***
Он появился неожиданно, как только ему свойственно, откуда-то сверху свалился. Виви думала, что с ума сошла и начались видения. Руку, где был нарисованный крест, закололо. — Да иди ты к черту, — совсем не по-принцессовски прошептала Виви. Губы задрожали, хотелось разреветься потоком, которому Риверс Маутин позавидовал бы. Но капитан не дождется, чтобы она, почти королева, плакала тут перед ним. Раньше он напоминал ей гусенка, отбившегося от стаи, с этой его тонкой гибкой шеей и узкими плечами. Совсем мальчишка. А сейчас перед ней стоял взрослый мужчина. Луффи стал выше, в плечах раздался, черные лохмы стали длиннее, почти как у Эйса, только тому шло. А этот — по-дурацки смотрится. «Неужели Нами подстричь не могла!» — промелькнула идиотская, не к месту мысль. А он стоит и смотрит, ее капитан. Только улыбается. Обошел плавно, почти по кошачьи, не хватало, чтобы еще тереться о нее начал. А ведь и это могло придти ему в голову. Луффи хватал и лапал, все что хоть чуточку привлекало его внимание, как сорока на блестяшки. Виви напрягало, что он молчал и вел себя так тихо. И вот он улыбнулся совсем как тогда, и… закинул её себе на плечо. Вопить и звать на помощь было бесполезно. Вызовет только не нужный шум. Взывать его к разуму так же бесполезно. Так что Виви быстро сдалась. Луффи утащил ее почти за город и где-то на полуразрушенной окраине, и только там, её поставил на землю и опять молчал. Девушка начинала беситься: — Какого ты молчишь, дурак-капитан, — Виви почти закричала, но Мугивара вовремя зажал ей рот рукой. — Тише ты, и Король-дурак-капитан, — Луффи засмеялся и она шумно выдохнула. Виви еще не верила в происходящее. Вцепилась одной рукой в его плечо пальцами, так что костяшки побелели, другой лицо щупала. Он свою руку на её положил и все смеялся. — Виви, пошли на корабль, ребята ждут и пирушка будет, и… — Луффи я не могу. — Второй раз я не позволю тебе остаться, приказ капитана, — мужчина посерьезнел и уже чуть сам на крик не перешел. А она и не заметила, что в его глазах помимо беззаботности и чертовщинки, мудрость появилась и яма бездонная со своими демонами в огне. Какая же она дура, что решила будто все также останется, будто тех лет не было, с ним плохого не случалось и он всё так же перешагивает через проблемы легко и беззаботно, как только он умеет. Когда пират перестает улыбаться уголки губ опускаются. — Я не могу, — почти шепотом. — Что значит не могу? И вообще — ужин стынет! — Я замуж выхожу, — выпалила быстро, как выстрелом пулю. Луффи искренне удивился, потом помрачнел и отвернулся. — Ну ты чего, Луффи, — Виви по матерински гладила его плечо и спину. Ей смешно было. Все еще строил смешные гримасы, когда что-то было вне его понимания. Он повернулся и внимательно смотрел на нее тяжелым взглядом, какого раньше не было. Напугалась, отпрянула, а он за запястья схватил и силой сжал, так что кожа на том месте гореть и краснеть начала. Виви сама вскипать начинала. Он злился потому, что на его «собственность» посягнули. Сама же говорила, что накама, плакала, взахлеб доказывая, а сейчас отступает. Какой пират своё упустит. Еще и женишку задницу надерет, чтоб не повадно было чужих накама замуж звать. А она губы от бессилия кусает. Не сможет второй раз отказать, и утащат силой. Король может себе позволить. А она почти королева, слово сказать поперек права не имеет. — А еще коронация будет, сразу после свадьбы. Королевой буду, — говорила шепотом, слова будто выплевывала. Луффи улыбнулся: — Теперь у нас на корабле не просто принцесса, а Королева. Какие ж крутые у меня накама, — и смеется, но не весело, как только он может, а как-то нервно. Тут Виви не выдержала и заревела. Луффи к себе притянул и обнял, а она слезами и соплями заливала его рубашку, для большей красоты размазывая все это грязными руками. Мямлила что-то в его плечо сквозь слезы про то как всех любит, как все достало и вообще дурак он. Дурак и все. Луффи прижимал только сильнее, гладил по спине и отшучивался про то, что такими темпами пустыня в море превратится. Она не скоро успокоилась. Пролежали под камнями в холоде всю ночь. Она говорила без остановки, про все, что на сердце скопилась за их разлуку. Про то как с нуля государство строили, как доверие зарабатывали. Что тяжело было. А мужчина слушал, ерзал, щупал ее, жевал ворот накидки, носом в шею утыкался и сопел. И кажется пару раз так засыпал. Виви за руку его держала, чтоб не дать исчезнуть, чтобы верить в происходящее. Забыла о времени, о том, что если не застанут на месте к утру, то на розыск всю армию пошлют. Под утро они так и заснули под валунами. Виви проснулась первой, капитан спал на плече, пуская слюну на ее плащ, которым они укрылись. Она стала перебирать темные пряди, и была так счастлива, что от это становилась стыдно. Не надо, не нужно давать надежду, которой нет. Он должен уважать ее выбор и ее волю. Солнце почти встало, разрывая на лохмотья остатки ночной тьмы и прогоняя холод. Пора было выдвигаться во дворец. — Луффи, проснись. Нам пора, — принцесса мягко потрясла пирата за плечо. Луффи сонно потер глаза, потянулся и громко зевнул. Виви тихонько посмеялась над ним, тут он резко притянул ее лицо совсем близко к своему. Отчего девушка нервно выдохнула и замерла в ожидании. Их лица были совсем близко. Виви думала, что потонет в его тьме. И была бы рада. — Жрать хочу, — простонал он почти ей в губы, бурчание его желудка только подтвердило это. Принцесса нервно захихикала, но отстранилась, поднимаясь с места их ночлега. Все тело ломило, как при сильной лихорадке. Через затекшие руки будто тысячи игл проткнули. — Если сможешь доставить меня во дворец очень быстро, я тебя накормлю, — сказала она тихо и весело подмигнула Королю. Долго уговаривать не пришлось, её подхватили на руки и понеслись через еще сонный, но ленно просыпающийся город. Она не по-королевски вскрикивала и взвизгивала, заливисто смеялась, как давно этого не делала. Добрались они быстро, и ей даже получилось уговорить его вести себя тихо. Простой завтрак быстро оказался на столе. Она помнила, что в этом вопросе главное количество. — А ты чего не ешь? — в его вопросе было искренне недоумение, он даже свой надкусанный бутерброд ей протянул. — Не хочется, — как-то слишком раздражительно у нее получилось ответить, и как-то против ее воли. Она тяжело вздохнула и налила себе чай. Все надо было закончить быстро и желательно безболезненно: — Как давно вы в городе? — Ммм, дня три наверно, знаешь с тобой довольно-таки трудно связаться, а Нами запретила вламываться во дворец, — в голосе было столько непонимания и обиды, что Виви не могла не улыбнуться, — Так когда мы на корабль возвращаемся, а, Виви? — Ты возвращаешься, и сразу как поешь. Уплывайте, как только лог окончательно настроится. В дорогу я тебе соберу что-нибудь вкусненькое. Извини, провожать не буду, могу дать Кару, чтобы ты без проблем добрался. На свадьбу приглашать не буду. Много официальных лиц соберется, и вряд ли они захотят встречаться с Королем Пиратов, — от того, что она сейчас наговорила, ее озноб прошиб, а горло сдавило. Воздуха катастрофически не хватало, только рот продолжал беззвучно шевелиться. Она не верила, что сказала это в слух. В глаза смотреть ему было страшно. Предательство не прощают, особенно на корабле, особенно на пиратском. — Ты этого хочешь, Виви? — сталью прямо ей по горлу. Виви все же посмотрела на него. Перед ней стоял не её Луффи, а Король Пиратов, повелитель всех морей. Так он на врагов смотрит, она-то помнит. «Не простит!» — мысль простая и ясная, но дающая силы вдохнуть воздуха на ответ ему. — Да. Так надо, — почти хрипом выдавила. — Так да или так надо? — он всегда знал, как выдавить последние капли самообладания из неё, вырывать с кровью все, что не устраивало его Величество. — Так надо. — Кому мне надрать задницу, может кого-то убить надо или спасти? Ты только скажи. Что мне сделать, чтобы ты пошла со мной. Может город с землей сравнять? Может опять опасность над страной? Так я флаг свой поставлю и никто не посмеет сунуться, — в отличии от Виви, Луффи говорил спокойно и уверенно, будто знал, что будет так как он захочет. Она этого не допустит. — Не смей, — почти что крик, — Не нужна нам никакая защита. Здесь я правительница и сама справлюсь, ты понял? — кажется она сама начинала закипать от гнева. — Иди ты к черту, Виви, ты плывешь со мной. Это приказ капитана. — Нет. Если ты так не понимаешь, значит нет у меня капитана. Я не ваша накама. Это мое желание и моя воля, и ты ничего с этим не сделаешь. А сейчас, пожалуйста, уходи, — все слова шипением процеживала, горло саднило от недостатка кислорода, а сердце набатом звенело в голове, грозясь вырваться кровавым салютом. — Ну раз так, — он сказал это так спокойно, что Виви стало страшно. Луффи встал и ушел, больше ничего не сказав. Как только за ним захлопнулась дверь, она не выдержала и упала на пол. Принцесса лежала на холодном полу и заливалась горькими душащими слезами, с раздробленным сердцем. Нашла ее Таракота-сан. Поворчала, повздыхала и отвела в покои. Там умыла и уложила спать. Проснулась Виви вечером с дикой головной болью, но встала. У Чаки поинтересовалась, не было ли каких странных инцидентов в каком-либо порту. Получив отрицательный ответ, подумала было, что все это был страшный сон, но увидела грязный свой плащ и вздрогнула. Не сон, кошмар наяву, по воле её. Все уходят. Пелл ушел, вот и Луффи ушел, безвозвратно. После такого не возвращаются, после такого дороги назад нет. Оно и к лучшему, получила что хотела. Теперь будет не так горько. А сердце заживет. Подумаешь без якоря своего осталось. После коронации Королева Нефертари Виви собирала газетные вырезки все меньше. Коза был спокоен. Все по воле её, королевы страны песков.Часть 1
9 октября 2016 г. в 20:20
Виви было не спокойно. И дело было ни в не совсем слегшем отце, не в приближающейся коронации, свадьбе в конце-то концов. Она не чувствовала радости, только груз ответственности за страну, за друзей и родных. То, что творилось в её голове во время предотвращения революции в Арабасте, её желании защитить всех и вся, ничто по сравнению с тем, что происходит сейчас. Тогда все было по другому, тогда она была не одна. Можно было оглянуться назад и не упасть в чернеющую пустоту, потому что подхватят. Сильная рука и широкая улыбка выводили из барханов, желающих убить трепыхающуюся принцесску с птичьим именем. Королек, не иначе.
А сейчас не было никого. Доказала, что сильная, доказала, что можешь, так тяни теперь сама. Это же её выбор. Она же этого хотела?
Вот именно, что она была принцессой. Захотела — топнула ножкой, захотела — сбежала из дома на сверхсекретное задание. Простят, еще обнимут и похвалят.
А сейчас она королева, почти. Королева Нефертари Виви, смешно до безумия. Королев с такими именами не бывает. А принцесс с отшибленной головой — почему бы и нет? Виви так поздно все это поняла, что стало до тошного горько. Как правительница этой страны она столько хотела сделать, для нее. Уже столько сделано, а удовлетворения нет.
Пока в Барак Уоркс работала, пока с пиратами плавала, в ней что-то щелкнуло с того момента. Болезнь отца. Повзрослеть пришлось раньше времени. Беззаботность, приключения, все это осталось как прекрасный и ужасный давно забытый сон, а ведь не сказать, что много времени прошло.
Ей бы сейчас со свадебными приготовлениями носиться, радоваться. А тошно от всего: от себя, платья, цветов и улыбок. Служанки во главе с Таракота-сан списывают на предсвадебное волнение. И замуж-то выходит потому что… потому. Смешно вспомнить.
Коза за ней месяц ходил, молчал и хмурые взгляды кидал. Виви было подумала, что революцию очередную устроить хочет. И что ему не так все, уже и министром сделали. Верховодь и неси справедливость и мир во всем мире. После двух месяцев таких преследований Величество психанула и пнула по ноге докучливого министра, с требованием объяснить что за фигня творится и вообще — бесит. Придворные охали-ахали, мол принцесса, а такое поведение. На что Коза ответил, что она заколебала ходить с дебильной рожей, и вообще на землю пора бы вернуться, и газеты прекратить читать. И страну-то им поднимать надо. И пусть выходит за него, кому такая дуреха еще сдастся. Служанки попадали в обмороки и похватали инфаркты. А Виви пнула по другой ноге докучливого парня, и ушла вся разобиженная, но задумалась. А почему бы и нет? Он надежный, у них много общего, они хотят одного и того же, ну или почти. Через пять минут вернулась и сказала, что подумает. И опять ушла.
Король бессильно посмеялся над этим, и сказал, что лучшего для своей дочки и желать не мог. Игарама пришлось откачивать. А Чака только и сказал, улыбнувшись, мол под надежной защитой будет.
Коза был счастлив, на руках носил. Любил как умел. Уже взрослый, мужчина в конце-то концов, а ведет себя, как мальчишка, с которым она начала дружить много лет назад. И вроде была счастлива. Только маленький червячок точил, правильно ли, то ли она делает? Но с присущей ей решимостью Виви отметала все ненужные мысли. Вместе они много сделают, счастливы будут. И не важно, что что-то колет в области сердца.
Окончательно Виви добило равнодушие Пела, даже не равнодушие, а отчуждение, только колючие и холодные взгляды. Он перевелся куда-то в другое место, сказав, что он ей больше не нужен. Развернулся и ушел, даже не выслушав, и не объяснившись толком. Как же она без него? Принцесса топала ножкой и плакала, глупо и по-детски. Она принцесса, ей можно. Но никто не отреагировал. Наверно в тот момент девушка и поняла, что уже не будет как раньше, и что не капризничать надо, а повелевать, как королеве. Выросла, хватит уже сказок с рыцарями-пиратами. Взвалила на себя кучу государственных дел, осмелела до того, что уже без совета отца проводила встречи с другими главами государств. Улыбалась искренне и от души, как учили, на что короли и королевы бесились. Коза гордился ей, отец одобрял и только сетовал, что старик стал бесполезен, и манящее слово «пенсия» не за горами.
Тогда он и сказал, что сразу после свадьбы будет коронация. И что на Виви и Козу ляжет полная ответственность за страну и ее граждан. Но только если она хочет этого сейчас. Виви лишь выпрямилась и сказала, что готова к этому давно. Кобра только тяжело выдохнул. Дочка быстро выросла, слишком, сами к этому толкали.
Она была готова. И мир видела, и войну, когда брат на брата, сосед на соседа. Она прошла это, и это также осталось сном, пусть и дурным.
Таракота-сан с прислугой перебирали старые фотографии, где Виви маленькой была, где мать её держит на руках. Женщины плакали навзрыд, говорили каким милым и прелестным ребенком она была. На что будущая Королева отшучивалась фразой: «Что выросло, то выросло!». Прислуга опять начинала рыдать и, сквозь цунами слез, уверять, что лучшей королевы их стране не заслужить. Они ее любили, а вот её сердце щемит от собственной пакостности: что мысли дурные в голову лезут, что Пела не хватает. Она одна на амбразуре.
Коза хороший, но не понимает. Он в будущее смотрит. А она научилась чтобы здесь и сейчас, и чтоб горы свернуть, залихватски вскочив на ездовую утку. Как капитан, который далеко и почти уже король. Она читает газеты. Раньше нее коронуют. Уверена. Он тоже здесь и сейчас, была бы его воля, везде бы был, куда ручищи резиновые дотянутся. Его всегда много, и так мало ей. Всего лишь вырезки газетные. Коза смотрит на это странно, но молчит. Ей за это благодарить безмерно хочется жениха, что принял вечную её тоску.
Виви, будущая королева, невеста, окруженная любовью и заботой близких, билась как птичка в клетке с птичьим ее именем-свистом. Но Пел-то ушел, бросил, оставил на растерзание ее счастью.
Все ее бросают и бросят рано или поздно. Только с вырезок газетных широкая улыбка на зло всему миру.
Ненормальная она для особы королевских кровей. Не то она желает, что положено.
Вести с рассветом пришли, новый день нового Короля встречает. Виви плакала от счастья, что смог, что живые, что мир меняют с такой скоростью, что закачаешься. Плакала от обиды и горя, что не рядом в такой момент. Каждый из них при всей своей дурости, нес свое бремя. Так чем она хуже. Она же тоже… И вообще сама решила и это ее воля.
Имя нового Короля Пиратов, такое же птичье, со свистом, эгегейканьем и улюлюканьем. Только птица эта вольная. А она клетку свою заперла и ключ выбросила. Чтоб не повадно было.
В зеркале она уже не видит той шестнадцатилетней девочки, верящей в свою справедливость и решимость. Сейчас там уже женщина с обычными для их мира проблемами и заботами, где нет мечтам о море бушующем.
Игарам уже устал спорить с девушкой, и все меньше обращал внимания на то, что принцесса гуляет сама где хочет, парой даже Кару не берет. Плащ на плечи, горстку фиников в карман и на темные пустеющие улицы Алубарны. Раньше они ее пугали, сейчас доставляют особенное удовольствие. Становится прохладнее, тише и спокойнее. Гулять в одиночестве, дышать свежим остывающим воздухом, которого днем так не хватает в раскаленном позолоченном городе. Проводить рукой по вековым шершавым стенам. Вдыхать полной грудью все, что ее по праву. Коза не возражал против таких прогулок, даже хмуро не смотрел, только шутил, мол чего бояться бывалой принцессе-пиратке.