Мой Великий Гэбриель ван Хельсинг - 2

- Что, прости?! - Гэбриель воззрился на устроившегося в кресле у камина графа. - Тебе повторить историю о том, как страдает твой друг? Как он жаждет прикоснуться к тебе, оказаться в твоих объятиях? Ван Хельсинг покачал головой. Карл, с которым они прошли через столько трудностей, который готов был жертвовать собой... Не может же быть причиной этого самопожертвования... Нет, нет, только не... - Позволь напомнить тебе о твоих собственных... фантазиях, - усмехнулся граф, всматриваясь в изменившееся лицо мужчины. - Так что мой тебе совет... - он нарочито шумно вздохнул. - Подумай, как следует, над тем, что я тебе рассказал, да в себе разберись. А как надумаешь, навести его. - Перед тем, как уйти, вампир приблизился к мужчине и, наклонившись к его уху, проговорил, - я знаю, чего ты хочешь на самом деле. Знаю, какие образы встают у тебя перед глазами... - он выдохнул и добавил почти шёпотом, - сделай это в его келье... *** Карл беспокойно расхаживал по комнате из угла в угол, перебирая пальцами чётки. На мгновение остановился и зажёг свечой ладан в стоявшей на столе небольшой металлической плошке. Аромат ладана всегда его успокаивал. Вот и сейчас сердце билось спокойнее, дыхание начинало выравниваться... За окном постепенно темнело, а улицы заполнялись огнями, напоминавшими кружащих среди падавшего снега светлячков. Вскоре монаху надоело прислушиваться к тому, что делалось за дверью, хотя он и ожидал всё это время гулкого звука шагов по коридору. Да и умиротворяющий аромат ладана, дымок от которого медленно расползался по комнате, сделал своё дело. Устроившись полулёжа на постели, Карл выдохнул и перевёл взгляд на горящий в камине огонь. Раздался стук в дверь. Однако несмотря на недавнее волнение, Карл довольно спокойно посмотрел на висевший у двери на крючке ключ и крикнул: - Открыто! Только вот тот, кто переступил порог, заставил успокоившееся сердце вновь болезненно забиться. - Добрый вечер, - Ван Хельсинг прикрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, скрестив руки на груди. - Д-добрый... - Карл медленно сел и заставил себя улыбнуться. - Что привело? - То, что мне передал Влад. - И что же он тебе передал? - в тон ему проговорил монах и снова улыбнулся, но в то же мгновение сердце его пропустило удар - Гэбриель снял ключ с крючка и, вставив его в замочную скважину, повернул. - Давай обсудим сложившуюся ситуацию, - мужчина прошёл по комнате и задёрнул тяжёлый бордовый занавес, погружая комнату в полумрак. - Мы и так слишком близки с тобой, Карл. Как родные братья, - продолжал он, присаживаясь на постель напротив друга. - Гэбриель, я не понимаю... - Карл почувствовал, как трудно становится дышать, как садится голос. "Ты обещал", - прозвучало в голове. - Я тоже не понимаю... - Ван Хельсинг подался вперёд, увлекая друга в долгий поцелуй. Запах ладана, стоявший в воздухе и исходивший от одежд Карла, сводил с ума... На губах чувствовался привкус кагора, напоминавший о Причастии... Прижав друга к подушкам, Гэбриель завёл одну его ладонь вверх, над головой, переплетая пальцы и углубляя поцелуй. - Как далеко ты готов зайти?.. - проговорил Ван Хельсинг, оторвавшись на мгновение от его губ. - ...до конца... - Карл, высвободив руки, обнял друга и чуть раздвинул ноги, насколько позволяла длинная ряса. - Не бойся ничего... - Гэбриель скользнул рукой под его одежды, заставив Карла сдавленно застонать. Комната и правда напоминала церковную келью. Отчего становилось не по себе при мысли о том, что сейчас происходило в окружении этих пропахших ладаном стен. Но в то же время этот страх заставлял желание разгораться ещё сильнее. Хотелось слышать крики, стоны, чувствовать, как руки цепляются за плечи. И чтобы голос, целыми днями читающий молитвы, умолял ускорить движения... Освободив их обоих от одежд, Гэбриель наклонился и поцеловал крестик, висевший на шее друга, а потом взял со стола чётки и надел их себе и Карлу на запястья, соединив, будто нерушимой связью. Хотелось чего-то грязного, неправильного, такого, что все принялись бы осуждать, за что стали бы проклинать... А потом комната, и правда, наполнилась вскриками и стонами, приглушёнными выдохами "Гэбриель..." и долгожданными мольбами ускориться... Целуя бледное дрожащее тело и чувствуя, как друг подаётся навстречу каждому толчку, Гэбриель не переставал удивляться, каким тот был страстным. Какие, должно быть, невероятные усилия ему приходилось прилагать, дабы удержать в себе такие чувства! Влажные от пота бусины чёток, оплетавших запястья, будто обжигали огнём. Кисточка на конце креста мягко касалась ладони. Это прикосновение заставляло и без того разгорячённое тело вздрагивать, как от удара током, на мгновение возвращаясь из мира блаженных грёз в тёмную комнату, освещаемую лишь пламенем камина. Запах ладана окутывал, подобно шёлковому шарфу, затруднял дыхание... Чувствуя, что сил и терпения остаётся всё меньше, Гэбриель вновь ускорил движения и наклонился, заглушая вскрик друга поцелуем... *** Открыв глаза, Карл выдохнул. Вот так сон! Видать, серьёзно переволновался вчера, раз привиделось ТАКОЕ! А из-за чего волновался хоть? Из-за разговора с графом о Гэбриеле или после встречи с тремя демоницами? А может, это всё тоже снилось? - Ну, как спалось? Монах вздрогнул и чуть приподнялся, увидев Ван Хельсинга, ворошившего кочергой угли в камине. - ..х-хорошо... - еле слышно пробормотал Карл и опустил глаза. Нет, не сон. Прислушался к себе, к своим ощущениям. Точно не сон. И вдруг разом нахлынули воспоминания о прошедшей ночи. В ушах стоял звук собственного голоса, крики, какие-то бессмысленные мольбы, руки ещё помнили твёрдость широких плеч, за которые хватался, пытаясь удержаться в сознании и не провалиться окончательно в такую болезненно-сладкую темноту. В носу держался запах ладана, не дававший забыть ни на мгновение о том, что было. Вспомнил, как в полубреду мелькали перед глазами образы святых, сменявшиеся суровым и осуждающим лицом кардинала, который время от времени ухмылялся и повторял: "Так держать, Карл!". Иногда видения складывались в лик Христа, измождённый пытками, печальный, но такой светлый, что на глаза наворачивались слёзы. Он простит! Обязательно простит! Дотронулся рукой до крестика на шее, вспоминая, как Ван Хельсинг касался его губами, как спускался после этого ниже. На запястье всё ещё держались браслетом чётки, преподнесенные кардиналом в день пострига. - У тебя не возникало ощущения, будто находишься в церкви? - задумчиво произнёс Карл, нарушая царившую в комнате тишину. И добавил, - сегодня ночью. - Странно. Даже не смутился при этом. - Да, присутствовало такое чувство, - Гэбриель отставил кочергу и присел на постель. - Возникали мысли о Таинстве Причастия. Даже вкус кагора ощущался. Карл кивнул. Удивительно, как совпадали в тот момент их чувства! - Святотатство... - проговорил монах. - Серьёзно? - Гэбриель посмотрел на него. - Так я сказал бы раньше... А теперь не приходит в голову ни одного осуждающего слова. Как будто всё было... правильно. - Это и было правильно, мой дорогой Карл, - вампир, появившийся будто из воздуха, усмехнулся. - Рад, что вы смогли, наконец... - он сделал паузу, подбирая подходящее слово. - ...договориться. И... нет, Карл, выбрось из головы такие мысли! В этих стенах нет места ревности. Разве я стал ревновать, когда Гэбриель положил глаз на мою рыжеволосую нимфу? Главное - это удовольствие, страсть, и только потом какие бы то ни было чувства, зачастую приводящие к душевным страданиям. Монах молча кивнул. Возразить было попросту нечего. - Мне кажется, или ты хотел рассказать нам о чём-то? - Ван Хельсинг выжидающе смотрел на вампира. - Ты прав, мой Охотник, - Дракула прошёл по комнате, чуть отодвинул занавес и посмотрел в окно на затянутый туманом город. - В Будапешт прибыла занятная парочка из Ватикана. - Что?! - Карл рывком сел на постели, уставившись на графа. - Мне доложили, что эти двое выведали у мирных жителей всё, что касалось вас. Если быть точным, вырезали целую семью. Лесничего. - Марик... - прошептал Гэбриель. - Да, кажется, там был ребёнок с таким именем, - вампир перевёл взгляд на мужчин. - Кстати, остановились они при церкви любимого всего отца Фабиана. Уверен, это поможет вам узнать о незваных гостях побольше. - Да, но... чтобы воины Церкви убивали ни в чём не повинных людей... детей... - Ван Хельсинг покачал головой. - Ты многого не знаешь, - медленно проговорил Карл. - Бывали вещи и похуже. Например то, что творил сын кардинала. - Не знал, что у священнослужителей бывают дети, - граф удивлённо вскинул бровь. - Ребёнок от уважаемой в высшем обществе женщины, прихожанки, которая требовала каждый раз, чтобы её исповедовал сам кардинал. Вот и результат. О котором знают только лишь избранные. - Хотел бы я посмотреть на него, - бросил Гэбриель. - Не стоит. Никакой пользы не извлечёшь из свидания с этим вредителем, - Карл махнул рукой и брезгливо поморщился, после чего наклонился и поднял с пола рясу. - Наведаюсь-ка я к отцу Фабиану. Разузнаю, что к чему.