Some legends untold

– Даже если тебе уже семнадцать, Цири, это не повод так себя вести! Я не могу взять тебя с собой, если ты не соблюдаешь инструкции! – голос отца все стоял в ее ушах. «Я ему ещё покажу! Когда он увидит… Когда он увидит мой успех! Пожалеет…», – думалось Цирилле. Легкий ветерок сдул с крыши пыль, и та осела на волосах начинающей ведьмачки. День будет жарким, и пусть природа дальше молит о дожде. Ласточке не впервые приходилось злиться на отца, но сегодня первый раз, когда злость эта толкнула ее на отчаянное безумство. Бунтарка поправила убранные в хвост волосы, подтянув туго завязанную резинку, и принялась осторожно вскрывать старую оконную раму. Она не упадет отсюда, ведь козырек еще очень крепок. Старое здание тянулось вверх, и стеклянную крышу его тут и там покрывали граффити и плесень. Стеклянные потолки – экономия на электричестве. Жаль, что это не спасло предприятие от банкротства. Цири прикусила губу, всматриваясь в полумрак заброшенного помещения. Геральт, знаменитый охотник на вампиров, отказывался брать Ласточку с собой. Цири была его единственной дочерью, весьма способной ученицей, талантливым ребенком… Неужели она не заслужила его доверие? Девушка злилась все сильнее, раз за разом получая отказ на свою единственную просьбу. «Папочка, ну пожалуйста!», – приходилось канючить, словно малое дитя, но ведьмак оставался непреклонен. «Ты слишком нетерпелива, Цири. Нетерпение влечет за собой невнимательность, а вампиру достаточно лишь нескольких секунд, чтобы закончить твою жизнь кровавым пиром», – говорил он. Юношеский задор разрывал ее на части, и Цирилла отчаянно желала броситься в бой, лицом к лицу столкнуться с неведомым. Она игнорировала предупреждения. Даже если Геральт не спешил брать её в помощники, Цири ведь может начать охоту одна. Может, так даже лучше? Она справится и сама, без отцовских подсказок, а Геральт увидит, на что она способна. Справится и принесет Геральту голову вампира как доказательство своей правоты. Первую добычу можно и оставить в качестве трофея, засушить и повесить у стены. Жутковато? Как и само ремесло охотника на чудовищ. В доме Цириллы и Геральта можно было найти сотни устрашающих вещей, и с некоторыми из них маленькой Цирилле приходилось играть в самом раннем детстве. Особенно кстати оказалась одна занимательная игрушка – ключ от кабинета отца. Деревянная рама поддалась, выскочила из общей конструкции почти бесшумно. Цири огляделась по сторонам, прежде, чем войти. Она украла у отца несколько страниц отчёта, и старое складское помещение было указано как возможный хаб. Здесь молодые вампиры должны были отдыхать днём, набираться сил, чтобы ночью выбираться на охоту и пожирать задержавшихся прохожих. В городе как раз пропали трое молодых мужчин. Полиция заглянула к отцу, когда один из трупов нашли возле парка. Вампир не оставил в несчастном ни капли крови, а вдобавок ко всему высосал у жертвы и глаза. Цирилла до сих пор помнила фотографии. Пустые глазницы словно в мольбе о помощи смотрели в объектив оператора, высохшие пальцы тянулись вперед в надежде зацепиться за что-то. Плоть ели не многие, но если ели… Ничего хорошего это не сулило. Цири знала, что это означает. Мутация в гене. Если вампир создал слишком много себе подобных, потомки его станут уродами. Солнце висело высоко в небе, и его жаркие летние лучи прогревали пространство. Сквозь стеклянную крышу они проникали в помещение, но не могли навредить даже раненному упырю. Матовое стекло скрадывало силу света. Насладиться прелестью утра могли немногие вампиры, лишь те, что прожили больше пятиста лет… Таких и не осталось больше, если не считать нескольких «вегетарианцев». Цири слышала, что раньше кровососы очень любили церкви, старались приходить в них днем. «Почему?», – спрашивала она у отца когда-то, а тот отвечал: «Через витражи зеркал они снова могли видеть свет». Солнце их убивает. Солнце, святая вода, деревянный кол, воткнутый в самое сердце. Способов много, нужно лишь выбрать один. Девушка поплотнее застегнула плащ, надетый явно не по погоде. Лошадиная кожа и лавандовая смесь скрывали запах человека, запах юной девственной девушки, столь желанной закуски. Да и в помещении заброшенного склада гулял странный сквозняк. – И где вы? – шепнула Цирилла себе под нос. Воздух пропах сыростью, плесневые споры размножались в нем, пробирались прямиком в легкие и въедались в еще живую плоть. Цири почти видела эту страшную картину перед глазами. Она нервно повела плечом, оглядевшись по сторонам. Полумрак окутал пространство, но свет ее фонаря разогнал тьму по углам. Геральт никогда не брал дочь с собой, потому о его охоте она знала лишь по рассказам. Цирилла тренировала слух и реакцию вместе в специальных симуляциях, на прогулках, когда глаза ее были завязаны… Но сейчас все выглядело несколько иначе. Уязвленная гордость толкала к необдуманным поступкам. Ласточка огляделась по сторонам. «Что вообще хранили на этом складе раньше?», – спросила она саму себя, будто это имело значение. Под потолком висели крюки, покрытые толстым слоем ржавчины и запекшейся жижи неизвестного происхождения. Может, свиные туши? Цирилла видела в кино, как такие подвешивают на крючки в огромном холодильнике. Из тел выпускают всю кровь, а мясо ждёт своего часа неразделанным, и уже в мясных лавках делится на части. Дрожь прошлась по плечам. Даже представить страшно тот запах, что царил здесь когда-то. Пыль и плесень – не так уж и плохо. Телефон завибрировал в кармане, и Цири дернулась, словно ее пытался поймать вампир. Хорошо, что рядом не было никого, кто мог заметить и высмеять ее за «трусость». Девушка сомкнула губы, раздражённо проверяя пришедшее сообщение. На экране показалась аватарка отца: Геральт держал в руках маленького котенка и кормил его из пипетки. «Оставил обед в холодильнике. Лапша с курицей, все как ты любишь. Я ушел до завтрашнего утра. Приятного вечера, люблю тебя». – Спасибо за заботу, – шепнула Цирилла, убирая телефон в карман. «И я тебя, пока», – бегло ответила ведьмачка. Как он удивится завтра, увидев на столе несколько вампирских сердец, добытых и принесенных родной дочерью. Геральт будет ею гордиться. Цири улыбнулась самой себе, и мысль эта придала ей храбрости. Старые станки, брошенные на складе много лет назад, почернели. Их облепила плесень и ржавчина, и теперь уже невозможно было понять, в чем состоит их предназначение. Цирилла знала, что в это время дня вампиры спят в укромных местах, потому просто забралась на один из станков, чтобы оглядеться. Каждый шаг издавал громкий звук, и звук этот многократно усиливался пустым пространством. Зрение ее никогда не подводило, и слух оставался идеальным... Но будто лишь до той поры, пока Цири не пришла сюда. Она не могла понять, есть ли что-то в проеме между рядами станков, в этих узких темно-зеленых коридорах. До чего противный цвет... Впрочем, другого ждать и не приходилось. Зелёная краска дешевле всего, и помещения, выведенные из эксплуатации, чаще всего были или зелёными, или серыми. Голый бетон ещё скучнее. Только в романтических книгах для подростков вампиры жили в прекрасных особняках, где каждый стул обшит бархатом и золотыми нитями. В реальности же ночные охотники чаще всего скрывались в заброшенных домах и поджидали нерадивых торчков. Фольклор, в целом, часто приукрашивал действительность. Цири помнила, как однажды встретила убийцу оборотней и его ученика... В основном, конечно, она помнила именно ученика, юного Кагыра с густыми кудрявыми волосами. Он ей улыбнулся, рассказал, что оборотни сейчас чаще пожирают скот, чем людей, и что самое страшное, что они несут за собой – бешенство и голод. С вампирами дело обстояло несколько иначе: редкий вампир отказывался от человеческой крови в угоду крови животных. Но и такие встречались. Геральт даже держал связь с одним из них, и тот частенько выдавал ему новообращённых и их укрытия. Цири осмотрела все здание, она обошла огромное помещение и не нашла в нем ничего. Фонарик, прихваченный из дома, оказался весьма тусклым, от него почти не было пользы в настоящей темноте, и все же, даже тот дал понять: здесь никого нет. Может, в боковых помещениях? В памяти юной охотницы тут же всплыл отчёт, предоставленный Геральту. Именно его и прислал тот вампир-вегетарианец. Регис. Он всегда начинал свои письма со слов "старый друг". Цирилла точно помнила, что речь шла об этом складе и том, что здесь должно скрываться нечто важное, здесь зарождается новая жизнь, жизнь, противная богу. – И где они, – шепнула Цирилла, освещая путь фонариком. – Где-е-е-е вы... Цирилла достала из кармана письмо и вновь пробежалась взглядом по ровным строкам текста. Не забыть бы вернуть его в отцовский стол… Она действовала свободно, зная, что молодые вампиры спят до семи часов вечера. В запасе у нее оставалось ещё четыре часа. Длинный коридор вел из одной части старого склада в другую, и крыша здесь не покрывалась стеклом. Раньше, должно быть, путь освещали лампы, теперь же мрак правил балом. Цири не видела ничего, кроме скудного клочка пола, обрисованного старым фонариком. С ее пути бегло убирались крысы. В воздухе послышался хорошо знакомый запах разложения, сладковато-горькая нотка смерти. «Что-то большое», – поняла девушка. Не кошка и не мышь, принявшие смерть в этом богом забытом месте, нет. Где-то тут скрывался огромный кусок плоти, в которой должны были копошится опарыши. Цири повела плечом, тут же представив эту картину. Человеческий труп, тело, которое кто-то из близких ещё надеялся видеть живым. Девушка нащупала в кармане новенький осиновый кол, она готова вонзить его в чье-то сердце. Коридор кончился, и Цири поняла, что дорога двоится. Можно отправиться вперёд, в ещё одно складское помещение, а можно... Можно спуститься ниже. В подвал. По кованной старой лестнице, которую совсем недавно кто-то вновь покрасил блестящей черной краской. «И кому нужно ухаживать за этим старьем?», – подумала Цири перед тем, как осознание пришло к ней. Логово, там они и должны прятаться, жаться друг к другу во сне. За этой лестницей явно кто-то приглядывал, она – новенькая, чистая и опрятная, яркий контраст на фоне гнилых стен. Должно быть, вампиры надеялись, что никто не полезет в этот темный коридор, потому они останутся незамеченными. Цирилла улыбнулась удачной находке, а после двинулась вперёд. Страх отошёл на второй план, азарт захватил сознание, и Цири забыла об осторожности. «Упыри спят днём», – напомнила она самой себе, точно пытаясь вытеснить все оставшиеся страхи. Цири плотно сжала губы, чувствуя, как краска покидает ее лицо. Чем ближе встреча с настоящим вампиром, тем сильнее волнение. «Ты не можешь отступить сейчас, когда победа так близко». Ноги двинулись сами, Цирилла осторожно взялась за парапет и принялась спускаться вниз, чувствуя, как слабеет трупный запах. Внизу горел свет. Ненавязчивое свечное пламя. Оно не разгоняет темноту, но придает ей особую тональность, создаёт настроение. Романтика. Вампиры любили свечи. Искусственный электрический свет слишком сильно напоминал солнце, ласки которого они были лишены до скончания веков, живой огонь – другое дело. Лестница оборвалась на втором пролете, и перед глазами юной охотницы предстало ещё более крупное помещение. Но здесь... Здесь все по-другому. Ни следа запустения, ни грязи, ни плесени, ни пылинки, танцующей в пропитанном холодом воздухе. Будто сотни горничных обрабатывали комнату каждый день. Стены обшиты черным деревом, кое-где виднелись обои с красновато-золотым рисунком. Цири удивилась картинам на стенах. С портретов на нее смотрели молодые девушки и мужчины с пустыми взглядами. – Жесть, – только и шепнула она. – Ну и барахло. Помещение походило на ту самую комнату вампира из старых фильмов ужасов. Кресла с витиеватыми узорами, позолота на мебели, камин со следами золы внутри. Цири будто попала в декорацию для какого-то сериала. И, честно признаться, участвовать в шоу ей не хотелось. Как охотница и подумала, источником света служили лишь свечи. Их держали золоченые светильники, расставленные по углам и у стен. Пламя мягко покачивалось на ветру, но источник сквозняка оставался неизвестным. Цири осторожно прошла вперёд. Если здесь обитают новообращённые, то стиль у них весьма... Эпатажный. До этой встречи ведьмачка представляла себе исписанные граффити стены и комнату, похожую на притон. Охотница прикусила губу. Напротив камина стоял диван, по обе стороны от него – по креслу с мягкими спинками, чуть дальше обнаружился круглый столик с ножками в виде разных человеческих костей и черепов. Девушка сглотнула слюну, скопившуюся под языком. Дерево такое белое…. Может, натуральная кость? Кто бы тут ни обитал, он починил вентиляцию, расчистил пространство и установил дорогой гарнитур. Цирилла увидела на стене огромный новенький телевизор и поняла, что электричество все же проведено, просто его не используют для освещения. Она пошла дальше, и мягкий ковер тихо заскрипел под ее ногами. Старый, но крепкий. Кто знает, сколько лет этой мебели, этим картинам в золотых рамах, этим светильникам со следами старины. Цири морщила нос, чувствуя, как страдает ее гордость. Неужели кровососы могут позволить себе подобное? Геральт, знаменитый убийца вампиров, пятый год копит на новое авто, а у самих вампиров столики из красного дуба, а кресла обшиты бархатом и золотыми нитями. Ботинки на плотной подошве тихо скрипели при ходьбе. Цири прошла вперёд, она не смогла сдержать улыбку, едва заметив нечто странное. Чуть поодаль, у самой стены, стоял гроб, и крышка его оказалась зазывно приоткрытой. Черный бархат прятал дерево, вокруг жались друг к другу свечи, зажжённые уже очень давно. Воск стекал с них сплошным потоком, превращая пол в грязную лужу. Цири невольно сморщила носик, подходя ближе. Здесь пахло... Ладаном? Нет, не может быть… Но вампиры ведь терпеть его не могут. – Заметила, да? Напоминает мне о былых временах, – прошелестел незнакомый голос где-то за спиной. – О безвозвратно ушедшей молодости и монахинях на утренней службе. Цири вздрогнула, она мгновенно обернулась, сжимая в потной ладони маленький осиновый кол. Вампир стоял далеко, он ждал у винтовой лестницы и смотрел на свою гостью с неприкрытым любопытством. Длинные черные волосы блестели в слабом свете свечей. Красные глаза твари сверкали, подобно драгоценным камням, и даже с такого расстояния можно было заметить в них жажду. Охотница отступила на шаг, пытаясь выиграть для себя немного места для маневра. – Молодость, – мечтательно произнес мужчина. – Раньше я любил посещать службы. Напоминали мне о том светлом времени, когда я ещё думал, что Бог здесь, – голос заставил Цириллу вздрогнуть. – И что он смотрит за нами. – Кто вы? – ее голос не дрогнул, хотя страх и сковал каждую из мышц. – О, верно… Прошу простить за грубость. Не думал, что пришедший без приглашения помнит о манерах. Я – Эредин, хозяин этих земель. А ты? – вампир улыбнулся, шагнув ей навстречу. – Кто ты? Цири плохо видела его лицо в такой темноте, но знала, что собеседник ее улыбается. Да и почему он не должен веселиться, если еда сама пришла к нему в руки? «Ты в ловушке», – услужливо подсказало подсознание. Цири скосила глаза на часы и поняла, что день еще в самом разгаре. Если этот упырь не спит, если ему не нужно набираться сил к ночи... Он – стар. Стар и силен. Цирилла почувствовала, как испарина бусинками пота проступила на ее лбу. Есть ли у нее что-то, что способно убить древнюю тварь? Неудачливая охотница вспомнила все отцовские уроки и поняла, что шансов у нее не так много. Пытаться дать бой не стоит, лучше постараться сбежать. – Простите, – теперь-то Цири дала волю эмоциям, ослабила хватку. – Я... Я не знала, что кто-то живёт здесь. Я думала, что этот склад давно заброшен. – Заброшен людьми, верно, – рассмеялась тварь. – Думала, тут только крысы? – вампир снова хохотнул, сделав шаг вперёд, эта ситуация его забавляла. – Крысы, дикие коты, полчища тараканов... – Я... – Поэтому ты и принесла сюда все эти колья и кресты, верно? – мужчина склонил голову набок, и Цири невольно дрогнула. – И в такой жаркий летний денек надела кожаный плащ, набитый сушеной травой. Просто так, чтобы полазать по заброшенному зданию. – Я... – вновь замямлила Цири, надеясь на ходу придумать оправдание. – Лгунья, – притворно-ласково закончил за нее вампир. – Глупая маленькая лгунья. – Не подходите ко мне, – заявила Цири, достав из кармана один из кольев и сжав в его в ладони. – Ты пришла сюда в надежде найти и обезвредить вампира, верно? Я чую знакомый запах, – на мгновенье лицо его мелькнуло в свете свечи, и безупречная белая кожа заставила Цириллу вздрогнуть вновь. – Геральт, старый, старый, старый друг. Ты насквозь пропитана этой вонью. Цири попятились назад, и бедро ее врезалось в гроб, заставив крышку с грохотом упасть на пол. Вампир рассмеялся, и что-то внутри девушки оборвалось, ниточка, связывающая воедино ее храбрость, гонор и юношеский задор. Страх победил, и Цири позволила себе тихо вскрикнуть, найти оружие в кармане плаща. «Жалкое зрелище», – подумалось ей. – Откуда вы его знаете? – спросила Цирилла, пытаясь понять, как много времени ей потребуется, чтобы оказаться у лестницы и вбежать по ступеням наверх. – Мне довелось встретиться с ним, когда тот был ещё совсем малышом. И с его дорогой матерью, – вампир вскинул руку и театрально прислонил ладонь к своему лицу. – Какая красавица. Это – твоя бабушка, верно? Конечно, верно. Вы очень похожи. Она была... – вампир замер, и взгляд его оказался прикован к одной из картин. – Вкусной. На долю мгновения Эредин предался мечтам, отвлекся, разглядывая ближайшую картину. Его длинный черный плащ шлейфом тянулся позади темной фигуры. Медлить нельзя. Цири воспользовались моментом, пока упырь всматривался в темно-зеленые акварельные поля под грозовым небом. Она рванула мимо него, в пространство, образовавшееся между спиной вампира и лестницей. Как отец и учил, Цири вытянула из кармана несколько маленьких крестов и изображением распятого мученика, и бросила в сторону существа. Охотница слышала тихое шипение, взбираясь вверх по лестнице. Его издавал не сам вампир, нет, но его кожа. Должно быть, смахнул кресты оголенной ладонью и получил ожог. Вампир не спешил, это Цирилла подметила сразу. Он не бросился за своей добычей, а дал ей уйти, добраться вот уже до верхней ступени и вырваться в зловонный коридор между зданиями. Снизу, из расшитого золотыми нитями подвала, послышался смех. Раскаты его пронеслись между стенами, потолок не давал смеху подняться выше. Цирилла прикусила губу, чувствуя, как громко колотится сердце. Упырь тоже слышит, слышит... И голод его лишь растет. В кромешной темноте Цири наступила на что-то вязкое. Влажный цокот сопроводил выброс смрада. «Дохлая кошка, дохлая кошка, вот и все», – уговаривала себя ведьмачка, не сбавляя темп. Она боялась, что подошва вымазана человеческой плотью, и под ногами ее оказалась чья-то рука. Цирилла бежала вперёд, к тусклому свету, заполнившему помещение с крюками под потолком. Ей бы только добраться до пожарной лестницы, и тогда вампир может и не успеть за ней угнаться. А, может, он и не хочет за ней идти? Вампир упомянул Геральта и его мать... Бабушку Цириллы. Насколько Цири могла помнить, бабушка умерла в глубокой старости, вампир не убил ни ее, ни отца, даже не покалечил, что несвойственно этим чудовищам. Может, и Цириллу не ждёт преследование? Дыхание сбилось, но не от физической активности, а от страха, гнавшего ее вперёд. – Ну где же ты? Так быстро уходишь? – голос вампира заставил Цириллу забыть о надежде на то, что охотница не вызвала его интерес. – А как же экскурсия по моим владениям? Как же наше знакомство? – Отстань от меня! – ответила ведьмачка. По голосу нельзя было понять, где же находится преследователь. Эхо здесь поднималось в самую высь, билось о стеклянные потолки и растекалось однородным потоком. Цири понимала, что вампир находится рядом с ней, где-то в помещении, но не могла понять, где же именно. Он мог находиться за ее спиной, а мог прятаться на одном из старых крюков, больше полувека ржавевших под потолком… Страх мешал думать, затмевал сознание. Цирилла огляделась по сторонам, чтобы понять, где находится выход. – Неужели Геральт воспитал тебя так плохо, девочка? Неужели он не рассказывал тебе о почтении к старшим? – вампир изобразил удивление. – Не верю. Должно быть, ты просто слишком строптива, верно? Не слушаешь отца. Цирилла не отвечала. Вряд ли вампиру требовался ее голос, чтобы понять, где именно она находится, но облегчать охоту не хотелось. Цири спряталась в одном из рядов между станками. Глаза привыкали к полумраку, и картинка перед ними проявлялась все лучше. Наконец, в поле зрения оказалась пожарная лестница, ведущая прямиком к выбитой девушкой раме. Лестница поблекла, яркая краска опала под гнетом времени, но сомнений не было: другого пути отсюда нет. – Отчего же ты не взяла с собой отца на эту милую встречу? Сбежала из дома, ведь верно? – вампир будто читал ее мысли. – Года бегут, но люди не меняются. Внутри все вы останетесь ровно такими же, какими были десять поколений назад. Десять, пятнадцать, двадцать... «Сколько же ему лет?», – подумалось Цири, пока та ползла вперёд, к пожарному лазу. Она не поднимала головы, двигалась осторожно, уговаривая себя не замечать грязи на лице и ладонях, не думать о том, как много тараканов нашли свою смерть на этом облезлом полу. Цири тяжело вздохнула, подобравшись к спасительной лестнице. Едва она обхватила первую перекладину ладонью, вампир появился рядом. Он с грохотом приземлился на соседний станок, и облачко пыли поднялось в воздух. Цирилла не ждала долго, она поднялась на ноги и бросилась в сторону бокового кабинета. Должно быть, когда-то тут сидел начальник смены. Охотница рывком открыла старую дверь и нырнула внутрь, прежде, чем случилось непредвиденное. Огромный стенной шкаф, в котором когда-то хранили личные дела, рухнул, наполовину закрыв собой выход. Можно было видеть лишь лицо вампира и его горящие в темноте глаза. «Отлично», – подумала Цири, остановившись на мгновение. Эредин сюда не проберется, ведь вход намертво завален старым мусором. Шкаф и сам по себе выглядел внушительно, а уж начиненный всей этой макулатурой... Даже худенькая ведьмачка не сможет протиснуться в пространство между шкафом и дверным косяком. – Похоже, что ты в ловушке, милая, – снова изображая досаду, заговорил вампир. – Тебе нужна помощь? – Оставь меня в покое! Я просто хочу уйти отсюда, – Цири оглядывалась по сторонам, пытаясь найти выход. – Нет, прости, но… – он облизнул нижнюю губу, показательно высовывая язык. – «Просто» ты уйти не сможешь. Здесь нет ни окна, ни вентиляционного лаза, ни запасной двери, ничего. Только стены, покрытые старыми плакатами с голыми женщинами. Цири поежилась, в нос ударил запах сырости и пыли. Вываленные на пол личные дела пахли старой бумагой и разложением, охотница различила в темноте пару маленьких типовых фотографий. Этих людей, должно быть, и в живых уже нет… «Может, и тебя скоро не станет», – подсказывал голос страха. Цириллу затошнило, и она невольно согнулась над полом, зажав рот рукой. Телефон сам нырнул в ладонь, но сигнала все равно не было. Ей не спастись, не позвать на помощь, не сбежать, не выбраться отсюда. И ни одна живая душа не узнает, где искать ее иссушенный труп. – Твой отец будет очень, очень расстроен если узнает о том, что ты без спроса вышла на охоту. – Он ведь даже не хотел, чтобы я... Чтобы я стала охотницей, – зачем-то заговорила Цирилла, точно ей нужно было поделиться переживаниями перед тем, как они навсегда сотрутся. – Он хотел, чтобы я жила самой обычной жизнью. Училась в школе, сдавала на права, наряжалась к выпускному... – Как грустно, Цири, – ответил ей вампир. Сердце девушки забилось быстрее, она отступила от двери, будто это могло спасти от вампирского взгляда. Откуда он знал ее имя, если ведьмачка не представлялась в ответ? И почему... Почему не сожрал сразу, едва Цири оказалась в этом помещении? Столь старый и сильный упырь не мог не учуять ее прежде, чем девушка спустилась в его обитель. – Но он ведь может и не узнать, – улыбнулся Эредин. Шкаф, что защищал жертву от охотника, оказался отброшен прочь. Он будто ничего не весил, вампир отшвырнул его так, как сама Цирилла могла бы отбросить пустой целлофановый пакет. Бумажные папки разлетелись по помещению, раскинутые в разные стороны. В воздух вновь поднялось облачко пыли, и Цирилла невольно прикрыла глаза ладонью, точно надеясь защитить их от грязи. Всего мгновение, жалкая частица секунды и вот оно… Он рядом. Вампир положил одну ладонь ей на талию, а второй обхватил ее затылок. Он впечатал девушку в стену, и лёгкая боль ужалила лопатки. Вот зачем он защитил ее голову своей крепкой ладонью. От удара о голый бетон. Цири тихо вскрикнула, поняв, что лицо вампира находится ровно напротив ее собственного. Вблизи глаза его оказались темно-зелеными, и в черных зрачках Цирилла не увидела ни капли души. За те долгие, долгие годы жизни, что лежали за плечами кровососа, в нем не осталось ничего человеческого. – И как прошла охота? – злорадно шепнул он девушке на ухо, и мурашки побежали по ее плечам. – Скольких вампиров тебе удалось от править в ад? – Ну давай, не томи меня, – ответила Цири, но тело ее задрожало в страхе. – Жри уже. Вампир изогнул бровь, словно охотница швырнула ему в лицо что-то неуместное. Он отстранился на миллиметр, и Цири удивилась тому, как холод отступил вместе с его могучим телом. Девушка плотно сжала губы, мысленно прощаясь с жизнью. Жаль, что отец никогда не узнает, что с ней произошло… – Думаешь, я собираюсь выпить всю твою кровь? – тихо спросил Эредин. – Вот так просто расстаться со своей милой хорошенькой гостьей? Он наклонился к ее уху, и холодная мертвая ладонь прошлась по щеке. Цири заставила себя стоять смирно. Его руки – лёд, они не были холодными, а составляли сам холод. Девушка закрыла глаза, понимая, что проигрывает битву страху. Вампир сжал ее щеки, заставил неудавшуюся охотницу развернуться к себе лицом и заглянуть в глаза. Эта беседа может длиться долго. – А чего тогда ты от меня хочешь? – шепотом спросила Цирилла. Вампир улыбнулся в ответ. Он не собирался отвечать, подхватил ведьмачку на руки и бросился в сторону коридора, скрытого от людских глаз. Цири инстинктивно жалась к его холодному телу, и только сейчас ей удалось понять, что плащ, должный скрывать ее запах, остался в том маленьком кабинете. А в плаще хранились все ее колья и кресты, под подкладкой пряталась сушеная лаванда и мята. Цири хорошо подготовилась, но не к встрече с высшим вампиром. Эредин добрался до своего логова быстрее, чем охотница, пришедшая сюда за его головой. И страшный темный коридор, и лестница, ведущая глубоко под землю, весь путь остался позади в одно короткое мгновение. Ведьмачка закрыла глаза в пыльном кабинете, а открыла, ощутив спиной мягкость бархатной обивки. Гроб. Вампир бросил ее в тот самый гроб, стоявший среди сотни зажжённые свечек. – Вы с ней очень похожи, Цири, – шепнул он, любуясь лицом девушки. – Тот же овал лица, те же краски, глаза, словно два цветочных луга… Мы с Ларой Доррен не были полноценно ни друзьями, ни любовниками, – шептал вампир, склонившись над своей добычей. – Но я бы не отказался ни от того, ни от другого. – Откуда ты знаешь мое имя? – решила узнать Цири. – Я знаю о твоей семье все, милая, – улыбнулся Эредин. – Мы много лет были привязаны друг другу… Кровью. Он поднялся, отстранился от Цириллы и расстегнул одну единственную пуговицу своего плаща. Ткань с приятным шелестом упала, растеклась черным пятном по полу. Вампир не носил рубашки под ним. Цири на мгновение отвела взгляд, но тут же вернула его, услышав, как гремит застежка на ремне. «Он раздевается», – поняла молодая ведьмачка. Она дернулась, собираясь выбраться из гроба, но Эредин встретил ее действие неодобрительным взглядом. Что-то заставило девушку остановиться. Цири не сразу поняла, к чему движется их «знакомство». Страх путал мысли, не давал строить логические цепочки и делать выводы. Она заерзала на месте и снова попыталась подняться, покинуть гроб, но вампир поднял ногу и поставил мысок ей ровно в центр груди. Эредин не делал большого усилия, но боль мгновенно растеклась по рёбрам ведьмачки. – Нет, Цири, ты останешься. Ты усвоишь урок, а я получу то, о чем думал последние семьдесят лет. Мы все сегодня в выигрыше, – ремень упал на пол, и штаны оказались расстегнутыми. – Особенно Геральт. Я уберегу тебя от большой ошибки. – Вы... Вы собираетесь со мной... Переспать? – более громкое слово отчего-то не хотело срываться с языка, оно звучало излишне грубо, наносило урон самим своим существованием. – Немного позабавлюсь с тобой, Цири, раз ты сама решила ко мне заглянуть. Ты хочешь этого, – он взглянул ведьмачке в глаза, и Цири не смогла отвернуться. – Иначе тебя бы здесь не было, правда? Старые вампиры умели манипулировать человеческой волей. Особенно если речь шла о девушках, о молодых и неопытных существах. Она хотела возразить, выдавить из себя хоть какое-то объяснение, но мысли разбежались по углам. Цири нервно дернула плечом, она не успела очнуться. Вампир уже остановился в нескольких миллиметрах от ее лица, и руки его по-хозяйски заскользили по телу. Холод чувствовался и сквозь одежду, а тело его пахло пылью, осевшей на старомодной одежде… До ведьмачки доносились и легкие лавандовые нотки, и все тот же запах ладана. – Ты так вкусно пахнешь, – говорил ей Эредин, но Цири чувствовала лишь запах собственного пота. – С чем бы сравнить этот запах для тебя... Человека... Он рассматривал ее кожу, медленно стягивая с Цири футболку и спуская ее джинсы вниз. Едва протест возникал во взгляде жертвы, вампир дарил ей новый посыл, пронизывающий до самого костного мозга. Цири цепенела, не могла ни двигаться, ни говорить, и картинка плыла перед ее глазами. Она плотнее сжимала губы, надеясь выйти из этого транса, но все надежды разбивались о суровую реальность происходящего. – Ты пахнешь, как свежесорванная ягода, – шепнул вампир и губы его задели ее ухо. – Ягода малины. С лёгкой терпкой кислинкой, сочная, сладкая, свежая... Вдыхаешь этот запах и уже знаешь, какая она на вкус. Знаешь, что рот наполнится сладким соком, стоит лишь открыть его, укусить, позволить себе насладиться… Его руки скользили по ее груди, и вампир без стеснения рассматривал бледное тело ведьмачки. На нем не было ни шрамов, ни родинок, чистый холст. Цири почувствовала, как слеза стекает по ее щеке, но вампир тут же смахнул ее, зашептал что-то невнятное девушке на ухо. Коленом он раздвинул ее ноги чуть шире, и Цири невольно заскулила, собрав последнюю волю в кулак. – Не переживай, Цири, ты почувствуешь лишь самую капельку боли. Без боли нельзя, – он изобразил виноватый голос. – Это ведь должно стать тебе уроком. – Я... Я не, – снова мямлила ведьмачка. – Ч-ч-ч-ч-ч-ш-ш, – отмахнулся вампир. – Смертные придают некоторым событиям слишком большое значение. Цири почувствовала, как ладонь требовательно скользнула меж ее бедер, как холодные липкие пальцы трогают ее там, где никто не касался прежде. Дрожь прошлась по телу, чувства смешались в едином котле. Стыд и страх, лёгкое, едва ощутимое удовольствие от манипулирования нервами. Для вампира это событие не значило ничего, но для Цири оно было первым свиданием с мужчиной, входом во взрослый мир. Она прикрыла глаза, словно надеясь, что тогда все происходящее превратится в кошмар, в сон, что утром растворится в воздухе. Но касания не исчезли, темнота не смогла их спугнуть. Девушка осторожно подалась в сторону, но вампир удержал ее на месте. Он сдерживал силу, ведь одно неверное движение вполне могло разорвать ведьмачку пополам. Цири закрыла глаза плотнее, она надеялась, что сможет отвлечься, забыть о том, где находится, а лучше – скинуть оцепенение, вызванное взглядом вампира... Но темнота не смогла помочь. Ведьмачка чувствовала его пальцы, так требовательно двигавшиеся все выше и выше. Наконец, девушка осталась без белья. Хорошо, что на трусах ее хотя бы не было кружев и узоров. Изображение котят в смешных праздничных колпаках явно не должно было добавить Эредину страсти. Жаль, что оно и не отпугнуло его. Девушка плотнее сжала губы. Цири замерла, поняв, что случится в следующее мгновение. Эредин не соврал, боль действительно заставила ее содрогнуться. Она волной прошлась по телу, и ведьмачка сильнее зажмурила глаза. Цири вскрикнула, и с губ ее сорвалось ругательство. – Оу. Геральт плохо тебя воспитал, – шепнул вампир, и первое движение его доставило Цирилле новую порцию боли. Заниматься сексом в гробу неудобно... Кто бы знал. Но Цири не могла сравнить с кроватью или диваном, ведь другого опыта у нее и не было. Ведьмачка тихо заскулила, когда вампир двинулся снова. Он никуда не спешил, вечная жизнь воспитала в нем терпеливость. Боль стихла, но лишь самую малость, она всё ещё сопровождала каждое новое движение, каждый следующий рывок. Язык Эредина прошелся по нижней губе ведьмачки. Цири слышала, как их тела осторожно касаются друг друга, и этот пошлый звук заставлял ее морщиться. Все должно было случиться не так. Представляя свой первый раз, Цирилла видела рядом того симпатичного охотника на оборотней, одного из одноклассников, звезду из любимого сериала... Но не вампира, насилующего ее в гробу. В его руках чувствовалась сила, когда те осторожно прижимали тело девчонки к себе. Цирилла знала, что мужчина сдерживает себя, что он не использует и половины возможностей, заключённых в этих мышцах, и страх заставлял ее сжимать ладони в кулаки. – А сейчас постарайся не расплакаться, – шепнул Эредин. Он не дал Цири осознать услышанное, сразу же задал темп, необходимый ему одному. Ведьмачка чувствовала, как вампир погружается в нее до самого конца, а после выходит, почти покидая тело. Раз за разом, все быстрее и быстрее… Боль усилилась многократно, но вместе с ней в чреве ее зрело и новое чувство. Отдаленные нотки удовольствия, реакция нервов, не более того. Ведьмачка понимала, что не может позволить себе слезы, ведь это окончательно уничтожит ее в собственных глазах. Она закусила губу, лишь бы с языка не слетело ни звука, лишь бы вампир не насладился этим ее трепетом. Тело расслаблялось, пытаясь избавить от боли, хотя бы от той ее части, что может уйти вместе с напряжением мышц. Ведьмачка осторожно подалась назад, но вампир тут же притянул ее обратно. Его тело двигалось все быстрее, быстрее и быстрее, и Цири невольно вскрикнула, ощущая, как мужчина замер над ней. Он мог бы внушить ей удовольствие с помощью убеждения, мог бы, но не захотел. Вампир не может сделать ребенка. Ни со смертной женщиной, ни с вампиршей, ни с кем. Цири знала, что это ей на руку, хоть одним беспокойством меньше. Она подалась назад, но холодные сильные руки уже не тянули ее к себе, Эредин позволил Цирилле отдалиться. От медленно поднялся, и на лице упыря Цири разглядела самодовольную улыбку. Пусть он не убил ее... Ему нужно было помучить пленницу для собственного успокоения. – Геральт очень расстроится, когда узнает, что ты приходила сюда, – заговорил он, пока Цири восстанавливала дыхание. – Он будет уничтожен горем, не так ли? – Не рассказывай ему, – просьба сама сорвалась с языка. – Не знаю, милая, не знаю... А какой мне в этом прок? Зачем мне прикрывать твои преступления? Это может кончиться плохо, – Эредин принялся натягивать брюки обратно, продлевать пояс в петли и затягивать его потуже. – Геральт дорог мне, и мне бы так не хотелось, чтобы его дочь попала в какую-нибудь криминальную сводку. – Я больше никогда... Я больше не сунусь в вампирской логово, – она всё ещё чувствовала боль, пульсирующую между ног, и унижаться перед собственным насильником было мучительно горько. – Я так больше не поступлю, я клянусь. – Человеческие клятвы ничего не стоят, золотце, ухмыльнулся вампир. – Я бы мог сохранить нашу встречу в секрете, Цири, если она повторится. Вампир уже накинул обратно свой плащ. Он стоял над Цириллой, смотрел в ее глаза и ждал ответа, пока ведьмачка не знала, манипулируют ли ее разумом в это мгновение. Цири чувствовала, как мурашки бегут по ее плечам, спускаются ниже и ниже. Цири словно забыла о том, что вампир взял ее силой, изнасиловал… Что бы сказал Геральт, узнав об этом факте? «Он его убьет», – подумалось ведьмачке. На долю мгновения она смогла испытать радость, радостное предвкушение… и все же… Девушка подняла взгляд. Эредин стоял перед ней: высокий и широкоплечей, его сил хватит на сотню Геральтов. Что, если он убьет ее отца при попытке отмщения? Сможет она дальше жить с этой ношей? Здесь холодно, этот подвал все ещё оставался гадким вместилищем плесени и пыли, даже если стены его покрыли новой краской. Цири замерла, она смотрела на Эредина снизу вверх, не находя в себе сил для ответа. Ей нужно поступать разумно, даже если гордость диктует свои условия. – Регис написал твоему отцу о моем местоположении. Знаешь, зачем? – Цири мотнула головой. – Я должен помочь ему найти тех вампирят, что охотятся в вашем городе. Мы с Геральтом общаемся, но очень редко... Я тесно дружил с твоей бабушкой, но не с ее детьми. – Геральт придет сюда, – вслух шепнула ведьмачка. – Или это я к нему загляну, – улыбнулся вампир, обнажив свои клыки. – Мы в любом случае не расстанемся, Цири, и было бы очень удобно, согласись ты на мою сделку добровольно. – Вы хотите... Чтобы я пришла сюда снова? – Цирилла обняла себя за плечи, и боль снова кольнула живот. – Должно быть, это – моя судьба, – Эредин говорил сам с собой. – Женщины вашей семьи – моя слабость... – шептал он. – Награда живущему вечной жизнью. Все верно, Цири. Ты будешь приходить сюда снова и снова, пока я не решу, что сделка закрыта. – И Геральт ничего не узнает? – наивно спросила Цирилла, ей хотелось лишь одного теперь – не расстраивать отца. – Ничего, – подхватил вампир. Цири прикусила нижнюю губу. Она почувствовала медный привкус крови на своем языке, и во взгляде вампира на мгновение мелькнула жажда. «Не бросился», – отметила она про себя. Впрочем, ничего удивительного. Если бы вампир кидался на каждую каплю крови, он бы не прожил так долго. В мире много охотников на упырей. Цири осторожно привстала, точно проверяя, позволено ли ей уйти. Она схватила с пола собственное белье и джинсы, принялась одеваться под пристальным взглядом мужчины. Он ведь... Он ведь сделает это снова, если она придет? Но если Геральт узнает, Цири запрут под десятью замками, ей не дадут жизни. Да и доверие отца она не вернёт. Испортятся их отношения, и вполне возможно, что безвозвратно. Цирилла осторожно обернулась к гробу. Может, лучше будет перетерпеть это еще несколько раз? В конце концов… Как быстро она надоест бессмертному существу? – Хорошо, – тихо ответила девушка, и голос ее дрогнул. Вампир слабо улыбнулся, стараясь не обнажить свои клыки.