торопясь, открыл глаза. Взгляд голубых глаз напротив, который до этого так внимательно изучал сонное лицо перед собой, теперь на секунду сделался удивлённым. Рудбой лежал и в упор смотрел на спокойно спящего друга. Они оба погрузились в неловкую атмосферу, продолжая лицезреть то, как их лица словно в отражении пытались скрыть подлинные эмоции. Мирон громко сглотнул, пробежавшись взглядом по смущённому лицу Евстигнеева. Затем оба засмеялись, утыкаясь лбами в подушки. — Давай я тебя обниму, — направляя свою интонацию в насмешливую манеру, говорит Мирон и аккуратно закидывает на Рудбоя свою руку. — О-о-о, — умилённо тянет Ваня и кладёт голову Мирону на плечо в ответ. Вскоре оба засыпают, даже не подозревая о том, что на утро они найдут себя с такими же широкими и искренними улыбками на лицах.